Тепло материнской ладони…
Мать впервые так нежно взяла её за щеку… Так приятно… Бэв аккуратно накрыла своей рукой ладонь матери, надеясь, что все обойдётся, но… Но длинные пальцы Лидии резко сжали ладонь дочери до хруста. Бэви согнулась от неожиданной боли и тихо что-то простонав, посмотрела на Лидию снизу вверх. В другой руке матери была железная линейка, а на кровати, за комком простыней лежал толстый кожаный ремень. Черт, как она сразу не заметила… — После всего, что я сделала для тебя… — шёпотом, словно злая змея, сказала мать, пошлепывая по руке линейкой, будто накапливая силу для более болезненно удара. Закрыв окно, она завесила тяжёлые шторы, после чего подойдя к двери, закрыла её на щеколду. На глазах Беверли накапливались слезы обиды.Мать никогда не сможет её понять.
— Дом, в котором ты живёшь! Комната, в которой ты спишь! Еда, которую ты ешь! Образование, скрипка! Неужели ты думаешь, что имеешь право после всего, что я для тебя сделала вытворять такое?! — срывалась на оглушительный крик Лидия, приближаясь к дочери, — Ты… Лидия резко схватила дочь за волосы и кинула её на пол. Больно ударившись локтями о холодный кафель, девушка издала из себя всего один стон боли. Медленно поднимаясь на руках, Беверли почувствовала над лопатками режущий удар линейкой. Снова эта боль… Девушка упала от неожиданности и резкой, жгучей боли, которая мгновенно разрезала ей шею под волосами. Девушка ударилась головой о кафель, но и тут она надолго не задержится… Опять это презрение. А на что могла надеяться Бэви? На любовь и ласку матери? Как глупо. Нужно было признать. Нужно было понять ещё давно. Мать не любит её и не любила никогда. Но как же всё-таки хотелось ощутить это тепло… Чувство, когда мать нежно улыбается своему ребёнку, беспокоиться за него, хвалит его за успехи. Любые. За кривой рисунок, за простенький стих выученный на зубок, за простую беззубую улыбку… Когда мама желает счастья своему ребёнку в том занятии, которое ему нравится. Почему? Почему у Беверли никогда не было такого счастья? Пропавший отец-алкаш, а мать её ненавидит. Слезы лились ручьём из-за накатившей боли. Нет, не физической. Моральной, которая была куда больнее. Лидия била дочь не сдерживаясь. Она резко хватала её за волосы, избивая по лицу руками с длинными и острыми ногтями. Она дёргала её за руки, кидая то на пол, то на кровать, то прижимая к стене. Женщина избивала её, задевая все участки тела. Рука стала ещё больше похожа на кровавое месиво, фарш. На шее появилось ещё больше ран, то ли от рук самой Лидии, которые некоторое время сильно сжимали её шею, то ли от линейки… Лидия принялась за кожаный ремень, который оставлял на белом тельце девушки, толстые, красные раздражения. Все тело покрылось полосами, боль которых росла с каждой секундой. Не желая больше это терпеть, Бэви собрала остатки силы и резко встав с холодного пола, накинулась на мать. Беверли схватила Лидию за густые, лакированные волосы и начала их вырывать. Их уст матери начали вылетать матерные слова, которые девушка слышала впервые от Лидии. Беверли не понимала, что она делает, ведь в глазах густая, белая пелена, то ли из волос матери, то ли из слез, поэтому она даже не понимала в каком месте её комнаты они находятся. Ей овладел демон обиды, злость и гнев столько лет копившиеся в этом маленьком тельце. Лидию тоже свёл с ума гнев, поэтому она резко оторвала от себя дочь, не жалея своих локонов, крепко удерживаемых в руках Бэв и толкнув её в стену со всей силы, женщина тут же схватила огромную, четырехкилограммовую энциклопедию со стола и с размаха въебала дочери по голове, заходя с щеки. На секунду ей показалось, что голова Беверли вовсе отлетела, но все обошлось… Почти… Девушка, будто замертво упала на пол и, была в предобморочном состоянии и видела перед собой только свет. Это конец? Она чувствовала как рот и нос наполняются солёной кровью и потихоньку вытекают, пачкая все вокруг. Бэви сжалась в комок, все ещё лёжа на холодном кафеле, не в силах закрыть ладонями лицо, чтобы только не видеть мать… Казалось, кровь была по всей комнате, и только мать, питающая настолько сильное отвращение к дочери, даже не хотела пачкаться, считая её грязным пародием на человека. По комнате были красные потеки от крови, клоки белых волос Беверли, так любезно вырванных её матерью. На полу лежали все книги в разброс, вещи, учебники, ноты, кровавая энциклопедия… Все это было в крови, слюне и слезах… Бэв уже не чувствовала боли, она лишь терпела это унижение, свято надеясь на то, что этот ужас когда нибудь закончится… Лидия наконец успокоилась только тогда, когда довела дочь до предсмертного состояния. Перед глазами девушки все ходило ходуном, от чего Бэв даже не могла сфокусировать взгляд на чем нибудь… Руки и ноги больше её не слушались, лёжа на полу, как отрубленные… — Из дома ты больше никогда не выйдешь. Отныне ты на домашнем обучении, — с отвращением сказала Лидия, убирая прилипшие волосы со вспотевшего лица, сохраняя свой высокомерный образ. Бэви окончательно забилась в угол, — это я забираю. —взяла в руки тетрадь, простыни и второй телефон Лидия, — Хватит ныть! — бросив на последок девушке кроткий, холодный взгляд мать Беверли вышла, хлопнув за собой дверью. Спустя пару минут пришла горничная, дабы прибрать в комнате, оглядываясь на девушку с точно таким же взглядом, что и хозяйка дома. Она даже не соизволила помочь Беверли встать с пола, просто обходя её, иногда что-то шепча себе под длинный нос. Через небольшой промежуток времени, Бэви решила, что нужно хотя бы лечь на кровать. Кафель отдавал морозной болью по тонким костям.Невыносимо.
Девушка медленно, с тяжёлыми вздохами и соответвующими её ранам, стонами, перевернулась на живот. Она начала подниматься сначала на локтях, а потом облокотившись кое-как на прикроватную тумбу, угол которой был отбит её спиной, поднялась на ноги. Споткнувшись о свою же ногу, девушка полетела сначала в противоположную сторону, к окну, но потом все равно упала на кровать, совсем потеряв все силы. Беверли закрыла глаза рукой и пыталась отдышаться. Пока она падала на кровать, стесала ногу о железный край койки… Снова это боль… На это смотрела горничная, не желая даже касаться Беверли, ведь та была теперь грязной, испачканной в крови чернавкой. Когда женщина закончила с какой-никакой уборкой, то забирая тряпки со стола, кинула на последок:— Позор.
Гнев взрывом ворвался в кровь Беверли, от чего та нашла в себе последние силы и схватив подушку, она со всей силой кинула её в горничную с криком:— Сгинь!
Благо для горничной, она успела выскочить из комнаты, закрыв за собой дверь. За дверью все ещё слышались какие то шушуканья и проклятия от женщины, но если честно, блондинке было уже все равно. Ей уже давно ни горячо, ни холодно. Ей никак. Мертва. Беви потеряла все силы и выдохнув из себя последнее желание жить, она снова упала на кровать и мгновенно уснула. Когда девушка проснулась, то крепко сжав зубы от боли и злости, села на кровать. Её тело ныло и болело так, что её бы воля, она бы себе отрубила руки и ноги… Девушка закрыла глаза ладонями и начала вспоминать, что же вчера было… То выступление… Улыбка больно резала щеки Бэви… Мать… Улыбка быстро спала, а на глазах начали наворачиваться слезы… Прикусив язык, девушка сдержала слезы… хватит реветь. Беверли оглянулась и поняла, что проснулась ночью. Глянув на настенные часы, девушка увидела, что сейчас три часа ночи с небольшим. На одеяле был достаточно длинный пододеяльник, а на матрасе — простынь. — «Если их связать, то до земли должно дотянуться…» — Бэв потерла пальцами глаза, чтобы немного прийти в себя, — «да похуй, хоть так спрыгну! В шкафу все ещё лежал рюкзак…» Эта идея вдруг мигом ворвалась в голову Беверли, от чего мотнула головой, отгоняя её. Где то внутри она понимала, что если не сейчас, то никогда… Но она также понимала, что если мать узнает и найдёт, то она просто убьёт Бэв… Тело жутко болело, настолько, что даже малейшее движение приносило огромную боль. Плюнув и собрав лишь необходимые вещи, Беверли кинула рюкзак за окно, после чего свесив свою новую конструкцию, полезла сама. Девушка не сходила в душ после избиений, на лице были потеки из крови, выходившие из носа и уголка рта. Холодный ветер приятно обдувал белое лицо, заставляя высыхать солёные слезы, прям на щеках. Эти горькие дорожки неприятно стягивали кожу, но это намного лучше чем жить с её матерью… Девушка шла и безумно улыбалась. Прямо сейчас она делает тот выбор, который полностью изменит её жизнь… точка невозврата. Беверли выбирает неизвестность, вместо ужасной богатой жизни, где она не имеет права просто жить… Идти, помимо гаража, собственно говоря, было некуда. Благо он всегда открыт. Девушка нагло зашла в железную постройку и кинув рюкзак куда то в угол, начала водить руками по полкам. Найдя на одной из многочисленных полок сигареты и зажигалку, которую так любезно оставил Фил, девушка принялась смачно вдыхать дым. Она легла на кресло и взяв скетчбук, начала что-то там писать. Она долго прокуривала воздух в гараже, пока тот полностью не окрасился в серый цвет из-за дыма. На толстом листе бумаги начала появляться новая песня, которую девушка сочиняла прям на ходу. Не скажу, что эта ситуация с побегом сильно вдохновила её, скорее она писала то, что так давно хотела сказать матери. Но будем честны, накопленных за пару часов сна сил, хватило Бэви только на то, чтобы без особых происшествий добраться до гаража. Она так и уснула на кресле, держа в одной руке полупотухшую сигарету, а в другой блокнот, который быстро вывалился из её цепких рук.***
Было уже около пяти часов утра, как в гараж со свойственным грохочущим звуком, кто-то ввалился. Бэви просто зажмурила глаза и отвернулась от света. Настолько ей было похуй. Этот кто-то, оказался Филом, который вчера забыл тут свою пачку сигарет со скетчбуком, и вспомнил только под утро, когда начал искать сиги. Он медленно зашёл в гараж, выпуская серый от дыма воздух на улицу. Фил зажмурился и закрыв за собой дверь, прошёл глубже внутрь, так как ему показалось, что он видел какое то движение впереди. Он присмотрелся и увидел Беверли. Девушка лежала свернувшись в комок, внизу, рядом с креслом лежали перегоревшие бычки от сигарет и скетчбук самого Фила. Слегка приподняв волосы на шее девушки, парень увидел глубокие порезы по всему телу: лицу, шее, плечах, смотря на руки, которые и без того казалось были не пригодны для использования, ясно было, что то были лишь цветочки. — Блять, ебный рот, Беверли, вставай, — с испугом в голосе выругался Фил, прикладывая руку на её горло и проверяя её пульс. Жива. — Отстань, мне хуево, — лишь отмахнулась девушка, завалившись обратно на бок. Филипп облегчённо вздохнул, сев на корточки и переместив свою руку с шеи Бэви, на ладонь, немного сжал её. Парень начал судорожно набирать Ди. Объяснив вкратце всю ситуацию, он принялся ждать помощи, наблюдая за её дыханием, больше он ничем помочь не мог. Братья Швагенвагенс принялись быстро собираться. Хэви побежал будить отца, при этом стараясь не разбудить мать, параллельно объясняя со слов Фила и Ди, что вообще происходит. Прошло около получаса, с тех пор, как Ди убежал на помощь сестре. Вернулся он уже вместе с Беверли, придерживая её за руку и с Филом, которым нес её рюкзак. Хэви подбежал, помогая брату донести девушку до дивана. Глэм встал из-за стола и быстро подошёл к уже лежавшей девушке. — Я так и знал, — тихо произнёс он с легким оттенком вины в голосе, — Хэви, поставь чайник. Беверли, не могла бы ты рассказать, что случилось. Он нежно пригладил волосы девушки, на которых была запечённая кровь. Замученная побоями Бэви принялась объяснять что же произошло за последние часов пятнадцать. Язык и воспоминания путались. Ей так хочется спать… Спустя минут двадцать морально тяжёлого рассказа, закипел чайник. Всё пытались своеобразное успокоить девушку, поглаживаниями и нежными словами, которых так старательно Бэви добивались от матери. На звук кипящего чайника спустилась Виктория, недоумевавшая какого хрена тут происходит. Увидев девушку, так сильно похожую на её мужа с сыном, проведя в голове неприятную параллель с изменой, отчего она уже хотела рвать и метать. Но Себастьян, знавший прекрасную натуру своей возлюбленной, опередил её, объяснив жене, что это их племянница. — Я искренне надеюсь, что это правда, иначе мы идём в загс, делать обратную процедуру, — с сарказмом и угрозой в голосе предупредила Глэма Вики, но потом заметила, что с племянницей что-то не так. Виктория направилась выключить чайник и заварив чай, вернулась к девушке с уже горячей кружкой, — зачем вы ребёнка-то изводите? Отправьте её спать и уходите по комнатам, вообще-то скоро в школу, — отвесив тумаков сыновьям и грозно глянув на Фила, который собирал монатки, чтобы съебаться, потрепала того по голове Вики. После того как Беверли выпила чай, смешанный с настойкой пиона, чтоб немного успокоиться, братья довели её до гостевой комнаты, которая до этого времени пустовала. Она была на втором этаже, так же как и комнаты братьев, поэтому если что, то помощь будет всегда под рукой. Не приняв душ, но переодевшись в вещи, которые ей так любезно дала Вики, девушка уснула. Проспав около десяти часов, Беверли наконец набралась сил и вдоволь отдохнула. Ночь выдалась очень тяжёлой и весьма неудачной… Она проснулась с ужасной болью в мышцах и вообщем во всем теле. Бэви еле еле поднялась с постели опираясь на локти и села на край кровати. Она закрыла голубые глаза и ловко поправила волосы. В блондинистых волосах то и дело застревали её пальцы из-за засохшей крови, которая не давала Беверли нормально прочесать белые волны её волос. Наконец решив смыть с себя тот ужасный день, девушка пошла в ванную. Она взяла полотенце, которое ей кто-то оставил на тумбе и расчёску, лежавшую там же. Меж зубчиков расчески, Бэви увидела пару рыжих волосинок, внушающего размера, от чего легонько улыбнулась мысли о том, что грозная Виктория, не такая уж и грозная. Зайдя в душ, девушка скинула с себя остатки грязной одежды и нелепые бинты. Струйки горячей воды быстро побежали по бледному телу Беверли, согревая и немного успокаивая её. Смывая с себя засохшую кровь, пыль от старого кресла гаража и запах сигарет, Бэв окончательно успокоилась, пусть и кисти её рук до сих пор немного потряхивало, да и горячая вода от части жгла её новые раны… Обернув полотенцем ещё немного мокрое тело, девушка толкнула дверь душевой, перед этим заметив что никакой пижамы или футболки с собой она просто не взяла. Немного поразмыслив, Бэви пришла к выводу, что раз сейчас день, то парни в школе. Глэм и Вики если и дома, то точно внизу. В итоге, набравшись смелости, она все-таки вышла и уже хотела направиться к её новой комнате, как увидела знакомую кудрявую шевелюру у лестницы. Блять, не сейчас… Фил начал спускаться вниз, как вдруг услышал шум позади себя. Парень обернулся на звук и увидев полуголую Бэви, остановился и нагло протянул: — Опаааа Девушка опешила и остановившись, ждала пока друг любезно съебет вниз, ведь поворачиваться задом к нему, она явно не желала. Но и Фил как на зло опешил и глядел только на девушку. В это время, как ни странно и Фил, и Бэв смотрели друг другу только в глаза. Руки девушки вдруг предательски дрогнули и в этот страшный момент, Бэви поняла, что полотенце на ней почти не держится и вот-вот рухнет вниз. В этот же момент рука Фила метнулась к девушке и поймала полотенце на лету, резко прижав его к телу Беверли. На этом неловкости не закончились, а только набирали обороты. Из-за шума, который вдруг появился в коридоре, из комнаты напротив, выглянул Ди, который никак не ожидал увидеть руки друга на практически обнажённом декольте сестры. — Чувак… Это моя сестра, — с голосом в котором слышалось явное непонимание ситуации, сказал Ди. Бэви резко вырвала полотенце из рук Фила и кое как завязав его на теле, вернулась в ванную. За дверью она услышала сначала мат-перемат, а после дикий ржач. Бэви грозно стукнула в дверь и так же грозно начала: — Пидоры… Притащите хотя бы футболку! — крикнула она, в ожидании ответа. Да и ждать его долго не пришлось, спустя минутку в ванную просунулась рука Ди с футболкой в руках. Перед этим Беверли услышала грозный голос брата, обращенный явно к его лучшему другу: — Сгинь. Фил посмеялся, но друга послушал, снова направляясь вниз, для дела, которое он до сих пор оставил незаконченным.***
День прошёл достаточно быстро, так как у Беверли было минимальное количество дел, которые она должна была сделать за сегодня. Ближе к шести вечера, Бэв спустилась к Глэму для того, чтобы сменить бинты на руках, так как у самой перевязываться не получалось, да и дядя очевидно выглядел намного надёжнее остальных членов семьи, включая её саму. После недолгой и на удивление не болезненной процедуры, девушка уже хотела подняться на вверх к себе, как её окликнул знакомый голос. Фил стоял у входной двери, надевая кроссовки обратно на ноги. — Не хочешь меня проводить? — спросил тот, шнуруя кросы с привычной ему улыбкой на лице. Бэви скрестила забинтованные руки на груди и подняв бровь, спросила: — А как же Ди? Она медленно подошла к парню, смотря на него снизу вверх. — Отлить пошёл, — усмехнулся кудрявый, облокатившись о несущую стену, — сори за инцидент у ванной. — Пустяк… — девушка опустила взгляд вниз. — Ну так что, идёшь? — изогув вопросительно бровь, вновь задал вопрос Филипп. — Ну, пошли. Дойдя до калитки вместе с парнем и уже прощаясь, тот сделал ей одно заманчивое предложение. — Не хочешь завтра в центр сходить? — на этот вопрос Беверли решала что ответить несколько секунд, взвешая все «за» и «против». В принципе ничего отрицательного в этом девушка не видела, ей все равно нужно было купить новую сим карту. — Ну, давай тогда завтра после школы, — качнула плечами Бэв и немного надула губы. — Пока-пока, — Фил помахал девушке и скрылся где то за поворотом. Беверли с неким облегчением, выдохнула через нос и шепотом сказала парню в след:— Дурак.