Третье апреля

В немецком языке есть слово «hassliebe». Если по словарю, то оно переводится как «чувство, колеблющееся между любовью и ненавистью». Вот такое чувство я испытываю к каждому своему «сегодня». Эти слова Эльчин Сафарли плотно засели в моей голове. Только с одной маленькой поправкой: «вот такое чувство я испытываю к тебе, Маттео Бальсано». Конечно, идеальный парень, школьный мачо, именитый тусовщик и парень моей лучшей подруги. Каждый Божий день, который сводит нас вместе, я отмечаю в своём календаре красным цветом. И знаешь, теперь я обожаю этот цвет. Если раньше я питала к нему сущую ненависть, такую же, как и к тебе, то теперь боготворю его, как и тебя. Я ненавижу себя, Луну Валенте. Я ненавижу тебя, Нина Симонетти. Я ненавижу тебя, Маттео Бальсано. Как я могла так испортить себе жизнь? Почему я вечно на шаг позади от своей подруги? Почему всегда всё лучше достаётся ей, Нине? Почему ей достался ты, Маттео? Что такого ты увидел в её глазах, чего нет у меня? Ночами, терзая себя этими вопросами, я не могу сомкнуть глаз, любуясь своим календарём, где иногда обвожу памятные числа. А помнишь четырнадцатое ноября? Тогда мы с тобой готовили подарок Нине, поэтому провели весь день вдвоём. Ты рассказывал о вашей с Симонетти любви, а я молча слушала тебя, подавляя внутренние порывы боли. Ты же был счастлив, поэтому счастливой должна была быть и я. Может, в твоей памяти остались события двадцатого января? Тогда был мой день рождения… Я специально пришла в школу с уложенными волосами и лёгким макияжем. Я надеялась, что ты про меня не забыл. Но ты не оправдал моих надежд. Спросив, почему я так вырядилась, ты удивился, узнав, что у меня день рождения. Неловко поцеловав меня в щёчку, ты улыбнулся и пожелал мне найти свою любовь. И я её нашла. Я нашла ненависть всей моей жизни, полюбив её настолько, что готова отдать за это все. А помнишь вечер двадцать второго февраля? А я помню… Это был школьный бал. Все были в масках, но… Но это не помешало мне узнать твои карие глаза из сотни других. Твои глаза, Маттео, они невероятны. Прекрасны, как и ты. Глубокие, словно в них уместился весь космос. Космос бесконечный и завораживающий, душащий, не дающий возможности вздохнуть. Но я вдохнула, Маттео, вдохнула и пожалела. Я обожаю этот космос и ненавижу. Как и тебя, Маттео. Интересно, а Нина… Она когда-нибудь говорила тебе: насколько прекрасны твои губы? Губы цвета свежераспустившейся розы после утренней росы. Такие нежные, мягкие и притягивающие меня, словно магнитом. Она когда-нибудь говорила тебе об этом? Нет, Маттео, я знаю. Она никогда этого не делала. Никогда. Никогда не говорила о том, что твои кучерявые волосы, пахнущие твоим любимым шампунем, выглядят восхитительно при солнечном свете. А этот невероятный медовый отлив сводит меня с ума. Я бы хотела всю жизнь играть с твоими милыми кудряшками, что так и жаждят прикосновений. Нина когда-нибудь тебя любила? Нет, Маттео, никогда. А ты, как идиот, бегал за ней, терпел все публичные унижения, добивался её, как мог. Она просто играла с тобой. Просто играла… Это не любовь, Маттео, и даже не ненависть. Эти два чувства, заставляющие тебя гнить изнутри, неведомы Нине. Она не знает: как это, чувствовать. И ты, мой дурачок, видимо, тоже. Но не мне судить о твоих чувствах, Маттео. Я не знаю, что творится в твоей голове: какие мысли там обитают, что за эмоции ты испытываешь, что обо мне думаешь. Может быть, ты влюблён также как и я, невыносимо и безвозвратно, навсегда возненавидев себя за это? Возможно, твои чувства к Нине — нечто большее, чем просто юношеская влюблённость. Возможно, ты не видишь, как она смело манипулирует тобой и… и мной. Нами, Маттео, нами… Когда она наиграется, мы оба упадём, упадём в одну бездну. Вместе. Это только вопрос времени. Ты безвозвратно утонул в том болоте, куда она кинула тебя умирать. Нина. Она во всём виновата. Она, моя единственная подруга, бросила тебя, любовь всей моей жизни, туда, в место твоей окончательной гибели. Но я не брошу тебя. Пусть придется навсегда повесить на себя клеймо лучшего друга, я брошусь в этот омут за тобой. Мы утонем вдвоём. Может быть, тебе что-то скажет первое марта? В тот обычный, на первый взгляд, день произошло нечто магическое. Магическое, потому что я о таком даже не мечтала, Маттео. В тот день мы с тобой остались рисовать плакаты для предстоящего школьного концерта. Помнишь, как нам было весело? Ты испачкал моё лицо краской, сказав, что так мне идёт больше. А я, сильно засмущавшись, упала на тебя. Тогда-то я впервые почувствовала тебя, Маттео. Ты был таким нереальным, что я не могла поверить в то, что произошло. Я прикоснулась к тебе, твоему волшебному телу, ощутила твою мягкую кожу своей. Я поняла, как сильно влюблена в тебя. Поняла, что ненавижу тебя за то, что просто не смогу прожить и дня, не увидев твоей ласковой улыбки, пусть даже адресованной не мне. Я поняла, что ты, Маттео, моя самая горькая любовь и самая сладкая ненависть. Возненавидев себя, весь мир вокруг и тебя, я поняла, что больше не смогу вернуться к прежней жизни. Я прыгнула в океан, не умея плавать. Я потеряла всё, в надежде найти тебя. И сейчас, стоя перед тобой, я мечтаю, как, вернувшись домой после изнурительного школьного дня, я обведу в календарике третье апреля, сегодняшний день, когда ты заговорил со мной без всякой на то причины.