(не) рядом со мной

выпить, переспать, поесть

они говорят, что это болезнь

и где-то рядом наша смерть

но я что-то её не вижу: я, видимо, ослеп

      Из колонок раздавались спокойные мелодичные звуки — Дима слышал музыку, отходя от дрёмы. Неожиданно тихий и плавный куплет сменился рейв-припевом, что заставило парня подскочить на диване. Он любил долго спать, поэтому Лёша проснулся раньше него. Младший шуршал чём-то на кухне и пел, поэтому Дмитриев без труда смог уловить его голос с дальней части квартиры. — Не дай нам сил сда-а-аться, не дай замереть, — Горелов двигался в такт мелодии, совершенно наплевав на то, что может кому-то помешать.       Старшего это рассмешило, он слез с дивана, потягиваясь. Не сказать, что голос у Лёши был прямо-таки ангельским, но пел он неплохо. Дмитриев прислонился спиной к двери комнаты, продолжая слушать. При нём он бы не продолжил петь. — Твоё платье осталось на кровати, — Горелов продолжал петь, ни о чем не догадываясь. Как самонадеянно.       «Это уже интересно», — подумал про себя Дмитриев, распахивая дверь. Он осторожно прошёл по коридору, стараясь не издавать лишних звуков. — Замутим порно-пати, пока не вернётся батя, — Горелов гремел тарелками, абстрагируясь от окружающего мира. — Пиздец заманчивое предложение, я согласен, — Дима зашёл на кухню, выдавая своё присутствие.       Лёша резко обернулся, вздыхая. Он стоял на кухне в чёрной футболке и спортивках, держа в руках тарелку с пиццей. Судя по всему, он уже успел куда-то сходить утром. — Блять, ты бы хоть оделся. Давно не спишь? — младший смутился, стараясь не подавать виду. Он сел за стол, утыкаясь глазами в тарелку.       Дмитриев это заметил, улыбнувшись про себя. Лёша ему нравился, даже слишком. Он не мог понять, приехал он сюда скорее из-за учёбы или из-за тяги к Горелову. Его чувства появились ещё года полтора назад, просто внезапно кольнув где-то в груди. С тех пор парень каждый день думал о том, как сильно хочет увидеться с младшим, но о своих чувствах рассказать ему не пытался. Это было бы глупо и бессмысленно, ведь Лёша вроде как считал себя гетеросексуалом, несмотря на то, что все вокруг думали, что он — латентный гей. — Чем тебя футболка не устраивает, конч? Я встал минут пять назад, — Дима сел напротив него, потягиваясь. — У меня через час встреча с арендодателем, сгоняешь со мной?       Горелов кивнул, увлечённо поедая пепперони под музыку, молотящую из колонок. Он выглядел абсолютно спокойным. — Есть будешь? — Я не завтракаю, — Дмитриев отрицательно помотал головой. — Я у тебя футболку одолжу погонять, эта мятая просто. — Возьми в шкафу, только не шарься там, мудила, — Горелов включил телефон, совершенно перестав замечать собеседника.       Дима вернулся в комнату, направившись к шкафу. Сущий беспорядок, чего и следовало ожидать. Разбросанные по полкам вещи, рюкзаки на полу и монетки, выпавшие из карманов выглядели не совсем опрятно, но Дмитриев ожидал как раз таки этого. Он нашёл зелёную футболку без принта, которая неплохо подходила к ветровке, поэтому он тут же переоделся, собираясь выходить на улицу.       Лёша не заставил себя ждать, через 10 минут он уже стоял в прихожей вместе с Димой. Младший подметил, что его футболка неплохо сидит на парне, но говорить ему об этом не стал. — Поедем на метро, тут недалеко идти, — Горелов произнёс это, как утверждение, — ты не будешь брать чемодан? — Нахуя? — Дмитриев удивленно выгнул брови, недоумевая, — Я планировал остаться у тебя до завтра, я не хочу сегодня же разгружать эту хуйню.       Горелов закрыл лицо рукой, вздыхая. «Мог бы и предупредить, даун», — хотелось сказать ему в ответ, но он сдержался.       Младший считал Дмитриева своим лучшим другом, абсолютно не подразумевая какие-либо ещё отношения, помимо этих. Про них часто шутили в интернете, мол, они точно станут парой, но Горелов пытался не обращать на это должного внимания.       Они спустились в метрополитен, ожидая поезда. Дима был в лёгком нетерпении, ведь ему впервые предстояло проехаться на метро. Этот шум колёс по рельсам успокаивал его, чего нельзя было сказать о людях, толпившихся вокруг. Суббота, как никак.       Вскоре их поезд прибыл и они зашли внутрь вагона. Все места были заняты, поэтому они остались стоять. «Осторожно, двери закрываются» — послышалось из громкоговорителей. Состав резко тронулся с места, чего Дима абсолютно не ожидал.       Так промчались несколько станций. Младший залип на проносящиеся фигуры из окна вагона, пропуская мимо ушей предупреждения о закрывающихся дверях. Когда состав в очередной раз тронулся места, он потерял бдительность и полетел вперёд, натыкаясь на Дмитриева. У того была хорошая реакция, поэтому он ухватил падающего Лёшу за талию, прижимая к себе. — Я тебя не отпущу теперь, пока мы не доедем, затупок, блять, — прошептал ему на ухо Дмитриев, не ослабляя хватку.       Горелов только сейчас понял, что находится в объятиях своего лучшего друга, но возражать не стал. Ему было комфортно и приятно, ничего более. Он кивнул, закрывая глаза. Остаток дороги он доверил Дмитриеву, который, к счастью, запомнил на какой станции они должны выйти.       Лёша почувствовал, как Дима медленно убирает руку с его талии — приехали. Холодный воздух из открытых дверей вагона хлынул вместе с толпой людей. Парни решили никак не обсуждать произошедшее только что между собой. Точнее как решили, никто просто не говорил об этом более.       Диме безумно понравилось находиться в объятиях Лёши, поэтому всю оставшуюся дорогу он не особо вникал в происходящее, детально вспоминая отрывки произошедшего. Такое ощущение, что Дмитриев дрочить потом собирался, вспоминая этот случай, хотя, кто его знает.       Встреча с арендодателем прошла без происшествий, уже через час Дима держал в руках связку ключей, раздумывая, что им делать далее. — Может хату всё-таки сгоняем глянуть, вдруг тебя наебали или чёт ещё, — Горелов рассматривал брелок на кольце с блоком земли, который Дмитриев уже успел прицепить на связку, — ну, чисто на всякий случай. — Кста, да, можно, — Дима прочитал адрес, который был написан на клочке бумаги, — я, правда, хуй знает, как туда добираться.       Лёша выхватил записку из рук Дмитриева, вглядываясь в адрес. — Так, э… нам нужно пересесть на зеленую ветку, оттуда две станции и на синюю, потом ещё две, — Горелов выстраивал маршрут у себя в голове, сверяясь с картой метрополитена на телефоне Димы. Он сам не особо часто ездил на метро, но направления знал неплохо.       Спустя десять минут они уже опять стояли в вагоне, считая станции. Старший решил, что было бы тупо опять прижиматься к Горелову. То, что было — дело случая. Сам Лёша тоже пропустил у себя в голове такую мысль, сразу же отметая её подальше. Ничего серьёзного, просто не совсем удачная ситуация.       Они добрались до квартиры Дмитриева без происшествий. Новое жилище парня находилось на другом конце города от дома Горелова. Это была десятиэтажная панелька, которая являлась объектом для однотипных фотографий в пабликах. В принципе, довольно неплохо, с учётом того, что Дмитриеву предстояло жить на самом верхнем этаже, откуда открывался довольно красивый вид.       На горизонте маячило закатное солнце, освещая алым панельные окна домов в жилом блоке. Вечерело. Прохладный ветер колыхал молодые деревья, растущие вокруг детской площадки. Дима достал из кармана ветровки пачку сигарет, в очередной раз разыскивая балкон в своей уже новой квартире. Они с Лёшей торчали тут около часа.       Горелов всё время вертелся вокруг Дмитриева, болтая с ним о том, о сём. Он даже пошёл на балкон вместе с ним, хотя просто на дух не переносил сигаретный дым. Лёша чувствовал себя комфортно, да и что ещё ему было делать в чужой квартире, кроме как болтать с Димой. — Блин, я бы тоже хотел жить тут, это прикольно, наверное, — младший уставился на небо с окон балкона. Солнце светило прямо в глаза, поэтому он щурился, устало потирая их. Они с Димой целый день шатались по городу из одного конца, в другой. — Ну, так переезжай ко мне, — Дмитриев втянул в лёгкие дым, закрывая глаза. — Мама не отпустит, но через год я подумаю над этим, обещаю.       Дима пожал плечами, мол, «поступай, как знаешь». Его тёмные волосы развевались на ветру из-за сквозняка, а солнце многократно отражалось в его радужках. «Красивое зрелище», — подумал про себя Лёша. — Спасибо, что ебёшься со всей этой хуйней со мной, — Дмитриев уткнулся носом в плечо Горелова, не думая о том, что делает, — хотя, бля, забей, — он приподнял свою голову, хмыкнув носом. — Всё нормально, не парься, — Лёша коснулся его запястья, лежащего на подоконнике, мизинцем.       Он странно себя чувствовал. В нём одновременно боролся остаток его здравого рассудка и желание находиться с Дмитриевым. Горелов не пытался это как-то объяснить, чтобы не разочароваться в себе ещё сильнее. Он лишь закутал свои руки в длинные рукава чёрного худи, поджимая губы.       Дима рассмеялся, вглядываясь вдаль. Сигарета тлела, догорая у него в пальцах. Через полчаса должно было стемнеть, но это неважно, ведь сейчас проходят последние минуты пылающего заката самого первого питерского вечера Димы. солнышко на потолке

мой лин калейдоскопом сгорает в кислоте

в медовом кипятке

у наших приколов появится тень