Анна. Лекарство от ликвидации

Анна перешла в кабинет Мэрил Стокс. Она не очень любила женщину, которой дай только знать какой-нибудь факт на ее голову, обязательно воспользуется им против тебя. Никаких договоренностей или степеней доверенности она просто не понимала, поэтому Анна старалась общаться с Мэрил Стокс только по делу и ничего не говорить о своей настоящей точке зрения. Она пошла к миссис Стокс лишь для получения дополнительной информации по этому заданию. — Добрый день, Анна. Присаживайтесь. Степень формальности здесь давно ни о чем не говорила. На словах уважают, а по факту... Впрочем, хватит, Анна здесь действительно только для выполнения своей работы. Она села. — Поднимите руки вверх. Обратной стороной, пожалуйста. Анна подчинилась. — Зачем вам мои руки? Я под подозрением, не так ли? — она изобразила легкую улыбку, ведь в конце концов дело было точно не в неуставном убийстве. — Что за буквы у вас изображены на маникюре пальцев рук? Что такое G D A E B? — Строй пятиструнной бас-гитары. — Сожалею, Анна, но буквы придется убрать. Они являются особой приметой; ваши враги могут воспользоваться буквами для того, чтобы вас опознать. Также советую не делать никаких татуировок по той же причине. — Какой предпочтете цвет пальцев? — Любой, можете оставить хоть белый, но сотрите буквы. И лучше не пользуйтесь услугами того же салона красоты. В костёле давно всем было известно, что нельзя пользоваться одними и теми же магазинами, услугами, спа-салонами. Причина путешествий и странствий Анны по всему Техасу от Эль-Пасо до Сан-Аджело была в том числе в этом. — Советую менять цвета пальцев после каждого задания. Ваш маникюр времен общения с Ангелой Кауфман изменен? — Да, мисс. Я найду какой-нибудь салон для того, чтобы убрать эти буквы, это печать шрифта Impact. Знаете, я не думала, что персонализированный маникюр представляет какую-то угрозу. Я здесь для того, чтобы узнать кое-что о предстоящем задании с Наумовыми, а не обсуждать мой стиль. — Что вы хотите узнать, Анна? — У меня сложилось впечатление, что Администратор на брифинге рассказал о русской психологии, но ничего не упомянул о британских спецслужбах. Почему наша организация, вообще-то занимающаяся террористами, педофилами, смертниками, боевиками, повстанцами, крупными браконьерами вдруг должна убить какого-то экономического шулера, который всего-то пару людей заложил? Я этого просто не понимаю. Почему MI6 не могут его арестовать? — Эта проблема не так проста, как кажется, Анна, — ага, любимый стиль комментариев Мэрил Стокс. Не хочешь говорить правду, так скажи что-нибудь абстрактное и неопределенное, как будто много знаешь. — Первой особенностью является то, что Анна сама работает в MI6, а, значит, о захвате или возможном суде над отцом рано или поздно узнает, в итоге может вывезти его за рубеж в страны вне блока НАТО или просто хорошо прятать в каком-нибудь заброшенном, неохраняемом здании в Великобритании. — Кто Марина Пакстон по званию? Не главный же аналитик и не директор MI6, пусть ограничат доступ к этой информации. — У нее чутье на MI6, она знает об организации почти все и может узнать знакомый почерк, даже если агенты британской разведки проникнут к ним в ночное время суток. Марина должна думать, что ее отец умер сам, а не его похитили или убили, даже если это кто-то из правительства. — И все же я все равно до конца не понимаю, миссис Стокс. Британцы могут не просить нас о помощи. Они просто проникают в дом, выстреливают отравленными пулями во всех троих: мужа, жену и дочь, где-нибудь в ванной для протокола вешают их. Если возникнет шум и кто-нибудь вызовет обычную полицию, те фиксируют ритуальное безобразие сектантов. Свидетели уничтожены, а дело отца, который разорил британскую промышленность, закрыто. Зачем мы вообще понадобились британцам? — У британцев просто нет такого опыта, — иными словами, миссис Стокс использует обтекаемую формулировку для некомпетентности. — Какого такого опыта? — то есть в чем именно они некомпетентны. — Они специалисты по убийствам, замаскированным под разборки, но если дело всплывет в СМИ, предыстория не подходит. Он — богатый бизнесмен, его дочь — сотрудник разведки, зачем им убивать друг друга и давно такие люди интересовались ритуальными сектами? Также в Великобритании много специалистов по отравлению, но его легко зафиксировать обычным врачам. У нас же есть яды, которые не найдет ни один из рядовых врачей или примет за другой вирус. — Ну, так обучите их и продайте им этот яд, пусть британцы отравляют Наумова сами. Зачем им наши люди? — Тактика и точность нашей организации несопоставимы с MI6, кроме того Марина слишком хорошо знает организацию. Своих она узнает, и одному только черту известно, какой скандал может устроить в СМИ. — И все же, мне кажется, что в этом деле замешано что-то еще. Скажите мне, почему отца нужно убить, а ей просто нужен психолог? — можно было только задать обтекаемый вопрос, нельзя говорить о парне с телефона доверия, Анну признают заинтересованной в исходе дела и сделают отвод от операции. — Если ее отец провинился перед Великобританией, убейте всю ее семью. — У вас свои карты, Анна, а у меня свои. У Марины есть парень, вот он, — она положила небольшой портрет на стол. Какой-то блондин со слегка пухлым лицом. — Марина беременна и ждет от него ребенка. В его окружении есть знакомый, сержант полиции, вот он, — она добавила еще один портрет. Парню было лет тридцать, на лице небольшая щетина. — Он не причастен к MI6, но в случае убийства семьи вполне способен раскопать, что мотивов убивать ее семью ни у кого не было. Парень не знает ничего о работе Марины, только то, что она трудится где-то в правительстве или министерстве. — MI6 могут убить этого полицейского, потом семью Марины и его парня. В обычной полиции примут за неуловимых мстителей от каких-то раскрытых сержантом дел, будут разрабатывать эту версию. Потом поймут, что след простыл, а они, скорее всего, покинули Великобританию. Три семьи и количество разоренных британских металлургов — это очень малая цена за преступления Сергея Наумова. И все же у Анны была своя логика, несозвучная с обычными людьми. Она вообще не считала, что подход, при котором в семье умирает кто-то один — правильный. Если виноват один, то пусть умрут все. Все равно Марина привыкла к своему отцу и вряд ли Анна так быстро войдет в ее окружение, не говоря уж о естественности всей операции в целом. Проблема в отце — да уберите семью и не врите людям. Нет, кто-то в MI6 принял решение: отец не нужен, а семья пусть живет. К тому же у Марины может быть свой психолог, все-таки ее отец богат, неважно, как он разбогател. — Мне кажется, вы продемонстрировали мне не все карты, — сказала Анна. — Все-таки не понимаю, почему бы не убить три семьи. Зачем вообще кто-то должен жить без кого-то. — Тебя распирает ненависть, как и типичного суперсолдата, почему бы не выпустить из пистолета больше пуль, — сказала Мэрил Стокс. Отчасти, может, оно и было так, но Анна все еще помнит анонимного звонившего, называвшего США не иначе как Дядя Сэм. Конечно, он потерял деда в очень раннем возрасте, Марина может пережить это лучше, но зачем вообще уродовать людей, решая, кому жить, а кому умереть? Если только не стимулировать спрос на услуги психологов, особой пользы от которых лично Анна все равно не видела. Поскольку давно не нуждалась в утешении (если вообще когда-то нуждалась). — Последняя карта: вот этот человек, дед сержанта полиции. Он давно в отставке, то есть ничего узнать не может, но у него куча знакомых такого же высокого ранга все еще на службе. Рано или поздно они доберутся до информации о каком-нибудь засекреченном деле, а там и поймут, что работали MI6. — Почему брифинг был длинным, а я слышала кучу второстепенной информации? — Тебя повысили до капрала, и ты сидела на брифинге в другом месте, с капралами, но не рядовыми. Ты имеешь права знать все, и по умолчанию это так. Ты хочешь получать меньше информации? — Нет, в таком случае я хочу знать все подробности. Но мне бы хотелось ключевых фактов в начале. Что ж, это меняет все. Сергей Наумов должен умереть, и умрет вне зависимости от того, сколько у него влиятельных покровителей. Они знали, что Анна сидела на телефоне доверия. Однако, не знали, кто конкретно ей звонил, и какое значение это имеет для нее самой. Анна возвращалась домой и планировала позвонить Рику Кёртису. * * * Рик приехал к Анне. Они сидели дома, обедали и общались, обсуждая предстоящее задание и саму организацию. — Как продвигается твое обучение на гитаре, Анна? — Нормально, вроде все выходит, Рик. Получалось очень больно и очень трудно: трудности с синхронизацией левой и правой руки, соскальзывающие пальцы, разбитые в кровь подушечки пальцев. — Знаешь, Анна, у меня было также, но я привык и не жалею. — Мне сначала вообще казалось, чтобы играть на электрогитаре — надо быть полным роботом без души. А сейчас все нормально. То, что мы похожи в успехах — случайно не из-за того, что мы суперсолдаты? Они нас изменили, да, но зачем? Чтобы мы не покидали организацию или, чтобы заставить нас с чем-то сражаться кроме врагов на заданиях? — Не знаю, наверно, чтобы мы не меняли сферу деятельности, или это было бы так сложно, что только редкий энтузиаст с большой волей сумеет уйти из конторы. Да, было время. В первые годы работы в костёле. — Костёл? Я думала, что только я так называю эту контору. — Он слишком похож на церковное здание, значит, это и есть костёл. Для меня религия и Бог всегда играли большое значение, Анна. Однажды, я вернулся с одного из первых заданий. У меня были проблемы со сном и моральные терзания. Я думал: правильно ли я поступаю, убивая ради организации? Когда-то я огрел одноклассника гаечным ключом еще в школе и пообещал себе больше так не поступать, но эти люди постоянно требовали, чтобы я убивал для них. Очередной торговец наркотиков, финансист браконьеров или педофилов. Как будто мне от этого проще. Они постоянно говорили мне, в частности Мэрил Стокс, что убивать плохих — это прекращать их страдания. Это хорошо потому, что мы кого-то спасем. Но я никогда не переставал думать, что здесь что-то не так. Мы вершим волю Бога? А мы сами кто такие? Брифинги только не пропускай. Ты можешь пропустить в костёле месяц, ничего не потеряешь, полгода тоже, за это время ничего не поменяется. Но не пару лет. Однажды я на задании заработал первые серьезные деньги. Я считал своих напарников единой командой, но их ценности были просты до безобразия: не вылезать из ночных клубов годами, а потом — как позвонят и вызовут в штаб. Или как бабки закончатся, ведь деньги в костёле — это пассив, а в создании бизнеса солдафоны ничего не понимают. И я понял: здесь у тебя нет никаких друзей, приятель. Анна заметила, что Рик как будто начал говорить чуть быстрее и свободнее. — Пропускаешь слишком много, например пару лет, приходишь в костёл на брифинг. В кулуарах все обсуждают какого-то Чао Сена из Китая. А ты понятия не имеешь, кто это, и почему он вообще кого-то волнует. Потом тебя вызывает Администратор, и говорит, что это сектант, который организовывает массовые убийства в Пекине, Шанхае и других китайских городах, общаясь через стекло и микрофон, одновременно в аудитории распыляя какой-то наркотик по воздуховоду. В результате люди сначала начинают дрожать, потом биться в конвульсиях, а потом теряют сознание и падают замертво. Вскоре этот Чао Сен приезжал в США, Нью-Йорк-Сити, для вербовки новых сектантов в один из чайнатаунов, но фортуна распределилась так, что ему повезло меньше; его концерт не состоялся, а он попал в подставное дорожно-транспортное происшествие, в котором якобы погиб сам, — ради секретности детали операций вне костёла рекомендовалось говорить в прошедшем времени и голосом потише. — И это что, реальное дело или ты пример привел? — Пример привел, я не помню его точное имя, но именно при таких условиях в Нью-Йорк-Сити он и был уничтожен. — Что им мешало поймать его в Китае? — Недружественная страна, не состоят в НАТО. Мне иногда кажется, что костёл — это организация за счет других организаций. Чего мы своего создали? У нас половина операций — исправление ошибок всяких халтурщиков из ЦРУ, ФБР или MI6. Я убежден, что за этим Сергеем Наумовым следили еще в России, но он не входил в зону НАТО. А сейчас? Переехал в Великобританию и подписал себе смертный приговор: там его уже ждали наши люди. — Не согласна, мне кажется, им убивать Сергея Наумова в России не стоило. Рядовая полиция обвинила бы в этом Бестемьянова, Ходченкова или главбуха, а они были не причем. Да и Наумов до этого мошенничества вел себя тихо и просто руководил бизнесом. А как позвонили эти фишеры из Северной Ирландии, так начался весь бардак. — Фишеры могли быть костёлом, не забывай. Как будто они говорят все факты, — сказал Рик с отвращением. Анна и Рик перешли в гостиную. Рик включил электрогитару и сыграл кантри на чистом звуке, позже отложил гитару. Они помолчали, сначала взявшись за руки, а потом Рик обнял Анну.