Глава 6
24 июня 2020 г. в 23:53
Фригга была чудесной женщиной, заботливой матерью, любящей женой и милосердной Всематерью. Она всегда справедливо поступала со своими подданными, да и со всем народом Асгарда. Решения касающихся мелких разногласий в народе находились под покровительством Фригги. Фригга всегда помогала всем, даже в незначительных ссорах она находила подход к каждой из сторон спора. Она предпочитала придерживаться нейтральной стороны, принимая решения, но когда приходилось разрешать споры своих родных сыновей, придерживаться нейтралитета было невозможно. Между Локи и Тором всегда возникало много споров, но в детстве они предпочитали решать все свои проблемы между друг другом с Фриггой. Они измучивали ее своими спорами до тех пор, пока она не наказывала их обоих и не отправляла по своим комнатам.
Сегодня утром компания отправлялась в Етунхейм. У всех был ранний подъем, но раньше всех проснулась Фригга. Она должна была проверить своих детей перед отъездом и с длинным напутствием отправить их в долгий путь. Когда Фригга поднялась с кровати, еще было темно. Она проснулась, накинула махровый халат. Вышла из спальни первого будить пошла Локи, так как знала, что его разбудить будет сложнее, чем Тора.
Она вошла в комнату. Стопка чемоданов, которые собрал ее младший сын, была бережно сложена у стены и, казалось, что стопка едва ли не касается потолка. Улыбнувшись увиденному, Фригга подошла к его кровати и присела на один из краев. Локи крепко спал и даже не шелохнулся, когда Мать присела к нему на кровать.
— Милый, пора просыпаться. Пора собираться в дорогу, — тихо, практически шепотом произнесла Фригга.
— Я никуда не поеду, — еще не проснувшись, сказал Локи, даже не сказал, а проурчал сквозь сон.
— Локи, вставай, впереди долгая дорога, у тебя будет время поспать по пути, — настойчивее сказала Фригга.
— Хорошо, пару минуток и я встану, — прошипел на нее Локи, укрываясь одеялом с головой.
— Пару минут и просыпайся, — сказала Фригга, подымаясь с кровати и выходя из его комнаты.
Насколько бы Локи не хотел просыпаться, но это было нужным. Он встал с кровати, оделся в заранее приготовленную одежду, вышел из комнаты и прошел в столовую. Вся семья быстро перекусила перед дорогой. Когда они закончили, на улице их уже ждала повозка, которая должна была отвезти их к Хеймдаллю.
На улице уже стояла Амора. Она успела погрузить все свои чемоданы и просто ожидала остальных путников.
— Доброе утро, Ваше Величество, — сказала и приклонилась перед Фриггой Амора.
— Доброе; удачного вам всем путешествия, — произнесла Фригга.
Она не спеша обняла сначала старшего сына, потом младшего. На свое собственное удивление, Фригга даже обняла Амору. А в конце цепочки стояла Хела. Фригга не желала с ней вообще контактировать, тем более обнимать, но у нее не было выбора, так как это было бы неэтично, что не могла себе позволить Царица.
Чемоданы были погружены и вся компания села в повозку. Кода тронулись лошади, Фригга помахала рукой. Если бы у нее не было силы воли, скорее всего она бы расплакалась, ведь кто знал, когда они встретятся в следующий раз.
Они быстро доехали до конца города и так же быстро пересекли радужный мост. Никто не заметил, что они уже добрались к Хеймдаллю. Они вышли из повозки.
— Хеймдалль! Доброе утро, дружище, — подходя к Хеймдаллю ближе, сказал Тор.
— Доброе утро, принц, — ответил Хеймдалль.
С виду страж моста Бивреста казался очень грозным и неприступным, как стена, но на самом деле он был очень добрым и отзывчивым. Он был хорошим другом Тору. Когда Тор был младше, они проводили больше времени, нежели сейчас. В те времена Хеймдалль не занимал столь почетную должность и уделял много времени маленькому принцу. Но спустя некоторое время Один дал больше возможности Хеймдаллю, и тот полностью раскрыл свой талант всевидящего ока. Из-за этой должности, страж поселился в построение на радужном мосту, которое было предназначено для стражей Бивреста. С тех самых пор они виделись с Тором крайне редко, ведь Хеймдаллю было запрещено покидать свой пост. Но даже спустя долгое время они сохранили все те же теплые дружеские отношения.
— Пожалуйста, пройдите сюда, — продолжил Хеймдалль и указал пальцем на место.
Все путники прошли на указанное место.
— Удачи, — крикнул Хеймдалль напоследок.
И вот, по воле Хеймдалля, они уже стояли среди снежных гор, а рядом с ними и весь их багаж. Немного оглянувшись, они увидели двух ледяных великанов, которые, видимо, были присланы за гостями. Ледяные великаны, отличались от всех остальных жителей девяти миров своим высоким ростом, конечно, если не брать в счет климатические условия и то, как они их переносили. Между двумя гигантами стояла не большое сооружение, которое было тяжело назвать даже повозкой, а тем более каретой. Рядом с транспортом не было никаких животных. А это означало, что вести эту «повозку» будут двое великанов.
— Прошу, — басом произнес один из великанов, указывающий на повозку.
Каждый из великанов был метра три ростом. Вроде бы и не так много, но чтобы вести разговор с ними, асгардцам приходилось высоко поднимать голову, от чего потом сильно болела шея.
Сначала компания погрузила свои вещи, а потом они и сами залезли в повозку. Всем было крайне холодно, а изо рта валил пар. Достав пару теплых вещей из верхних чемоданов, которые были заранее приготовлены для такого случая, все накинули на себя верхнюю одежду. Повозка тронулась, ледяные великаны с помощью веревочек тянули закрытую карету (без колес) по снегу. Внутри было темно. Снег был очень глубоким, и если трехметровым великанам он был по плечи, и они хоть как-то передвигали ногами в снегу, то карета вообще «плыла» в снегу из-за того, что она была привязана прочными канатами к телам великанов. Амора наколдовала небольшой огонек и кинула его в пространство. В карете стало немного посветлее. Помещение внутри было достаточно просторным, наверное, настолько большим, что они все могли без труда лечь в полный рост, не касаясь друг друга. Сидели они на полу, точнее никакой скамьи внутри не было. Пол был устелен мягким ковром, а на нем была огромная куча пуфиков, разных подушек и даже одеял. У кареты так же был свой «багажник» где хранились все вещи гостей. Раньше чем через сутки они и не ожидали оказаться на месте и то, если повезет не попасть в какую-то пургу и если ночью погода не испортиться. Сначала хранилось молчание, спустя какое-то время из-за огонька Аморы в карете стало тепло и даже немного душно, так что все сняли верхнюю одежду, оставив ее в углу. Спустя еще некоторое время было принято решение вовсе убрать свет для того, чтобы немного вздремнуть. Тор и Хела легли в соседние углы кареты и практически сразу уснули. Аморе спать не хотелось, а Локи не мог спать в присутствии кого-то другого в помещении. Со вчерашнего дня, после той ссоры, они еще не общались. Более того, они даже не поздоровались друг с другом. А теперь, когда они, по сути, остались одни, избегать неотложного разговора было невозможным.
— Не хочешь попросить прощения? — начала Амора.
— Возможно, я погорячился вчера, сказав некоторые вещи, которые по факту не имеют смысла. Но ты тоже хороша, — ответил Локи, он очень хотел помириться, но идти первому на примирение было сложно.
— Ладно, колдун, забудем сказанное, — сказала Амора, добавив свой фирменный нежный смешок.
Локи никогда никому не позволял так общаться с собой, как общалась с ним Амора. Если бы кто-то другой назвал бы его «колдуном», он бы тотчас превратил его в жабу или во что-то еще ужасно омерзительное. Но кличка «колдун» в устах Аморы была ему приятна. И даже он сам не понимал отчего.
Казалось, он увидел, как она улыбнулась, слегка приподняв уголки рта, сквозь не просветную темноту и придвинулась к нему ближе. Она положила свою голову к нему на грудь, как зачастую делала, если они вздорили по какому-то глупому поводу. Этот жест в каком-то роде означал их тотальное примирение.
— У тебя руки холодные, — прошептал Локи, укрывая ее одним из махровых одеял в карете.
Она еще раз поежилась и окончательно устроилась, использовав Локи как подушку и слегка приобняв его руками. Он, в свою очередь, положил свою руку на нее, еще больше укутывая ее одеялом. Так они лежали в темноте, пока он не почувствовал, что Амора заснула. Локи, полулежа, всматривался в темноту, обдумывая предстоящие дела и переговоры, которые им придется провести.