***
Был пасмурный дождливый день, когда друг напротив друга выстроились флотилии пиратских баронов и Ост-Индской торговой компании, чуть позднее разделенные водоворотом, созданным освобожденной Калипсо, в котором и сошлись в поединке сильнейшие боевые единицы обеих сторон — Черная Жемчужина и Летучий Голландец. Еще перед его началом Кандра знала, что стоило ждать беды, не только потому, что власть над семью морями ускользнула из рук ее капитана обратно к непредсказуемой мстительной богине, а тот не собирался разделять триумф с лордом Бекеттом. Она была единственной, кто сочувствовал положению Дэйви и пытался ему как-то помочь; сидя в его каюте, она ломала голову над стратегическими идеями и обсуждала их с ним, но он доходчиво объяснял ей, каков будет следующий шаг Катлера, обращающий ее задумки в пепел, и курил трубку, пока девушка наблюдала ужасающие изменения в его глазах: в них всегда плескалась буря разнообразных эмоций, а в последнее время они все чаще застывали голубым стеклом. Они прошли через многое; убийство Кракена и снисходительное холодное отношение, полное яда и презрения, шантажировавшего Джонса предприимчивого, хитрого и безмерно самовлюбленного низкорослого аристократа явно оставили глубокие следы на его и без того шаткой психике. Кандра понимала, что только она удерживала его на плаву, при этом наблюдая свою беспомощность через тихие злодеяния, которые он производил у всех за спиной, утверждая, что это единственный путь. Но ничто не заставило ее поверить в то, что его душу полностью поглотил Морской Дьявол, даже все события битвы в водовороте. Он просто устал, видя, как терял все и в своем новом, надолго лишенном смысла мире страдальческого всевластия, который едва приобрел краски и тепло с появлением Кандры, и больше всего боясь утратить то, ради чего снова захотел жить. Поэтому он бесчувственно и страшно убил Мерсера, завладев ключом и контролем над кораблем, а перед этим приказал ей прятаться в каюте, несмотря на то, что она рвалась в бой, так как он обучил ее фехтованию по мере своих возможностей. Там же находился сундук, охраняемый двумя британскими солдатами, и, когда девушка вошла, она увидела их лежащими на полу и столкнулась лицом к лицу с Джеком Воробьем, каким-то образом сбежавшим из трюма, с запертой жизнью капитана Голландца в руке. — О, красотка, а ты здесь откуда? — с улыбкой ловеласа поинтересовался тогда он, качнув головой и заинтересованно посмотрев на нее. — Хочу задать тебе тот же вопрос, — процедила она, скривив губы и нахмурившись. — Отдавай сундук. — Тебе-то он зачем? — продолжил пиратский барон прежним легкомысленным тоном, явно не воспринимая ее всерьез, пока она не обнажила шпагу и не повторила свой приказ. Его карие глаза с удивлением округлились, и он попытался заговорить ей зубы, отвлечь, но Кандра не стала слушать его вкрадчивый голос и сделала первый выпад, ничуть не боясь отдать жизнь за бьющееся сердце своего возлюбленного, хотя была уверена, что силы, опыта и навыков у противника куда больше. В удобно пустующем посредине помещении завязалась борьба, и Джек даже без свободной руки довольно быстро стал побеждать. — Я правда не хочу этого делать, — едва ли запыхавшись, произнес он и, подобрав удачный момент, задел лезвием плечо оппонентки. Пропустив удар, она со вскриком отшатнулась, согнулась и зажала рану рукой, едва устояв на ногах и зашипев от боли. Воробей задерживаться в каюте не стал и торопливо вышел, оставив не привыкшую к таким ощущениям девушку в компании бессознательных солдат приходить в себя и думать о том, какая она все-таки бестолковая, раз не удержала сердце капитана в сохранности. С этого события все и пошло под откос. Повреждение оказалось неглубоким, а выйдя на палубу, она не увидела ни Дэйви, ни Джека, ни сундука и была вынуждена выискивать их, отбиваясь от пиратов. Кандра не знала, как долго выставляла все свои скрытые таланты к фехтованию напоказ, дабы не умереть, не убила ли кого случайно, прежде чем заметила знакомую шляпу рядом с подъемом на палубу носовой надстройки. Путь был относительно чист, и она рванула на помощь, гадая, знал ли уже Джонс о пропаже. Приблизившись к месту действия, она увидела, как тот сражался с Элизабет Суонн, Воробья в поле зрения не оказалось, зато сундук лежал буквально в метре от нее. В тот миг внутри воспылала надежда, что его еще можно было спасти: сейчас она возьмет его и что есть духа помчится обратно в каюту, не обращая ни на кого внимание и крепко прижимая его к себе. Пока Уилл Тернер набросился на Дэйви в отместку за то, что отшвырнул клешней пиратскую королеву, девушка схватила сундук и только развернулась, чтобы бежать, как получила удар в голову тупым предметом и рухнула без сознания у самого борта на мокрую подгнившую палубу, выпуская из рук свое сокровище. Последним, что она видела, кажется, был фрагмент одежды Джека. Едва ощутив, как глухая темнота отступила, Кандра раскрыла глаза. Ее длинные темные волосы разметались по грязным деревянным доскам, худощавое тело, оставшееся на прежнем месте, хлестал ливень. Не шевелясь, она сразу стала искать взглядом знакомые лица и самое главное — сундук. На последний он наткнулся почти сразу: раскрытый, он небрежно валялся неподалеку. Дыхание заметно участилось от страха: значит, он был пуст. Понимая, что нужно тотчас же вставать и начинать поиски, ибо жизнь капитана Голландца наверняка висела на волоске, если уже не была оборвана, о чем думать не хотелось, девушка с усилием приподнялась на дрожащих руках и повернула лицо в ту сторону, которую не удалось охватить взором изначально, чтобы в ту же секунду застыть в ужасе. Все произошло неуловимо быстро: обхватив ладонь умирающего Уильяма, Воробей вонзил обломок шпаги в лежащее рядом сердце и остановил его ритмичные сокращения. Кандра почувствовала настолько сильную боль в собственной груди, что дыхания в ее легких хватило лишь на крик отчаяния, который был слышен, наверное, даже на Черной Жемчужине; ее организм охладел изнутри и снаружи, она, крупно дрожа, кинулась к тройке пиратов, но из-за головокружения неуклюже упала на пол. Игнорируя неприятное гудение в мышцах и стучащую в висках кровь, она, сбивчиво дыша, привстала и обратила неверующий влажный взгляд на Джонса. Судорожно хватая ртом кислород, он обернулся и прошелся пораженным взором по торчащей рукояти оружия и лицам своих убийц. Его щупальца дергались в предсмертной агонии, и девушка полностью замерла, чувствуя, как ее душа сворачивалась в комок, когда его медленно угасающий взгляд из-под сложенных бровей опустился на нее, полный сожаления и трепетной нежности. «Почему ты не мог просто остаться со мной?..» — вероятно, прочитал ее немой вопрос Дэйви, ибо с его дрожащих губ сорвался шепот: — Кандра… «Я не смог», — буквально услышала его мысли она, но последним, что он произнес вслух, стало ее имя. Он поднял голову, закатывая отражающие серо-лазурную гамму небес глаза, в которых в последний момент вспыхнула горькая обида, отклонился назад и опрокинулся через перила у борта, полетев прямо в центр водоворота. — Нет!!! — закричала девушка, наконец становясь на ноги и бросаясь к ограждению, но лишь за тем, чтобы вскоре рухнуть на колени, обхватить затянутые водорослями стойки, уткнуться в поручень лбом и предаться скорби. Безостановочно всхлипывая и роняя слезы, она проходила через осознание того, что ее единственного защитника, твердого плеча, вдохновителя и родственной души больше нет, что никому более не важна ее судьба и придется полностью заботиться о себе самой, в молчании и одиночестве, без поддержки и понимания, что не сможет дарить свои любовь и сопереживание кому-то другому, когда ей посчастливилось связать свое сердце незримой нерушимой нитью со столь уникальным, утонченным, сложным, загадочным, незаурядным и искренним мужчиной. Она любила каждую его необычайную деталь, которую любой счел бы чудовищной, считала голубые топазы его глаз самыми человечными в мире, его чуть хриплый шотландский голос — такой же прекрасной музыкой для ушей, как его излюбленную мелодию. Ей почти удалось с концами оборвать дьявольские цепи, что сдерживали его истинную натуру, она затмила своим светом образ подлой Калипсо., а та забрала его душу, лишила возможности наконец испытать счастье без оглядки, и ведь до него оставалось лишь выиграть этот бой, уйти под воду и отыскать новое пристанище для сундука. Дэйви Джонс потерпел грандиозное поражение от морской богини снова и на этот раз пострадал не один. Утонув в горе, воспоминаниях и мыслях о том, что могло бы быть, Кандра просидела у борта все время, пока Тернер проходил обряд становления капитаном и вместе с Черной Жемчужиной заканчивал сражение атакой Стремления. Она не слышала ни монотонное «Часть команды — часть корабля», произносимое как ни в чем ни бывало, словно лидера менять было так же просто и естественно, как перчатки, ни звуки рассыпающегося в щепки судна Бекетта, что в любое другое время ее наверняка обрадовало бы, ни празднование победы, ни благоговейные возгласы от постепенного исчезновения следов проклятия — ей уже было все равно. Мысль о том, что Дэйви был будто черным пятном на Голландце, поскольку именно с его гибелью все приобрело исконный вид и лишилось мутаций, раздражала ее; все эти пьяницы и звери, значит, заслужили стать людьми снова, а ей не суждено увидеть своего благородного капитана таким, каким он был раньше? Будто они мучились больше него! Никто не подошел к ней и не опустил руку на ее трясущееся плечо. Когда на палубе более-менее воцарились порядок и тишина, а слез не осталось, девушка встала на ноги и, машинально переставляя их, прошла к тому месту, где произошло убийство ее возлюбленного; наклонилась, выдернула обломок шпаги, со всей силы швырнув его в море, без доли брезгливости подобрала то, что он пронзил, и прижала к своему сердцу, но его ритм, увы, не мог дать нужный импульс этому. И теперь они никогда не будут биться в унисон. — Мисс? — раздался за ее спиной полный энергии мужской голос, сразу за которым последовало бурчание Прихлопа Билла, вроде советовавшего сыну оставить ее в покое. Вихрь гневных эмоций завертелся в ее разбитой душе, но взор, что Кандра обратила на Тернера-младшего, продолжая обеими ладонями удерживать на груди сердце Джонса, оказался совершенно пуст. — У меня будет к тебе всего одна просьба, — неожиданно спокойно промолвила она, пристально смотря ему в глаза и видя на его лице легкое замешательство. — Ни ногой в его каюту. С этими четкими непреклонными словами девушка двинулась в том самом направлении и отныне не покидала это помещение. Она ни с кем не общалась (благо, Уильям навязываться не стал и наверняка прояснил для себя ситуацию у отца), молча принимала порции пищи, которые ей приносили, и следила за тем, чтобы общий порядок вещей здесь не менялся, когда кто-то из матросов приходил взять что-либо вроде морских карт для нового капитана — она просто не могла позволить, чтобы дух изначального владельца каюты был потревожен людьми, так легко забывшими о нем. Хотя в чем их винить: суровые правила и эффекты проклятия, привнесенные им, не нравились никому.***
Сквозь робкую мелодию музыкальной шкатулки послышался короткий глухой удар о пол, и Кандра рефлекторно подняла голову. В следующий миг ее глаза расширились в изумлении, а сердце вздрогнуло и забилось очень часто: у дальней стены вырисовывался знакомый, мало похожий на человеческий, единственный в своем роде силуэт с тем, что поначалу казалось рогами. Девушка медленно встала с кресла, не распознавая, где выдумка, а где явь, и пораженно выдохнула, чувствуя, как спазм постепенно сдавливает горло: — Дэйви?.. — Смотрю, ты отбила у Тернера мою каюту. И, пожалуй, я благодарен тебе за это, — осматриваясь по сторонам и гулко постукивая крабьей ногой, он сделал еще пару шагов навстречу, и при слабом свете свечи блеснули его выразительные голубые глаза и всегда влажные щупальца. — Хотя стоит отдать ему должное за то, что потопил щегольское суденышко этого мерзавца. Кандра заметила, с каким тоскливым трепетом он взглянул на орган, приветственно сверкнувший трубами — это выглядело слишком правдоподобно. Озадаченная и не решающаяся радоваться, с наивностью ребенка она поинтересовалась: — Как ты здесь оказался? — Ты хотела поговорить со мной, — ответил Джонс, слегка кивнув на раскрытый серебряный амулет в ее руке и заодно переводя на нее проницательный взор. — Да и я не мог уйти, не попрощавшись. Его слова вернули отложенные на минуту мысли о его смерти, вызывая новый прилив негативных эмоций и напоминая о том, что миражом является не битва в водовороте, а этот разговор, но уставший разум вцепился в эту иллюзию и не собирался ее отпускать, избегая чувство одиночества. — Я не смогла спасти тебя… У меня была возможность, а я отвлеклась на какие-то ссадины и синяки, валялась на палубе, как тряпка! — безуспешно сдерживая рыдания, проронила девушка и стукнула кулаком по спинке кресла, впиваясь ногтями себе в ладонь и не имея совести смотреть бывшему капитану в глаза. — Это моя вина, что не обучил тебя фехтованию настолько, чтобы ты смогла противостоять таким оппонентам как Воробей, и не защитил тебя в битве, сосредоточившись лишь на сундуке с ключом и позабыв о каких-либо чувствах и границах. Мной завладел Дьявол, я допустил множество тактических ошибок и поплатился за это, — приопустив веки, глухо произнес тот, наверняка тяжело реагируя на свои промахи, что привели к бедам и страданиям обоих, ведь проходил через подобное не в первый раз. — А кому думать о них, как не тебе? Я отлично представляю, что творилось внутри тебя, и ничуть тебя не осуждаю. Эгоизму и наглости Бекетта, Воробья и их компаний нет предела! — Не оправдывай меня, — мрачно прервал пылкую речь Дэйви, но, как только он посмотрел прямо на свою верную спутницу, его взгляд потеплел, а голос смягчился. — Ты давно спасла меня, Кандра. Физическое тело рождается и умирает, а душа живет вечно — ее ты и спасла своими пониманием, терпением, добротой, самоотверженностью и неравнодушием, несмотря на то, кем я стал. Ты подарила мне уверенность в том, что я имею право быть свободным и счастливым, залечила мою самую глубокую рану и была рядом в моменты отчаяния, доходящего до безумия. Думаешь, за это я должен быть зол на тебя? Слышать столько приятных слов в свой адрес было невыносимо трогательно, особенно от него — обычно строгого и молчаливого, но никогда не скупого и не грубого. — Но я нарушила свое обещание… Я не сохранила его биение… — слезно промолвила девушка, кладя руку поверх блистающего драгоценными камнями сундучка. — Чуть позже ты поймешь, как ошибаешься. Она подняла вопросительный заплаканный взор и увидела легкую улыбку на устах и милые морщинки вокруг глаз бывшего капитана. Одно из его щупалец ловко убрало выбивающиеся темные пряди с ее лица и задержалось на ее горячей щеке, оставляя на ней несколько едва заметных круглых следов — это был своеобразный «освежающий поцелуй». Чувствуя, как ослабевает от такой ласки, Кандра обхватила руками крепкую спину и прильнула к местами потрепанной одежде сине-лазурных тонов, став лихорадочно всхлипывать в то самое твердое плечо и втягивать неизменный запах морской пены, являющийся еще одной отличительной чертой Джонса, не способная им насытиться. Прижимая ее к себе клешней, он молча гладил ее по длинным волнистым волосам, пока она не успокоилась. Его объятия всегда придавали ей силы и чувства уюта и безопасности, поздними вечерами она могла в них даже уснуть, но не сегодня. — Я скучаю по тебе, Дэйви… — потеревшись щекой о краешек тяжелого камзола, тихонько сказала девушка. — Мне тоже тебя не хватает… Но, прошу, не ищи меня ни на дне, ни в Тайнике, это дурная затея, — предупредил тот. Она подняла голову и увидела на его лице саркастичную ухмылку, однако его кристально чистые глаза добродушно смеялись и неминуемо затягивали на свое несуществующее дно. Кандра протянула ладонь к его щеке и погладила ее, с ласковым укором смотря на него; короткое щупальце по привычке без нажима обернулось вокруг ее запястья. — Я люблю тебя… — с нежной улыбкой шепнула она, замечая схожую с его стороны. Джонс бережно смахнул кончиком другого щупальца слезу, застывшую у нее на скуле, и, видя, что она готова, склонился к ее губам. Поцелуй оказался согревающим и солено-сладким, окончательно расслабляя девушку и наводя в ее мыслях чистоту и порядок. И хоть буквально через несколько секунд она ощутила, что перед ней абсолютно нет и не было никакого человека, депрессия отступила под натиском окрыляющей силы любви и спряталась где-то глубоко в душе. Дэйви рядом, пока она думает о нем и питает к нему трепетные чувства, он по-прежнему присматривает за ней и показывает ей путь, а значит, она не одна. Кандра посмотрела на музыкальную шкатулку в своей руке, решительно закрыла ее, крепко сжала и устремила взор в окно. Она заставит сердце в подаренном сундучке биться, найдет способ вернуть своего капитана — они получат заслуженный счастливый конец.