Прощание в Нанкине

Нанкин, вечер. Огромный «концертный зал» раскинулся под открытым небом. Бесчисленные зрители приветствуют бурными аплодисментами и криками выходящих на сцену актёров, которые благодаря одной, рассказанной ими истории, прославились чуть-ли не на весь мир. За всей этой картиной со сцены и из-за кулис наблюдала другая, никому не видимая толпа людей в традиционных одеждах разных цветов. Две фигуры: в чёрном и белом ханьфу, стоявшие ближе всех к сцене, о чём-то тихо переговаривались -15 минут… -? -Мы попрощаемся с этими ребятами через 15 минут… -…Ты жалеешь? Вей Усянь опустил голову и слабо улыбнулся. Он посмотрел на двух актёров, которые что-то весело обсуждали, ожидая финального выхода на сцену. Заканчивался второй день концерта в Нанкине, каждому актёру предстояло навсегда попрощаться со своими персонажами. - Нет… не жалею… но точно буду скучать. За эти три года я к ним очень привязался. -Мгм, но придётся отпустить их. У каждого своя дорога. Сяо Чжань и Ван Ибо, стоявшие рядом, никак не могли услышать разговора двух невидимых людей. Но постепенно та радостная атмосфера, что сопровождала их на протяжении двух концертных дней начала постепенно угасать, заменяясь осознанием того, что скоро, уже очень скоро всё закончится и занавес этой истории окончательно опустится. За кулисами постепенно становилось спокойнее, почти никто не переговаривался. Все ожидали финального выхода, как всегда самого эмоционального. Даже в последний съемочный день атмосфера была не такой напряженной, ведь тогда все знали, что это далеко не конец. Конец наступал сейчас. «Финальный выход…» - звучит голос режиссёра, словно приговор. Актёры не сговариваясь встают на свои места и медленно выходят из-за кулис. Играет последняя на сегодня мелодия, такая тихая, её почти не слышно из-за голосов, ведь публика начинает кричать ещё громче, голоса сливаются образуя один. Именно в такие моменты понимаешь всю мощь людей, когда они объединяются и становятся как целый организм. Первыми прощаются Чэнь Чжосюань, Сун Цзиян, Ван Хаосюань и Ли Бовень. -А-цин, прощай… -Сяо Синчень, прощай… -Сюе Ян, прощай… -Сунь Лан, прощай… За их спинами улетает вверх первый китайский фонарик. Никто не видит тех людей, что встали в поклоне прямо перед актёрами, а потом постепенно растворились в воздухе. Уходящие люди ненадолго замерли, ведь каждый услышал ответное прощание: удаляющиеся звуки бамбукового шеста, шуршание фантика от конфеты и плавные шаги. Слов они услышать не могли… Вуцзы продолжала тихо играть; теперь пришла очередь клану Вэнь попрощаться. Они стояли с противоположной стороны сцены. Первой заговорила Лу Эньцзе: -Орден Цишань Вэнь, Ван Линцзяо, прощай… Следующими были Хэ Пэн и Юй Бин. -Орден Цишань Вэнь, Вэнь Чжао, прощай. Несмотря на то, что эти персонажи принесли другим немало боли и страданий, расставаться с ними было также тяжело. Наконец заговорил Юй Бин, немного быстро от переполняющего его волнения: -Орден Цишань Вэнь, Вэнь Нин, прощай. Вэнь Нин сложил руки в уважительном жесте и хриплым голосом повторил слова: -Прощайте, молодой господин Юй. На этот раз прощался с актёрами лишь один призрачный генерал, который постепенно исчезал, вместе со вторым фонариком, на котором был изображён пылающий, словно солнце феникс. Уходящая троица на миг почувствовала запах дыма и услышала звуки цепей. Хэ Пэн задержался на сцене дольше других, поэтому Юй Бину пришлось его поторопить, хотя он сам не хотел покидать это место. Засветился третий фонарик, изображавший пион сорта «Сияние средь снегов». Люди клана Цзинь будто утратили всю свою гордость, так что теперь они стояли и с большим трудом старались сохранить глаза сухими. Ван Ифэй заговорила первой: -Орден Ланьлин Цзинь, Мянь-Мянь, прощай… -Не забывайте меня, молодая госпожа Ван. Следующим был Ци Пэйсинь: -Орден ланьлин Цзинь, Цзинь лин, прощай… Стоявший напротив актёра «настоящий» Цзинь Лин уже давно согнулся в поклоне, лишь бы никто не видел его лица, по которому текли слёзы, а Фея, лежавшая у ног, тихо поскуливала, копируя поведение своего хозяина. Цао Юйчень начал говорить, оглядывая зрителей слева направо: -Орден Ланьлин Цзинь, Цзинь Цзысюань, прощай… Последним говорил Чжу Цзаньцзинь, говорил с большим трудом, как это обычно бывает, когда хочешь сдержать слёзы: -Орден Ланьлин Цзинь, Цзинь Гуаняо, прощай… Бывший глава ордена Цзинь стоял напротив, его лицо выглядело слишком спокойным. Он почтительно поклонился и так и остался в этой позе, пока клан Цзинь окончательно не исчез вместе с улетевшим фонариком. А четверо актёров за кулисами услышали звуки колышущихся золотых одежд и отдалённый лай собаки-оборотня. Двое братьев из ордена Не ждали своей очереди. Цзи Ли поднял руку с микрофоном: -Орден Цинхэ Не, Не Хуайсан, прощай… Затем развернул веер и, подобно Незнайке, спрятал за ним лицо. Рядом раздался более низкий голос Ван Ичжоу: -Орден Цинхэ Не, Не Минцзюе, прощай… Братья в зелёных ханьфу так же поклонились и исчезли, оставив полсе себя фразу: «Большая мудрость, прикрытая глупостью, становится тайным оружием…». Очередной фонарик, изображающий голову зверя, улетел вверх к остальным трём. С другой стороны сцены появился лотос с девятью лепестками. Нынешний глава ордена Юньмэн Цзян должен был в одиночку прощаться с Ван Чжочэном и Чжан Цзинтун. Раздался голос женщины: -Орден Юньмэн Цзян, Юй Цзыюань, прощай… Она прекрасно держалась, словно настоящая мадам Юй. Ван Чжочэн тоже старался показать себя достойно: -Орден Юньмэн Цзян, Цзян Чен, прощай… До их ушей дошёл удаляющийся звук серебряного колокольчика и обрывок фразы: «Берегите себя…». На сцене остались лишь 5 человек, 4 белых и одно чёрное ханьфу. Орден Гусу Лань, со свей присущей ему торжественностью, ожидал появления фонарика с рисунком плывущих облаков. Го Чэн первым подал голос: -Орден Гусу Лань, Лань Цзинъи, прощай… Цзинъи сейчас бы с радостью обнял юношу, но этого никак нельзя было сделать, поэтому он просто поклонился. Получив микрофон, заговорил Чжэн Фаньсин: -Орден Гусу Лань, Лань Сычжуй, прощай… «Сычжуй» означает вспоминать, тосковать. Это имя очень подходит Лань Юаню, так думал Фаньсин. Последним говорил глава ордена Лань, первый нефрит Цзэу цзюнь в обличии Лю Хайкуаня: -Орден Гусу Лань, Лань Сичень, прощай… Все трое синхронно поклонились, как и подобает адептам ордена Лань. Они слышали удаляющиеся звуки гуциня, играющие в последний раз. На сцене осталось лишь двое человек. Публика просто разрывалась от криков. Последний, седьмой фонарик изображал всего 3 иероглифа, но они значили слишком много, в них была огромная сила. Каждый находил в них что-то своё. Они позволяли вновь окунуться в эту историю, ощутить её, прикоснуться, чтобы в конце отпустить, а потом пережить её снова. Второй нефрит ордена Лань и старейшина Илина. Они были последними. Ван Ибо с трудом начал говорить первым: -Орден Гусу Лань… Лань Ванцзы, прощай… Он сложил руки в уважительном жесте и поклонился, тоже самое сделал и невидимый человек в белом, стоявший прямо перед молодым актёром. -Хань Гуан Цзюнь, а ведь ты тоже не хочешь с ним расставаться. Вей Усянь, как обычно, старался улыбаться, но сейчас это плохо получалось. -У всего должен быть конец. -Твои слова звучат слишком жестоко. Сяо Чжань, который не слышал этих разговоров, тем временем через силу улыбнулся, поднял руку с микрофоном и с влажными глазами произнёс последние слова сегодняшнего концерта и этой истории: -Орден Юньмэн Цзян, Вей Усянь, прощай… Они с Ван Ибо ещё некоторое время постояли на сцене, а потом начали медленно уходить, а над сценой теперь было семь горящих фонариков, которые спустя миг исчезли. Они все, наконец, отпустили друг друга. -Прощайте… «Занавес на сцене опустился, представление окончено, всем пора расходиться. Съёмочная группа «Неукротимого» всё же не будет говорить вам «Прощай». Мы надеемся, что останемся в ваших сердцах, и вы будете хоть иногда о нас вспоминать. Вспоминать все лучшие моменты, связанные с дорамой «Неукротимый. Зов Ченьцин». Впереди ещё длинный путь. Но тот, что мы прошли с вами вместе, на этом закончен.» Неизвестно, когда ещё увидимся… Сколько было горя и сколько радости? В конце пути каждый узнает сам. Когда история будет закончена, мы снова прочитаем её с закрытыми глазами.