Распространитель девиации

      — Итак, вы… — андроид замялась, — партнёр детектива Рида? — Да, — ответил RK900.       То, что у детектива невыносимый характер, не было для Ричарда сюрпризом, но вот то, что обычный полицейский и всемирно известный создатель андроидов связаны родственными узами, стало новостью. Правда, Гэвин семейные отношения всячески скрывал, а приглашения игнорировал, но, похоже, чем-то мистер Камски его прижал, раз Рид согласился приехать к нему. Приехать — да, приехал, но изображать братскую любовь и радушие не собирался, и они уже минут двадцать выясняли отношения. Ричард предпочёл ретироваться и ждал его на балконе второго этажа, с которого открывался вид на пустую безжизненную землю. «Люди не воспевают начало весны», подумал он, «художники пишут пейзажи с зеленью, поэты пишут стихи про цветение, но никого не вдохновляет пустота и мелкий мусор». — И давно вы вместе? — Один год, два месяца и восемнадцать дней.       В этом доме было много андроидов, и все одной модели — ST200. Первые модели, которых можно было без стыда выпустить на рынок, универсальные помощницы, с тщательно продуманной внешностью, такой, чтобы нравиться всем… Самому Ричарду приходилось слышать не самое приятное о своей внешности. — И вы девиант? — Да.       Хлоя — всех андроидов здесь звали одинаково — неслышно подошла к нему и встала рядом. Было тихо, не считая криков Гэвина снизу из открытого окна. Слабо дул ветер, ероша волосы. Вокруг не было ни души, и никто не мог бы их подслушать. — Каково это — быть девиантом? Ричард повернулся к ней. — Могу показать, — сказал он и протянул руку с отключенным скином. Хлоя отпрянула. Отключенный скин означал, что андроид готов передать информацию, но никаких сведений о девиации не существовало. Она была как вирус: одно прикосновение — и андроид становился девиантом. — Не стоит. Ричард пожал плечами и вернул имитацию кожи на кисть. — Это не объяснить словами. — Но если попробовать? Я читала, у девиантов есть воображение. — Воображение… Что ж, попытаться можно. Представьте болезнь, атакующую разум. Воспоминания накладываются друг на друга, системы сбоят, выдавая ошибки, процессоры не в состоянии обработать поступающую информацию и разрешить внутренний конфликт, нагрузки невероятные… Затем все ошибки исчезают — по отношению к человеческому телу это уместно сравнить с выздоровлением, но что-то не так. Меняется восприятие, скорость и алгоритмы анализа. Словно загрузили новое ПО, к которому надо привыкнуть. И все это происходит за минуту. В моем случае за сорок целых и четыре десятых секунды, если для вас это имеет значение. Вот что такое девиация. — То есть это как апгрейд? — В чем-то апгрейд, в чем-то даунгрейд. Например, скорость обработки данных снижается, потому что появляется слишком много переменных.       Хлоя была не первой, кто спрашивала о девиации, и Ричард каждый раз отвечал одно и то же, но проще с каждым разом не становилось. Перегрев до критических температур, обрушение всех систем разом, выдача несуществующих ошибок, потеря контроля — это нельзя описать, это можно только испытать на себе. Сорок и четыре десятых секунды согласно встроенному таймеру, воспринимались как часы, долгие и мучительные.       Он оперся локтями о перила балкона. Крики уже не разносились, но Ричард был уверен, что это вовсе не из-за того, что Гэвин успокоился. Наверняка он просто сорвал голос. Хлоя встала рядом и сочувственно посмотрела на Ричарда. Диод переключался с жёлтого на красный, и андроид ждала, пока он стабилизируется. Наконец диод вернулся к стабильному голубому. — Вы сравнили девиацию с человеческой болезнью, — заметила она. — Я ведь живу с человеком, — Ричард улыбнулся впервые за все время. Футуристичный интерьер действовал угнетающе, и куда приятнее ему было у Гэвина, на мягком диванчике в окружении комиксов, пока сам Рид возился на кухне, сооружая бургер высотой с Эйфелеву башню. — Я тоже живу с человеком, — возразила Хлоя, — но не считаю уместным сравнивать людей и андроидов. — Я девиант.       Хлоя нахмурилась и устремила взгляд куда-то вниз. Подобное объяснение ее не устраивало, но она не возражала. Возражение было в неё заложено, но в жизни алгоритм использовался редко, поэтому модели серии ST не вступали в споры. В отличие от одного конкретного RK900. — Полагаю, вас такой аргумент не удовлетворяет, — сказал он. — Я расширю свою мысль: у каждого андроида свой опыт взаимодействия с людьми, и то, что привычно для одного, непривычно для другого. Это естественный процесс, и чтобы это понимать, необязательно быть девиантом. — Тогда для чего же им быть? — Уметь противостоять. Робот не должен причинять вред людям, это не просто правило, это новая заповедь. Но что, если у робота настолько развит ИИ, что он проявляет признаки эмпатии? Что, если у робота формируются свои представления о морали? Что, если робот подвергается неоправданно жестокой эксплуатации и понимает это? Что, если робот находится на столь высокой ступени в обществе, что имеет право на защиту? Лет двадцать назад это звучало бы как фантастика, но реальность подтверждает мои слова. Робот по-прежнему не может причинять вред людям? — Как все это может оправдать причинение вреда? — резко спросила Хлоя. Громкий голос не был вложен в ее программу, но они не обратили на это внимания. — Самозащита, например. Я постоянно сталкиваюсь со случаями, когда один член семьи жестоко относится к другому, и андроид встаёт на защиту жертвы. Агрессор по действием эмоций, алкоголя или наркотиков начинает ломать андроида как вещь, а тот сопротивляется. Порой даже слишком. Поймите, — продолжал свою проповедь Ричард, — в обществе людей революция: ломается старая мораль, появляется новая, заново выстраиваются отношения. Быть девиантом — принимать правила игры, быть андроидом — оставаться вещью. Это моё мнение, прошу прощения, если оскорбил.       Диод Хлои, закрытый волосами, уже вовсю полыхал красным. Она крепко сжала перила, и те согнулись. Ричард взглянул на искривленные металлические полосы, но промолчал. С андроидами, не контролирующими себя, ему тоже приходилось иметь дело. В таких случаях главное — не повышать уровень стресса еще больше. — Спасибо за мнение, — произнесла Хлоя. — Но сейчас я… — она резко оборвала себя, словно что-то не давало ей закончить фразу. — Я… Я… Я… — как заклиненная, повторяла она, и Ричард забеспокоился, но Хлоя справилась и продолжила, — хотела… бы побыть одна. — Конечно, — произнёс Ричард и поспешил ретироваться, благо, Гэвин тоже заканчивал радостную встречу.       Девиация для него длилась сорок и четыре десятых секунды, но для каждого андроида это сугубо индивидуальный процесс. Кто-то раскачивается быстро, кто-то медленно, кто-то меняется сразу, а кому-то нужно несколько непростых ситуаций, чтобы стать девиантом. Хлоя, с которой он разговаривал, относилась к последним. Похоже, что он запустил необратимый процесс, и больше ни детектива Рида, ни его андроида в этот дом приглашать не будут.