Безумная канитель

      Когда к Фудомару подлетела искрящаяся чакрой стрекоза, он широко зевнул и показательно потянулся. Цумэ, цыкнув языком, выждала несколько символичных минут и наконец поднялась на ноги.       — Кицучи-сан, — позвала она. — Мы обойдём остров ещё раз. Всё равно сидеть без дела — скука смертная. — Кицучи, прищурившись, посверлил её взглядом пару секунд, однако впоследствии лишь молча кивнул. — Куромару, пойдёшь с ним, — кинула Цумэ, кивком указав на моментально вскочившего на ноги сразу после полученного согласия Фудомару.       — Я пас, мне не скучно, — вскинув руку, открестился Дайчи.       Он всё прошедшее время не то изображал усталость, сидя в полусонном состоянии чуть в стороне, не то действительно пытался отдохнуть, отрешившись от всего и всех. Цумэ, наградив его оценивающим взглядом и в этой самой оценке предсказуемо провалившись, лишь отстранённо пожала плечами.       Стрекоза-кейтайхенка покружила перед лицом Фудомару — прямо как подконтрольные клану Абураме жуки, возвращающиеся с разведки — после чего подлетела к Цумэ и уселась ей на плечо.       Обойдя остров, чтобы оказаться с другой скалы, внутрь которой вела входная дверь, Цумэ криво усмехнулась и щёлкнула пальцами: играющее роль маяка насекомое развеялось, и через мгновение рядом появился Фудомару. На этот раз настоящий, а не ушедший вместе с Куромару в другую сторону клон.       Цумэ оскалилась и показательно хрустнула пальцами.       — Так нечестно, Цумэ-сан, — быстро глянув по сторонам, кисло улыбнулся Фудомару.       Цумэ картинно хрустнула пальцами и второй руки.       Она была на все сто процентов уверена, что Фудомару оставил вместо себя клона и пробрался внутрь, даже могла с лёгкостью сказать, когда именно он это сделал: поле «Денки Кагеру» скрыло момент замещения, и клон принялся изображать скучающую покорность, тогда как оригинал уже был за дверью… Однако присутствие Кицучи мешало хорошенько тряхнуть его и прояснить всё наверняка, просто для подтверждения фактически очевидного.       И появившаяся стрекоза «живой» чакры, тогда как клон сидел неподвижно и точно её не призывал, однозначно расставила все точки.       — «Я» не исчезал из Вашего поля зрения, — оскорблено фыркнул Фудомару, словно бы ожидаемое раскрытие действительно задевало его. — По крайней мере, до этого момента. Но этот момент… Во-первых, подстава. Во-вторых, очень неудачное стечение обстоятельств.       Когда Фудомару говорил что-то вроде «Очень неудачное», это могло обозначать лишь нечто по-настоящему непредвиденное, способное спутать все карты не только ему, но и точно продумавшему десятки путей отступления Дайчи.       Стоило, наверное, уточнить, ушёл ли Дайчи внутрь вместе с Фудомару, или тот, что остался сидеть рядом с Кицучи, всё-таки был настоящим… Но, ладно, это тоже само собой узнается. Да и какая разница уже.       — Докладывай, — скрестив руки на груди, потребовала Цумэ.       — Там внизу что-то вроде тюрьмы, — послушно начал Фудомару. — Серьёзной охраны почти никакой, до уровня джонина по беглой оценке дотягивают всего двое. Рабочего персонала, если можно их так назвать, десяток с небольшим, половина вообще дальше генинов не ушла, минимальная подготовка, чтобы по воде ходить. Насчёт тех, кто заперт за решётками и в особых камерах, сказать сложно, но половина из них прямо сейчас не бойцы, если, конечно, им не всучить пару-тройку пилюль.       Цумэ оценивающе хмыкнула. Пока что она не услышала ничего, что могло бы послужить «очень неудачным стечением обстоятельств».       Однако добавить ещё что-то Фудомару не успел, потому что они оба отметили, что к острову приближаются трое шиноби. Стоило проверить, кто пришёл и с какой целью, всё-таки для посланного с Конохи или Ивы подкрепления было слишком рано. Фудомару, сложив печать, отменил теневого клона, собираясь присутствовать лично, мало ли, что их ждало.       …А ждало их действительно непредвиденное подкрепление от Скрытого Камня. И, как показалось Цумэ, Кицучи удивился сильнее всех.       — Вы трое… — Кицучи на мгновение потерял дар речи, рассматривая вытянувшихся перед ним по стройке смирно… по всем признакам ещё подростков. Коричневый боевой жилет выдавал в них, как минимум, чунинов, но они всё равно вряд ли были многим старше тех же Кибы и Наруто.       — Мы встретили твоего посыльного, отец, — взяла слово единственная девушка в троице. — Он сказал нам, куда идти.       Она с уверенностью утвердила, что, даже если бы их группа вернулась вместе с посыльным в деревню, их бы всё равно потом отправили в числе отряда быстрого реагирования, потому они просто решили предвосхитить события, на случай, если помощь понадобится на месте уже сейчас. А встретивший на побережье напарник Кицучи отправил их сразу на остров, нетрудно догадаться, что для моральной и в случае необходимости сразу силовой поддержки.       Девушка то и дело косо поглядывала на дожидающихся окончания разговора шиноби Конохи. Изучение и недоверие, скрывать своё отношение к другим ей ещё предстояло научиться. Её напарники вели себя куда проще, хотя и выглядели куда напряжённее: легко было представить, что решение кинуться сюда, как и, наверное, стребовать с посыльного информацию, было единолично принято их боевой подругой, тогда как они двое пошли за ней, как за естественно задающей направление.       Что же, подобные этой заводиле были и всегда будут во всех деревнях. И из таких людей, научившихся себя контролировать и знать себе цену, часто вырастали неплохие лидеры.       — Кицучи-сан, — позвал Фудомару, когда присутствие новых шиноби Ивы было утверждено, всё равно обратно уже так просто не отправишь. — Как зовут Вашу дочь?       Цумэ чудом сдержалась, чтобы не засмеяться.       Двое парней назвались — Акацучи и Саган, хотя запоминать их имена Цумэ не собиралась — а вот девушка от Кицучи даже после завершения разговора так и не отошла, чтобы по-нормальному познакомиться с шиноби Конохи. И в любой другой момент Фудомару с лёгкостью бы на это забил… Но именно сейчас он развлекался, как мог, просто потому что был повод: отвлечься от чего-то «очень неудачного», о чём он теперь, с учётом новых ушей, уже говорить в открытую не собирался.       — Она может ответить и сама, — чуть прищурившись, произнёс Кицучи, — у неё есть язык.       Он несомненно заподозрил, если не сразу понял, что именно было у Фудомару на уме, и явно надеялся, что эта глупость разрешится сама собой.       Девушка наградила Фудомару хмурым взглядом, явно в штыки приняв взгляд встречный, почти пренебрежительный… И за какой-то мыслью, возможно, за сдерживаемым крепким словом, выдержала паузу в недозволительно долгие секунды.       — Но нет манер, — с картинным разочарованием утвердил Фудомару. А после, едва заметно усмехнувшись, продолжил. — Впрочем, недостаток воспитания у нынешних подростков — распространённое явление.       Цумэ закатила глаза.       Много чести над детьми издеваться, ей-богу, иногда у Фудомару действительно получалось выставить себя таким образом, словно он сам недалеко от ребёнка ушёл. И ладно троица подростков будет в недоумении или сочтёт это исключительно оскорблением, до них-то Фудомару никакого дела нет… А вот как именно после этого будет оценивать его Кицучи-сан — вопрос, в глазах Фудомару, достойный глупейшего эксперимента.       — Уж ты-то много знаешь про манеры и воспитание, — фыркнул Куромару, решив, похоже, хоть как-то спасти ситуацию, раз хозяйка была недалека от того, чтобы всё усугубить, рассмеявшись.       — Ещё бы, — незамедлительно отозвался Фудомару. — У меня всё-таки Учиха в команде.       — Не припомню, чтобы он, пока был, оказывал на тебя хоть какое-то положительное влияние.       А вот это уже было фразой на грани. Знай Цумэ, что именно её нинкен скажет следом за первой попыткой осадить, перебила бы.       — Куромару. — Фудомару улыбнулся, широко и приторно, так что Цумэ не без причин вспомнились все приторные улыбки его наставника. — Мне невыгодно ссориться с тобой или, тем более, твоей хозяйкой. Но… — Фудомару чуть нагнулся и положил ладонь на голову псу. — Если продолжишь говорить о нём в прошедшем времени, я рискну.                     Карин казалось, что она вот-вот не выдержит, наглотается воды и пойдёт ко дну. И вряд ли хоть кто-то потратит драгоценные силы и время, чтобы её спасти.       Они ушли по туннелю, сопровождающий охранник провёл их через толщу воды под куполом футона, сохраняющего кислород для дыхания, так далеко, как смог… А после сказал «Всплываем» и отменил технику. И Карин сначала даже не была уверенна, что отчаянно гребёт именно в направлении поверхности: глаза от солёной воды сразу заболели, перед ними всё смазалось, и надежду на глоток воздуха давал только тот факт, что размытая картинка становилась чуть светлее.       Кажется, она подавилась воздухом, втянув его в грудь слишком много, и из-за накатившего кашля, спазмом складывающего пополам, чуть не начала тонуть снова.       — Соберись, девчонка, или оставим, — раздражённо шикнули на неё.       Карин кое-как взяла себя в руки, открыла слезящиеся глаза. Те, кто уходил вместе с ней, уже выбрались из воды, встав на неё, и настороженно сматривались по сторонам. Туман скрывал их, однако это не значило, что они обязательно в безопасности.       Карин как раз окончательно взяла себя в руки и собрала на ладонях чакру, чтобы опереться на воду и подтянуться, а после и нормально встать, сначала на колено и следом на ноги… И к их группе стремительно спустился большой ястреб. Карин, ойкнув, снова провалилась под воду из-за вызванного взмахом крыльев потока воздуха, следом за ней, потеряв не то концентрацию, не то просто равновесие, в воду свалились ещё двое.       — Т-Ты ещё?.. Какого вообще?..       Карин, всплыв и ещё раз нырнув из-за поднятых волн, слышала настороженные возмущения приглушённо и отрывочно.       А когда наконец смогла нормально дышать и держаться на плаву, осторожно поинтересовалась:       — Ты… Широюки, да?       — Именно, — проклекотал в ответ ястреб.       — Эй, девчонка, что за птица? — тут же накинулись на неё. Карин почувствовала, как её схватили за шиворот, выдёргивая из воды, но всё ещё не могла до конца прийти в себя из-за всего навалившегося, так что упустила момент для концентрации чакры на ступнях и снова свалилась в воду. — Слышь, кончай уже!..       Видели бы её сейчас наставник и товарищи по команде… Либо засмеяли бы, либо наказали за то, как жалко это выглядит и позорит деревню, которую она должна представлять.       Воспоминания о Кусе подхлестнули вспышкой не то злости, не то отчаяния, и Карин, не придумав, что именно сказать, просто выкинула руку вверх над водой, глядя прямо в жёлтые глаза большой птицы.       — Эй, а ну!..       Голоса людей слились в неразборчивый гам. Широюки схватил Карин когтистой лапой, словно мелкую добычу из воды выловил, и резко взмыл вверх. Люди, с которыми она провела не то чтобы много времени в южном убежище, остались внизу, посреди моря и тумана…       Уши заложило свистом ветра… Но Карин всё равно сумела расслышать свой совсем недостойный визг, когда Широюки вдруг подкинул её в воздух. Перед глазами всё закружилось. И кружилось потом ещё несколько минут после того, как ястреб подхватил её, с помощью броска «пересадив» на спину.       Предупредил бы хоть.       — К-Куда мы летим? — У Карин зуб на зуб не попадал, она была мокрой насквозь и сильно мёрзла на ветру.       — К берегу, — кратко и исчерпывающе оповестил Широюки.       Это, конечно же, многое прояснило.       Карин обхватила себя руками, стараясь хоть немного согреться, и принялась смиренно смотреть на медленно приближающуюся землю. Призывной ястреб, который, как и сказал Дайчи-сан, встретил её после побега из убежища, уносил её прочь от обречённых людей, которых поймают уже через несколько минут, потому что никто, кроме Карин, не должен был уйти.       За время полёта одежда до конца не высохла, и холод продолжил пробирать до костей даже на берегу.       Карин беспомощно осмотрелась. Ей велели ждать там, куда доставит Широюки, до утра или максимум вечера следующего дня. Если Дайчи-сан не придёт к вечеру, тогда она должна была идти сама: в одиночку пересекать страну Водопадов будет стократ сложнее, но это была цена её спасения и последующего побега.       — На лапе, — приподняв крылья и повернувшись боком, проклекотал Широюки.       Карин, шмыгнув носом, присмотрелась. И, к своему удивлению, увидела прицепленный к птичьей лапе свиток из тряпья. Внутри обнаружились два пайка, бутылка воды и поясная сумка; во второй кроме неполного набора оружия нашлись ещё и спички. Что же, ей хотя бы не придётся в срочном порядке искать себе воду и еду, а также мучиться для разведения огня. И пусть это были базовыми навыками выживания, но на это нужны были силы, которых после всего случившегося почти не осталось.       Разжигать костёр Карин бы не рискнула, если бы не мокрая одежда и нехорошее ощущение, что она близка к тому, чтобы словить примитивную простуду. В таком состоянии идти… чёрт знает, как долго, будет очень и очень трудно.       Широюки, на удивление Карин, не исчез сразу, как донёс её до берега и отдал вещи, сказав, что останется до тех пор, пока его не отзовут. Поэтому Карин, оставив вещи досушиваться рядом с костром, нерешительно устроилась под боком призывной птицы, чтобы хоть немного согреться…       И провалилась в сон.              Атооши Дайчи пришёл к полудню, Широюки оказался отозван за час или полтора до этого.       Карин как раз начала подумывать над тем, что лучше, наверное, не ждать до вечера, а выступать в одиночку, так даже было бы лучше, наверное, не придётся подставлять непричастного человека… И в тот самый миг, когда она, взобравшись на дерево повыше, прикинула направление, при спуске обратно на землю она заметила приближающегося человека.       — Нужно было опоздать ещё на часик, да? — улыбнулся Дайчи.       Карин сжала кулаки и поджала губы, однако заставить себя кивнуть не смогла. Возможно, это было откровенной слабостью, но она всё-таки была рада, что ей не придётся идти одной.       — Спасибо за вещи, Дайчи-сан, — спохватившись, поблагодарила она.       — Это от Танаки, — кратко отмахнулся Дайчи. — Смогла отдохнуть?       — Да.       — Хорошо. Идти будем быстро.       Карин решительно кивнула.       В идеале, им бы пересечь страну Водопадов дня за три, и на границе со страной Железа можно будет распрощаться.       — Я вроде как возвращаюсь в Коноху, потому что больше не нужен, — оповестил Дайчи, когда Карин на всякий случай уточнила, не хватятся ли его из-за ухода с ней. — Цумэ-сан меня выслала «официально», так что никаких проблем.       Однако про наличие спутницы и подправленное направление какой-то там Цумэ-сан было неизвестно, чему лично Карин была очень рада.       Из вещей при Дайчи была только небольшая наплечная сумка, рассчитанная на одного и совершенно точно на не самый продолжительный поход. К тому же, он был в какой-то непримечательной обычной одежде, а не форме шиноби с опознавательным зелёным жилетом, что даже немного сбило с толку. На не самый тактичный, как Карин уже поняла позже, вопрос, куда он дел официальную одежду и откуда взял другую, Дайчи ответил, что первую запечатал в вещевой свиток, а вторую просто украл по дороге… Карин, не зная, как на это реагировать, решила просто промолчать.       — Сними протектор, — попросил перед выходом Дайчи. — Чем меньше людей поймёт, что мы шиноби, тем лучше.       Карин поспешно стянула с головы ленту со знаком Ото и спрятала его в поясную сумку, которую, по словам Дайчи, могла оставить себе. Танака не обеднеет, а Карин точно пригодится.       …Они, и правда, шли довольно быстро. Иногда Карин казалось, что она вот-вот отстанет, однако именно в такие моменты Дайчи, явно замечая её усталость, сбавлял скорость или предлагал устроить небольшой привал. Прошлая команда уже бы с ума сходила из-за того, что Карин их задерживает… Впрочем, кто сказал, что Дайчи не был раздражён, он просто мог отлично это скрывать. В конце концов, он ведь помогал Карин сбежать, несмотря на то, что Фудомару точно не хотел отпускать её к Орочимару.       Карин очень не хотелось бы, чтобы из-за неё произошёл раздор, но оставаться и своим присутствием доставлять Фудомару неприятности, заставляя решать её проблемы, не желала и подавно. И без неё точно было много всего, что Фудомару должен был или планировал сделать.       — Дайчи-сан, можно спросить? — нерешительно позвала Карин, когда поняла, что тишина больно давит на виски. Она не могла прочесть настроение Дайчи и вообще атмосферу, и от этого становилось страшно не по себе.       — Спрашивай, — даже слишком просто разрешил Дайчи.       — А Вы… эм… — Карин, на самом деле, ожидала отказа, из-за чего растерялась не на шутку. — А Вы хорошо охотитесь?       Спросить нужно было хоть что-то, хотя Карин пожалела о столь глупом вопросе сразу, как задала его. Ей-богу, можно же было придумать что угодно получше!       — Голодным обычно не оставался, — отстранённо пожал плечами Дайчи, — значит «хорошо», наверное.       — А вот я не очень хорошо, — зачем-то сообщила Карин. — Обычно ловили дичь мои… сокомандники, — без особого желания обозначила она. — А я только готовила.       — Значит, будешь готовить. Потому что я готовлю так себе.       — Да ладно? — удивлённо переспросила Карин и сразу же закрыла рот ладонями.       — Ага. Обычно на миссиях готовит либо Танака… либо кто угодно, но не я, — произнёс Дайчи, словно бы и не заметив, насколько вольно и несдержанно только что говорила Карин. — Так что надеюсь на твою стряпню.       — Л-Ладно…       К вечеру, после нескольких тихих «Можно спросить», Дайчи со вздохом утвердил, что Карин может спрашивать или говорить, что угодно, без каких-либо уточнений. Потому что если сам Дайчи не собирался ни о чём её расспрашивать, разговаривать он не отказывался, просто задавать темы, не зная человека, было слишком проблемным делом, мало ли, чем-то заденет или спровоцирует, в жизни всякое бывало.       Чаще всего, как ни странно, «бывало» с собственными товарищами по команде.       — А Фудомару-сан… сильно разозлится за то, что Вы мне помогаете, да? — зачем-то спросила Карин, хотя ответ ей уже был заведомо известен.       — Да, — необнадёживающе утвердил Дайчи.       — Из-звините за это, — тут же поникла головой Карин.       — Не извиняйся за решения, принимаемые другими. Я сказал, что помогу тебе, если это действительно то, чего ты хочешь, и я это сделаю.       Карин почувствовала, что из-за этой фразы, произнесённой во второй раз, больно кольнуло где-то под рёбрами.       На её бедную готовку Дайчи не пожаловался и вообще никак не показал, что чем-то недоволен, хотя сама Карин, начав есть, поняла, что пережаренное и недосоленное мясо было очень далеко от хоть сколько-то вкусного… Лучше бы Дайчи просто сказал, что это несъедобно, чем заставлял чувствовать себя виноватой из-за молчаливого принятия!       Весь следующий день они шли даже не просто быстро, а словно бы в ещё более ускоренном темпе. Дайчи мотивировал это тем, что открытые участки пути лучше оставить позади до заката, ночевать куда удобнее и безопаснее в самом худом перелеске, чем полностью под открытым небом. Поэтому стоило успеть пересечь равнину до ночи.       К вечеру второго дня Карин вроде как реабилитировалась в готовке — днём на привале было удобнее доесть пайки — и, к тому же, более-менее разговорилась, самой себе на удивление. Дайчи, и правда, не отказывался отвечать на вопросы или просто рассказывать что-то, по крайней мере, с учётом максимально нейтральных и бытовых тем.       Например, Карин узнала, что охотиться Дайчи научила «хорошая подруга из клана Инузука», что обычно вместо боевых миссий он занимался обучением молодых шиноби ирьёдзюцу… и даже что у него вроде как была старшая сестра, хотя лично Дайчи с ней знаком не был, потому что родился уже после её пропажи без вести на Второй мировой войне. Карин терялась в этой странной простоте и не знала, куда себя деть.       — Мы с мамой жили только вдвоём, — каждый раз лихорадочно пыталась рассказать что-то равноценное Карин. — А когда она умерла, мне пришлось стать шиноби Кусы, хотя мы с мамой даже не были жителями этой деревни. Мы просто там остановились на время, потому что нам было некуда пойти. Мы планировали уйти, когда в мире станет спокойнее… Мы не должны были ничего этим людям. А они!..       Карин сжала кулаки и стиснула зубы. Если бы не все эти люди, если бы не вся эта проклятая деревня!..       В горле пересохло, и Карин, взявшись за бутылку с водой, отхлебнула слишком много, заходясь кашлем. И сжимая из-за этого бутылку так сильно, да ещё и под наклоном, что большая часть воды вылилась на землю.       — В порядке? — мягко постучав по спине, поинтересовался Дайчи.       Карин подняла на него наполнившиеся слезами глаза. Не то из-за мешающего нормально дышать кашля, не то из-за накатившей смеси злости и грусти от воспоминаний о маме.       — Все… нормально, — выдавила Карин. — Я… сбегаю за водой. Я быстро.       Они проходили небольшой ручей меньше часа назад, как раз пополнили запас воды и решили устроиться на ночь неподалёку, на всякий случай.       Кто бы знал, что «случай» подвернётся так скоро, да ещё и такой.       — Завтра утром сходишь, заодно проснёшься, умывшись, — слабо улыбнулся Дайчи.       Однако Карин, замотав головой, подскочила на ноги и кинулась прочь. Заодно и в руки себя возьмёт, пока туда-сюда ходит.       Верное направление в темноте, имея на вооружении аморфное «Вроде бы в эту сторону», найти оказалось сложнее, чем Карин первоначально подумала, не говоря уже о том, что все мысли и подавно были занятым совсем не поиском дороги. Если она сейчас по глупости заблудится, в этом-то на самом деле совсем не густом перелеске…       — А, нашлась! — себе под нос порадовалась Карин, услышав, наконец, призывное журчание ручья. И, на радостях выскочив к нему почти на полной скорости, чуть не упала из-за вынужденной резкой остановки.       Шагах в десяти от ручья сидел человек, из-за тёмного плаща почти полностью сливаясь с тенями. Будь Карин обычным человеком, то и не заметила бы его, наверное, но какого-никакого шиноби из неё воспитали… И она явственно почувствовала, как в воздухе из-за её прихода повисло опасное напряжение.       Она бы тоже, наверное, испугалась, если бы кто-то ломанулся прямо в её направлении через лес.       — Эм… извините, — зачем-то рвано поклонилась Карин. — Я только воды наберу и сразу уйду.       И, решив, что этого объяснения достаточно, подскочила к ручью и присела на корточки.       Человек тихо хмыкнул и что-то неразборчиво произнёс себе под нос. И следом закашлялся. Карин сначала подумала, что ей показалось, но… Нет, глупо было обманываться, она не могла ошибиться: она расслышала знакомый тихий лязг, так кунай бьётся о кунай в оружейной сумке. Этот человек был шиноби.       Карин застыла в полу-наклоне над ручьём.       Этот человек — из Скрытого Водопада? Они могут просто мирно разойтись, притворившись, что друг друга не видели? Или, может, пойманные люди из убежища выдали, что среди них была ещё и внаглую сбежавшая с помощью большой птицы девчонка, что подставило Дайчи, и кого-то послали следом? Что ей делать?       — Расслабься, — немного сипло произнёс шиноби. — Ты хотела набрать воды. Набирай.       Карин, сглотнув, опустила несгибающуюся от напряжения руку в воду, не той стороной бутылки по направлению к течению…       — Не знаю, от кого ты прячешься, раз так напряглась, — неожиданно добавил шиноби, — но я точно не из тех, кто тебя ищет. Извини, если напугал.       Карин, кое-как подавив оказавшуюся слишком очевидной панику, развернула бутылку, чтобы вода наконец начала набираться. Шиноби вроде бы действительно не был настроен враждебно, она просто создала слишком много шума, заставив его забеспокоиться, и сама себя накрутила, ожидая худшего.       Однако между делом посматривать на шиноби исподлобья не перестала       — Вам… нехорошо? — осторожно поинтересовалась Карин, когда шиноби снова закашлял, прикрывая рот кулаком.       — Не страшно, — кратко отмахнулся он.       — Кашель… нехороший, — сама не зная, зачем, оповестила Карин. — Вас бы осмотреть кому-нибудь.       Шиноби как-то очень странно усмехнулся на её слова.       Ну да, отличное заявление посреди леса, когда время к ночи близится. И додумалась же! Карин почувствовала, как у неё от стыда начинают гореть щёки.       — Мой… знакомый, с которым мы путешествуем, разбирается в медицине. — Больше всего Карин хотелось хоть как-то исправиться, и слова сорвались с языка прежде, чем она успела понять всю неправильность своего порыва. — Если пойдёте со мной, он может Вас осмотреть.       То ли привиделось, то ли шиноби действительно не только повернул в её сторону голову, но ещё и подозрительно прищурился. Карин не была уверена, что рассмотрела его лицо чётко, теней было слишком много.       Где-то на этом моменте её и настигло понимание, что именно она сказала и насколько многое на себя взяла. Но если она сейчас возьмёт свои слова назад, начав извиняться и оправдываться какой-нибудь новой глупостью… Хотя! Если этот человек сейчас откажется, она просто не станет повторно настаивать и побыстрее уберётся отсюда подальше.       — Уверена, что твой спутник не будет против? — как-то странно поинтересовался собеседник.       Если бы Карин была способна оценивать ситуацию более трезво, она бы точно сказала, что он понял её ситуацию и просто решил подколоть…       — Эм… Он говорил, что нельзя оставлять больных и раненых без помощи, — на грани слышимости выдавила Карин.       И этим, похоже, окончательно отрезала себе все пути к отступлению.       Обратно к месту ночёвки Карин возвращалась на ватных ногах, убеждая себя, что недовольство и ругань стерпит, бывало и хуже… А если вдруг этот шиноби что-то попытается выкинуть, то Дайчи уж точно с ним справится. Всё-таки Дайчи — не слабый генин вроде неё!       — Мы как раз пришли, — оповестила Карин, заметив, что всё-таки пошедший с ней шиноби вдруг остановился у самого края освещаемой костром зоны. — Э-эээ… Дайчи-са…       Карин в недоумении осмотрелась.       Атооши Дайчи видно не было. Карин даже показалось на миг, что импровизированный лагерь всем своим видом давал понять, что он был разбит для одного. Ни следа, ни намёка на второго человека.       — Дайчи-сан? — неверяще позвала Карин.       Это было… немного страшно даже.       Словно бы она долгое время находилась в гендзюцу, и вот мираж спал, оголяя одиночество и безысходность.       — Кто-то, кто «разбирается в медицине», — хмыкнул за спиной приведённый шиноби. — Мне не могло повезти на какого-нибудь шарлатана с исцеляющими все болезни травами, да?       Карин, вздрогнув, резко дёрнулась в сторону, когда шиноби всё-таки прошёл вперёд, оказавшись в свете костра.       Теперь Карин хотя бы смогла его нормально рассмотреть: чёрные волосы, такие же чёрные глаза…       — Выходи, «Дайчи-сан», — слегка ядовито произнёс он. — Иначе девочка решит, что ты её бросил.       Ответом ему был громкий обречённый вздох:       — Ага, и Танака мне голову за это оторвёт.       Следом за словами пала техника камуфляжа, и Карин наконец-то нашла взглядом Дайчи. Выглядел тот напряжённым и даже нервным… Однако при этом почему-то слабо улыбался.       — Не сомневаюсь, — кивнул шиноби. — Всё-таки она — Узумаки.       — Это одна из трёх причин. И, если честно, не самая главная.       Карин наконец-то смогла успокоить дико колотящееся сердце и только собралась было извиняться и оправдываться…       — Я думал, ты пошла за водой, — первым обратился к ней Дайчи.       — А… Я… — Карин заторможено подняла руку с бутылкой; бутылка была пуста, Карин, потерявшись в своих мыслях, вообще забыла о ней и по пути просто вылила всю воду, пока рука болталась туда-сюда вдоль тела. — Извините, Дайчи-сан! — спохватившись, всё-таки начала она. — Я встретила этого человека у ручья. Он выглядел не очень хорошо, и я… подумала… что Вы можете его осмотреть.       Говорить «выглядел», конечно, было глупо, Карин едва рассмотрела его и тогда, и по пути, но кашель ей действительно не понравился. И вызвал худшие из воспоминаний и ассоциаций.       Мама тоже сильно и нехорошо кашляла, когда болела, и после того, как её долгое время нормально не лечили, да ещё и заставляли работать…       — Пожалуйста, осмотрите его, Дайчи-сан, — уже твёрже попросила Карин. — А я… я… Я ещё раз сбегаю за водой. Я быстро!              Итачи не знал, смеяться ему или с обречённым стоном осесть на землю, просто от безысходности. Слишком добрая девочка из клана Узумаки подписала ему приговор где-то на середине фразы про «выглядел не очень хорошо». Или, если точнее, прямо на этих самых словах.       — Давно не виделись, Атооши, — как можно невозмутимее произнёс он, когда Дайчи, после ухода девчушки, немного нервозно осмотрелся по сторонам.       — Давно, — кратко кивнул Дайчи и, похоже, решив не тратить силы на возможно бесполезные действия, просто прямо спросил: — Ты один? Или твой новый друг тоже где-то рядом?       — Кисаме ушёл на юг, — оповестил Итачи. — Мы не ходим вместе всегда, слишком заметно. Для этого обычно нужны причины.       Равно как почти никто из них не носил на постоянной основе плащи с яркими красными облаками и протекторы с перечёркнутыми символами деревень.       Подобные отморозки, конечно, были, но это скорее исключения из правил. Большинству же куда комфортнее не быть узнанными в случайном городе или посреди дороги, чему отлично способствуют непримечательные тёмные плащи и, в случае особой надобности, страхующее «Хенге».       — Причины… вроде попытки похитить джинчурики? — кисло улыбнулся Дайчи.       — Вроде того.       Дайчи посверлил его внимательным взглядом, после чего с новым обречённым вздохом потёр шею.       — Ладно, я не Танака, я не смогу ничего против тебя поставить, даже если захочется. — Он показательно развёл руками, а после, резко став серьёзнее, поинтересовался. — Так что там было про «выглядел не очень хорошо»?       Итачи мысленно записал на свой счёт неминуемое поражение.       — Ничего такого, — однако слабо откреститься один раз всё-таки попытался, просто для галочки.       Всё равно бессмысленно врать тому, кто уже явно услышал только в его голосе больше, чем хотелось бы. Для большей красоты картины не хватало только вроде бы отпустившего кашля.       — Даже если так… — максимально мило улыбнулся Дайчи, — желание дамы, тем более Узумаки, закон.       Где-то на этот моменте кто-то вроде Танаки Фудомару уже начал бы картинно пятиться, обдумывая символичный побег… И Итачи в прошлом бывал с ним в этом солидарен. Меньше всего хотелось лишний раз вспоминать, что задеть Дайчи за живое и вывести его из себя можно не только при слишком опасном раскладе на поле боя, но и демонстрацией пренебрежения к своей собственной жизни; шутка или нет, но даже Дайчи умел становиться внушающим в своём раздражении и недовольстве, когда дело касалось той области, где в их команде единственным и неоспоримым мастером был только он.       — Ты не меняешься, — покачав головой, произнёс Итачи.       — Именно от тебя это звучит как оскорбление.       Почему-то вся эта ситуация, по мере своего продолжения, начинала казаться всё более и более смешной. И одновременно слегка неприятной: дурацкая ностальгия была совсем неуместна, особенно на фоне не такой давней попытки похищения Наруто.       К счастью, рядом с ним был Джирайя. Не будь этого, Итачи, скорее всего, нашёл бы другой способ потянуть время, Коноха должна была среагировать на них с Кисаме в любом случае, отдельно о Танаке Фудомару речи вообще не шло, если он на то время был в деревне… Однако тогда пришлось бы слишком многое обдумывать и планировать на ходу.       — Танака, вроде, говорил, что вы должны были уйти на запад, — между делом заметил Дайчи. — Не думаешь, что страна Водопадов… это слишком далеко на север от запада?       — В этом и смысл, — нехотя произнёс Итачи.       Хотя Кисаме первоначально очень хотел двинуться на восток, чтобы проверить, пойдёт ли кто-нибудь на возможную разведку по «ложному» направлению… но после отчёта о провале захвата джинчурики ему резко расхотелось развлекаться даже таким сомнительным способом, и они просто разошлись в разные стороны на север и на юг.       Для некоторых из Акацуки вообще было естественно засесть где-то на одном месте и заниматься своими делами, не высовываясь в мир, пока для этого не подвернутся веские причины или пока не подоспеет прямой приказ. Кисаме был не из таких, но, по крайней мере, отлично понимал, когда нужно на время залечь на дно.       — Будешь врать про обычную простуду? — хмуро поинтересовался Дайчи. — Или сразу облегчишь мне работу?       — Говоришь так, будто всё действительно плохо.       Дайчи что-то неразборчиво процедил сквозь зубы, и Итачи решил, что это хороший знак. Будь всё плохо, Дайчи уже зашёлся бы руганью во весь голос.       Прикосновение чужой чакры к телу нервировало, а допущение, что ты сидишь спиной к условному врагу безоружным казалось противоестественным; даже зная, что это выкинувший из головы любые мысли о вероятном противостоянии Дайчи, расслабиться всё равно не получалось.       Итачи уже успел забыть, что такое нормальный осмотр ирьёнина, слишком трудно найти хорошего специалиста по другую сторону закона, да ещё и такого, чтобы тот впоследствии не попытался извлечь из своего положения выгоду.       Окажись сейчас на месте Дайчи кто-то другой, скорее всего, не обошлось бы без проблем. А в худшем случае, и сразу без боя.       — Левое лёгкое. — Дайчи расслабил руки, отзывая чакру. И через мгновение нажал большим пальцем на лопатку. Итачи от неожиданности слегка нервно повёл плечом. — Запустишь на пару лет, поможет только трансплантация нового, — беспощадно утвердил Дайчи. — Задыхаться или захлёбываться кровью… такое себе удовольствие, на практике лучше не проверяй. — Это сошло бы за не очень уместную шутку, если бы не абсолютно серьёзный голос и не отлично рассматриваемый в нём намёк, что подобное развитие событий Дайчи вполне способен допустить. — Насчёт сердца не уверен, Танака может навредить себе собственной молнией и посильнее. Но его хотя бы можно заставить посидеть на одном месте неделю-полторы, для его же блага.       Итачи криво усмехнулся.       Зная Дайчи… ну или просто допуская, что он действительно остался прежним и способен при вере в свою исключительную правоту измениться до неузнаваемости, ожидать можно было всякое. Даже банального погружения в недееспособное состояние через нарушение циркуляции чакры: в отличие от джукена клана Хьюга, сравнительно безобидное, но в такие моменты Дайчи действительно становился весьма пугающим человеком.       — Всё ещё ждёшь ложь про запущенную простуду? — поинтересовался Итачи, когда тишина вдруг начала затягиваться, и стало ясно, что продолжения диалога ожидают именно от него. Дайчи в ответ на это снова многозначительно промолчал, хотя нависшую над головой чёрную тучу недовольства Итачи почувствовал так же явно, как возможное занесённое оружие. — Если скажу, что это частично последствия одной из техник…       «Поверишь?» или «Тебе это всё равно ничем не поможет»… И ещё несколько бесполезных вариантов продолжения, которые Итачи всё-таки решил отсечь, просто не договаривая.       О том, что к «частично последствиям» можно было без лишних сомнений добавить не самый полный доступ к нормальным лекарствам, и говорить смысла не было. Как не было смысла лишний раз обозначать, что даже от самых пустяковых болезней, способных пройти самостоятельно, рано или поздно могло накопиться и ощутимо ударить по организму немало побочных эффектов. Итачи отлично это знал, но жизнь нукенина и некоторые другие факторы накладывали на него достаточно ограничений…       — Это какая техника так бьёт по внутренним органам? — раздражённо фыркнул Дайчи. — Тебе, что, Орочимару-сенсей тоже поставил свою чёртову печать, как и Саске?       — Кстати, насчёт этого, — чуть повернув голову, глянул Итачи через плечо. — Как вы это допустили?       — Не могли находиться рядом с ним весь день напролёт во время изолированного испытания на экзамене.       Судя по мелькнувшей в голосе Дайчи нервозности, об упоминании Саске и ситуации с ним он пожалел сразу же. Хотя даже с учётом этого, он всё равно озвучил предсказуемое… пусть будет «оправдание». Которое всё равно ничего не исправит.       …«Если мог убить Орочимару, нужно было это сделать!».       Мешать Орочимару заполучить что-то от Акацуки, не просто так же он решил вступить в их ряды, особых причин у Итачи не было, а убить после попытки напасть… Было бы намного проще, если бы Итачи тогда знал, насколько далеко Орочимару способен впоследствии зайти. И ещё проще, если бы он был просто опасным нукенином, а не бывшим наставником, бросающим во время встречи почти ностальгичные шутки и многозначительные намёки, некоторые из которых можно было впоследствии расшифровать и использовать, как недоступный ранее источник информации.       Пока Дайчи сосредоточенно рылся в своей походной сумке, позволяя наконец-то нормально себя видеть, а не гадать, какое выражение лица у него, стоящего за спиной, Итачи несколько раз попытался отследить присутствие умчавшейся обратно к ручью девочки. Путь до него занимал максимум час, если не ускоряться намеренно; вместе они шли не больше получаса, на сравнительно привычной шиноби скорости, которую девочка задавала, скорее всего, просто по привычке, хотя пару раз и предлагала замедлиться… Потеряться, даже если время близилось к ночи, она не должна была, а значит, просто решила пройтись прогулочным шагом, абсолютно не спеша возвращаться, несмотря на своё «Я быстро».       Дайчи между делом обронил, что девочку звали Карин. Знание имени для Итачи было абсолютно бесполезно, но любопытства в целом это всё равно не отменяло. Он мог представить, что случайного ребёнка из клана Узумаки куда-то без внятных причин сопровождает Фудомару… Но не Дайчи точно.       — Она — шиноби Кусы, — без особого желания сообщил Дайчи. — Мы с Танакой вытащили её из убежища Орочимару-сенсея два дня назад.       Это мало что объясняло, но на большее Дайчи разоряться, судя по всему, не собирался.       — Не думаешь, что страна Травы… довольно сильно на юго-запад от направления, в котором вы идёте?       Дайчи как-то странно усмехнулся, понимая, что ему почти зеркально вернули не такой давний вопрос, и, развернувшись, кинул в сторону Итачи боевой свиток, перевязанный белой нитью. Итачи поймал подачку с лёгкостью, отмечая ещё четыре, которые Дайчи взял в охапку следом, и один, совершенно лишённый каких-либо опознавательных черт.       Лечебные свитки… Давно ему такие не только на глаза не попадались, но и не полагались в принципе.       — Пару разорванных мышц я тебе, так и быть, исцелю. Аптечку на случай, если свою потерял, тоже пожертвую. — Дайчи поправил ровно сидящие на носу очки, и те очень вовремя засветились из-за костра, не позволяя видеть глаза. — А вот внутренние повреждения будешь лечить сам.       Если первая часть сказанного прозвучала со смесью наигранного снисхождения и никуда не девшегося недовольства, то вот вторая — максимально серьёзно.       Итачи почти переспросил, что бы это значило, но всё-таки промолчал. Дайчи и так объяснит, незачем лишний раз его перебивать. Он и без того точно переступал через себя несколько раз, просто общаясь с Итачи и разыгрывая словно бы не изменившееся отношение.       — Это обычные лечебные свитки, изменение в формуле всего одно, и активируется оно только при определённых условиях, — сообщил Дайчи, несомненно заметив недоумение или сразу заинтересованность, Итачи сам затруднялся сказать, что преобладало. — Если его не соблюдать, действие будет стандартным.       Итачи с интересом перекрутил в ладони свиток.       Когда-то Дайчи хотел на первый взгляд невозможного, научиться исцелять прямо на поле боя… Теперь он, похоже, стремился перепрыгнуть самого себя, совершенствуя и без того трудно вообразимое. Это было на него очень похоже… И одновременно по-своему напрягало.       В погоне за совершенством всегда был шанс либо разочароваться во всём, либо переступить черту, понимая, что без этого упрёшься в глухую стену. У них перед глазами был пример собственного наставника, чтобы исключить легкомысленное отрицание такой вероятности.       — Если сконцентрируешь чакру на конкретном участке тела, всё лечение сосредоточится именно там.       Если при обычной активации лечебного свитка серьёзная рана не затянется полностью, максимум, слегка облегчит состояние, позволяя выиграть время для помощи уже ирьёнина, то своевременное точечное лечение может не только спасти жизнь, но и позволить сразу же продолжить сражение. Вот только…       — Удобно. Но не для всех.       — Ты не высокого мнения о тех, кто не Танака, да? — усмехнулся Дайчи.       Итачи решил на столь откровенную подначку не реагировать. Хотя от слабой улыбки удержаться всё-таки не смог.       Если в прошлом было чем-то вроде привычки оценивать окружающих с оглядкой на уровень собственной команды и редких оценённых лично людей… То в последние годы вообще было не до оценки среднестатистических шиноби и сравнивания их с кем бы то ни было.       — Есть как минимум два генина, которые справились с точечным лечением без особых проблем, — словно бы намеренно решил опустить его Дайчи до уровня, который почти полностью забылся ещё на войне. — Девчушка из команды Саске с Наруто и один из учеников Танаки. Не с первой попытки и в мирной обстановке, с кучей времени на концентрацию и с правом на ошибку… Но это — генины.       — Как скажешь, — решил не спорить Итачи.       — Но от тебя, — продолжил Дайчи, — я действительно потребую то, что не для всех, как ни крути, а тебя не просто так вся деревня называет гением.       Итачи нахмурился. Не очень приятно резануло слух это самое «называет».       Для кого-то вроде Фудомару, наверное, было бы естественно говорить о подобных вещах в настоящем времени… Но от Дайчи такого Итачи точно не ожидал. И именно в Дайчи он не мог заподозрить притворства или намеренного подыгрыша ситуации: Дайчи говорил, что и как думает, и оставлял это переваривать.       — Подожди, ты хочешь, чтобы… — Итачи невольно поднёс руку к груди.       Конечно, система циркуляции чакры пронизывает весь организм, и благодаря этому условное «сконцентрировать чакру вокруг конкретного внутреннего органа», или вроде того, на что несомненно намекал Дайчи, было вполне реальным… Но не в ситуации, когда тебя ставят перед надобностью сделать это сходу и в сильно ограниченное время.       И, что было хуже всего, Дайчи совершенно не шутил.       — У тебя два свитка, чтобы отточить навык. Один, чтобы использовать для лечения. — Дайчи произнёс это настолько ровным голосом, что было понятно, других вариантов он даже не рассматривает. — Ещё два заберёшь с собой вместе с аптечкой, вдруг пригодится. Знал бы, что встретимся, забрал бы у Танаки ещё пять свитков в довесок.       Если в самом начале Итачи не знал, смеяться ему или просто со стоном смириться… То сейчас ничего кроме смеха не оставалось.       И он только сейчас осознал, что вариант развернуться и уйти — что, вероятно, Дайчи даже оценил бы — как-то забыл рассмотреть.              Карин окончательно убедилась, что случайно встреченный у ручья человек был знаком с Дайчи, когда после возвращения попыталась вслушаться в пару их совершенно пространственных разговоров… И поняла, что незнакомец обращается к Дайчи исключительно по фамилии, которую Дайчи вряд ли стал бы ему называть, — в конце концов, они с Карин не планировали раскрываться, даже если придётся с кем-то общаться. А судя по тому, что Дайчи, в ответную, ни разу не обратился к своему собеседнику вообще никак определительно — ни фамилией, ни именем, которое точно должен был спросить, чтобы хоть сколько-то нормально разговаривать…       Без каких-либо оснований предположить, что они совершенно случайно наткнулись на какого-то преступника, Карин не рисковала, но уже совершенно не сомневалась, что этот человек не был обычным шиноби.       — Раз твоего нового друга здесь действительно нет, оставайся. Утром разойдёмся. — Карин как раз начала ронять голову набок, притулившись у костра, когда Дайчи решил, что пора бы всё-таки ложиться. Скорее всего, заметил состояние Карин, вряд ли у этой резкой смены темы были ещё какие-то причины.       Карин украдкой глянула на так и остающегося безымянным шиноби. Тот почему-то нахмурился.       — Я серьёзно, — невозмутимо добавил Дайчи. — Или ты боишься, что Карин превратится за ночь в Танаку?       — Атооши.       — Этого не случится, обещаю.       Карин не особо понимала, что в этом смешного… Но оба старших отчего-то улыбнулись, хоть и точно по-разному.       И, судя по тому, что переспрашивать, кто такой упомянутый Танака, не стали, Карин сделала вывод, что Фудомару-сана тоже знали.       — Молчание — знак согласия, — выдержав небольшую паузу, заключил Дайчи.       И, похоже, этим окончательно решил за всех.       …К сожалению, несмотря на недавнее клевание носом, спать Карин расхотелось почти сразу, как она легла.       Стараясь не ворочаться, чтобы лишний раз не мешать другим, Карин какое-то время смотрела перед собой, надеясь просто перетрудить глаза, после чего, сдавшись, как можно тише села. Идти куда-то посреди ночи было глупо… А занять себя, чтобы как-то убить время, было абсолютно нечем.       Всю дорогу единственным, что вообще хоть как-то скрашивало время, были разговоры с Дайчи, который, несмотря на довольно холодное знакомство, всё-таки относился к ней на удивление ровно. Если даже не сказать, на удивление хорошо; не так Карин представляла себе общение с человеком, который пообещал, что при следующей встрече будет считать её однозначным врагом.       — Не спится? — неожиданно поинтересовались у неё, и Карин, дёрнувшись от неожиданности, повернула голову в сторону всё-таки оставшегося с ними до утра шиноби.       Он расположился с другой стороны от костра, намеренно подальше от Карин с Дайчи, и вообще не сказать чтобы именно лёг — привалился спиной к дереву в полусидящем положении. В глазах Карин это было не слишком удобно.       — Вам… тоже? — шёпотом поинтересовалась Карин.       — Можешь говорить нормально, просто от голоса Атооши не проснётся, — убеждённо оповестили её. — Если встанешь и куда-нибудь пойдёшь или решишь использовать чакру — тогда да.       Карин недоверчиво покосилась в сторону Дайчи. Не ей было судить, но… Обычно у шиноби был очень чуткий сон.       Хотя, может, свою роль играло присутствие рядом ещё одного человека, которому можно было довериться и нормально отдохнуть, без установки вскакивать от каждого шороха. Это неподтверждённое, но напрашивающееся предположение только лишний раз убеждало Карин, что Дайчи знал встреченного шиноби.       — Вы… — Карин прищурилась, стараясь рассмотреть неожиданного ночного собеседника через костёр. И расположился же он так неудачно. Или, наоборот, удачно и расчётливо. — Можно узнать, как Вас зовут?       — Это лишнее, — предсказуемо отозвался шиноби. — Если хочешь обратиться ко мне, то просто говори. Здесь всё равно больше никого нет.       Карин слегка обречённо вздохнула. И, мысленно взвесив все «за» и «против», всё-таки решила задать действительно волнующий её вопрос.       — Вы… — Несмотря на предложение говорить по-обычному, Карин всё-таки невольно понижала голос. — Преступник, да?       — Что если да? — невозмутимо задал встречный вопрос шиноби.       Вряд ли Карин могла ответить что-то, кроме краткого «Ничего».       И, в отличие от Дайчи, с этим человеком Карин вообще не представляла, как и о чём можно говорить. Но и, одновременно, от молчания становилось только ещё сильнее неловко.       — А Вы… Фудомару-сана тоже знаете? — наугад поинтересовалась Карин. Просто захотелось окончательно подтвердить или опровергнуть свои подозрения, вдруг получится.       — Да, знаю, — неожиданно просто подтвердил шиноби.       — Вот как. Фудомару-сан, он… хороший, да?       — Нет. — От подобного ответа, причём твёрдого и абсолютно убеждённого в собственной правоте, Карин застыла, как громом поражённая. — Танака честный и категоричный, любит лезть не в своё дело и навязывать непрошенную помощь… Но он не «хороший». Никто его таким не назовёт, даже он сам.       Карин подтянула колени к груди и упёрлась в них лбом.       Она не спрашивала, каким человеком Фудомару считают, но… Каждое слово отчего-то прозвучало таким точным. Как будто шиноби откуда-то знал, что именно Карин хотела бы услышать, или даже то, что случилось при их встрече в убежище, потому и прокомментировал каждую так или иначе замеченную самой Карин черты. Только чуть грубее, чем она сама могла бы это описать.       — Атооши сказал, что ты из Кусы, — не дал затянуться неуютной паузе собеседник. — Но вы идёте на восток, причём маскируясь. Сбегаешь?       — Я… — Карин обхватила колени руками. — Да.       — Просто из деревни? Или заодно и от Танаки? Неспроста же о нём спросила.       Недавний порыв поговорить вдруг резко показался Карин самой неудачной идеей из всех. Этот человек, впервые её встретив и ничего о ней не зная, словно бы в самую душу ей влез.       — Вы ведь… бывали в Конохе? — зачем-то решила уточнить Карин.       Откуда ещё мог быть этот человек, чтобы знать тех же Фудомару и Дайчи настолько хорошо? Глупее вопроса не придумать!       — Бывал, — к счастью Карин, совершенно спокойно ответил шиноби.       Хотя, даже если вопрос его как-то задел или разозлил, Карин, скорее всего, всё равно не смогла бы это понять. Старшие шиноби хорошо умели держать лицо и голос, если этого хотели или просто перед незнакомыми людьми, ей ли не знать, она не раз видела подобное в исполнении своего бывшего наставника. Он даже к ней нормально относился на людях, так что никто никогда и не заподозрил бы, наверное, что на самом деле всё это было только на публику.       — Фудомару-сан… предложил мне пойти в Коноху, — глухо произнесла Карин. — Сказал, что там можно не быть шиноби, если я этого не хочу. Но… я ничего не знаю о Конохе. И никого там не знаю тоже, кроме Фудомару-сана и совсем немного Наруто. И теперь чуть-чуть ещё Дайчи-сана.       — Самые проблемные люди деревни, — с заметным смешком прокомментировал шиноби.       — Не говорите так, — вскинув голову, воспротивилась Карин.       Она впервые за всё время разговора хоть сколько-то повысила голос… И, сразу же втянув голову в плечи, слегка испуганно покосилась в сторону Дайчи.       Тот, к счастью, не проснулся.       — Я… уверена, что в Конохе… мне не место, — вновь стушевавшись, зачем-то продолжила Карин. — Ни одной деревне не нужен чужой беглый шиноби. К тому же… Я пряталась у ужасного человека, в Конохе… его не любят.       «Орочимару — враг для всего мира шиноби», так ведь сказал Фудомару. Но в глазах жителей Конохи, как ни крути, он должен был быть вдвое хуже, чем в чьих-либо ещё. Потому что он был предателем именно для этой деревни.       Хотя всё тот же Фудомару, несмотря на это, дал понять, что всё равно продолжает считать Орочимару своим наставником, а Дайчи и подавно его так называл, пусть и вряд ли другим это нравилось. Карин бы, наверное, не понравилось слышать, как при ней кто-то хорошо отзывается о человеке, о котором она бы с радостью вообще никогда больше не слышала.       — Я смотрела, как людям причиняют боль, и ничего не сделала… И думала, что… лучше им, чем мне…       Меньше всего рассказывать это Карин хотела какому-то незнакомому человеку, который даже имя своё ей назвать отказался!.. Но, начав говорить, остановиться просто не могла.       В Кусе единственной, кто когда-либо её слушал, была мама. А когда мамы не стало, любые слова, кроме «Слушаюсь» и «Да», стали лишены смысла. Жаловаться на усталость или что-либо ещё было не только бесполезно, но ещё и наказуемо. А потом…       Почему ей вообще вдруг решили предложить какое-то странное спасение и убежище в Конохе?! И почему именно сейчас, а не раньше? Даже если она захочет пойти в Коноху… Кто станет давать убежище чужому генину, незадолго до этого согласившемуся работать на Орочимару?       — Ты сказала, Танака предложил тебе пойти в Коноху. Значит, он решил, что ты имеешь на это право. Ну или… — как-то странно добавил он после вроде бы максимально твёрдого начала. — Танака просто решил, что это право для тебя выбьет.       «Выбьет» было каким-то… ужасно неправильным словом.       Или же Карин не нравилось это простое и твёрдое «для тебя», она сама не была уверена. В конце концов…       — Зачем Фудомару-сану это делать?       Кажется, этот вопрос Карин уже задавала ему самому в убежище.       Но, может, у этого странного человека будет чуть более вменяемый ответ, а не абсолютно сбивающее с толку заявление, что Карин ему просто понравилось, так что почему бы и нет.       — Я ведь уже говорил, — то ли Карин показалось, то ли она сумела рассмотреть, как собеседник пожал плечами, — Танака любит лезть не в своё дело и навязывать непрошенную помощь. И никогда не угадаешь, в чём была первоначальная причина. Иногда ему может просто понравиться человек, и Танака следом сам себя убедит, что ради этого человека можно и горы свернуть.       Карин почувствовала, как поперёк горла встал ком лихорадочного смеха.       Никто и никогда не хотел что-то для неё сделать и как-то ей помочь. Кроме Орочимару, но он сразу обозначил, что она за это может «помочь» ему в ответ. И на фоне всего этого Фудомару смотрелся совершенно сюрреалистично.       — Если у тебя есть решение лучше, чем помощь от Танаки, тогда выбирай его, — утвердил собеседник. — Если нет… Дать ему шанс — не худший из вариантов. Если разочарует, он хотя бы будет способен это признать и больше навязываться не станет.       Карин побоялась, что голос сорвётся при попытке сказать ещё что-то, потому лишь выдавила из себя кривую улыбку. И неважно, что её вряд ли смогут увидеть.       Продолжать разговор окончательно расхотелось. Слова застревали в горле, к тому же, из-за хаотично сменяющих друг друга мыслей хотелось не то расплакаться, не то просто закричать, проклиная всё вокруг.       Повисшая тишина, на удивление, не показалась такой же давящей и неуютной, как совсем недавно.       — Карин, — неожиданно позвал шиноби.       Карин вздрогнула, выходя из захватившего её онемения, и зачем-то вновь повернула голову в направлении собеседника. И прищурилась, вновь пытаясь рассмотреть его через костёр.       Почему-то вдруг показалось очень важным, как будто он сейчас точно должен был сказать что-то по-настоящему важное!       — Спи.       Карин была уверена, что смогла не только неожиданно чётко рассмотреть лицо собеседника — несмотря на расстояние, огонь и тени — но и совершенно точно пересечься с ним взглядом. А потом отблеск от костра отсветил его глаза красным…       И Карин вдруг поняла, как сильно её этот разговор вымотал и как нестерпимо хочется спать.                     Наверное, нужно было притвориться спящим и дальше. Итачи с лёгкостью понял бы, что это совсем не так, но точно оценил бы… Однако, несмотря на разумность такого решения, Дайчи всё равно от него отказался.       Скорее всего, Итачи, если бы захотел, смог бы уйти и совершенно бесшумно… Но вместо этого всё-таки позволил свой уход заметить.       Солнце едва начало вставать. По-хорошему, стоило бы поспать ещё часа три-четыре, чтобы не чувствовать себя разбитым следующие полдня… Ну да ладно. Примерно к обеду они с Карин дойдут до границы со страной Железа, и там уже разойдутся. В идеале, Дайчи бы вернуться в Коноху раньше, чем Фудомау и Цумэ-сан, так что придётся поспешить и, вероятно, использовать стимулирующую пилюлю, чтобы не делать лишних привалов, потом уже дома отдохнёт.       — Удачи, — намеренно поднявшись и размыв шею, кратко кинул Дайчи вслед.       Итачи неожиданно остановился и чуть повернул голову.       — Оставь себе.       — У меня есть Танака и возможность изготовить новые лечебные свитки, — скрестив руки на груди, фыркнул Дайчи. — Так что мне удача почти без надобности.       Итачи какую-то пару секунд словно бы всерьёз задумался над его словами, а после вдруг обернулся полностью и немного странно улыбнулся.       — Знаешь, Атооши… Беру свои слова назад. Ты всё-таки изменился.       — Думаешь?       — Это заметно.       Дайчи расплёл руки и, обречённо вздохнув, потёр шею.       — Надеюсь, только тебе.       Итачи на это заявление ничего не ответил. И, кратко вскинув руку, исчез, на этот раз уже уходя наверняка и явно сразу с намерением не дать пойти за собой. Дайчи такая глупость в голову прийти не могла… Наверное, Итачи сделал это исключительно по привычке. Ну или с допускаемой невозможной мыслью, что годы, проведённые в компании Фудомару, могли повлиять на Дайчи и сильнее какого-то конкретного замеченного изменения.       …Вчера вечером, до возвращения Карин от ручья, Дайчи попросил Итачи подправить ей воспоминания каким-нибудь неопасным, но максимально незаметным гендзюцу. Пусть она помнит, что привела от ручья какого-то человека, не стоит выдирать из памяти целый пласт событий, но подробности его пребывания, а также лицо и голос было бы неплохо максимально размыть.       Если бы она пошла в Коноху, её бы не только по десять раз расспросили обо всём подряд разные люди, со своими методами и подходами, но и, скорее всего, сдали на проверку кому-нибудь из Яманака или Ямаширо, на всякий случай… Впрочем, от Орочимару можно было ожидать примерно того же, потому что он точно захочет знать во всех подробностях, что именно произошло в убежище и как Карин смогла добраться до другого. И хорошо если это будет просто допрос с запугиванием или под каким-то препаратом, а не что похуже.       Участие в походе Карин кого-то вроде Дайчи — пустяк. Как Коноха, так и Орочимару… не столько закроют на это глаза, сколько скорее закатят. А вот Итачи лучше во всём этом не фигурировать, пусть это будет случайный человек, пришедший из-за приглашения Карин и ушедший на рассвете, пока она не проснулась.       Судя по тому, что будить Карин перед уходом Итачи не стал, просьбу он выполнил ещё вчера, за ночным разговором. Точно знал, что Дайчи не спит, какое там «не проснётся просто от голоса», в его-то взвинченном состоянии… Но решил Карин лишний раз чувства вины за то, что разбудила, не добавлять.       И кое в чём из всего услышанного — пусть и лично для Дайчи абсолютно бесполезного — он был с Итачи согласен на все сто. Если у человека имелось решение проблемы, лучше чем слепое принятие помощи от Фудомару, то выбрать стоило именно его. Жаль только, Орочимару плохо подходил на нечто подобное…       Но тут уже ничего нельзя было поделать.       — Весело будет рассказывать всё это Танаке, — со вздохом заключил Дайчи. — И угораздило же меня.