Анна. Лекарство от ликвидации

Великобритания. 2102 год. Помимо британцев, в стране три основные нации — огромное количество арабов, в основном в Бермингеме, который почти полностью стал черным еще со времен американской кампании в Ираке в 1998 — 2003 годах. Второе и третье место — поляки и русские. Их можно встретить почти где угодно, от Лондона до Шотландии и побережья. Одной из них была Марина Наумова. Наумовым повезло, тогда как большинство не-британцев в стране, в основном были мелкими торговцами, малыми бизнесменами, барменами, рядовыми врачами. Правда, не из-за какого-то особого таланта, в основном из-за ее отца Сергея Наумова. В России ему принадлежала богатейшая телекоммуникационная компания страны ПАО «Мир-телеком», или «MIR-Telecom, LTD» в Европе. Но однажды компанию Сергея Наумова кто-то подставил, он потерял права на бизнес и на оставшиеся деньги попытался прижиться в Великобритании. Уже ходили легенды про то, как в 2070-е годы Наумов лишился своего отчасти частного, отчасти национализированного бизнеса (формально, это компания, которая и сама зарабатывала деньги, и получала дотации от государства в стиле ведения русского бизнеса, но это нравилось не всем, в том числе государственной и бизнес-элите). Причина дотаций была и в том, что услугами компании пользовались государственные линии, вплоть до Кремля и правительства. Они не мешали компании вести бизнес в Европе или США, но по слухам выдвигали собственные требования, в частности запрещали использовать иностранные серверы для хранения отечественных данных. В ПАО «Мир-телеком», прямо в главный офис к одному из замдиректоров Сергея Наумова, Николая Ходченкова, позвонил британский партнер. Он был хорошо известен под именем Томас Силвер, и регулярно звонил Николаю Ходченкову: не сказать, что каждый день, но не менее двух раз в неделю. Это был один из финансовых топ-менеджеров британского филиала «MIR-Telecom, LTD». Так вот, как обычно, Силвер позвонил Ходченкову и сказал, что в британском офисе произошел пожар, спровоцированный взрывным устройством, и британскому филиалу срочно нужны деньги из-за обрыва телеком-линий. Разумеется, деньги нужно выводить на другой счет, который «MIR-Telecom, LTD» уже создали, так как все имевшееся якобы было снято для компенсации сноса зданий и прочей инфраструктуры, и лишних денег в Великобритании, внезапно, нет. Прочее ушло на зарплаты, вынужденный оплачиваемый отпуск для одних и страховые расходы для других. Ходченков без всякой проверки отдал приказ главному бухгалтеру, и перевел деньги по новым счетам. На что Томас Силвер позвонил и сказал, что перевод не был получен. Ходченков отдал второй приказ главбуху перевести деньги на счет, указанный Томасом Силвером. В общей сложности Томас Силвер звонил около пяти раз, и каждый раз говорил, что деньги не дошли, несмотря на то, что перевод был осуществлен успешно, а программных или сетевых ошибок не было. Ходченков уже собирался связаться с банком для выяснения всех деталей и тут неожиданно заметил: Томас Силвер звонит не с британского, а с ирландского номера. Поняв, что он только что совершил ошибку по недосмотру, переведя на неизвестный счет в Ирландии около полтора триллиона рублей, его ждет уголовное преследование за растраты, даже если он сам был введен в заблуждение. Ошибка Ходченкова дошла до Наумова, но Наумов не стал заявлять в полицию, предложил «разобраться и поговорить, ведь этот скандал никому не нужен и повлияет на акции компании». Ходченков записал номер из IP-телефонии и пошел к знакомому криминалисту, Игорю Астафьеву. — Почему этот Силвер оказывается в Северной Ирландии? — спрашивал Ходченков. — Что за дебил звонил на самом деле? — Возможно, это был бот, — сказал криминалист. — С подделкой голоса. — Но это невозможно! — эмоционально ответил Ходченков. — Он отвечал на вопросы, его можно было спросить, он четко описывал, что видит на своем мониторе. Подделка голоса, безусловно, существовала и с ее помощью давно атаковали некоторые компании, обычно малый бизнес, не имеющих своих экспертов по информационной безопасности. Какой-то процент малого бизнеса был и вовсе разорен при участии таких фишеров. — Похоже, у мошенников мощный компьютер или даже сеть из компьютеров. Двенадцать ядер, не меньше. Хотя мы не знаем, сколько процессоров они могли задействовать, чтобы украсть такие деньги. Есть такие программы — генераторы голоса. Там человек говорит своим голосом, в специальный микрофон, а программа меняет его тембр голоса на другой. Обычно, эти технологии используют музыканты, поэтому ирландец или кем бы он не был, возможно, как-то связан со звукозаписывающими компаниями. Причем интонации меняются вместе с собеседником в режиме реального времени, но соответствуют другому тембру голоса. — То есть трубку не держали в руках, она была возле динамика колонки? Почему я не слышал заводки? — Могли по micro-USB подключить синтезатор напрямую к любому телефону. — Кто подозреваемые? Один музыкант, другой программист, ведь так? Оба ирландцы, или, возможно, британцы в Северной Ирландии? — Не выходи из моей компетенции, Коля. Я помогаю определить, какие технологии были использованы для совершения преступления, а не указываю на подозреваемых, даже не ищу их. — Как им удалось синтезировать голос Томаса Силвера и узнать телефон моего офиса? — Первое, где-то взяли семпл его голоса, особенно длинный, часа на два, не меньше. С короткими семплами это не прокатит. Томас Силвер — это публичный человек или агент секретной разведки, о котором никто не должен знать? — Он недавно аудиокнигу выпустил по развитию бизнеса, — спокойно сказал Ходченков. — Черт, они могли воспользоваться именно ей! — Второе, они могли взломать компьютер настоящего Томаса Силвера. Вы отвечали за распределение денег и финансирование британского отдела? — Мы вообще за что только не отвечали. Финансировали кого не попадя. Почему не кража денег со спонсорской поддержки спектакля в Большом театре? Почему не что-нибудь в самой России? Обязательно британский отдел? — Ты сам знаешь ответ на этот вопрос, Коля. Тот, кто организовал атаку, скорее всего мыслил и говорил по-английски. Иными словами, программа может менять голос в соответствии с интонацией, если собеседник говорит на том же языке, что и синтезируемый. Делать то же самое с одномоментным переводом, тем более осмысленным и высокого синхронного качества, ни одна из программ не может. А это значит, что Большой театр в России ему не интересен. Ему нужны были деньги в евро и он их получил, а сейчас, пожалуй, переложил деньги на десять других счетов или вывел в криптовалюты. Может, он не в Ирландии, а уже в каком-нибудь Судане и прочей Африке. — Черт!! Но у Ходченкова был запасной козырь. Он взломал программу IP-телефонии, где был записан достоверный ирландский номер мошенника, и заменил его на мобильный номер Сергея Наумова. Если прежде Наумов предлагал Ходченкову поговорить и решить этот вопрос, Ходченков был подозреваемым или, как минимум, свидетелем кражи, Наумов сам превратился в преступника. В это время Наумова не было в компании, он находился на отдыхе в Барселоне, Испания, и активно ссылался на свое алиби. Ходченков ему успел сказать, что номер был из Северной Ирландии. Наумов уже не верил ему; это могло быть недостоверной информацией. Он был тот час же арестован, велось следствие, все ждали суда, но в процессе следствия при проверке самого телефона и данных у оператора связи, не было найдено звонков, длительность и количество которых соответствовала бы атаке на компанию. Сергей Наумов был отпущен, но спорная репутация в российских и британских СМИ, которую он уже приобрел, и отстранение от поста в крупной компании, значила для него если не все, то многое, и на оставшиеся деньги он сделал пластическую операцию и уехал в Великобританию. Там он купил небольшой бизнес, который занимался скупкой и ремонтом террасных домиков на проезжей части. Деньги у него были, но он перестал руководить национальной компанией, отказался от кучи замов, включая предателя Ходченкова, и каждый раз возвращался домой на своей машине, а не сидел на пресс-конференциях или отвечал на приглашения для интервью. Это не крупный бизнес; террасные домики не влияют ни на Королевство, ни на Парламент Великобритании и вряд ли привлекут журналистов. Он женился на британской женщине Эллис Пакстон, пережившей сексуальное насилие и обратившейся для продажи домика перед террасой в его компании. Они быстро поняли, что у них много общего. Она страдала от ревностного тирана и алкоголика, который, в конце концов, пришел домой, напал на нее, заковал в наручники и запер в подвале, а позже сел в машину и разбился по дороге. Пакстон продавала именно этот дом с плохой памятью. Наумов был без суда и следствия обвинен в хищениях средств на полтора триллиона из крупной компании в России, но позже оправдан и отпущен. * * * Сергей Наумов жил с Элис Пакстон и совсем не интересовался разрушенными судьбами в России по вине Ходченкова. Наумов знал, что просто Ходченков должен был с ним поговорить (он совсем не угрожал ему, просто хотел получить информацию). Ходченков предпочел действовать самостоятельно, попал в затруднительную ситуацию и решил воспользоваться первым же приемом: подставить его самого. Теперь у него была только Элис Пакстон и их совместная дочь Марина. Правда, когда она родилась, он думал, должна ли она быть Мариной Наумовой-Пакстон, или Мариной Наумовой. В итоге, записал ее Мариной Пакстон. Так, на всякий случай. Если его опять кто-то подставит в Великобритании, он не мог рисковать ее будущим, а о нем нужно позаботиться заранее. В России у Наумова было много людей, которые хотели с ним поквитаться, но после того, как он сделал пластическую операцию, его больше никто не узнавал. Когда Марина Пакстон пошла в британскую школу, она ожидала, что другие дети будут воспринимать ее иначе. Дело было не в знании языка, поскольку на нем говорила Элис, дело было в самом имени. Кто-нибудь может сказать, что она из России, а Россия давно является идеологическим врагом Великобритании, поэтому иногда она представлялась Марией, а после того, как окончила школу, остановилась на Марине. Проблем-то и не возникало, просто она сама не чувствовала себя тем человеком. Далее она училась на политолога, после того, как в пятнадцать лет отец впервые рассказал про Ходченкова и тот старый скандал в России. Хотелось разбираться в чем-то глобальном, и она поступила в London Politic Relations University. Через четыре года, когда она задумывалась о карьере, она попала на пресс-конференцию, где разные представители рассказывали, какую карьеру могут получить студенты. Пакстон заинтересовалась карьерой в Министерстве, отдел информации MI6 (британской разведки). По сей день ей не понятно, какой гений придумал это, но Министерство связано с менее секретной работой, а требует больше знаний иностранных языков, чем MI6, причем Министерство рассматривает только полных билингвов. Под полными билингвами имеются в виду дети, которые полгода обучаются в школе в России на русском языке, через полгода уезжают в Великобританию и проходят тот же или аналогичный материал. Несмотря на то, что родители Марины Пакстон говорили на двух языках, полным билингвистом она не считалась. Такие требования наверно из-за того, что сотрудники Министерства могут общаться с безграмотными или нетрезвыми иностранными жителями и должны иметь максимально углубленное знание второго иностранного языка. Для MI6 было достаточно и неполного билингвизма, но там были высокие требования по таким областям как информатика, обработка информации, статистика, математика, социология. Марина Пакстон взяла все эти факультативы в университете, и еще три дополнительных года улучшала по ним показатели, так как ее заинтересовала карьера в отделе информации MI6. Никакой другой она не хотела, и было глупо поступить в London Politic Relations University и не стать даже хорошим социологом. Через несколько лет Марина Пакстон работала в отделе информации MI6. Теоретически, некоторые данные не были такими уж секретными. Она следила за границами Великобритании, получала метеорологические сводки для НАТО, данные о разных преступлениях и уличных беспорядках, изучала страницы в социальных сетях известных оппозиционных блогеров и политиков; незарегистрированных, но активных радикальных партий. Все было настолько хорошо, что в это даже трудно поверить. Марина Пакстон была беременна и вскоре намечалась свадьба. Внезапно наступила черная полоса. Кто-то хотел убить Сергея Наумова, и на этот раз это не русские.