Холодно

- Холодно. …Когда Алла пожаловалась на холод в первый раз, Женя едва смог придти в себя от изумления. Холодно? Но – как? В помещении довольно тепло, к тому же Алла закутана в одеяло по самые уши, как ей может быть холодно? - Холодно… - прошептала тогда ещё раз Алла, съёживаясь под одеялом. Лунный свет превращал этот комочек в нечто, кажущееся ещё меньше: длинные, резкие тени очерчивали её слишком чётко. – Женя… Так холодно… Алла не просыпалась. До сих пор Женя не замечал за соседкой по комнате и – уже – подругой склонности к разговорам во сне, и это тоже стало сюрпризом. - Холодно… На неё смотреть было невозможно: становилось до ужаса её жалко. Женя изо всех сил старался убедить в том, что утром Алла ничего и не вспомнит, а значит, если уж совсем жалко, то можно накинуть на неё своё одеяло. Убеждать получалось из рук вон плохо. Котик, до сих пор мирно спящий на подушке Аллы, проснулся, замяукал обеспокоенно, тычась носом в тёмную макушку, но Алла только сжималась ещё больше и бесконечно шептала имя друга. В конце концов Женя не выдержал: набросил на неё своё одеяло. А потом и вовсе лёг рядом, обнимая этот комочек. Утром ошарашенная Алла на несколько секунд потеряла дар речи, но рассказу Жени поверила и даже поблагодарила его. А на следующую ночь всё повторилось с той только разницей, что Алла проснулась сразу, как только Женя улёгся ей за спину. - Ты и вправду так мёрзнешь? – поинтересовался тогда Женя, отстраняясь. Было неловко. Одно дело – обнимать спящую, пусть и напряжённую Аллу, и совсем другое – когда эта напряжённая Алла бодрствует. - Да, - после небольшой паузы ответила Алла. И пробормотала едва слышно: - Спасибо. …Постепенно они к этому привыкли , и Алла больше не просыпалась одна. Впрочем, она больше и не засыпала одна.