История Тонксов.

28 октября 1981 года. Стук в дверь стал для Андромеды и Нимфадоры полной неожиданностью. Девочка уже было радостно вскочила, но мать остановила её. Тед писал что вернётся только тридцатого числа, и поначалу охватившая её радость быстро испарилась — с чего бы это ему стучаться, если у него при себе ключ? С другой стороны, будь это Пожиратели смерти, то вряд-ли бы они стали стучаться в дверь. Тем не менее Андромеда настороженно вытащила палочку и жестом велела Доре сидеть за диваном и не высовываться. Выйдя в коридор из гостиной, он громко спросила: — Кто это? — Карадок. Андромеда впала в замешательство. Она уже было вздохнула с облегчением, но тут же тряхнула головой, нужно было придумать какой-то способ проверить он ли это, поэтому она так же громко спросила: — Какой боггарт был у меня, и когда вы с Тедом спасли меня? Возможно это был неудачный кодовый вопрос, но ничего более толкового сбитая с толку Андромеда придумать не смогла. — Это было на втором курсе, — Ответил Дирборн. — ты тогда боялась Лох-несского чудовища. Андромеда поджав губы, все-таки решилась и заклинанием открыла дверь. Поначалу она не узнала лучшего друга своего мужа, хотя они виделись последний раз в прошлом году: Карадок все так же был в поношенной одежде, но не нарочито помятой, а действительно выглядевшей поношенной и старой, вместо аккуратной причёски на его голове красовался бардак из торчавших в разные стороны волос разной длинны, некоторые из них отчётливо отдавали сединой. Лицо осунулось, но глаза, страшнее всего были его глаза и руки — руки были худые, но чертовски жилистые со вздувшимися венами, а в глазах отчётливо блестел немного безумный огонь. Однако когда он заговорил голос его был совершенно спокоен: — Привет, Тонкс. — Он попытался улыбнуться, но вышло это криво и скорее устрашающе, чем приветливо, поэтому он снова опустил уголки губ. — Рад тебя видеть. Привет, малышка. Андромеда обернулась и увидела что из гостиной выглядывает Нимфадора. Девочка кивнула: — Здравствуйте, мистер Дирборн. — А я собственно так, на пару слов буквально заскочил. — Карадок взглотнул и посмотрел Андромеде в глаза. — Мы можем поговорить наедине? — Да, конечно. — Андромеда прочистила горло и повернулась к дочери. — Дора, посиди пока в гостиной. Можешь посмотреть телевизор, а мы с Карадоком поговорим. Нимфадора переборола желание ввязаться в спор, но помня завет и пожелание отца, послушно кивнула и поплелась обратно, через минуту затарахтел телевизор. Андромеда провела Карадока на кухню и налила им обоим огневиски, и протянула стопку Карадоку. — Спасибо. — Он кивнул и немного отпил. — Я ведь собственно, зашёл только попрощаться. — Попрощаться? — Удивлённо спросила Андромеда, уже поднеся стопку ко рту, но так и не выпив. — Да. — Подтвердил Дирборн. — Я отчаливаю из страны. Повисло молчание. Андромеда пожала плечами: — Ну, такое решение вполне понятно… — Я не затем уезжаю из страны чтобы спасти свою шкуру. — Сказал Карадок. — С точностью до наоборот, — Он ухмыльнулся и залпом допил остатки огневиски. — У меня отсюда прямой билет в один конец до Ада. — Но… — Андромеда теперь была окончательно сбита с толку. — Но зачем? — Есть тут у меня одно незаконченное дельце. — Карадок стал рассматривать и крутить стопку в пальцах. — Касательно дела Ордена. — Ясно, дальше можешь меня не посвящать. — Я бы хотел чтобы ты ничего не знала, но боюсь что не могу не сказать об этом. — Покачал головой Карадок. — Я иду за твоим отцом. Андромеда поперхнулась. — Что?! — Да, он жив-здоров. — Дирборн поставил стопку на стол и посмотрел ей в глаза. — Видишь ли, у него оказалось имеются собственные тёмные планы касательно нашей страны. И если я его не остановлю, то… — Он чиркнул себя пальцем по шее. — Нас всех ждут такие большие неприятности, что нынешняя война с Волан-де-мортом покажется простой дракой в подворотне, по сравнению с тем, что для нас приготовил Сигнус. — Но… так… почему ты идёшь на это один? — Наконец сформулировала мысль Андромеда. Дирборн помолчал. — Вряд-ли ты поймёшь всю ту хрень что творилось со мной в последние годы. — Он глубоко вздохнул. — Да и не стану я тебе все это объяснять, там столько всего наворочено, что даже сам Господь Бог вряд-ли разберётся что к чему. Просто… я должен сделать это. Именно я, и никто другой. Это мой должок и моё неоконченное дело. Пора за работу и подчищать хвосты. Снова воцарилось молчание. Андромеда сидела и мысленно переваривала все что только что ей выложил Дирборн. И опять мысли скакнули на мужа — почему именно его лучший друг вынужден отправляться за её отцом? Почему судьба решила забрать у него ещё одного дорогого ему человека? И… почему именно её отец? Хотя, этот вопрос волновал её в последнюю очередь, но нельзя было сказать что не волновал совсем. Зачем, зачем ему все это нужно? Ну и будут чистокровные править магглами, ну не будет примесей в волшебной крови, и что с того? Кто от этого выиграет? — В общем, такие дела. — Прервал её мысли Карадок. — Ну, я пойду наверное, — Он встал из-за стола, Андромеда тоже поднялась чтобы проводить гостя. — я просто хотел попрощаться. Единственное, что… у меня есть к тебе одна просьба. — Он снова посмотрел ей в глаза. — Береги Теда, пожалуйста. — Серьёзно сказал Дирборн. — Ты не хуже меня знаешь что у него внутри творится и сколько дерьма ему пришлось пережить. Не говори пожалуйста никому куда и зачем я отправился, пусть лучше думают что я просто исчез. — Я поняла. — Андромеда кивнула. — М-да, если честно я не думал что ваши отношения зайдут так далеко, но я разумеется рад что у вас все замечательно. — Карадок задумчиво помолчал. — Жаль что я так и не смог тоже узнать что же такое семья… Внезапно он подался вперёд и обнял её, но без страсти, а скорее с какой-то тупой, безнадёжной обреченностью. Андромеда опешила от такого поворота, но Карадок тут же отпустил её и похлопал по плечу, все так же глядя ей в глаза. — Прощай, Андромеда. — Сказал он. — И не держи на меня зла за все что было от меня в твой адрес. — Он вздохнул, и тут же лицо его посуровело. — И за то что я устрою твоему папаше встречу с Аидом, Люцифером, или кто сейчас заправляет в аду. Скоро я заплачу за это сполна, можешь не сомневаться. И ушёл. Исчез в темноте холодной октябрьской ночи, растворившись в ней как призрак. От этого разговора у Андромеды остался чертовски неприятный и странный осадок, ведь Карадок сам сказал что станет, так или иначе, очередной жертвой этой проклятой войны. А сколько прямо сейчас, пока она думает об этом, сколько людей погибает от рук Пожирателей в данный момент, вот в это самое мгновение? Оставалось лишь надеяться что Теда в их числе нет, и не будет. Этой же ночью, примерно в два часа, Андромеда лежала в постели и мучалась от бессонницы из-за переживаний за мужа, и тоски от того что сбоку нет его тёплого и мягкого тела, нет его сильных рук и объятий, в которых она могла чувствовать себя в полной безопасности. Андромеда перевернулась на другой бок и ткнувшись лицом в подушку Теда вдохнула её запах. Его половина кровати все ещё пахла им и напоминала о нем, вообще всё в доме напоминало о нем. Особенно сильно сердце Андромеды сжималось когда она прибиралась в его кабинете и их спальне — здесь буквально всё было пропитано им, её любимым мужем. Пока Андромеда лежала не в силах уснуть, внезапно скрипнула дверь, она молниеносно срегировала и выхватила палочку из-под подушки, запалила свет, но тут же услышала голос дочери: — Мама, это я. Андромеда почесала глаза и действительно увидела перед собой Нимфадору в одной синей пижаме с рисунком из розовых слонов. Она покачала головой и опустила палочку. — Дочка, ты меня напугала. — Андромеда убрала спавшие на лоб волосы и не удержавшись, зевнула. — Что случилось? Тебе не спиться? — Нет, мама. — Дора покачала головой и внезапно застряслась, её личико скривилось и глаза наполнились слезами. — Эй, что случилось? — Андромеда не на шутку забеспокоилась и встала с постели, подошла к дочери и обняла её. — Что такое? Кошмары? — Д-да. — Прохныкала Дора. — Кошмар, я… я видела папу. Андромеда вздохнула: — Это нормально, я тоже часто вижу его во сне. — Нет, я видела не просто папу, — Нимфадора всхлипнула. — я… я, мне показалось… я подумала что он мертвый. — Она снова затряслась, Андромеда взглотнула. — Он просто лежал и лежал, я трогала, дёргала его за руку, а о-он не реагировал, я трясла его, звала, а он не отзывался… Нимфадора не выдержала и полноценно разревелась. Андромеда крепче прижала дочку к себе и начала гладить её по спину, шепча на ухо: — Всё хорошо, с папой все в порядке, это просто кошмар. Кошмар который никогда не случится, все будет хорошо, ты меня слышишь? Это было уже не в первый раз, ей и самое порой являлись такие ужасы во снах. Вместе с тем, после его последнего письма сердце все больше грела надежда что скоро Тед вернётся и все будет как прежде. Андромеда начала скучать по абсолютно всему что было в Теде, даже по его недостаткам: по его неряшливости, по его рассеяности, по бардаку в котором постоянно находился его кабинет, по беспорядку в комнате Нимфадоры, бравшей с отца пример, по его попыткам заговорить с их домашними черепашками, когда он мог по часу стоять перед аквариумами и стучать по стеклу пальцем, надеясь что или Купер или Бургер отреагирует хоть как-нибудь по волшебному. Ещё у Андромеды буквально сердце кровью обливалось когда она проводила уборку по дому, заходя в его кабинет и протирая там пыль, что с помощью магии, что вручную, она видела на столе, комоде и полках его детские фотографии. Она заметила что свои собственные он постепенно убирал в свой рабочий стол, ставя вместо них колдографии их семьи: их свадьба далёкие девять лет назад, Андромеда на фоне небоскрёбов в Нью-Денвиле, их совместная, обычная фотокарточка где она были вдвоём на пляже в Майами во время медового месяца, или вот Тед стоит посреди гостиной и держит на руках свёрток в котором спит Нимфадора, вот уже двухлетняя дочка вместе с Тедом играет в «Лошадку»: девочка радостно улыбается, раскачиваясь на спине отца крепко уцепившись за воротник его рубашки, а Тед откровенно ржёт, глядя в объектив, или здесь — рождество тысяча девятьсот семьдесят восьмого, когда война уже шла, они были запечатлены на фоне рождественской ёлки, а Дора держала в руках ракетку для бадминтона как гитару, Андромеда отчётливо помнила что фотографировал их приехавший на праздники погостить Сириус. Но часть собственных фотокарточек Теда из детства и его родителей до сих пор стояли на своих местах и демонстрировали улыбчивого маленького мальчика, жизнерадостного и ещё не знающего что через двадцать лет его собственный ребёнок будет выглядеть почти точно так же как он сам, и не знающего сколько испытаний ему приготовила жизнь. Как все-таки Тед был похож на своих родителей: цветная фотография была всего одна, но она лучше всего передавала его поразительное сходство с отцом и матерью, она была частью импровизированого уголка памяти, который Тед сделал в своём кабинете, просто приколотив полку к стене, поставив на неё ту самую цветную фотографию в рамке, в окружении нескольких маленьких волшебных цветов которые не могли завянуть, и трех несгораемых свечей: двух больших и одной маленькой. Эта его память о родителях, то с какой нежностью и любовью о них помнил, то как ежегодно двадцать девятого ноября, в тот день, когда он больше десяти лет назад узнал об их гибели, Тед устраивал день памяти, то как он эту самую память чтит, изо всех сил стараясь быть хорошим мужем и отцом, и то как Тед продолжал любить их несмотря на все обстоятельства вызывало в Андромеде ещё больше уважения к мужу. С тоской они справлялись по разному, до того момента как Нимфадора вдруг серьёзно увлеклась музыкой. До этого утопала в чтении, но теперь начала много практиковаться и развивать свои навыки — она начала собирать целую коллекцию различных музыкальных инструментов, через письма выпросив у Сириуса себе в подарок во первых акустическую гитару-дредноут (из-за того что она была левшой, а такая форма корпуса была симметричной и можно просто переставить струны в обратном порядке и продолжать играть) банджо, губную гармошку, а также двенадцатиструнную гитару. Ещё она попросила Андромеду научить её играть на фортепиано, которое стояло у них в спальне и было частью приданного. Чтобы было сподручней, Андромеда с помощью палочки перетащила этот двухсоткиллаграмовый раритет (изготовлено в тысяча восемьсот тридцать втором году!) в комнату дочери и там же начала давать ей уроки. Все свои инструменты она так или иначе переделала под себя: свое самое первое укулеле, которое Тед подарил ей в семьдесят девятом году она раскрасила своими «портретами» их семьи, к головке грифа приклеила фотографию родителей. Акустику она не побрезговала разрисовать фломастерами, а на корпусе вырезала кухонным ножом «A+T=N» и сердечко. Двенадцатиструнную гитару она снабдила только пятью нейлоновыми струнами и никогда их не меняла, а так же ласково назвала её «Тедом», подаренный дядей в прошлом году «Фендер Мустанг» так же претерпел изменения — Нимфадора перекрасила накладку на корпус в тёмный цвет, так же наклеив поперёк узкую полоску белого малярного скотча, зашкурив эмблему «Фендер» на головке грифа, она вырезала там свою фамилию, поэтому получилось «ТОНКС Мустанг». Так же она настроила все инструменты на пол-тона ниже. Андромеда правда не понимала зачем нужны были все эти переделки, и зачем девятилетней девочке столько гитар, но ничего поделать не могла — не заставлять же бедных сов, принесших здоровенный ящик с упакованными инструментами, тащить это всё обратно. Да и вообще, если музыка позволяла дочери отвлечься от дурных мыслей об отце то Андромеда была обеими руками за, потому и согласилась обучать её игре на пианино, тем более что унаследованый Нимфадорой от неё стопроцентный музыкальный слух грех было не развивать. Правда от совсем недетских текстов песен, совершенно не соответствующих её возрасту, которые Дора начала писать самостоятельно, её мать была очень сильно удивлена. К примеру, она натолкнулась во время уборки в её комнате на тетрадь, которая прям на обложке была подписана как тетрадь «для песен». Из чистого любопытства, Андромеда решила почитать что же насочиняла её дочь, найдя на первой же странице стих следующего содержания: Curse me / curse me, my friend. curse me / curse me again. / I'm not the only one / kill me and nevermind / another life you took / but I know how you afraid of / your bloody lord of dark. I see / that all your soul looks like bog/ you stink / now kill me, my friend. / I'm not the only one,/ who also have the dirty-dirty blood./ open my veins and see. Дальше стих обрывался, очевидно это был лишь набросок с примерным текстом и мелодией, так как тут же были расписаны аккорды. (Прокляни меня / прокляни меня, друг мой. прокляни меня / прокляни меня снова. / Я не один такой / убей меня и парься / Из-за ещё одной жизни, которую ты отнял / но я знаю, как ты боишься / Своего кровавого повелителя тьмы. Я вижу / что вся твоя душа похожа на болото/ ты воняешь / теперь убей меня, мой друг. / Я не один такой/ у которого тоже грязная-грязная кровь/ Вскрой мои вены и посмотри) Но вот, наконец то заветная дата наступила. Весь день тридцатого октября Андромеда провела в предвкушении, сто раз проверив содержания письма, нет ли в нем ошибки с указанием даты, и отпалировав чуть ли не весь дом, однако часы все тикали и тикали, время шло и шло, утро сменилось днем, день — вечером, но все было совершенно тихо. Защитные заклинания никого не зафиксировали, заклятье доверия продолжало исправно действовать. В половине десятого ночи Андромеда отправила Нимфадору спать, а сама устроилась, решив подождать хотя бы до двенадцати часов, сказав себе что после этого твёрдо пойдёт спать. В голове роились самые страшные и неприятные мысли, но она решительно гнала их от себя прочь, не желая верить что с Тедом могло случиться что-то плохое. Андромеда уселась в кресло в гостиной и держа на всякий случай палочку в руке, включив телевизор стала ждать, и сама того не заметив, уснула. Тот же день, возле побережья Канарских островов. — Надеюсь вы хотите доложить мне хорошие новости, Перкинс? — Спросил Сигнус, листая бумаги в своём кабинете. — Да, сэр. — Ответил подчинённый. — Наши информаторы в штабе Волан-де-морта сообщили что он отправится к Поттерам тридцать первого числа. — Прекрасно. — Беспристрастно сказал Сигнус. — Держите меня в курсе, как только он покончит с Поттерами и отправится к Лонгботомам, мы начнём вторжение. — А что оставшиеся верными ему Пожиратели, сэр? — Предложим им покинуть его, а если не согласятся то шлепнем. — Равнодушно сказал Блэк. — Никаких компромиссов и уговоров. Боец поклонился и вышел из кабинета. Сигнус же убрал документы в ящик и встал из-за стола, подойдя к волшебной карте мира, висящей на стене. Что ж, как только с подходящими под критерии пророчества семьями будет покончено, наступит его час. Час, которого он ждал почти двадцать пять лет. Они ударят им в спину, и Министерству, и Пожирателям, ведь никто не знает о существовании «Левиафана», и о том что он собрал здесь собственную армию, а будучи измотаными затянувшейся гражданской войной, ни те ни другие не смогут дать отпора его войскам. Откровенно говоря, Сигнус не верил в пророчества, и то что подслушал Снейп, о котором он донес Волан-де-морту в восьмидесятом, не было исключением. Конечно, определённые сомнения что оно сбудется были, ведь как никак та провидица была правнучкой той самой Кассандры Трелони, но для Сигнуса это был все равно так себе аргумент, и для него оказалось большим сюрпризом что бывший Повелитель так серьёзно воспринял его. Ну что ж, ему, Сигнусу, лучше. «Левиафан» был построен в сорок первом году, этот большой подводный комплекс позволило построить Гриндевальду министерство магии Испании, так как сохраняло в разгорающемся конфликте нейтралитет, и злить своим отказом такого опасного врага как Геллерт было чревато. После поражения Гриндевальда осенью сорок пятого года комплекс был срочно эвакуирован и «законсервирован» частью его бывших сторонников, сбежавших из Европы в разные страны, в числе которых были и Розье, родственники жены Блэка. От них Сигнус всё же сумел раздобыть сведенья об этом комплексе незадолго до окончания школы, и с тех пор решил что обязательно восстановит его и найдёт применение. И он действительно нашёл — теперь этот запутанный комплекс из стеклянных коридоров, биокупола и лабораторий стал его собственной базой, с которой он сможет командовать началом новой войны в Британии, сразу после поражения Волан-де-морта, в котором Блэк не сомневался. Внезапно все затряслось, а затем и вовсе грохнул подводный взрыв, Сигнус пошатнулся и схватился за стол чтобы не упасть. Заревела сирена тревоги. Блэк выхватил палочку и выбежал из своего кабинета в коридор. — Что тут творится, черт побери?! — Кит врезался в биокупол с растениями, сэр! — Отрапортовал кто-то из бойцов. Сигнус подбежал к большому панорамному окну в стене, и действительно — огромный синий полосатик, издавая свое пение, медленно отплывал от проломленного стекляного купола, в котором находились образцы разных опасных и ядовитых растений, и рядом же находилась лаборатория по изучению и синтезу зелий из их соков и яда. Сигнус побелел и сжал пальцы в кулак до крови. Этот долбаный кит не мог просто так влепиться в купол, дак ещё и проломить его своей тушей, так как на нем стояли дополнительные защитные заклинания как раз чтобы сдерживать давление воды и отводить разную живность, значит вывод всего один. На них напали, и напали волшебники. Карадок отпустил плавник кита и его буквально втянуло вслед за огромным потоком воды, хлынувшей в проломленный биокупол с растениями. Очень быстро соленая и ледяная океанская вода заполнила все пространство, дальше оставалось только плыть к выходу в лаборатории. Мимо него проплывали трупы расплющенных давлением и захлебнувшихся солдат Сигнуса, не успевших наколдовать себе головной пузырь. Доплыв до двери, Карадок вскрыл её и стал ждать в буферном помещении пока вся вода сольется, затем так же заклинанием отпер дверь, снял дыхательный пузырь и вошёл внутрь лабораторного комплекса. Здесь никого не было так как персонал эвакуировали сразу после пролома биокупола, а значит у него ещё есть время прежде чем они разберутся что к чему. Взревела сирена тревоги. Значит времени нет. Дирборн крепче сжал палочку, вытащил из кармана шарик с перуанским порошком мгновенной тьмы и специальный фонарь, который давал свет в дыму от порошка только тому, кто его держал, и затаившись за столом стал ждать когда в помещение войдут противники. Дверь механически скрипнув, открылась, и внутрь лаборатории вошли, держа палочки наизаготовку, несколько бойцов Сигнуса, человек семь-десять. Карадок сжал в руке шарик с порошком. Пора за работу. Он бросил шарик под ноги неприятелям и всю лабораторию тут же заволокло жирным, чёрным дымом. — Что за херня?! — Ничего не вижу! Дирборн встал из-за стола и включив фонарь поднял палочку. Сигнус между тем решительным шагом двигался в противоположную сторону, за ним семенил боец. — Сэр, вы уверены что хотите выпустить инферналов? — Да. — Прорычал Блэк и входя в следующее помещение. — Но они все ещё не поддаются контролю, — Слабо попытался отговорить его солдат. — Если простых оживленных мертвецов вы контролировать ещё сможете, то инферналов — нет. — Я могу контролировать ВСЁ! — Каркнул Сигнус, подходя к пульту управления камерами, где и были заточены все ожившие мертвецы и инферналы. — И я не позволю никому сорвать все свои планы, будь это хоть сам Мерлин! Тут из коридора донеслись крики: — Да чтоб тебя! — Я ранен, ранен! — Нет, не убивай меня! Оставшиеся с Сигнусом солдаты подняли палочки. Блэк решительно обернулся обратно к пульту и открыл все камеры. Оглядев своих бойцов, он приказал: — Чего встали? Взять его, идиоты! Карадок добил последнего солдата и оттолкнул его труп ногой. Да уж, армию для себя Сигнус Блэк собрал приличную, Дирборн уже был существенно вымотан, но он все-таки справился со всеми брошеными на него силами. Откуда то внутри у него будто заработал второй мотор, дающий энергию и реакцию, он чувствовал что-то вроде опьянения в предвкушении того что наконец он покончит с последней целью. Вот только порошок мгновенной тьмы у него закончился, а впереди было ещё одно помещение, и пёс знает сколько ему ещё придётся пройти, прежде чем он сможет добраться до Сигнуса. Внезапно послышались щелчки, свет начал гаснуть, Карадоку показалось что он слышит шаги, и вдруг в темноте раздался скрип открываемой двери и звуки шагов стали отчетливей. Карадок запалил кончик палочки. — Люмос… И тут же на него из темноты уставилось несколько десятков пар красных и жёлтых глаз, послышалось невнятные чавканья и странные рычащие звуки. Дирборн поднял палочку: — Люмос Максима! Яркая вспышка как от ракетницы вылетела из его палочки и замерла под потолком, освещая всё помещение станции, у Карадока, со всем его опытом, вырвался невольный выкрик ужаса. Все помещение было заполнено вонючими, разлагающимися живыми трупами и склизкими, влажно блестящими бледной кожей инфарналами. — Черт, плохо дело… — Пробормотал Карадок, отступая назад. Похоже, Сигнус решил спустить на него свой главный козырь. — Авада кедавра! — Крикнул он, но заклятье запросто прошло сквозь мертвеца, не нанеся ему никакого вреда, тоже самое случилось и когда он послал убивающее заклятье в инфернала. Тут то до него и дошло что что они, в общем, уже мертвы, и соответственно Авада Кедавра им не страшна. — Ситуевина… — Дирборн оглядел надвигающуюся на него вонючую толпу гнилых оживших трупов. — Остолбеней! — Указал он палочкой на инфернала, и к удивлению это сработало — тварюга замерла и повалилась навзничь. Похоже, он нашёл выход, но тварей было слишком много, они неумолимо наступали, он попросту не успевал реагировать на их атаки: — Остолбеней! Остолбеней! — За штанину его схватила скользкая лосянщаяся рука, Карадок вырвал ногу и оглушил тварь. — Инкарцеро! Петрификус… — Но тут его схватили за рукав, грозясь отобрать палочку, он отбился рукой, и тут же решил что единственный способ уложить всю эту толпу разом — это пустить сюда воду и утопить все к черту. Вырывая руку из нового захвата, Дирборн указал палочкой на окно и перед тем как его опрокинули на спину, успел таки крикнуть: — Инсендио Максима! Из палочки вырвался огненный вихрь, инферналы и мертвецы завопили от обжигающих струй пламени, и окно, несмотря на все укрепления, вынесло взрывом полностью и в помещение хлынула ледяная океанская вода. Карадок успел глотнуть воздуха, но ударом потока воды палочку из руки вышибло, он не мог найти её, да и вдобавок взрыв под водой на такой глубине сильно ударил по барабанным перепонкам и он на несколько секунд потерял возможность нормально ориентироваться. Дирборн отчаянно греб руками и ногами, шаря наугад ладонями по полу, лёгкие уже начали сжиматься, было чувство что их вот-вот раздавят, нужно было срочно вдохнуть. Наконец то он нащупал что-то похожее на волшебную палочку, схватил, и уже задыхаясь, изо всех сил подумал про заклинание головного пузыря и это сработало — вокруг его головы, будто шлем аквалангиста, появился устойчивый пузырь наполненный воздухом и Карадок наконец то смог вдохнуть и оценить обстановку: сквозь проломленное им же окно он увидел как по всей базе гремит серия взрывов, биокупол разрушился окончательно, похоже что он немного не рассчитал и взрыв от его заклятья был настолько велик, что запустил цепную реакцию. Он тряхнул головой и поплыл по помещению лаборатории к следующей двери, ведущей дальше. Нужно было отрезать Сигнусу путь к отступлению. По всей станции началась частичная разгермитезация: потолки и коридоры начали протекать, воды было уже по щиколотку, бойцы и персонал попросту не успевали латать все протечки и дыры, комплекс начал рушится. Сигнус кипел и буквально пылал от ярости, снова его планы спутали! Однако когда он шёл по коридору в сопровождении двух телохранителей и направлялся к помещению с порталами чтобы поскорее уйти отсюда, из-за угла упал и шлепнулся в воду труп одного из солдат. Блэк и двое его подручных замерли, и тут донесся знакомый голос: — Сигнус, урод чистокровный, я иду за тобой! Из-за угла показалась так же знакомая физиономия, телохранители тут же вскинули палочки, началась потасовка, Сигнус тоже начал посылать заклинания. — Авада кедавра! — Релашшио! — Диссендиум! — Каркнул из-за угла Дирборн, и тут же в стену влетел двойной Круциатус. Дирборн сплюнул и пригнувшись, высунулся из-за угла и срегировал первым: — Авада Кедавра! Солдат даже пикнуть не успел, как выронил палочку и шлепнулся в воду, которая все продолжала и продолжала прибывать, но тут второй телохранитель совершил фатальную ошибку: — Редукто! — Нееееет! — одновременно воскликнули Сигнус и Карадок, но было поздно — взрывом коридор разнесло на куски и всех выкинуло в открытое море, благо в этот раз Дирборн успел наколдовать себе возможность дышать заранее. Опомнившись от взрыва и увидев бултыхающегося Сигнуса, беспомощно машушего в воде руками со скрюченными пальцами, Карадок подплыл к нему, и таща за собой (но не позволяя тому дышать) дотащил его до двери ещё одного помещения комплекса, к которому вёл коридор в котором и завязалась драка, сумел открыть дверь и ввалился туда вместе с Блэком. Тут тоже уже во всю протекала вода и уже накапало где-то до лодыжки, но тем не менее кислород ещё был. Сигнус рухнул на пол и тяжело дыша, стал жадно хватать ртом воздух, Карадок же неспеша снял заклинание пузыря со своей головы и откинув волосы со лба, спросил его: — Ну что, уже вспомнил меня? — Д-да. — Прокашлялся Сигнус, глядя на него с откровенной ненавистью. — Да, узнал. Мы пытались превратить тебя в марионетку, но у той шлюхи Тейлор это получилось куда лучше. — Зря ты так о ней. — Карадок ответил ему не менее враждебным взглядом. — Она ведь любила тебя, ублюдка поганого. Она залетела от тебя, она родила ребенка для тебя, а ты… — Ну и что что она залетела от меня? — Злобно расхохотался Сигнус. — У Блэков полным-полно незаконорожденных детей по всему миру, с какой стати мне должно быть не плевать на ещё одного? — С той что она любила тебя, урода. — Безжалостно сказал Карадок. — А ты же, выродок грязнее всех магглорождённых вместе взятых, лишил мать самого дорого, ты забрал у неё ребёнка. Я все правильно понял? — Разумеется правильно. — Всё так же злобно хмыкнул Блэк. — Я уже понял что Тейлор изменила твою программу, поставив в качестве целей вместо Дамблдора меня, Штейнбренера и Шнайдера. Ну что ж, с двумя ты уже разобрался, так давай. Заканчивай начатое, тем более я безоружен. — Он развёл руками. — Мы оба знаем, и ты, и я, чтобы не случилось здесь с остальными выжившими, но мы с тобой, — Сигнус выгнул бровь. — отсюда живыми не уйдём. Моя смерть ничего не изменит, вместо меня найдутся другие здравые люди, которые будут готовы защищать чистую кровь и захотят установить контроль над этими тупыми, бездарными магглами. Внезапно раздались стуки и странные приглушённые звуки, Карадок и Сигнус синхронно обернулись и увидели через вставленый в герметичную дверь иллюминатор ломившихся внутрь инферналов. Сигнус тихо засмеялся. — Видишь? Я же говорил что никто из нас живым отсюда не выберется. А палочки у меня нет, так что я не смогу взять их под контроль. — Взгляд его посерьёзнел, улыбка превратилась в злобный оскал. — Ты сдохнешь в морской пучине так же как и я, и никто не найдёт твоё тело чтобы предать его земле. А ты задумайся, Дирборн, задумайся, я ведь смог вернуть жизнь. Реанимировать мёртвые ткани… Я по сути смог лично встретиться с самим богом. — Сигнус посмотрел Карадоку в лицо. — Что? Даже сказать нечего? Ни последнего слова, ни оскорблений? Карадок медленно повернулся к нему. — Знаешь что, Сигнус, — Карадок странно улыбнулся. — Я думаю что ты прав. Ты прав, действительно всегда будут уроды вроде тебя, которые будучи и при деньгах и при связях, захотят какого-то мнимого превосходства и управления теми, кого считают хуже себя. Но так же, — Глаза его запылали безумием. — Найдутся и те, кто будет вовремя останавливать таких как ты. Твоя смерть действительно ничего не изменит, но, — Карадок поднял палочку, но к удивлению Сигнуса в сторону двери. — я окажу тебе услугу, вопреки тому что ты мой враг. Ты хотел встретиться с богом? Что ж, я устрою вам встречу. — До Блэка дошло что он собирается делать, лицо его побледнело, физиономия Карадока же напротив, искривилась в усмешку. — Мне терять нечего. Прощай, Сигнус. — Нет, нет, нет, НЕТ! — начал было кричать Блэк, но было поздно. — Бомбарда. — Прошептал Карадок. Взрыв снёс герметичную дверь с петель, внутрь помещения хлынула вода, а вместе с ней и голодные живые мертвецы, и желающие пополнить свои ряды инферналы. Видя преисполненное ужасом, белое как бумага лицо последней цели, Карадок выпустил палочку из руки, и как только она застучала по бетонному полу и его накрыло потоком воды, он закрыл глаза и последней его мыслью было воспоминание о первой встрече с лучшим другом в далеком шестьдесят первом году, в Пуффендуйской гостиной, когда они были совсем маленькими, жизнерадостными, полными надежд и сил мальчиками. Когда невысокий и одновременно нескладной блондин с американским акцентом протянул ему руку и попросил называть себя Тедом. «Прощай, брат» Андромеда резко проснулась. Телевизор перед ней тарахтел, но на экране был лишь серый фон, в окно мелко накрапывал дождь. Она выключила его палочкой, как вдруг услышала из коридора странный щелчок. Сон тут же как рукой сняло, она осторожно поднялась и вплотную прислонившись к стенке, вышла в коридор и нацелила палочку на дверь. Затем дверь открылась и внутрь вошёл человек, Андромеда дрожащим голосом тут же приказала: — Стоять! — Она поудобнее перехватила палочку. — Повернись, медленно. Человек сбросил с плеча сумку с символом больницы святого Мунго, и подняв руки вверх медленно повернулся к ней, и Андромеда с трудом начала бороться с собой — на неё смотрели такие знакомые и родные серые глаза мужа. Она взглотнула. — Каким образом мы выбрали имя нашей дочери? — Таким же дрожащим голосом спросила она, изо всех сил сдерживаясь чтобы не на броситься на Теда, её вернувшегося Теда. — Я подбросил монетку. — Тихо ответил он. — Так мы и решили какое имя будет первым, а какое вторым. Андромеда медленно опустила палочку, несколько секунд они просто стояли друг напротив друга, затем Тед неуверенно протянул к ней руки и одними губами прошептал: — М-милая… Андромеда, чувствуя как глаза стремительно влажнеют, издала странный хныкающий звук, а затем отшвырнула палочку и рванулась вперёд, Тед тоже сорвался с места, в секунду они преодолели разделявшие их два метра коридора и Андромеда буквально напрыгнула на него, ткнувшись в его плечо и разрыдавшись от счастья. Тед ухнул, отступив на пару шагов, но удержал её и изо всех сил прижал к себе, чувствуя тепло её тела, по которому он так соскучился. Андромеда же отстранилась от его плеча и принялась осыпать все его лицо поцелуями, находу бормоча что-то вроде «спасибо». — Господи, я так боялся… — Прошептал Тед, зарывшись в её волосы. — Я так боялся что с вами что-то случится… — Ничего, ничего, все хорошо. — Андромеда слезла с него и посмотрела мужу в глаза. — Всё в порядке. Ты дома. — Она улыбнулась и провела ладонью по его щеке. Внезапно Тед отстранился от неё и немного смущённо пробормотал: — Извини, я весь грязный. — Она опустила взгляд и действительно увидела что форма его в плане чистоты и целости явно оставляла желать лучшего, волосы его, поседевшие ещё сильнее, были сальными и свисали патлами. — Да ничего страшного. — Андромеда прочистила горло и откинула свои волосы назад. — Сейчас искупаешься и все будет нормально. Ванну она решила набрать не их обычную что была на втором этаже, а ту которая была в подвале. Тед в свое время при планировке дома обустроил её как небольшую сауну, этакое место только для них с Андромедой, место тихого уединения и отдыха. Вода набралась очень быстро, Тед разделся и залез в тёплую, пенную воду, Андромеда сгребла все его вещи и с помощью заклинания поставила их стираться, а затем взяла домашний халат Теда и спустилась вниз. Тонкс дремал, но услышав щелчок двери тут же втрепенулся. Андромеда улыбнулась и повесила его халат на крючок, а затем подошла к нему со спины и Теду пришлось сильно запрокинуть голову назад чтобы видеть её. Она улыбнулась и снова провела ладонью по его щеке, испытывая колоссальное облегчение от того что муж наконец вернулся, живой и здоровый. — Ты наверное проголодался. — Андромеда наклонила голову и быстро поцеловала его. — Пойду разогрею ужин. Тед встрепенулся и схватил её за руку, но не рассчитал и сжал её кисть слишком сильно, Андромеда от неожиданности вскрикнула, Тед тут же отпустил её руку. — Стой, я… Извини. — Виновато сказал он. — Я просто хотел попросить тебя. — О чем? — Андромеда потерла запястье, но никакого зла на него не держала. — Просто… побудь со мной, пожалуйста. — Тихо сказал Тед. — Я не хочу оставаться один, и… ты, ты такая красивая. — С нескрываемым благоговением прошептал он. Андромеда чуть порозовела и смущённо опустила взгляд. Затем кивнула и сказала: — Хорошо, я побуду с тобой. — С этими словами она подошла к ванной, неспеша развязала пояса своего халата, чуть повела плечами и невесомая шёлковая ткань стекла вниз. Тед замер с открытым ртом, глядя на неё и не в силах оторвать взгляда от полностью голой жены. Андромеда некоторое время постояла, дав ему насмотреться, а затем не спеша забралась к нему в воду, Тед не отрывал от неё ошалелого и полного обожания взгляда. Во всех её движениях была самая настоящая грация, достоинство, Тед был готов покляться с что ни одну другая девушка или женщина в мире не сможет двигаться с такой же женственностью как она. Андромеда забралась в ванну и подползла поближе к мужу, и приобняв его за плечи одной рукой, стала гладить и водить по Теду второй, глядя на него с такой любовью и нежностью, что ему даже стало в какой-то момент немного неловко, что он не может дать ей того же, что и она ему. Так они и сидели, сидели, наслаждаясь близостью друг друга после столь долгой разлуки. Тед не помнил как они выбрались из ванной и как прошёл ужин, сознание вернулось к нему лишь когда острое, почти болезненное удовольствие пронзило его будто игла, и он со стоном навалился на Андромеду, вжимая её в постель. Как же непривычно было после стольких месяцев разлуки снова проводить ночь в мягкой и уютной постели, а не на диване в трактире или спальном мешке где-то в лесу. Тем более проводить ночь, сжимая в руках тёплое и нежное тело своей жены. Ничего в этом мире не было в эти мгновения, никого и ничего, только его семья. Где-то в пять утра Тед по привычке проснулся и не сразу понял что он наконец то дома, но повернув голову и увидев тихо сопящую на его плече жену и не выдержал и тихо засмеялся. Да, он дома. Но с другой стороны, этот кошмар ещё не закончился. Он посерьёзнел и заметил что Андромеда тоже проснулась только после того как она сладко и со стоном потянулась. — Привет. — Она сонно улыбнулась, глядя на него из-под спавших на лицо лохматых волос. — Привет. — Тед подался вперёд и они потерялись носами. — Как спалось? — С тобой замечательно. — Андромеда откинула волосы за спину и поудобнее устроилась у него на плече. — А ты? — После спальных мешков посреди леса любая кровать покажется удобной. — Тед потёр глаза. — Особенно если в этой кровати лежишь ты. — Шепотом прибавил он. Андромеда довольно улыбнулась и поцеловала его, Тед ответил и продолжил их игру, подмял её под себя и навис над женой. Затем вдруг замер и на лицо вновь легла морщинка озабоченности. — Что? Что такое? — Андромеда недоуменно замерла. — Что случилось? — Ничего. — Тед покачал головой. — Абсолютно ничего. — Кстати, а как там Дора? Андромеда помолчала. — Ну, скорее плохо. — Вздохнула она. — Она очень скучала и боялась за тебя. Тед тоже вздохнул и помолчал какое-то время. От Андромеды это не укрылось: — А что такое? Я чего-то не знаю? — Страх, липкий и мерзкий начал пробирать её. — Тедди? — Нам дали две недели отпуска. — Ответил Тед. — Потом нас обязывают снова вернутся на службу. — Но… з-зачем? — Севшим голосом просила она, невольно вцепившись пальцами в руки Теда. — Война то ещё не кончилась, Сама-знаешь-кто ещё на свободе и действует. — Вздохнул Тед. — Пожиратели смерти тоже. Андромеда задрожала, к горлу подкатывал ком, она обхватила мужа руками и вцепилась в него изо всех сил. — Я, я никому тебя не отдам… — Прошептала она. — Я не отпущу тебя ещё раз, ясно?! Не отпущу! — Любимая, до этого ещё две недели. — Примирительно сказал Тед. — Конечно, вряд-ли война успеет закончиться за это время, но мы можем надеяться. — Он взглянул прямо в её шоколадные глаза, полные отчаяния. — Ладно, не будем о плохом. Иди ко мне. — Выдохнул Тед и потянулся к её губам. Нимфадора проснулась в десять утра, хотя обычно мама будила её в девять. Ей было лень вставать с кровати, она обвела взглядом свои гитары висящие на стенах, затем повернулась и сон как рукой сняло — на стуле рядом с письменным столом сидел её плюшевый мишка, которого она отдала отцу перед тем как она ушёл. Нимфадора вскочила с кровати и схватив игрушку, выбежала из комнаты и бросилась на первый этаж. Этот день стал для Тонксов самым счастливым за все время что шла война. Так же как и Андромеда с Нимфадорой были рады что их муж и отец наконец вернулся, и вернулся целым и неверидимым, так и сам Тед благодарил небеса и всех существующих богов что они позволили ему остаться живым, и подарили ему шанс продолжить быть вместе с женой и дочерью, главными и самыми любимыми им людьми на свете. Наконец-то холодное напряжение и ноющая тоска, сковывающие казалось даже сам дом отступили, и уступили место прежней семейной идилии. Однако и это счастье продлилось недолго. Утром первого ноября тысяча девятьсот восемьдесят первого года, пока Андромеда готовила завтрак, Тед поднялся наверх чтобы разбудить дочь. Войдя в её комнату, он сначала полюбовался на её задумчивое личико во сне и вновь меняющие цвет и длину волосы, затем легонько потрепал её по плечу: — Доченька, пора вставать. Нимфадора заелозила по кровати, но открыла глаза. — С добрым утром. — Тед наклонился и поцеловал дочь в лоб. — Вставай, мама уже сделала завтрак. — Хорошо. — Сонно ответила Дора и громко зевнула, как вдруг с первого этажа донесся звон битого стекла и громкий вскрик Андромеды. Тед вскочил как ошпареный, выхватил палочку и кинулся вниз, с размаху влетев на кухню и сбив по пути в коридоре вазу с растениями, но не обратил внимания. — Меда! Что случилось? — Он взмахом палочки убрал разбитую чашку с пола, которую она судя по всему уронила, и испарил разлитый по полу чай. — Что такое, любимая? Вхлипывающая Андромеда показала на газету «Ежедвненый пророк», лежавшую тут же, на полу, её утром принесла сова. На кухню прибежала и Нимфадора, встав рядом с матерью она начал гладить её по волосам и успокаивать. Тед недоуменно взял газету, и тут же обратил внимание на заголовок на первой полосе: «ТОТ-КОГО-НЕЛЬЗЯ НАЗЫВАТЬ ИСЧЕЗ» И тут же внизу заголовок поменьше: «ГАРРИ ПОТТЕР — мальчик который выжил?» И снизу ещё один, тот, от которого и у самого Теда подкосились ноги: «ВИНОВНИК ГИБЕЛИ ПОТТЕРОВ, МАНЬЯК УБИВШИЙ 13 МАГГЛОВ СИРИУС БЛЭК АРЕСТОВАН.» «Вчера вечером, трицадть первого октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года Тем-кого-нельзя-называть была убита молодая семья Джеймса и Лили Поттеров, но их годовалому сыну Гарри каким то чудом удалось выжить. Сегодня же был задержан главный подозреваемый, скорее всего погубивший Поттеров, Пожиратель смерти и верный слуга Того-кого-нельзя-называть Сириус Блэк… » Дальше Тед не стал читать, газета выскользнула у него из рук. Мозги попросту перестали соображать. Сириус — пожиратель смерти? Сириус подставил Джеймса Поттера? Сириус слуга Волан-де-морта? Тед сел на пол рядом с всхлипывающей от горя женой. Он решительно отказывался верить в происходящее.