О боги…
Фил медленно подошёл к девушке и немного наклонился, чтобы видеть её лицо. Из светлых, голубых глаз вдруг потекли солёные слезы… Они раздражали её красивые глаза, от чего они тут же стали красными… Фил чувствовал себя ужасно, так как все это время не мог помочь… Что все это время так ужасно вёл себя и так слепо не замечал то, что просто нельзя не заметить… Он никогда не видел её плачущей… Ей было плохо… Фил чувствовал себя отвратительно… Он хотел снова увидеть на её белом личике ту улыбку, которая не была идеальной и до безумия натянутой… Просто ту, которая случайно появлялась на её лице, когда Фил показал ей смешной рисунок, рассказывал дурацкую шутку, над которой смеялся только он сам. Ту улыбку, которая появлялась от прекрасного чувства свободы… Которая появлялась, когда она пела то, что давно хотела… — Не плачь… — все что он смог выдавить из себя. — «Тупица… Такое нельзя говорить» Девушка медленно подняла красное от слез лицо и вытирая его футболкой парня, она снова выдохнула, будто выпуская из себя последние силы. Она опустошенно облокотилась о стену позади себя и то ли стыдливо, то ли расстроенно глянула в глаза Филу. От этого взгляда стало больно и не в силах видеть боль Бэв, он первый опустил взгляд и посмотрел на её руки. Они были в окровавленных бинтах, туго завязанных на тонких запястьях и предплечьях. Он аккуратно взял её правую руку и закусив губу, начал медленно разворачивать бинт. Беверли настолько было нечего терять, что она молча наблюдала за парнем, изредка стирая с красных щёк слезы. Когда он распустил первый бинт, то увидел ужасные раны, казавшиеся каким то кровавым месивом, напоминавшим кашу из руки… Тонкое запястье было покрыто глубокими, режущими ранами, раздраженными порезами, частично ожогами от сигарет, красно-жёлтыми синяками… — Ну как? — грустно усмехнулась девушка, вытирая новый поток слез с лица, которые начали течь с новыми силами. — Бэви, всё будет нормально, слышишь? — грустно начал Фил. Таким его Бэв ещё не видела… Куда делся тот клоун, которому на всё и на всех похуй? Куда делся тот вечно весёлый парень, с тупыми и иногда даже не смешными шутками? Да и Беверли сейчас не выглядела собой… Той Беверли, к которой все привыкли… Сейчас она даже не треснула Фила за то, что снова назвал её «Бэви». Парень нежно провел по её лицу, убирая белый, пушистый локон за ухо. Девушка резко вытерла слезу и опустила взгляд к ногам, разминая пальцы… Фил аккуратно поднял её лицо за подбородок. Не сопротивляясь, девушка все же подняла глаза и встретилась с зелёным взглядом Фила. Его глаза… В них не было той искорки, которая будто родник, била желанием к жизни. Потихоньку приближаясь к её лицу, Фил прислонился лбом к её лбу. Он был горячий, от слез и скорее всего от температуры. Фил двумя руками убрал передние локоны её волос за уши, в попытке немного успокоить девушку… Возможно это помогло, ведь она перестала плакать и лишь внимательно следила за Филом и тем, что он делал… Впервые она почувствовала себя в безопасности… Секунда. Их глаза снова встретились, но точно ненадолго. Прикрыв глаза, Фил потянулся к девушке. Бэви только немного прикрыла глаза и запустила руку в его пышные, кудрявые волосы. Фил очень нежно, почти невесомо коснулся её пухлых губ, которые были искусаны от волнения до ярко-алого цвета… Парень немного обхватил шершавыми губами, верхнюю губу девушки и не спеша углубил поцелуй, когда девушка ответила на столь смелый поступок взаимностью. Он отодвинулся буквально на секунду, чтобы вдохнуть и снова поцеловал её в слегка приоткрытые губы, которые приятно отдавали сочной малиной… Их поцелуй был подобен танцу, не агрессивный и не напористый, такой лёгкий и нежный, как показывают в кино… Парень на секунду представил, что целует не сладкие губы Бэви, а тончайшие лепестки роз или трепетные крылья бабочки… Он снова отстранился с небольшим «цокающим» звуком, от пухлых губ девушки, чтобы посмотреть на её реакцию, ведь против воли Беверли он бы никогда не пошёл… Девушка на секунду посмотрела на Фила с несвойственной наивностью и глупостью в морозных глазах… Она резко опустила взгляд на его покрасневшие губы и аккуратно притянув его голову ближе, держа за мягкие кудри, Бэв снова поцеловала парня… Она захватила своими губами его верхнюю, тёплую губу, несколько раз слегка прикусив её зубами. Целуя, Фил сам переместился на вверх, немного надавливая на неё своим весом, прикусив теперь её податливую, верхнюю губу. Покусывания и оттягивания её губ, приносило невозможные ощущения Беверли… Для неё это было ново и так приятно… В конце концов, прикусывания Фила доставляли ей лёгкую боль, ту, которую, описывая любовные игры, называют сладкой болью. Когда они отстранились друг от друга, то одновременно посмотрели друг другу в глаза, а потом резко опустили их к ногам… Девушка аккуратно провела пальцами по вишнёвым губам, вспоминая эти сладкие моменты… Парень пытался сдержать улыбку и понял насколько вовремя они закончили, ведь вдруг открывается дверь. В неё заходит сначала Хэви с Ди, а за ними Глэм, явно поднятый с кровати и с трудом вытащенных из царства Морфея. Мужчина не выглядел раздраженным, скорее испуганным. Он метнулся через гараж к Беверли и оценивая ситуацию, покачал головой. Он аккуратно рассматривал её руки и раны на шее. — Тебе безумно повезло, что Лидия не задела артерию на шее, Бэви… — грустно выдохнув, сказал мужчина, — не думал, что она такой монстр… Глэм начал обеззараживать раны, правильно бинтовать и в общем помогать… Он собрал все вещи обратно в аптечку и встав с колен, сказал: — Если хочешь, то можешь жить у нас. У нас тихо, большой дом, будет своя комната… — он взял её за руку, — мы тебя всегда ждём. Ты будешь в безопасности… Братья тут же закивали, ведь уже поняли всю ситуацию. — Спасибо, но… Я люблю… Люблю маму, она все-таки мне родная… — Но она, — хотел уже начать ругаться Хэви, но вдруг получил подзатыльник от старшего брата. — Понимаю… — Глэм отодвинул край рубашки и обнажил запястье, покрытие шрамами, — я тоже это пережил, дорогая… — он вернул рукав на место, — если вдруг что случится, то ты знаешь к кому обратится. Мы всегда будем рады тебе. Береги себя. Глэм ушёл, поцеловав девушку в лоб. Настроение заниматься и репетировать вдруг пропало у всех, поэтому Хэви нарушил напряжённую тишину: — Может хотя бы фильм посмотрим? Все разом согласились, ведь нужно было как то прийти в чувства, а тренировки они уже продолжат завтра. Выбрав какую то комедию, чтобы поднять настроение Беверли, все уселись на длинный диван, чтобы всей толпой, смотреть фильм, на старом ноутбуке, который лежал в гараже точно не первый год. Комедия была средничковая, но шутки Фила исправляли всю картину. Он явно сделал эту ужасную ночь, чуточку лучше. Когда взгляд Бэви вдруг встречался с зелёными глазами Фила, она резко отводила его в сторону, немного краснея. Фил лишь улыбался этому, потихоньку приходя в себя. Он снова становился тем горе шутником, с загадочным взглядом и той улыбкой, больше напоминающую ухмылку.Но всё хорошее подходит к концу.
Наступает время, когда нужно возвращаться в дом. К матери, к боли, к тому презрительному взгляду не только от Лидии, но и от всех взрослых вокруг. Снова четверо дружбанов стоят под окном Беверли, откуда свисают простыни и пытаются её поднять. Эта легкая улыбка, кинутая невзначай, просто потому что это Хэви, Ди и Фил. Прощальный жест рукой. Снова Бэви сползает по стене осматривая перебинтованную руку, поглаживая её, представляет как же будет больно, если мать узнает, что завтра девушка опять не пойдёт на урок скрипки, как же будет больно, если мать узнает, чем на самом деле промышляет дочь, какие песни пишет, о чем, где и когда. Как же будет больно не только физически, но и морально. — «За что мне такая жизнь?» — снова льются солёный слезы, которые светловрлосая тут же пытается остановить и вытереть руками, но не получается. Она не была из тех людей, которые жаловались на жизнь, но… Будем честны. Сталь тоже ломается. Горячие слёзы, обжигающие уже красные щёки. Красные глаза и губы. Больно. Как же всё-таки больно.***
Новый день. Сегодня как раз должен состояться концерт. И все бы ничего, если бы мать не заметила красных, опухших глаз. Снова презрение. — Неужели, ты рыдала из-за собственных ошибок, — поднеся руку к лицу в стиле «рассматриваю ноготочки» спросила Лидия. Бэви лишь молчала, не зная что и ответить. Она не до конца понимала своей ошибки. Что плохого, в том, чтобы заниматься любимым делом? Что плохого в том, чтобы иметь пару друзей? Девушке оставалось лишь отвести взгляд, под нажимом матери, — Иди завтракай. И сделай что-нибудь… С этим, — указывая на всю дочь, приказным тоном сказала мать Бэви, после чего развернулась и ушла. Горничная уже ждала на кухне, а Бэв после нотации матери отправилась на вверх, как бы привести себя в порядок, не забыв прихватить из шкафа один из листов, лежавший в клубке из простыней. Собственно говоря, помимо листочков-чистовиков всё там же в самой глуши гардероба лежала тетрадь с черновиками и покоился до поздней ночи второй телефон, который сегодня скучать не останется. Ведь в этот день, в пять вечера будет проходить тот самый конкурс. Именно для него девушка писала песни и сочиняла ноты. Наверное, невозможно представить блаженство, которое получала девушка, занимаясь данным делом. Как это расслабляло, помогало отвлечься от дел, погружало в самую глубь мыслей, давай полную свободу выражений светловолосой. Для Беверли эти песни, пожалуй являлись и являются лучшим успокоительным. Поглядывая на израненную руку и предвкушая новую порцию этим вечером и крики матери, если та узнает, что Бэви снова пропускает занятия по скрипке, девушка нервно кусала губы и щеки изнутри. Пожалуй день прошёл со свойственной ему обычностью, однако предвкушение будто съедало Беверли изнутри. Казалось, что вот-вот и она нахуй уйдёт с последних уроков и оставшееся время проведёт разминая голос в уже родном гараже. Писать, а уж тем более звонить и вообще предупреждать свою учительницу по скрипке она не собиралась, ибо та всё равно доложит об её отсутствии Лидии, а раз так, зачем распинаться и придумывать отговорки? Два часа дня, закончился последний седьмой урок, светловолосая галопом побежала к гаражу, сгорая от нетерпения. Как же ей было морально необходимо хоть где-нибудь раскрыть свои эмоции. Хоть и не на людях, но всё же. Музыка и стала для неё вторым дыханием, одной из тех составляющих, благодаря чему она до сих пор имеет желание жить и продвигаться в данном направлении. И сами люди, открывший ей глаза стали занимать отдельное место в голове девушки. Время, проведённое с братьями, Филом и металлом стало по-настоящему бесценно. Пока Беверли ждала своих приятелей, она либо разминала голос, либо то и дело исправляла некоторые ноты или слова в песне. Первым, как назло пришёл Фил, с которым до сих пор было неловко не то что общаться, а даже находиться наедине. Хотя самому парню, походу дела, было просто похуй. Классическое состояние, что поделать. — Опа, здарова, — запрятав руку, державшую скетчбук поздоровался кудрявый. — А, привет, — опуская смущенный взгляд, поприветствовала Фила и сама Бэв. — Что делаешь, Бэви? — с нахальной улыбкой, проговорил сокращенное имя девушки с особой интонацией, Филипп. На удивление парня, реакции, как таковой не последовало, из-за чего тот скривил брови. — Тренеруюсь, — собственно и вся реакция на ранее ненавистное к ней обращение из уст Фила. Приняв данный расклад событий за нежелание общаться и особую занятость перемешанную с волнением, русый сел в свой угол, глянув на израненную шею и перебинтованную руку, принялся что-то черкать у себя в альбоме, — слушай, а разве вы с Ди не в одном классе и у вас не должно быть сегодня восьмого урока? — вдруг вспомнив вчерашние слова о восьми уроках от брата, спросила Бэв, оторвавшись от бумаг. Тот лишь напряжённо улыбнулся, понимая как девушка всё-таки не любит пренебрежение учёбой в такой степени, когда нихуя из домашки не делаешь и все равно умудряется сваливать с уроков, при этом даже не помня какие сейчас вообще темы по предметам не только второстепенной важности, но и основной. — Да так, — промямлил Фил, стараясь на ходу придумать впечатляющую историю, за которую не только простить можно, но и похвалить, так ещё потом и пожалеть. К счастью, в окне показались две знакомые макушки, и не в силах придумать что-то стоящее, с радостным возгласом парень заявил, — смотри, идут, — указывая пальцем на Ди с Хэви радостно улыбаясь. Собственно, так и забив на пропуск Фила, девушка с пущей силой начала перечитывать своё творение, время от времени по нескольку раз тыкая себя в лоб карандашом, при этом ещё и что-то говоря себе под нос, видимо возмущаясь своим же ошибкам. Через пятнадцать двое братьев зашли на порог гаража.