и я медленно поднимала градус

      она не думала, что любить будет так сложно. она и не подозревала, что любовь требует работы — просто любить, наслаждаться каждой секундой с любимым человеком недостаточно — нужно мириться и с ее тараканами. поэтому куро мирится с каждым мрачным мужиком, которого притаскивает котаро, находя их черт пойми где. — …и потом оказывается… куро, ты слушаешь? — котаро отвлекается от бурного монолога и поглядывает через плечо на тетсу — она сидит на диване, раскинув по обе стороны от котаро ноги, — куро, тебе б побриться, — котаро прижимается щекой к одной из ног куро, покрытых короткими черными волосками, — парням нравится, когда везде брито. — а я и не ради парней стараюсь, бокуто, — куро делает комбинацию на джойстике и убивает персонажа котаро одним ударом, — тебе нравится? — ага, — смущенно бурчит бокуто, — мягонько, как у кошечки, — котаро теперь гладит сильные мускулистые ноги куро не только щекой, но и одной рукой, никогда не переходя черту — выше колена ей путь наказан. — так вот! оказывается, он называл меня все время солнцем, потому что ему было больно на меня смотреть! — котаро надувает губы бантиком и обиженно тыкает кнопки джойстика. — ну, тут все яснее ясного неба, — тетсу мгновенно улавливает настроение котаро, — просто ты ослепительная, сис.       котаро в этот же миг становится ярче пустой консервной банки под палящим солнцем на мусорке, мимо которой куро все время приходиться проходить, чтобы из дома попасть в старшую некому. бокуто вскакивает и накидывается на куро с объятиями и мелкими поцелуями — будто издеваясь, катастрофически близко к губам, но никогда не переходя невидимую черту, негласно проведенную между ними двумя. — понять все никак не могу, как у тебя такой замечательной и еще нет девушки, куро!       тетсу давит болезненный смешок в горле — горьким комком он возвращается обратно, прямо в сердце и разрывает то изнутри на мелкие кусочки. тетсу смотрит в широко распахнутые золотистые глаза — смотрит и тонет, точно скрудж макдак, купаясь в бесконечно золотом океане грез. смотрит, и позорно переводит тему: — так что у тебя в итоге с этим уродом?       котаро тут же возвращается к своей игре — отворачивается к светящему экрану, словно он единственное, что стоит внимания в этой комнате: — кейджи-кун сказал, что он меня не достоин, и я сразу же бросила мисато. — то есть кейджи-кун сказал тебе раз, один (1) раз, а то, что я систематически, год за годом, раз за разом, вдупляю в твою глупую совиную башку одно и тоже — так это у нас в одно ухо влетело в другое вылетело, верно? — кейджи был не плохим парнем, вернее он был единственным — куро мысленно подчеркивает в голове слово единственным — единственным не плохим парнем бокуто, с котором по причинам личного характера у нее ничего не вышло. бесило не то, что бокуто снова спуталась с мудаком, ее недостойным, а то, что кейджи стал голосом разума для котаро, который перекрикивал голос тетсу — предательство, что бьет под дых с вертухи и пинает по ребрам для надежности. котаро сопит и бормочет невнятные извинения, куро просто кладет ей подбородок на макушку и надеется, что день скорее закончится и она вернется в свое привычное состояние — агрессивного флирта со всеми, кто не бокуто. — котаро, я скажу тебе мудрость первый и последний раз, слушай внимательно! — тетсу поворачивает на футоне лицом к кровати бокуто и смотрит куда-то вверх, надеясь, что хотя бы приблизительно в кромешной темноте траектория ее глаз направлена на котаро. — конечно, тетсу-сенсей, я вся во внимании, — котаро тихо гогочет и тоже, кажется, поворачивается в сторону тетсу — куро слышит только шорох одеяла и простыни, слышит, как под мускулистым телом проминается матрас — куро позволяет на секундочку, только на секундочку, подумать о спине котаро и в миг расплывается по футону горящей лужицей. мысли начинают путаться от прилившего возбуждения — все-таки бокуто — богиня во плоти, и куро готова с каждым, кто не согласен, драться на бутыльных розочках до потери крови, сознания и, очевидно, здравого смысла. — так вот, юная падаванка, внемли моей мудрости. — куро предельно серьезна. — любой долбоебизм можно оправдать рофлом, но это путь пидарасов.       безудержный смех прерывает крик мамы котаро, откуда-то с первого этажа: «ко-чан! тетсу-чан! а ну, живо спать, засранки!», но смех не утихает — напротив: котаро давится собственной слюной и кашляет минуты три, пока куро аккуратно гладит ее по спине. бокуто стирает слезы в уголках глаз одним махом — встает с кровати рывком, и даже в кромешной темноте куро видит, как слегка подпрыгнула грудь котаро — о, господи, ты такая безнадежная лесбиянка, тетсу. продолжая смеяться, котаро идет куда-то к письменному столу, постоянно спотыкаясь о недоеденные пачки чипсов и пустые бутылки, смешно ругается и смеется сама же над собой — котаро доходит до стола и еще роется минуть пять: «такую мудрость обязательно нужно записать, тетсу».       смех стихает где-то к двум ночи.       в три выходит луна и освещает руку тетсу, вылезшую из-под одеяла и так жалобно тянущуюся к солнцу — к котаро.       просыпается куро, к сожалению, все еще на своем футоне.       бокуто думает, что она идиотка. вернее, бокуто уверена в том, что она идиотка — реально умные люди никогда бы не совершили того, что делала она изо дня в день. в какой-то момент котаро на полном серьезе считала, что она творит добро — все ради блага других, что она такая благодетельница и мать тереза. как показала практика всем и в правду становилось лучше, только не котаро. только не с тетсу.       проведя когда-то давно черту, такую глупую — котаро не могла не просыпаться каждый день с мыслью, что она все проебала и это только ее, блять, вина. чего стоило котаро ответить тогда на поцелуй? чего стоило тогда котаро прижать тетсу к себе ближе и уже никогда не отпускать? чего стоило, просто чуточку раньше найти в глазах куро то, что сама она находила у себя каждый день, только слегка посмотрев на тетсу? котаро уверена, она — идиотка высшего разряда, и вот-вот должно прийти сообщение на емайл — сообщение, что ее приглашают на награждения приза «долбаебка года», где котаро несомненно выиграла золото. золото, которое всегда так умопомрачительно смотрится на куро.       совместные тренировки — сущий ад.       большинство девочек ее команды уже сходили в душ, как и девочки некомы — осталась только котаро со своим детским розовым полотенчеком в белый горошек.       она включает душ и заходит под струи прохладной воды — времени не так много, размываться смысла тоже нет — котаро живет в шаговой доступности от школы. один шаг — один шаг и котаро полетит в пропасть. есть что-то манящее в этой высоте — ты знаешь, что упадешь и переломаешь ноги, но ты хочешь попробовать — просто потому что ты ни разу не ломала ни руки, ни ноги, ни шею — ты видела, как ломают другие: в кино, в реальной жизни, ты видела, как падают другие: рассматривала кровавые конечности и выпирающие осколки белых костей, плотно прижавшись к экрану, ты видела, что будет. но тем не менее отчаянно стремишься ощутить все на своей шкуре. прыгнуть в пропасть с разбега — чтобы только ветер звенел в ушах и юбка задиралась до подмышек. прыгнуть в пропасть, и будто случайно не заметить таблички с ее названием — «куроо тетсу». прыгнуть и пропасть навсегда.       котаро выходит в раздевалку в одном полотенце — ей уж точно стесняться нечего — в подтверждение каждый ее вздох, шаг, всхлип сопровождали минимум томные вздохи обоих полов, максимум бурные овации и крики с трибун: «бо-ку-то!». она знала, что она — совершенство. но совершенной котаро хотела быть только для одного человека.       в раздевалке ее ждет приятный сюрприз — куро стоит к ней спиной и натягивает зеленые трусы на подтяную задницу. услышав, что кто-то к ней приближается, куро одним махом натягивает трусы на бедра и надевает спортивную куртку — так, без лифчика. у тетсу красивая аккуратная маленькая грудь и котаро так ей, блять, завидует. — живешь по правилу трех «в»? возбуждаешь всех вокруг, да? — котаро ухмыляется и проходит к своему шкафчику, отворачивается спиной — снимает полотенце и тоже начинает одеваться. она знает, что куро без ума от ее спины — пускай все считают ее недалекой из-за эксцентричного характера, но вот хитрости котаро не занимать — бокуто специально встала так, чтобы куро уж точно было видно все.       куро знает, что бокуто знает. бокуто в свою очередь знает, что куро знает, что бокуто знает — ей нравится их эта маленькая игра в бесполезных лесбиянок. куро если не знает, то точно догадывается, что бокуто знает, что куро знает, что бокуто знает — поэтому тетсу решает повернуть стрелочку в свою сторону.       она мягко, практически на цыпочках подходит к котаро сзади — проходит рукой по спине, прощупывая каждую мышцу — от дельтовидной плеча до широких мышц спины — помогает подруге застегнуть черный кружевной лифчик, едва касаясь нежной кожи. мурашки ходят стадами по рельефной спине — у куро партер и видимость шикарная — горячо так, что ладошки вспотели. котаро екает от неожиданности для приличия, чтобы оправдать, что спина сама напирает на руку куро — она принимает игру тетсу, но теперь черед сделать и ей ход.       котаро резко поворачивается прямо перед тем, как куро застегивает последний крючок — не застегнутый до конца лифчик не выдерживает массивную грудь бокуто — кружевное бра падает на пол раздевалки.       куро не опускает глаз. куро стоит как самая смелая солдатка и смотрит котаро прямо в глаза — честно говоря, глаза тоже очень прекрасны, но это ход тетсу. — сис, у тебя упало, — куро ухмыляется и продолжает играть в гляделки. — тетсу, будь подругой, подними по-сестрински. — котаро делает ход конем.       у куро, конечно, было еще миллион вариантов развития событий — но самый приятный — ясный как солнечный день. поэтому куро решает не врать хотя бы себе, будто у нее было другого выбора — тетсу наклоняется за лифчиком, поддевает его безымянным пальцем и встает, как ни в чем не бывало — даже не покраснела, пять с плюсом. но пар валит из ушей обеих.       они обе вздрагивают, когда телефон тетсу начинает звонить в спортивной сумке — на экране высвечивается «широфуку», и котаро сразу же отмирает, застегивает лифчик, одевается и спешит к команде. оставляет куро в зеленых трусах наедине с «приве-ет, юкиэ-чан».       как бокуто могла забыть, что она идиотка. как бокуто могла забыть, что у куро уже есть девушка — приятная менеджерка команды кейджи. как бокуто могла забыть, что она сама оттолкнула куро тогда — посмеялась в лицо и скрылась в толпе таких похожих, но не тех — скрылась в безрезультатных попытках найти такого же, как тетсу. идиотка, что еще сказать, когда все, что нужно сделать — протянуть руку и ее схватят в ответ. — я просто лесбиянка, меня не понимают и потому боятся, — куро сидит на ступеньке выше, пиджак повязан на бедрах, а пуговиц рубашки расстегнуто до неприличия слишком много. тетсу обмахивается каким-то томиком манги, пока бокуто завязывает шнурки своих новеньких new balance.       солнце выжигает все живое своим губительным ультрафиолетом в радиусе десяти километров, но по сравнению с бокуто — с бокуто в коротких белых шортах и обтягивающей майке с золотыми и черными полосками — по сравнению с такой бокуто, солнце просто скучное и бездушное облачко газа и пыли. — аргументы не приняты, пошла нахуй, — бокуто поднимается и бежит на месте около трибун — ноги поднимают столп пыли и тетсу театрально кашляет. — сис, не обижайся, я виновата, что ли, что у меня месячные? бе-ды с месяч-ными, понимаешь? — тетсу, не пизди, я знаю твой цикл — у тебя месячные кончились неделю назад, — котаро отворачивается посмотреть на стадион — ее одноклассники уже наматывают во всю круги, а учитель машет котаро, чтобы присоединялась. — у меня задержка была! я думала, что беременна! я собиралась звонить тебе и в слезах рассказывать, что у нас будет ребенок! — о, ками-сама! — котаро прыгает на месте, — я скоро стану мамой! какое счастье! — сис, ты дурочка, месячные-то начались, — тетсу для показательности похлопала себя по животу, — уже чувствую, как части моей матки покидают меня. — ты убила моего ребенка! ты убила нашего ребенка, тетсу. я подаю на развод, — побыв серьезной и грустной лишь секундочку, чтобы подыграть, бокуто тут же становится веселой и убегает к остальным на дорожки.       куро щурится от палящего солнца и кричит в след: — но мы ведь даже не были женаты!       тетсу немного любуется ускользающей спиной бокуто, задерживает взгляд на ягодицах и ногах — длинных, спортивных и таких сильных — котаро могла бы разбить такими бедрами арбуз, но желательно, чтобы там была голова тетсу — позволяет себе насладиться скачущей вверх-вниз грудью котаро, когда та поворачивает на дорожке. куро возвращается к манге, поудобнее расположившись на трибунах — готовая в любой миг сорваться и побежать, когда кто-нибудь из учителей поймет, что она не из этой школы, и тихонько бормочет себе под нос: «не нужно быть волком, нужно быть лесбиянкой».       «пусть все ваши печальки превратятся в ерундульки» — гласит картинка, присланная котаро где-то с час назад. переписка заполняется бессмысленными картинками и голосовыми на три секунды — где каждая секунда это всхрипы мертвой касатки, или истерический смех бокуто — тетсу еще не до конца разобралась. как они начали обсуждать своих соперников — тетсу упустила тоже. и вот уже на сообщение котаро о даичи — капитанше волейбольной команды карасуно — тетсу пишет что-то вроде «даичи наелась и спит» и убирает телефон подальше — домашней работы еще непочатый край. в отличие от котаро, у которой есть очаровательный кохай, который ей и домашку сделает и даст лучший, блять, совет по поводу отношений, у тетсу не было никого, кто бы смог помочь ей — кенма справлялась не лучше, и скорее всего сейчас уже спала. когда на минуту трель уведомлений прекращается, тетсу позволяет себе мельком глянуть на экран телефона — последнее сообщение от бокуто: «тетсу если ты не ответишь мне прямо сейчас я пошлю почтового голубя». куро усмехается, но на секунду настораживается — голубь действительно мог прилететь. как-никак она знала бокуто от и до.       они знают секреты подруга подруги — вплоть до самых страшных и постыдных. куро знает, что бокуто спит с игрушечной совой с третьего класса младшей школы и до сих пор, котаро знает, что когда тетсу болела ветряной оспой, одна из оспинок вылезла у нее прямо «там», болела неимоверно и даже намазанная зеленкой приносила невыносимый дискомфорт — тетсу налетела на личку бокуто с нытьем и не прекращала жаловаться ни на минуту, куро знает самый страшный секрет бокуто, который поклялась не рассказывать даже под страхом смерти — котаро слушает BTS. но все это не так страшно, как новое сообщение от котаро: «приходи ко мне».       куро собирается за секунду и вот одна нога здесь другая там — «там» это возле котаро на ее крыше, укутанная одним с ней пледом и смотрящая на одну и ту же полную луну. — некрасиво, — куро смотрит на огромную светящуюся блямбу на небе и думает, что нет ничего красивее котаро в мире. — мне тоже не нравится, — носом хлюпает котаро и тетсу понимает, что это любовь. — я… — начинает куро, но замолкает — озвучить мысль кажется постыдным, смущающим и до жути нелепым, но на небе, совсем возле луны, горит ярким неоном: «НИКОГДА НЕ СДАВАЙСЯ. позорься до конца». и куро следует этому правилу всю жизнь. — ты… — не успевает начать котаро, как куро целует ее — по-взрослому, по-настоящему, прямо в губы, пересекая черту и ломая эту китайскую стену кувалдой размером с сердце котаро.       бокуто, сначала замешкав, слегка отодвигается — бокуто конечно клоунесса, но не настолько, чтобы повторять ошибки дважды — не дав ни на секунду куро в чем-нибудь начать сомневаться, котаро отвечает на поцелуй, напирает, укладывает куро на крышу и садится сверху.       чтобы думать секунд нет.       котаро покрывает лицо тетсу поцелуями — мокрыми, жадными, оставляет засосы — бокуто имеет все права иметь куро. тетсу под ее руками извивается, закусывает губу и откидывает голову — все неудобство холодной жесткой крыши компенсируется горячей котаро — осветленные пряди падают прямо в лицо, когда бокуто начинает целовать шею куро. котаро кусает прямо в ямочку, где шея переходит в плечо, останавливается на ключицах и не рискует залезть руками под спортивную куртку. — а как же юкиэ-чан? — озабоченно спрашивает котаро, смотря отчасти по-детски, хлопая своими длинными ресницами. — я рассталась с ней еще неделю назад, — немного задыхаясь отвечает тетсу. — как? и мне не сказала? — котаро отстраняется от лица куро и, выпрямляясь, садится на бедрах тетсу, — почему ты мне не сказала об этом?       тетсу пожимает плечами — она и правда не знала, почему не сказала бокуто — тогда это не казалось чем-то важным, и с широфуку они разошлись очень мирно — обе хотели разные вещи и не могли их дать подруга подруге.       тут у куро что-то щелкает в спине — на лице появляется гримаса боли, некоторое время погодя они слезают с крыши и возвращаются в спальню бокуто — куро не знает куда себя деть: расстелить футон или лечь с котаро на кровати.       подумать бокуто опять не дает, потому что в поцелуе утягивает тетсу на кровать — они обе падают, перекручиваются пару раз до тех пор, пока не перемешаются как наушники в кармане. — ты правда хочешь этого? — котаро громко дышит и сердце ее сейчас, кажется, выскочит из груди. — большевсегонасвете, — тетсу выдает на одном дыхании, припадает к губам котаро и целует, отбирая глоток кислорода прямо с губ. — хотя погоди, — куро отстраняется, — больше всего на свете я хочу пива, — тетсу замечает круглые распахнутые глаза бокуто, готовые вот-вот расплакаться от досады, — но сейчас, конечно, ты на первом месте, — куро бормочет "прошу прощения, зря быканула", щекочет бокуто и стягивает с нее майку. бокуто заливается смехом и позволяет снять с себя и джинсы, расстегивая спортивную куртку куро — под курткой только бирюзовый топик и топорщащиеся соски. — куро, ты клоунесса, — бокуто залезает руками под топик и нежно — на удивление даже для самой себя — сжимает грудь тетсу — каждая аккурат помещается в ладошке. руки у котаро сильные, все в мозолях, пальцы длинные и прямые — в такие руки только падать и отдаваться с концами, что тетсу и делает. котаро снимает топик зубами, оставляя куро в одних коротких шортах — вся шея усыпана небольшими синяками и отметинами от зубов, котаро проводит по укусам руками, зализывает, как кошка. — клоунесса здесь только ты, — куро наваливается на бокуто всей своей силой и переворачивает их — теперь наверху куро.       она утыкается в грудь бокуто — замирает секунд на пятнадцать, выныривая с тихим «всегда хотела так сделать», и снимает и лифчик тоже — с пуш-апом, но без него грудь котаро все равно необъятно большая — куро кусает за левую и оставляет засосы на правой — руки уже блуждают под резинкой трусов, оглаживая круглые накаченные бедра и царапая ногтями. тетсу проводит языком от ложбинки между грудями до пупка — по рельефному прессу, обводя каждую ложбинку языком, слизывая едва выступивший пот, неуверенность и сомнения — и уже спускается ниже, как бокуто вскрикивает. куро тут же поднимает голову, убирает руки — смотрит обеспокоенно. — детка, что-то случилось?       котаро краснеет ярче помидора, будто не она голодной хищной птицей сорвала с куро топик одними зубами. — у меня… — котаро невнятно бормочет и закрывает лицо руками. тетсу смотрит и не может отвести взгляд — какая же котаро красивая сейчас, разгоряченная, вся красная, пышет жаром и красотой — лежит такая открытая перед ней, обнажая не только тело, обнажая сердце и душу. тетсу понимает, что она бесповоротно и безвозвратно влюбилась — даже в ее тараканов. — что у тебя? котаро, солнце, говори четче, — тетсу дышит это ей прямо в губы, вглядываясь в золотые глаза через прогалы между пальцами. — я не побрилась… там… — бокуто кидает взгляд в районе бедер и недовольно вздыхает. — глупая, — тетсу смеется, — ты чего? так, ладно. садись, — тетсу хлопает по кровати, будто это ее собственная и она хозяйка положения, — поговорим.       и они говорят — говорят долго, останавливаясь на глупые смешки и смущающиеся взгляды — поминутно соблазняя подруга подругу «неловко» брошенными взглядами и закусанными губами. но они решают не торопить события — они и так были всю жизнь вместе, к чему сейчас гнаться куда-то, они знают подруга подругу со времен хождения пешком под стол и битья крапивы палкой.       куро ложится на широкую кровать бокуто напротив нее — накрывает их обеих одеялом и целует котаро, обхватывая ее лицо ладошками, сжимая щеки — отпускает и опускает руку вниз, оттягивая резинку собственных трусов. котаро смотрит прямо в глаза тетсу — демонстративно облизывает руку, оставляя большое количество слюны на ладони и тоже опускает руку к трусам. мастурбировать, смотря в глаза подруга подруге — нарушая тишину вздохами, краткими стонами и хлюпаньем поцелуев — кажется в тот момент таким желанным, правильным. куро кладет одну руку на плечо бокуто — сжимает пальцами до побелевших костяшек — и хотя так неудобнее, она продолжает сжимать плечо котаро и смотреть ей прямо в глаза — большие, круглые, как две золотые монеты, пышущие страстью и желанием — котаро закусывает губу, чтобы не застонать, не разбудить дом — куро понимает — уже.       тетсу вскакивает и снова обхватывает лицо котаро ладошками — крепко, чтобы уж точно никогда ее не потерять — впивается в губы котаро и ловит слетающий стон. котаро обмякает, улыбается — отвечает на поцелуй, убирая руки тетсу с лица — направляя их по ходу движения, вниз. куро доводит себя руками и кончает, смотря в безумные глаза котаро — такие широкие, такие блестящие в этой темноте — черти прыгают в них и увлекают в свой омут. тетсу не против.       если и сходить с ума, то только с котаро.       котаро, в свою очередь, пропадает в темноте бездны пропасти — "бездна" значит "без дна", препятствий и ненужных драм.       куро и бокуто всю ночь разговаривают — про чувства, про то, какие они идиотки и про то, какие безнадежные лесбиянки. где-то посреди разговора котаро вскрикивает: «вот черт! я, получается, проспорила кейджи десять тысяч!». куро смеется и целует ее в лоб.       они засыпают в обнимку — непроизвольно меняются в течение ночи местами большой и маленькой ложечки.       в три выходит луна и светит на переплетенные тела и сцепленные руки — тепло, но не жжется.       куро просыпается в двенадцать дня от громкого: — куро! ты, что, лесбиянка?       смеется и целует любовь всей своей жизни, свое солнце, в лоб: — так ты ведь тоже, дурочка.

бойся, когда ты одна, но не бойся, когда ты два.