Пленница миражей

Морбия… Царство теней и кошмаров, пустая мертвая бездна, лежащая посреди Бескрайнего Ничто. Нет ей ни конца ни края. Время здесь идет то вперед, то назад, а может и вовсе замкнуться в кольцо или остановиться. Посреди бесконечного хаоса парит в невесомости гигантский каменный Сфинкс — логово владычицы ужаса, Мираж. Жасмин была в плену у злой колдуньи уже несколько… а ведь действительно, сколько? Может, суток, может, недель, а может, месяцев или лет. Здесь не было ни дня, ни ночи — только иссиня-черная выхолость на мили вдоль и поперек, наполненная осколками астероидов, обломками скал и сияющими бесконечно далеко звездами. Первое время Жасмин пыталась вести счет дням, ориентируясь на свои биологические часы, она выцарапывала на стене черточки куском графита, найденным на полу, но затем сбилась. Законы физики, астрономии, математики, да и вообще здравого смысла здесь не работали. Она ждала, что Аладдин спасет ее, но надежда принцессы угасала с каждым днем. Он так и не смог развеять чары черного обелиска и отличить фальшивую Аграбу от настоящей. А жив ли он был вообще? Жасмин старалась гнать от себя эти мысли, но демоническая женщина с головой кошки только злорадствовала и подливала масла в огонь. — Что, принцесса, твой возлюбленный бросил тебя? Он даже не может отличить подделку от реальности! И что вам дала ваша «истинная любовь»? Мираж подцепляла ее когтями за подбородок, заставляя смотреть на себя, а затем заливалась громким демоническим смехом. Она всегда с издевкой твердила, что Жасмин не пленница в этих покоях, что она может сбежать в любой момент, только вот бежать было некуда. Хотя слова Мираж не были такой уж и неправдой: девушка могла свободно ходить по всем залам и коридорам, находящимся в недрах Сфинкса, она не была закована в цепи, но зачем-то Мираж надела на нее ошейник — наверное, чтобы потешить свое эго. Но Жасмин не могла покинуть пределы Сфинкса. Она искала лазейки, хоть какие-то зацепки, ощупывала каждый камень и каждую колонну в бесчисленных залах, стараясь найти выход, но выхода не было. А стоило ей ступить за порог, как на нее злобно шипели, скалились и недобро косились громадные огненные кошки, что верно следовали по пятам за Мираж и были готовы растерзать жертву, стоило колдунье лишь щелкнуть пальцами. Жасмин могла бы не бояться их, но кошмары отравляли ее разум. И ее страх кормил слуг Мираж. А сбежать от кошмаров Жасмин не могла. Ночных кошмаров, что преследовали ее повсюду. В которых пространство оживало и искривлялось, комнаты становились то несоразмерно огромными, то сужались, грозясь раздавить ее, а иероглифы на стенах шевелились и принимали самые немыслимые формы. Она то убегала по бесконечным коридорам от чудовищ и монстров, попадая в жуткие ловушки, то попадала в камеру пыток, то умирала страшной смертью, каждый раз просыпаясь в холодном поту, однако это оказывался сон во сне. Иногда Жасмин снилась Аграба. Но родной город выглядел совсем не таким, каким она привыкла его видеть. На улицах ни одного жителя. Всё тихое, пустое, вымершее. Город выглядел будто пародией на самого себя, но очень точной: словно сама реальность и материя были искусно скопированы, однако Жасмин не покидало жуткое неуютное чувство, что это подделка, она пыталась найти хоть какие-то признаки нереальности Аграбы, по которой блуждала в своих снах, но не находила ни одного и от этого пугалась и злилась ещё больше. Каждый раз эти сновидения становились все более и более реальными, похожими уже на осознанные сны, а вскоре Жасмин и вовсе перестала различать, где реальность, а где иллюзия в этом бесконечном мире кошмаров. Она просто бродила по Аграбе, искала и звала Аладдина, Джинна и их общих друзей — но все было бесполезно. Принцессе казалось, что вот-вот её суженый внезапно появится и спасёт её, одолеет Мираж и развеет проклятие, но этого не происходило. А потом девушка просыпалась в покоях колдуньи, и всё повторялось. В какой-то момент Жасмин начала быть уверенной в том, что само её пребывание у Мираж — это просто тяжёлый сон, ночной кошмар, который никак не может закончится, а та Аграба, что она видит во сне — как раз настоящая. Разум девушки был почти сломлен. Она была подавлена долгим заточением, всё здесь будто слилось в один бесконечный день. Ментальные пытки способны сломить любого, даже самого сильного и волевого человека, и даже Жасмин, будучи от природы далеко не слабохарактерной, начала постепенно терять рассудок. Она истошно кричала и навзрыд плакала, умоляя Мираж отпустить её, она предлагала колдунье забрать все сокровища Аграбы, даже дворец султана, но Мираж не нужны были богатство и сокровища. Ей были нужны чужие страдания и боль, разрушения и смерть. Жасмин умоляла даже убить её, избавить от страданий, лишь бы Аладдин, её отец и друзья были живы и свободны. Принцесса практически потеряла надежду на то, что её возлюбленный ещё жив и что он однажды придёт спасти её. Но от Мираж нельзя было добиться ответа. Жуткая женщина лишь тешилась своей победой. Однажды Мираж явилась к Жасмин после очередного ее тяжелого пробуждения. Хотя принцесса Аграбы уже не была уверена в том, что она проснулась по-настоящему и просыпалась ли она вообще. — Вижу, ты уже совсем перестала верить в происходящее, моя дорогая, — коварно усмехнулась колдунья, подойдя вплотную к Жасмин. — Ну ничего, я покажу тебе, насколько реально то, что ты видишь и ощущаешь! Она погладила ладонью лицо Жасмин, отчего та с отвращением отшатнулась. Мираж на это лишь злилась демоническим смехом и щелкнула пальцами. Девушку окутала темнота, а через секунду сознание покинуло её. Жасмин очнулась распятой на какой-то отполированной, покрытой лаком поверхности, напоминающей столешницу. Лодыжки и запястья девушки были прикованы металлическими кандалами. Жасмин была беспомощной, обездвиженной и — что напугало её сильнее всего — абсолютно голой. Она осмотрела помещение, в котором находилась. Принцесса никогда не видела раньше эту комнату, хотя исследовала все залы каменного Сфинкса, она была уверена в этом. Скорее всего, эта комната была потайной и пряталась где-то в глубоко в недрах покоев Мираж. Здесь, так же как и в остальных залах, были золотые колонны, инкрустированные драгоценными камнями, иероглифы на стенах и статуи, изображающие древних богов и чудовищ. Однако было нечто, что повергло Жасмин в ужас — все стены залы были увешаны плетками, хлыстами, какими-то жуткими железными масками, конструкциями и прочими орудиями пыток, назначения которых девушка даже не знала. Но не успела она хоть как-то отреагировать на увиденное, как из пустоты материализовалась Мираж. — Тебе нравится моя комната удовольствий, дорогая принцесса? — фирменная ухмылка не сходила с лица колдуньи. — Куда я попала, что это за место? Отпусти меня немедленно! — гневно кричала Жасмин, брыкаясь в кандалах и безуспешно пытаясь освободиться. На что Мираж лишь расхохоталась. — Милая принцесса, неужели ты думаешь, что это поможет? Я ведь неспроста привела тебя сюда. Ты скучаешь и совсем не можешь отличить выдумку от реальности, однако у меня есть верное средство, которое тебе поможет. — Что ты собираешься делать со мной? — с дрожью в голосе спросила Жасмин. — Сейчас узнаешь, — прошипела колдунья. Мираж подошла к распятой на столешнице девушке и бесцеремонно провела ладонью по её обнажённому телу. Сжала в руках её груди, потеребила и чуть сдавила пальцами соски, отчего те вмиг набухли и стали твердыми. Жасмин похолодела от ужаса. Она знала, что Мираж является садистичной, злобной и одержимой, что она любит устраивать пытки и козни, но чтобы она издевались таким образом? Мужеложество и содомия строго порицались в Аграбе, однако принцессе и в голову не могло прийти, что у колдуньи, похитившей её, имеются такие наклонности. — Не трогай меня, ты, порочное чудовище! Меня никогда не привлекали женщины, и тем более ты! Я люблю только Аладдина… — Да неужели? А твоё тело говорит об обратном. Мираж скользнула рукой вниз и дотронулась до половых губ девушки, раздвинула их погрузилась пальцами в нежную плоть, которая была уже влажной. — О Жасмин, да тебе это нравится! Хуже всего было то, что Жасмин действительно возбуждалась от действий колдуньи. Ей отвратительно и неприятно было осознавать, что её тело реагирует таким образом. Естественно, она не желала ласк Мираж, ей было мерзко от того, что больная садистка делала с её телом — но она ничего не могла поделать с собой. Это противоречие буквально разрывало ей душу и разум. Дальнейшее Жасмин помнила лишь отрывками. Помнила жестокие горячие ласки Мираж, её похабные слова, ощущения от ее когтей и клыков по всему телу. Помнила, как колдунья впивалась языком в её промежность, и это чувство отвратительного удовольствия вперемешку с мерзостью от осознания происходящего над ней насилия. И — что самое ужасное — кровь на своих бедрах, когда ведьма вошла в неё огромным отполированным дилдо. После того случая Жасмин надолго впала в прострацию и ушла в себя. Она чувствовала себя оскверненной и грязной, а ведь она уже обещалась Аладдину. Как она теперь сможет смотреть в глаза своему возлюбленному? А Мираж лишь ехидно усмехалась, невероятно довольная тем, что И с тех пор извращенные визиты колдуньи начали происходить с пугающей частотой. Она всегда заставала врасплох, появляясь в тот момент, когда Жасмин меньше всего этого ожидала, и тащила ее в свою камеру пыток, или, как называла это Мираж, «комната удовольствий». И с каждым разом ее садистские увеселения становились все изощренней. Она подвешивала Жасмин на цепях к потолку, била ее плетьми, которые оставляли на нежной коже девушки кровавые полосы, душила ее, отпуская в последний момент, когда Жасмин уже начинала терять сознание, и беспрерывно насиловала все её отверстия своими острыми когтями и огромными дилдо самых разнообразных форм форм и чудовищных размеров. Казалось, что Мираж хочет не только и не столько удовлетворить свою похоть, сколько свое самолюбие, почувствовать безграничную власть над беспомощной жертвой. И это было правдой. Однако Жасмин была на удивление стройкой. Пытки Мираж, одиночество и пребывание в заточении, безусловно, повлияли на ее психическое состояние, но девушка держалась из последних сил. Она кричала, она рыдала, она молила Мираж о смерти, билась в истерике и ударяла кулаками стены, пока не разбивала костяшки пальцев в кровь. Словно бы она все еще надеялась на что-то. Мираж это злило. Она ненавидела надежду. Как и любовь. Как и все добрые и светлые чувства, которыми любили тешить себя люди. Мираж ненавидела счастливые финалы. И она отчаянно желала лишить Жасмин последнего, что у той осталось — надежды. Ее пленница была почти сломлена, но нужно было лишь поднажать. И Мираж решила использовать последнее средство. В один из дней она явилась к принцессе снова. Жасмин вздрогнула, увидев на пороге колдунью, ожидая, что сейчас снова повторятся насилие и пытки. — О, ты боишься меня, принцесса, — самодовольно ухмыльнулась Мираж, видя ужас в глазах Жасмин. — Правильно, так и нужно, тебе стоит меня бояться! Однако сегодня я пришла не за тем, чтобы тебя мучить. В замутненном разуме Жасмин промелькнула мысль: а что, если Мираж надоели ее жестокие игры и она решила освободить ее? Конечно, это была абсолютно бредовая идея, но в ее подсознании затеплилась слабая, едва различимая надежда на спасение. Соломинка, за которую хватается утопающий. — Хочешь узнать, где сейчас находится возлюбленный? — хитро спросила Мираж. Жасмин изменилась в лице, однако колдунья, не дожидаясь ответа, подошла к ней ближе и открыла магический зеркальный портал, поверхность которого была покрыта туманом, но вот проступили очертания знакомого города. Заколдованная спящая Аграба, чьи жители навечно уснули беспробудным сном. Жасмин увидела пустые улицы, словно в ее кошмарах. Каждый житель ее города теперь тоже видел бесконечные кошмары и был не в силах проснуться, сбежать из этого ада. Но через несколько секунд на блестящей поверхности зеркала появился дворец султана. Роскошные покои, просторные коридоры и залы знакомые Жасмин с самого детства. И тронный зал, в котором был ее отец, Джинн, Яго, Абу, Коврик и — нет, — Жасмин не могла в это поверить — Аладдин, обнимающий ее. Точную копию принцессы. Девушка будто бы смотрела на себя со стороны. — Как такое возможно? Что все это значит? — упавшим голосом произнесла она. — О, милая Жасмин, ты пребывала в моих покоях все это время и даже не догадывалась, что твой благоверный променял тебя на фальшивку! — Мираж хищно и злорадно ухмыльнулась, торжествуя. — Позволь ввести тебя в курс дела. С тех пор как я похитила тебя, в Аграбе прошло уже десять лет. В тот день, когда я создала магический обелиск и тень пала на Аграбу, твой храбрый Аладдин самоорверженно сражался, чтобы одолеть эту напасть и развеять чары. Но все было напрасно! Он, как и все жители Аграбы, стал одной из моих марионеток. Я позволила ему считать, что он победил, однако ни он, ни его глупые друзья не догадываются, что город, в котором они живут, просто одна большая иллюзия. На месте настоящей Аграбы сейчас лишь мертвая безжизненная пустыня! Мираж снова взмахнула рукой, и зеркало, вновь покрывшись туманом на миг, показало огромный черный обелиск, чья тень постепенно накрывала Аграбу, уничтожая все, не оставляя после себя ничего. И спустя несколько минут от города, что был ее домом, остались лишь песчаные барханы и палящее солнце. При виде этого на глазах у Жасмин выступили слезы. Она закрыла лицо руками и затряслась в бессильных рыданиях. — Нет, нет, нет! Этого не может быть! — Твой возлюбленный живет с фальшивой Жасмин, в фальшивой Аграбе, искренне думая, что он победил, и даже не подозревает, что все его друзья и все жители Аграбы давно мертвы! Мираж запрокинула голову назад и зашлась гротескным хохотом, который эхом отразился от стен и прокатился по пустым холлам и коридорам. И лишь отчаянный, безудержный плач Жасмин вторил этому звуку…