Сказка с счастливым концом

Гэвину двадцать восемь, у него абсолютно невозможный характер, шрамы по всему телу и кровоточащая рана в области сердца. У него чёрные волосы и тёмно-карие глаза, у него острые плечи и угловатая фигура, у него слишком чувствительное восприятие всего этого грёбанного мира. Поздняя ночь, узкие переулки, душный воздух. Мгла давит, голова кружится от бесконечной усталости. Ремень с кобурой крестом на спине поверх чёрной футболки, компактный Глок*, пачка сигарет в кармане куртки и зажигалка в кармане чёрных джинс. Закурить хочется ужасно, до сухости в горле, но Ричарда этим злить совсем не хочется. Красно-синий свет сигнальных балок на крышах автомобилей, белый свет карманных фонариков, жёлтый свет диода его напарника. Они садятся возле здания, плечом к плечу, прямо на бетонный блок**, из которого торчат железные прутья, уставившись куда-то в темноту. Не проронив ни слова, прислонившись теснее, думая каждый о чём-то своём. Из толпы следственно-оперативной группы к ним размашистыми шагами, на ходу снимая перчатки, направляется один из криминалистов. - Мы закончили, детектив. Можете ехать домой. Детектив Рид – отец-одиночка. Дома его ждут своенравная кошка и самый очаровательный ребёнок в мире. Его сын Кейси никак не может заснуть, и он рассказывает ему сказки. Про заколдованные замки, про прекрасные светлые поляны, на которых встречаются принцы с принцессами, про волшебных существ, вроде сраных феечек и русалок, про небывалых животных, что расскажут захватывающую историю о далёком королевстве, конечно, с хорошим концом – он рассказывает те сказки, что придумал сам, и те, что рассказывала ему мать в его детстве. На братьев Гримм и Андерсена нет времени, поэтому он сочиняет на ходу, а Кейси ему помогает. Кейси засыпает спокойно, он улыбается во сне. Ему снятся добрый принц и смелая принцесса, снится эта зелёная поляна под летним солнцем, снится ласковый тёплый ветер, что путается в волосах влюблённых, пока они спускаются по узкой тропинке вниз к весеннему ручью, а тот весело журчит им обоим. Его отцу снятся громкие выстрелы, сирены патрульных машин, беспрестанные крики, стеклянные глаза той умершей девушки, которую они не успели спасти, помехи от рации, лужи крови и снова трупы, трупы, трупы. У Кейси монстры только под кроватью, а у Гэвина перед глазами все те уроды, что насилуют и убивают ради шутки, у него кошмары наяву. Рид старший просыпается посреди ночи со вскриками и в холодном поту, его сын - по утрам, с сонными осоловелыми глазами и жалобным хныканьем, что он не хочет есть кашу на завтрак и идти в садик. Гэвин тоже не хочет есть кашу на завтрак. Гэвин тоже не хочет идти на работу. Гэвин тоже хочет сесть на задницу и захныкать, но вместо этого устало улыбается ребёнку и обещает, что, если тот будет послушным, они поиграют в полицейских вместе – хоть Гэвина и задрало играть в полицейских на работе, это любимая игра Кейси, а потому он сдаётся. Восходящее солнце окрашивает небо в огненно-оранжевый у самого горизонта, и в нежно-розовый с примесью голубого у самого верха, облака расходятся по нему, подсвечиваемые снизу. Утренняя прохлада и ветер, пробирающийся под кофту. Глубокий вдох. Дверь Департамента. Привычное и родное «Доброе утро, Гэвин». Документы, записи, отпечатки, лица, допросы, крепкий кофе и мятные леденцы вместо обеда – их расследование, наконец, сдвигается с мёртвой точки. За окном автомобиля мелькают электрические столбы, районы гетто, кирпичные стены в ярких граффити, и они не сулят детективам ничего хорошего. Перестрелка. Рид не то, чтобы удивлён, но раздосадован от этого не меньше. Ричарда не задели, только чудом Гэвин успевает пригнуться, уворачиваясь от пули. Они злятся, ругаются, матерятся, но, остыв, быстро мирятся. Оперевшись на капот синего Фольксвагена, стоя плечом к плечу, человек – докуривая сигарету, андроид – наблюдая за густым табачным дымом, слетающим с обветренных губ. Их рабочий день наконец-то закончился. Кажется, их рабочий день длился где-то трое суток подряд, пока они без отдыха что-то обсуждали, просматривали, искали и бегали по всему Детройту, как ненормальные. Ричард чувствует, что хочет закончить с этим делом как можно скорее, Гэвин чувствует, что вот-вот упадёт, поэтому напарник подхватывает его под локоть, пока они идут к машине. Детектив задремал на переднем сидении, скрестив руки на груди, прислонившись виском к окну. Сколько он уже не спал? Сутки? Двое? Когда в последний раз хоть что-нибудь ел? Когда отдыхал? Ричард думает об этом, беспокойно мигая жёлтым диодом, пока они едут к дому. Ричард думает о том, как ему не хочется будить его, но сделать это приходится, ведь они уже подъехали. Осторожно кладёт руку ему на плечо, и человек мгновенно вздрагивает. Чуткий сон так легко прервать. Гэвин трогательно зевает и потирает глаза, пока идёт до входной двери, Гэвин хлопает себя по щекам, прежде чем повернуть ключи в замке входной двери, он вдыхает поглубже перед тем как войти, и, зайдя, улыбается выбежавшему сыну самой счастливой улыбкой. Подхватывает ребёнка на руки, будто это совсем не тяжело, даже когда ты пиздецки устал, улыбается его няне, доброжелательной женщине лет пятидесяти, извиняется, что ей пришлось засидеться допоздна, объясняет, что снова задержался на работе. Она кивает, улыбается в ответ - она понимает. Она знакомится с Ричардом, пока Гэвин укладывает свою маленькую копию спать, целуя ребёнка в лоб и нос, она уходит, когда, наконец, родитель прикрывает дверь в его спальню и идёт в душ. Но андроид остаётся, он терпеливо ждёт. Ричард ждёт, чтобы провести рукой по его влажным волосам, чтобы стереть ладонью стекающие с шеи капли воды, чтобы погладить по спине через домашнюю футболку, ухватить короткий поцелуй, прошептать на ухо, что всё будет хорошо, но ему, Гэвину, нужно отдохнуть. Он ведёт своего человека до спальни за руку, он целует в макушку уже спящего на его груди Рида. Этой ночью детективу не приснится ни один кошмар, а если приснится следующей, они обязательно с этим справятся. У них обязательно всё будет хорошо.