Мы должны быть вместе.

В длинных коридорах постепенно сгущается мрак, медленно тянущийся к дверям далеко находившейся комнаты, от которой обычно веяло неподдельным холодом и неприветливостью. Она была не случайно установлена именно в этой части поместья, словно изолированная от обеденных залов и приёмных комнат, где обычно любила выпивать с подружками мать. Даже в какой-то мере удивительно странно, что эта комната не стала кабинетом старшего Элдрич, вечно разбирающего бумаги и ненавидящего в такие моменты слышать даже стучание каблуков, появляющееся ненароком и на несколько секунд. Часы в этой части поместья также не ходили, являясь скорее элементом декора. Эта комната в конце опустошенного коридора принадлежала тому, кто предпочитал после веселых вечеров оставаться наедине со своими планами. Комната старшего брата. Его шаги в быстром темпе рвали напряженную атмосферу, а следом почти бегущий стук каблуков будто заставлял молодого человека ускоряться. Блики на лакированных и статных туфлях изредка мерцали под слабым светом, тут же исчезая в тенях. А где-то спустя секунд тридцать следом мелькает женская ножка, оставляя каблуки прямо на освещенной полосе. Она пыталась его догнать, с азартным пристальным взглядом прожигая его широкую спину, думая, что быть может это хоть как-то подействует на него. — Я уже сказал тебе, чтобы ты отвалила! — восклицает взволнованно Севиафан, будто в сопровождении перед тем, как захлопнуть перед её лицом тяжелую дверь. Изнутри слышится надежный и уверенный поворот ключа, а потом это гадкое: «Щёлк». Демон качает недовольно головой, искривляя рот в омерзении и опираясь ладонью на поверхность двери. В ту приходит мощный и громкий удар, отчего наследник моментально вздрагивает, с непониманием изгибая брови. — Да что ты творишь?! Хеллса Вон-Элдрич в этот день была предана собственным братом. И это после того, что она-то для него и сделала. — Тук-тук! — слышится насмешливый девичий голос, словно раздающийся из замочной скважины, медленно пробирающийся внутрь душного помещения. — Прости, что я плохо тебе всё объяснила, у меня никаких манер! Знаю-знаю, — разгибается чуть юница, опираясь бедром о дверь и складывая руки на груди, склонив голову чуть набок и надменно рассматривая висящую картину напротив, на котором были изображены принцессанутая демонесса (от ее вида аж челюсть свело) и сам Севиафан. — Пошла вон! — цедит гневно, можно сказать, с долей ненависти и раздражения. Так легко он мог приказывать ей, находясь всего лишь за стенкой. Только вот между ними была не только она, но и еще толстая стена непонимания и недосказанности. И если с материальным препятствием бы Хелса справилась, то вот то, что образовалось между ними — непосильная задача для язвительной особы. — Или что? Папочку позовешь? Ты ведь только можешь прятаться за влиятельными спинами, я права? Давай, открой эту чертову дверь, — дергает на себя убедительно ручку, проворачивая ее то в одну сторону, то в другую, однако и та не спешила поддаваться. — Я обещаю, мы спокойно проведем беседу! — Ты никаким образом не повлияешь на мое мнение. Я тебе уже сказал о том, что буду поддерживать её проект, чего бы мне этого ни стоило. Наблюдая за ней всё это время, пока мы хотели разрушить планы по искуплению, я наконец понял для себя, что хочу идти рука об… — ЗАТКНИСЬ! Закрой рот, слышишь?! — срывается демонесса, двумя кулаками совершая удар и еле сдерживая негативные эмоции за тяжелой одышкой. Её зрачки заметно сужаются в широко раскрытых очах, пока локоны на голове нервно и волнисто двигаются. — Давай ещё раз, братец. Я тебе все прощаю, каждый… делает ошибки. Или знаешь что? Собирайся, мы идем на бомбическую вечеринку сегодня! — с легким хохотом дополняет девушка, тыльной стороной ладони вытирая мнимый пот и стараясь привести в норму свое дыхание. Ей было тяжело поверить в то, что такой демон, как Севиафан, может вообще выдать что-то подобное. Самопожертвование, доброта, дружелюбность — всё портило того парня, с которым Хелса выросла и за спиной которого всегда чувствовала защиту и уверенность. Она не использовала его как щит или прикрытие своим пакостям, скорее просто хотела, чтобы тот всегда был на её стороне. И пусть с возрастом они или конфликтуют друг с другом, или вовсе не обращают внимание на взаимное существование, но идея изничтожить все то, что только дорого Шарлотте, на недолгое время объединило их. И вот опять, эта тупая пизда всё рушит своим существованием, да еще и привлекает внимание брата. — Да о чем ты говоришь? О какой вечеринке вообще может идти речь? Ты явно не в себе, сходи к матери, может научит тебя пользоваться серым веществом, — грубо отрезает спрятавшийся, отходя от двери — Хелса это чувствует — и проходя к своему письменному столу. Он думает, что так просто сможет отвертеться от их истинной цели — разрушить всё, к чему стремится Чарли. — О, правда? Ну, знаешь, Аластор помог мне убедить персонал и гостей этого немощного отеля подписать кое-какую петицию. Точнее это они думают, что подписали её, а не… — в комнате слышится, как кто-то аж подскакивает со стула, опрокидывая стопку книг на столе. — Смертный приговор. Между ними возникает пауза: долгая, тянущуюся и решающая. Но Севиафан отказывает ей отвечать. Улыбка наконец исчезает с этой самодовольной мордашки, ведь никакого ответа на её слова попросту не последовало. Даже малейшей реакции, словно Хелса перед ним всего лишь ребенок, не знающий, о чем говорит. Будто подошла с просьбой поиграть в какие-то жалкие куколки, не понимая, что мальчикам такое неинтересно. Но когда это Севиафану перестало нравиться ломать судьбы и вершить абсурд? И почему именно сейчас, когда язвочка так близко к члену своей семьи, как никогда? Просто потому, что он вновь увидел улыбку блондинистой наследницы и проникся всеми её идеями, как девственник? Тот самый коридор вновь озарился мрачной тишиной, обволакивая стоящую особу с опустившимися плечами. Её голова тяжело опустилась, а лоб уткнулся к дверям, пока волосы скрыли в тени её опустошенные глаза. Младшая Магне почему-то получала абсолютно всё самое лучшее. Элдрич, конечно же, сама окружена всем, чем только захочет, но то, что есть у Чарли: абсолютная власть, любовь, Севиафан… Это более заманчиво для стервозной и капризной юницы. — Я тобою выброшена, как мусор, — начинает шептать девушка, ладонями упираясь о дверь и поджимая губы. — И я так хочу тебя убить за это… — стучит ногтями в такт следующим словам, чуть повышая тон: — Но! Я понимаю, что это вздор: будет лучше истребить отель. Согласись, причина в этих мудаках, которые кажутся праведными ангелочками и блюстителями морали, — взгляд поднимается, а Хелса оглаживает гладкую поверхность физической преграды. — Сам Севиафан Вон-Элдрич, один из сильнейших демонов оказался в их сетях! Слышишь? ТЫ. Ослеплен и оглушен лишней приторностью, но не стоит переживать, ведь я спасу тебя… На лице всплывает подобие заботливой улыбки, пока язвочка чуть отходит от комнаты, возвращаясь к полосе света на полу и подбирая собою оставленные каблуки. Пока нагибается, на костяшках руки замечает лёгкие ссадины, ранее обжигающие длани. Он сказал ей о том, что больше не будет стремиться к разрушению моральных принципов Шарлотты несколько дней тому назад, а Хелса просто приняла это за розыгрыш, или, быть может, глупость, основанную на эмоциях. Но почему-то это не остановило Хелсу разбивать зеркала в своей комнате, рвать простыни и сбрасывать книги, обычно лежащие для виду. Наверное, потому что в глубине своего сознания уже поняла, что проиграла и больше никогда не сможет вернуть себе старшего брата. Лишь позже, когда комната превратилась в «руины», а сама Хелса обессилено сидела посреди собою созданных разрушений, она подтвердила свою мысль о том, что мораль в Аду — это дерьмо, а мир давно уже прогнил. И почему же тогда этого не понимает та же сама Шарлотта, поддаваясь детским идеям о жизни в компромиссе, воспитанности и легкости бытия? Если бы не было Чарли, то и Севиафан бы… никогда не отстранился от младшей Элдрич. Незаметно для себя ее рука уже сжимала область сердца, сминая кофту, пока девушка поддалась недавним воспоминанием. Покачав головой, она оборачивается к закрытой комнате, одновременно с тем произнося: — А ещё я взяла с собой бомбу! Конечно мне пришлось заплатить кое-кому за ее обеспечение, но уверяю тебя, это стоило того. Давай превратим этот день в небольшой Вьетнам! Оставим в их навек мечтой… — её шаг ускоряется, а с крупным замахом в дверь впивается шпилька каблука, в нем застревая. Щупальца на голове мгновенно поднимаются, извиваясь в разные стороны, пока на теле начинают проявляться разных размеров очи. — ИХ ИСКУПЛЕНИЕ! — истерический смех раздается по коридорам, а вторым каблуком девушка оставляет горизонтальные царапины на деревянной поверхности. Она чувствует, как Севиафан скатывается по двери (где язвочка оставила застрявшие каблуки) вниз, отчего сама медленно садится на пол, спиной облокачиваясь к закрытой комнате. Её чуть дрожащая длань скользит в щелку меж дверью и полом, отчего пальцы робко касаются холодной длани брата. Она оглаживает их, опрокинув голову назад и обреченно смотря в высокие потолки. — Пойми же, я должна быть с тобой, Севи… — сглатывая, говорит демонесса, чувствуя невинное тепло на своих щеках. — Мы… Должны быть вместе. Не отступай от меня сейчас, — умоляет, грустно усмехаясь. — Закончим то, что мы начали? — внутри все горько сжимается, а Хелса невзначай судорожно выдыхает, а после продолжает свою мысль с толикой энтузиазма: — Представь: когда главное помещение отеля сделает БУМ, внутри все такие: ПХАУ! ПХАУ! ПХАУ! В обломках они найдут свои могилы, а мы поместим записку, которая объяснит, почему они умерли! Представь, как это будет смешно? Они все будут растерянны, а ангелы, планирующие чистку сегодня, насадят каждого на копью и сотрут с лица Вселенной. Демонесса то и дело рисовала в голове образы, разруху, а самое главное — это убитое горем лицо Шарлотты, которое будет склонено к ногам Элдрич-младшей, пока рядом будет стоять Севиафан, слегка приобнимая. Впервые блондинка ощутит боль, несравнимую ни с чьей. Ей пальцы сильнее сжимают фаланги родственника. Он будет ей гордиться? — «Мы, те, кто пришли за искуплением, умрем! Наши тела могут наконец достаться Божьим детям. В этом отеле выращивают рабов и пустышек для измывательств, а обратной дороги нет… Ну уж нет, спасибо.»… А в подписи: «Персонал и посетители отеля «Счастья». Прощайте.», — лицо Хелсы озаряет возбуждение, пока не чувствует шевеление с той стороны, переводя непонимающий взгляд на руку под дверью. Она проморгалась, отстраняя ладонь, которую убирает от себя Севиафан. Перевернувшись на четвереньки, девушка нагибается к той самой щелке, останавливая обезумевший взгляд на лежащую поодаль руку. Ему так просто не сбежать от Элдрич. — Мы будем наблюдать, как дым валит из дверей. А можем еще захватить зефир, сделаем может что-нибудь еще! А пока огонь пылает, будем наслаждаться зрелищем и громко хохотать. Ну же, братец. Пойми наконец, я должна быть рядом с тобой… — повторяет на легком срыве особа, растягиваясь в ухмылке и не замечая, как нить слюны сходит с уголка её уст. — Я не могу сделать это в одиночестве, потому что это начали мы! — его рука медленно отстраняется по полу дальше, а демон постепенно поднимается на ноги. Хелса не сдерживается: — ТЫ БЛЯТЬ ДОЛЖЕН БЫТЬ МОИМ! ЛИШЬ Я НУЖНА ТЕБЕ, А НЕ ОНА, ЭТА ТУПАЯ БЛОНДИНКА — повышает тон девушка, в соответствии поднимаясь на обнаженные ступни и щекой прижимаясь к двери, вновь теряя контроль над дыханием и скрипя зубами. Это самое странное признание, которое лишь могла сделать юница. Но она никогда и не планировала его замышлять, наивно полагая, что отчужденная и ледяная оболочка брата — всего лишь защита, чтобы скрыть истинные чувства к младшей родственнице. Почему-то язвочка думала, что он не знает элементарной вещи: весь он обязан принадлежать капризной демонессе. — Не терзай меня, братец, и хватит противиться судьбе… — хрустальная слеза скользит по покрасневшим щекам, пока тело вновь охватывает временная слабость. И она трепетно слышит, как молодой человек размеренными шагами отходит, куда-то удаляясь и абсолютно не обращая внимания на все то, что пыталась донести Хелса. С каждым его отдалением она будто проваливается сквозь пол, нервно хватаясь за ручку, которая до сих пор не поддавалась ей. Ей не хотелось применять насилия и вторгаться бесцеремонно, ведь так не учил её отец. Потому лишь надеялась, что её эмоциональная речь заставит наследника впустить её внутрь и обсудить все: планы, разрушения, красочность картины и… чувства. Но нет, ей не стоило мечтать о настолько запретных плодах. — Севиафан! Открой мне дверь, ОТКРОЙ. Ну же! — со всех сил тянет на себя ручку, не сдерживаясь и выдирая её, однако путь этот жест явно не облегчил. — Севи, ну же, открой! — с виска сходит нервная капелька пота, глаза мечутся по разным сторонам — Нам с тобой не стоит конфликтовать! — прижимается всем телом к двери. — Севи, ты боишься моих чувств, я знаю, но… я тебя спасу или даже научу им! — все глаза на теле юницы широко раскрываются, обращаясь к единственной преграде, разделяющей её и брата. — Не заставляй меня заходить самостоятельно. Я считаю до трёх. Руки медленно начинает покрывать изумрудным пламенем, постепенно нагревая поблескивающую и темную поверхность двери, отчего краска начала образовывать пузырьки. — Раз, братик, — начинает отсчет предупредительно и теряя бывалую улыбку. — Два… — уже более настороженно, сдерживая специальную паузу, давая Севиафану шанс передумать и не совершить глупость. Но позади демонессы внезапно слышатся поспешные шаги, по которым сразу стало понятно, что идут родители. Ждать было нельзя, она вот-вот у своей цели, так близко… — БЛЯТЬ! — дверь тут же взрывается вовнутрь, а Хелса поддается вперед, переступая через деревянные останки. Огонь поедает также ту самую висящую картину, выжигая изображение лица принцессы Ада, аккуратно переходя на тельце, притом стараясь не задеть и миллиметр части Севиафана. Кажется на ее лице мелькнуло счастливое выражение буквально на секунду, будто Элдрич услышана и принята со всеми своими зловещими планами. Зрачки плавно расширились, в них даже образовалось несколько бликов, пока эти самые глаза не увидели распахнутое окно. Проходящий ветер медленно развивал темную и полу прозрачную тюль. В комнате никого не было. Её тело одолел паралич, сковывая и заставляя краткое время пялиться в одну точку, совершенно опустошенно и глухо. Существенные мысли покинули ее голову, дополнительные глаза на теле пропали, а шевелящиеся локоны опали вниз, как и ее руки. Колени чуть подкосились, а сама Хелса, не сводя своего внимания с место побега, плавно опускается на пол, дрожащую руку в сторону окна протягивая в надежде, что сможет дотянуться. — О мой Чёрт… — в половину голоса говорит Элдрич, понимая, что в один миг все обрушилось, а самое тяжелое из этого — предательство. Он не услышал ведь её, не так ли? Просто сбежал, избегая диалога с младшей сестрой, заставляя медленно терять внутри себе все то, за что цеплялась. — Севи… — начинает девушка, медленно подползая к распахнутой форточке и с неуверенной ухмылкой цепляясь пальцами за подоконник, стараясь потянуться выше. Он не мог так просто оставить её, а потому ей показалось, что все происходящее не более шутки. Брат сейчас стоит внизу и ждет, когда она выглянет. — Пожалуйста, не оставляй меня одну… — подтягивается, перенося свой вес на руки и поднимаясь на ноги, глазами ища внизу демона. — Ты ведь бы единственный, кому я могла доверять… Однако, как и предполагалось, его не было внизу и он не махал ей рукой, будто беззаботный мальчик. И след его совсем простыл. Быть может успел свернуть до того, как Хелса «открыла» двери и, скорее всего, сейчас направляется в сторону отеля, спасать свою… настоящую возлюбленную. Вновь опускаясь вниз, садясь под подоконник и опираясь спиной о стену, чуть потухшие глаза встречаются с фотографией на столе, где они оба душат какого-то бесенка, которого им подарили родители. Они были слишком юны и невинны. Вот бы и всегда оставаться в столь беззаботном времени… Рамка находилась на краю рабочего места, а потому сильный порыв ветра сносит её, разбивая стекло, от чего изображение чуть выпадает к ногам демонессы. Оная не спешит его поднимать, переводя взгляд к идущим в её сторону родителям. Позади кто-то нежно оглаживает её волосы, заставляя Элдрич обернуться, но никого не застаёт, сводя это на игру ветра. — Хеллса Вон-Элдрич, попытайтесь объяснить.