Победы и поражения

Алекс хотел сбежать отсюда как можно скорее. Как можно скорее и как можно дальше. К чёрту победу. Она нужна была только родителям. И никогда — ему самому. К чёрту фанатов. Они напоминали ему о собственном одиночестве. И уж тем более к чёрту этого непробиваемого Skaggan. Который сейчас такой счастливый. В окружении людей. В окружении своей команды и друзей. На него было до боли противно смотреть сейчас. Потому что сам Алекс не может быть там. Не может быть рядом. Как и не может быть в окружении по-настоящему любящих его людей. Потому что таких людей нет. Алексу кажется, что он чудом достоял до конца награждения, когда он направляется в сторону выхода. — Эй, Алекс, стой, — голос Ника он слышит удивительно хорошо. Будто нет всего этого шума вокруг. Или шум и правда затих, как это иногда бывало, когда они начинали взаимодействия, которые казались толпе интересными. И которые всегда появлялись на всех каналах с киберспортивными сплетнями и обсуждениями на следующий день. Алекс малодушно надеется, что он успеет уйти раньше, чем тот его догонит. Разговаривать не хотелось. Особенно с Ником. Но он не успевает. Мысль о том, что это непозволительно для лучшего игрока не формулируется в его голове до конца. Он просто старается оградить себя от мыслей о своей никому не нужной победе. Ник хватает его за руку и тянет на себя. Алекс хочет возмутиться. Но вновь не успевает. Это почти похоже на закономерность. Ник ничего не говорит. Только впивается в его губы поцелуем. Удивительно требовательным для их ситуации. Алексу хочется плакать. Ведь это так нечестно. И так жестоко. Но заплакать он не может себе позволить. Это был бы позор, который наверняка желает для него Skaggan. Для Ника это просто игра. А Алекс и правда хотел бы этого. Слишком сильно для человека, который так рьяно поддерживал их вражду. Алекс не отталкивает его, как хотелось в первые мгновения. Он сам углубляет их поцелуй, обнимая своего «врага» за шею и прижимаясь ближе. Старается взять от этого поцелуя всё. Вот она — его смелость. От которой не останется ни следа, когда поцелуй кончится. К чёрту чужую реакцию. Ему нечего терять. К чёрту тысячи людей и репортёров вокруг. К чёрту родителей, которым нужен был идеальный сын. К чёрту. Это было дикое, незнакомое Алексу отчаяние. И он не мог этому противиться. Сейчас для парня существовал только Ник Гилмор, которого он почти научился ненавидеть. Но которого было так сладко целовать. Намного слаще любых мыслей об этом. Будто пить последние капли яда перед смертью. Прекрасно, но есть ощущение, что это твоё последнее действие. Будто выйти в самую гущу боя без единого патрона в запасе. Даже нет смысла сопротивляться — ты всё равно проиграешь. Ник кладёт руку на его талию и сжимает почти до боли. Алексу плевать на боль. Он целует отчаянно. У него нет ничего кроме этого момента. Но этот момент кончается. Хоть Алекс отдал бы всё, чтобы этого не случилось. Парню кажется, что он смотрит на своего «врага» затравленно. Потому что внутри него уже кричит паника. Потому что он ожидает издевательств. Потому что он уже готов к удару. Ведь он сорвал чужую жестокую шутку. И не сразу замечает удивление в чужих глазах. Будто Ник не верит в эту реакцию. Будто ожидал совершенно другого. Чего? Что он ожидал? Алексу не дают думать об этом слишком долго. Потому что Ник вдруг широко улыбается. А потом, не спрашивая, ведёт за собой. Видимо, в ту сторону, где намечалось афтерпати. Алекс не думает. Не может. В голове чёрная пустота, как на экране выключившегося компьютера. — Теперь ты точно пойдёшь со мной, — целуя его в макушку, сообщает Гилмор. Чужая рука будто бы случайно соскальзывает ниже, занимая почти неприличную позицию. И Алекс слишком потерян, чтобы что-то ответить. Он может только несмело улыбнуться и пойти вместе с Ником. И ему совсем плевать, что о нём напишут завтра. Что напишут завтра о них обоих.