Гроза

“От неё пахнет могильщиком”. Это первая мысль, которая рождается в голове Сая: её руки шершавые, с болезненными заусеницами, густо натёртые жирным кремом с ароматом дешёвой розы, но он не перебивает запах влажной земли и гнилых растений, не скрывает забившейся черноты земли под кутикулой. Она улыбается, выжидающе смотрит яркими глазами — тянет чем-то трупным, сладким. Как от разложившихся трупов. Разумеется, она куноичи. И по изученной анкете ближайшего круга Наруто Узумаки становится ясно, что посредственная куноичи. Принадлежит к клану Яманака, но заслуг за её спиной меньше, чем перекопанных горшков в семейном цветочном магазинчике в центре Конохи. Сай растягивает губы в улыбке — как пластилин, мышцы податливые, пластичные. — Красавица. Ино удивлённо округляет глаза. В лице проступает волнение, реакция на слова, и сразу же кровь приливает к щекам. “Положительная реакция на похвалу, есть вероятность воздействовать через давление на эго, сексуальная активность на минимуме, легко ведётся на мужское внимание”. Сай конспектирует это в уме, не открывая улыбчиво прищуренных глаз, — посредственная куноичи мало его интересует, но сбор информации и слабостей привычка. Никогда не знаешь, что из этого пригодится. Чуть позже Сай узнает, что конспектировать и анализировать человека — лишь часть успеха. Даже понимание его эмоций всего четверть. Над Конохой глухо и запоздало ухает гром. Серая стена ливня вырастает из чёрных туч над крышами, заполоняет узкие улицы холодом и звонко тарабанит по стокам и железной балюстраде балконов. Торопливый шаг попадает в лужу — в ней рассеянными кругами рябит рыхлый от туч небосвод и сверкает оброненной молнией. Сай останавливается под первым навесом магазина. Несколько секунд запоминает в памяти, как по свисающей с крыши влагопрочной ткани скатываются капли, как туманно на их искристом фоне замирает улица и опускает взгляд под ноги. Земля обнажает сколотые камни, в сандалии чвакает. Холодно, мокро. Не хочется мочить бумагу. Ткань промокшей рубахи липнет к лопаткам. Вокруг замершая полутьма и серость — удивительно, как люди пугливо тушат свет в окнах, боясь перепада энергии и удара молнии по антеннам. Сай задумчиво моргает. Смотрит на мутные отражения в лужах неказистой архитектуры зданий, ловит мелькнувшее желание перейти на акварель — давно с ней не работает, но дожди в ней получаются очень достоверными, реалистичными. Рядом щёлкает замок, брякают колокольчики. — Сай!.. — он оглядывается через плечо, узнавая вынырнувшую из темноты магазинного помещения девушку. — Под дождь попал, да? Заходи, не мокни! В серости ливня Ино тоже серая — яркий блонд волос смазывается до стёртой седины, цвет глаз от освещения закономерно тухнет, а одежда выглядит не так ярко, как прежде, лишь различима по тонам и интенсивности черноты. Ино Яманака. Посредственная куноичи с родовой техникой переноса разума — замирает хрупкой ладонью на ручке двери, хлопает глазами от продолжительной паузы и аккуратно заправляет длинную чёлку за ухо. Дождь тенями пляшет по её коже сквозь множественные квадраты стёкол в помещении цветочного. Сай называет её красавицей, потому что так объясняли особенность взаимоотношений между людьми и влияния прозвищ. Он не знает, что именно можно назвать в этом мире красивым: отражения в лужах угловатых зданий, ритмично спадающие капли с навеса, промокшие ноги на фоне грязи, девушку, выглянувшую из темноты. Что есть “красиво”?.. — Спасибо, — он кивает, оценивая, что ситуация не стоит улыбки. Но Ино всё же улыбается уголками губ, удовлетворённо кивает в ответ и уходит обратно в темноту магазина, оставляя поскрипывать дверь от накатывающих порывов ветра. Колокольчики, зацепившись ниткой за полотно двери, робко позвенькивают. Свет включается в помещении ослепительно ярко: наливаются цветом зелень растений, пробиваются живыми красками розы, тюльпаны, орхидеи, нарциссы, разноцветные открытки на стенде позади проклёвываются вместе с безумством цвета упаковочной бумаги. В цветочном магазине тихо, умиротворённо и пахнет сырой землёй. Как от могил. Пока девушка уходит во внутренние помещения дома, Сай оглядывает цветочный магазин и терпко вдыхает аромат. Петрикор, задушенный сладкими призвуками цветов. Ливень за окнами усиливается. Над самыми крышами разрывается гром. — Любишь мелиссу? — тихий шаг на пороге за прилавком сливается с бренчанием посуды на подносе. — Я заварила наугад, что-то даже не спросила, какой тебе лучше. Сай оглядывается на Ино — как много в этой жизни красит освещение. — Подойдёт любой. Чайник опускается на стеклянный столик с глухим цоканьем. Шелестят журналы с оформлением, отросшие аккуратные ноготки сбирают с гладкой поверхности брошюры по праздничным предложениями, постукивают, выравнивая стопку. Журчит медово-зелёная струя чая, окатывает лицо теплом и выраженным запахом мелиссы. Он не просит чая и даже временного пристанища на время дождя, поэтому задумчиво оглядывает через окна серость. Изнутри она видится совсем иначе. — Чай согреет, — тихо напевает себе под нос Ино, пододвигая к бледным ладоням Сая чашку, и он отвлекается от разглядывания ливня на неё. — Нравится дождь? Он недолго смотрит на сидящую напротив: глаза яркие, как васильки, волосы с тёплым оттенком, как у света под потолком. Яманака Ино. Красавица. С запахом на руках могил и гнилых листьев. — Нравится наблюдать за сменой погоды, — чуть погодя, поправляет Сай, и Ино улыбается на его слова. — Мне нравится дождь. Мы с мамой в детстве часто тут сидели в темноте, наблюдали за грозой. Взгляд сползает с её лица на руки, ласково обхватившие по бокам чашку — всё такие же грубые, с множеством мелких белёсых шрамов, с видимыми тёмными полосками на сгибах и шелушащимися подушечками пальцев. Ино замечает его взгляд — отводит ладонь от чашки, разжимает и задумчиво переворачивает. — Ах, это… — Сай поднимает обратно глаза, но не видит в чужом лице смущения или неловкости: девушка с тёплой улыбкой рассматривает свои руки. — Приходится много работать в цветочном, минусы работы флористом. Сай моргает, пытаясь запомнить, как в чужих глазах под опущенными ресницами залегает влажный блик света — приглушённо, таинственно, изящно. Как капли на водостоках и навесах. Как полутьма переулков с редким лучом света из окна. — Твоя мама была флористом? Ино поднимает голову, вскинув брови. — Ну… В каком-то смысле. Разумеется, папа с мамой шиноби, но мама всегда любила цветы и вот… Как-то так появился магазин. — Интересная история, — он прикрывает глаза в лёгкой улыбке: доброжелательность в ответ на личную информацию. — А в цветочных всегда пахнет как на кладбище? Неожиданно Ино прыскает смехом: приятно жмурится, прикрывает ладонью рот и изящные плечи вздрагивают часто-часто. Белокурые длинные локоны подпрыгивают на плечах, распускают поблёскивающую невидимую паутину. Сай напрягается. — Я сказал что-то не то?.. — Да нет, что ты, — бегло отмахивается Яманака, промаргиваясь от проступивших слёз смеха. — Просто ты так… Не знаю, странно говоришь. Сакура рассказывала, что ты со странностями, но сейчас это лучше видно. — Странностями? — он не понимает. — Я сказал что-то странное? — Ты сказал, что в цветочном пахнет, как на кладбище, — всё ещё посмеиваясь, качает головой она. — Удивительно прямолинейно! — Прости, — Сай смаргивает, чуть прокручивает чашку в руках. — Это из-за неприятных ассоциаций с темой мёртвых и загробной жизни?.. Я полагал, что логично такое сравнение, ведь флористы занимаются и похоронами в том числе. — Правда, правда твоя, — кивает Ино, успокаиваясь. А потом, пристально вглядевшись в лицо парня, прикрывает глаза и умиротворённо отпивает чай. — Если здесь — кладбище, то я, получается, могильщик. Пальцы на кружке вздрагивают — он вспоминает свою первую мысль о ней. Слишком мало информации о её характере в досье, мало выводов — но неожиданно что-то укалывает, как первая капля холодного дождя по коже. Не раздражается, как Сакура. Не кричит, как Наруто. Не вздыхает, как Ямато. — Могильщик для цветов. Ох, как звучит! — снова задорно хихикает Ино и качает головой. Сай опускает взгляд в чай — смотрит на своё мутное отражение и листы цветов над головой. Отсмеявшись вдоволь, Ино наконец замечает, как проступает через стёкла громче звуки боя капель. Сай так и замолкает, уставляясь в чашку. Она несколько секунд смотрит на его расслабленное и спокойное лицо, потом, пару раз ударив указательным пальцем по губе, неожиданно поднимается, скрипит стулом по холодной плитке пола и уходит к выключателю. Свет стухает в цветочном магазине, снова сливая помещение с серостью улицы. Сай поднимает голову в тот момент, когда девушка мягко садится на подоконник среди разлапистых и больших листов зелени и выглядывает на небо через окно. — Вот так мы с мамой сидели, — как ни в чём не бывало, вполголоса продолжает она и окидывает смеющимся взглядом застывшего Сая. — Мы сидели в темноте, слушали дождь и смотрели, когда на небе появится молния — считали, сколько их будет за одну грозу. Серость сжирает краски, как ливень жизнь по селению. Яростно стучит дождь по стёклам, пляшет тенями по светлому лицу. Так хрупки и интимны звуки внутри магазина, они растворяются в шуме непогоды. В темноте и серости света — плавные линии бёдер, очерченные тенями складки ткани на кофте, мягкий женственный полупрофиль и шёлковые переливы длинных волос. Вспышка рассекает небо за окном, обливает белизной на мгновение распахнувшиеся глаза. Уже не ярко-голубые, а как и всё вокруг — серые. Спустя несколько секунд тяжело и нависающе — гром. И Сай ощущает вместе с раскатывающимся порывом звука, за его дребезжание в самом глубине груди, что вот оно самое. Красиво. Без ярких красок, без интересного освещения, без интересного построения рисунка. Ино Яманака сидящая среди своих цветов на подоконнике магазина и ловящая взглядом молнию — вот что бывает в жизни красивым. На её губах блуждает зачарованная полуулыбка, она моргает и переводит взгляд на него. — Правда красиво? Совсем шёпотом. Сай оглядывается на окно, чуть подаётся вперёд, чтобы увидеть из-за навеса кусок чёрного неба. Вспыхивает молния. Секунды тишины, перебиваемой боем ливня, и гром. — Красиво, — соглашается он и не замечает, как невесомо улыбается. Без мысли об улыбке, без желания поразить кого-то в этой неразборчивой темноте. Ино ловит улыбку на его лице и снова отворачивается к окну. Годом позже после войны Сай вспомнит об этом во время другого дождя — потянет петрикором, запахом кладбища, и в памяти всплывёт облик Ино, наблюдающей за грозой. В порыве вдохновения он черкнёт пару линий на бумаге, желая воссоздать картину, но не получается — не хватает запахов, звуков, тихого голоса и того самого звонкого смеха, отдающегося эхом в просторном магазине. И Сай подумает, что это некрасиво. От рук красавицы с его набросков не пахнет как от сырой земли. В глазах не пляшет тот неуловимый карандашу блеск, штрихи не передают чувственности изгибов и неуловимости дымки волос. Ино Яманака. Его красавица из цветочного. Девушка, которая впоследствии спасёт ему жизнь и не изменит красоте спустя десятилетия.