Toujours Pur

Лондон — это вечные туманы и дожди, звуки рока на старых викторианских улицах, здания, не восстановленные после блица сороковых годов, попытки удержаться за старые традиции, пока мир вокруг стремительно меняется. Лондон скрывает много тайн. 1 ноября 1981 года внимательному обывателю могла приоткрыться одна из них. Приоткрыться совсем немного — достаточно для того, чтобы начать сомневаться в адекватности мира, но недостаточно для существенных доказательств его неадекватности. 1 ноября 1981 года небо было полно сов, а на улицах можно было встретить людей с безумными глазами. Впрочем, молодые совы мигрировали по осени в поисках нового жилья, и что мешало им, пусть и нарушая естественный порядок вещей, пробудить коллективный разум и, подобно бедным студентам, заселиться дружным скопом в совиное общежитие?.. На фоне остальных версий орнитологов это звучит не так странно. С людьми еще проще — не станете же вы заявлять в полицию на прохожего, показавшегося вам слишком счастливым для жителя вечно хмурой Британии? Люди на диво хороши в игнорировании того, что не вписывается в их представление о мире, и очередным подтверждением данного факта послужила этаночь. Ночь, когда Лорд Волдеморт умер, а Гарри Поттер выжил. Пророчество, озвученное Сивиллой Треллони в Кабаньей Голове, явно повлияло на судьбы многих. Северуса Снейпа, передавшего оное своему Лорду; Лорда, который в попытках предотвратить предначертанное сам же его и приблизил; Поттеров, доверившихся не тому человеку, и в результате погибших; да и всего магического мира. Гарри Поттер остался сиротой и был передан Петунии Дурсль Альбусом Дамблдором, чья неприязнь к волшебникам была очевидна даже после дня наблюдения (пусть и пристального наблюдения, отдадим должное профессору МакГонагалл, потратившей на это свое время), несмотря на наличие крестного, который рвался забрать ребенка к себе и имел на это все основания. Как бы это ни огорчало всех, знакомых с местонахождением Мальчика-Который-Выжил, его поступку было оправдание: Петуния Дурсль обладала неоспоримым преимуществом, заключающимся в кровном родстве с Лили Поттер. Лили, магглокровка, не имеющая за плечами рода и знаний, обеспечила сына защитой на крови. И, какими бы сильными магами ни были Сириус Блэк и другие претенденты на опекунство (которых, учитывая славу Гарри, было немало), кровь обладала большей силой. Можно было бы посмеяться над этой иронией: Гарри Поттера от Лорда Волдеморта, ратующего за превосходство чистой крови, уберегла кровная защита, сотворенная грязнокровкой. * * * Сириус Блэк, наследник Древнейшего и Благороднейшего Дома Блэк, методично напивался. Поведение, не совсем соответствующее наследнику столь древнего («дряхлого!») и столь благородного (замутненный алкоголем мозг цензурного аналога не нашел) дома, которое никто, к их счастью, не имел возможности наблюдать. В доме дядюшки Альфарда не было криков уважаемой матушки («старой карги»), домовиков и самого дяди — этот джентльмен спокойно лежал на глубине шести футов и не мог быть свидетелем удручающего состояния любимого племянника. И тут не было Джеймса и Лили. При этой мысли лицо парня скривилось в болезненной гримасе, а дрожащая рука опять потянулась к виски. Смерть Поттеров не стала непереносимой трагедией для людей, даже на тех, кто был с ними близок. Их жертву затмило избавление от Неназываемого, в день их смерти превозносили победу над ней и восхваляли жизнь. Только они мертвы, Сохатый мертв; Хвост, предатель, мерзкая крыса, убит метким Секо. Бродяга умер с ними. Он еще раз приложился к бутылке и нахмурился — виски кончился. Сириус замер, пустым взглядом уставившись на потухший камин. Тишину нарушало только мерное тиканье часов. Он взревел и резко встал, опрокинув кресло. Бутылка полетела на пол, с жалобным звоном расколовшись. Блэк, как загнанный зверь, метался по комнате, воздух дрожал от несдерживаемой ничем яростной боли и отчаяния, фигурки полетели с полок, и стекла в окнах дрожали, грозясь лопнуть от выброса магии. Они мертвы. А он жив. Жив, и это так несправедливо, что хочется выть — Джим, помнишь наши вылазки в Запретный Лес, как Ремус выл на луну, как я подвывал вместе с ним, как ты носился рядом с Хвостом, сидящим на твоих рогах? Помнишь, Джим?.. Когда все стало так серьезно, когда в школьная война со слизеринцами, где самым опасным был красный луч Ступефая, переросла в настоящую войну и обмен Авадами? Убил бы Хвоста еще раз, если бы мог. Но он виновен не меньше — нельзя было доверять, надо было самому стать Хранителем Тайны, надо было не покидать Поттеров — может, тогда он выиграл бы им время, может, тогда они были бы живы. Ему нечем искупить свою вину — ему не дали забрать Гарри, Дамблдор отдал его маггловской сестре Лили, и Мерлин знает, как Петуния ненавидит магов! Но — защита крови, но — «мальчик мой, не позволь жертве Лили быть напрасной», но… Смог бы он сам каждый день смотреть на копию Джеймса, зная, что стал причиной смерти его родителей? Сириус устало опустился на пол, прислонившись к стене; лишь бы это все было просто кошмарным сном. * * * «Лишь бы это все было кошмарным сном» — думал Люциус Малфой, сидя в зале суда. Он прикрыл глаза, позволив себе эту мимолетную слабость. В тот день он проснулся посреди ночи из-за вибрации в охранных чарах, окружающих мэнор. Сердце неровно билось в груди, интуиция, к которой Люциус предпочитал прислушиваться, отзывалась в голове мигренью. Взглянув на Нарциссу, хмурившуюся во сне, он аккуратно разбудил жену и дал ей знать о своих опасениях. Леди Малфой, углядев тревогу в глазах мужа, не стала ничего говорить. Она без спешки поднялась с кровати, накинула халат на ночную рубашку, взяла палочку с тумбочки и, поцеловав Люциуса, пошла в комнату к сыну. Ее волнение выдавала лишь напрягшаяся спина и маленькая складка в уголке губ. Ведьма была собрана, десятки вариантов событий проносились в ее мыслях. Шла война, ожидать можно было всего, но сохранять рассудок было необходимо. Блондин же спустился вниз. За оградой стояли авроры. Их можно было узнать по красным мантиям и беспардонному визиту: было — Люциус наколдовал Темпус — начало третьего. У Министерства на Малфоя ничего не было. Сплошные догадки, но чего они стоят без фактов? Впрочем, судя по всему, это изменилось: иначе они не стали бы врываться в поместье уважаемого лорда посреди ночи. Защита дрожала — терпение служителей порядка явно было на исходе. Маг, не дав себе усомниться в правильности моментально принятого решения, призвал патронуса — серебристый змей передаст Нарциссе, что он собирается сделать. При неблагоприятном исходе они с Драко должны успеть воспользоваться порт-ключом. Люциус глубоко вдохнул и снял защиту. Дальнейшее он не смог бы воспроизвести в памяти, даже если бы хотел. Вспышка. Темный Лорд пал. Вспышка. Самоуверенные лица авроров, уверенных в собственной безнаказанности. Он пытается оправдаться, что был под Империусом, падшим лишь сейчас, что он не убивал магглов, что он рад падению Лорда также, как и остальные… Вспышка. Его леди спускается вниз; она не должна быть тут. Зачем она тут? Она присоединяется к его оправданиям, она пытается их убедить; авроры не верят и ухмыляются, пуская в него луч заклинания, от которого в груди щемит от боли. Малфой не уворачивается и не нападает в ответ — тут Нарси, наверху Драко, он не имеет права. Вспышка. Один из нападающих направляет палочку на Нарциссу. Перед тем, как он заканчивает «Кру…»(чем же ваши методы так отличаются от наших, светлые маги?), Люциус колдуетСтупефай. Вспышка. Его лишили палочки и держат под прицелом, он кидает взгляд на супругу, пытаясь передать в нем посыл: «беги, бери Драко и бегите из мэнора, из Англии, подальше отсюда!». Вспышка. Нарцисса мертва. В мэноре его сын — без защиты, в окружении «бравых»авроров, один из которых и убил его Нарциссу. Парень кричал про месть за кого-то, которую, по-видимому, счел нужным осуществить, заавадив безоружную женщину после окончания войны, во время обыска. В ее же поместье, при ее муже, когда ее годовалый сын плачет наверху, зовя маму. Аврора в итоге скрутили свои, но на его лице была улыбка, а Нарцисса была уже мертва. Они не делали ничего, чтобы это предотвратить, они смеялись и посылали заклинания в «Пожирательских шавок». Чем они лучше? Обе стороны под конец применяли одни и те же методы, свет и тьма были весьма условными, война превратилась в кровавый фарс. Люциус, что бы о нем ни говорили, ставил семью превыше всего. Именно во благо семьи он опустился на колени перед безумным полукровкой, чтобы получить метку — одобрительный взгляд отца, стоящего по правую руку от Лорда, был ему наградой. Как потом оказалась, эта награда не стоила цены, которую пришлось заплатить. Темный Лорд обещал Малфоям величие — но его сюзеренство принесло лишь горе. Это конец. Лорд Малфой откинулся на спинку стула: приговор вынесен. Щелчок наручников — его ждал Азкабан за пособничество Неназываемому. Мужчина встал, крики людей провожали его до самой двери. Они желали ему более жестокой участи — хотя куда боле? Крах рода, смерть жены, остаток жизни в окружении дементоров. Смирившись с потерями, Люциус надеялся лишь на одно: лишь быДраковыжил — без отца и матери, не как наследник проигравшего рода, а как его сын, единственное, что у него осталось. * * * В своем кабинете сидел Альбус Дамблдор. Взор старого волшебника был устремлен в никуда, и кто знает, о чем были его мысли. О бывшем ли ученике, талантливом Томе Реддле, запутавшемся мальчике, избравшем не ту дорогу? О других его учениках, шутнике Джеймсе и умнице Лили, погибшим из-за его, Альбуса, промаха? О маленьком Гарри, оставшимся сиротой, о том, что ожидает его в доме тетки? Не совершает ли он очередную ошибку? О большой политике и о том, что Том не мог пропасть бесследно? Феникс залился трелью. Он недавно переродился, перышки на слабом тельце топорщились, но взгляд оставался соответствующим созданию, прожившему ни один век. Фоукс посмотрел на владельца требовательным взглядом, требуя еды, что вызвало у Дамблдора слабую улыбку. Впрочем, его выражение лица вскоре сменилось на озадаченное. Дети, в результате войны оставшиеся сиротами, были так же слабы, и им так же требовался кто-то, кто о них позаботится. В его силах, как главы Визенгамота, было их этим обеспечить, не позволить им расти, не зная любви, и встать на тропу темной магии и мести всему миру за несчастное детство, как это случилось с Реддлом. Директор вздохнул и обратил внимание на газету, лежавшую перед ним. ЕЖЕДНЕВНЫЙ ПРОРОК: СМЕРТЬ ТОГО-КОГО-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ — ИЛИ ТЕПЕРЬ МОЖНО? Мальчик-Который-Выжил, суды над Пожирателями, реакция Министерства — все это ждет наших читателей в новом выпуске! Ему предстояло много работы.