Примирение

Алые глаза полыхали ярче пламени, в котором горел их обладатель, ярче капель крови могучего бога, ярче звезд. Будь сейчас день – затмили бы сияние Ра. Инпу был уверен в этом. Он старался не смотреть в сторону костра. И без того непрестанно ощущал на себе… Сет пощады не просил. С тех пор, как Гор поставил ему, поверженному, ногу на грудь, Разрушитель не издал ни звука. Быть может, прояви он слабость, боги были бы снисходительнее. Возможно, даже оставили бы ему жизнь. Но Сет замкнулся в гордом, презрительном, поистине царственном молчании, а в глазах ясно читалось все, что он думал о победителях. Единожды только этот взгляд смягчился – когда Тефнут выступила с яростной речью защиты, а Шу, несколько мгновений поглядев на осужденного внука, столь же горячо присоединился к ней. Кажется, один только Инпу и заметил, как Сет покачал головой после их слов. Лишь расставшись со шкурой пантеры, превратившись под его руками в страшное месиво крови и обнаженной плоти, Сет позволил себе едва слышный стон. Не стон даже, а долгий хриплый выдох. Инпу знал – это тяжкое дуновение навсегда оставит след на его левой руке, чуть ниже локтя… Огонь добрался до алых глаз, но от костра все так же не донеслось ни звука. Не смущаясь никого, в голос разрыдалась Тефнут, и бог ветра прижал ее, обессиленную, к себе. Лоб его от переносья до края царского платка, без которого он не выходил из дома, перечеркивала морщинка. Инпу вздохнул, быстрым взглядом обвел остальных. Лицо брата выражало мрачное торжество, Нефтида и Нут сжимали губы в одинаковой суровой маске, Геб повернулся к месту казни спиной. По щеке Исиды скользнула, сверкнув в свете огня, одинокая слеза. Инпу не поверил глазам, прищурился, вздрогнул, осознав, что увиденное правдиво… И проснулся. Несколько долгих мгновений понадобилось ему, чтобы осознать: в прошлом тот страшный день, и он лежит лицом к небу на своем ложе на крыше дома, и возвращен к жизни, правит мертвыми отец, и брат давно спокойно воцарился на престоле живых, и жестокий дух Сета больше не тревожил никого из них. Разве что его самого – через этот сон. Инпу отыскал взглядом стремительную звезду, посвященную дяде. Та вдруг мигнула – дважды, очень ярко и резко. В тот же миг молодой бог вылетел из постели, точно тяжелая бронебойная стрела из римского самострела. Он стоял на крыше, вглядываясь в небо и обострив до высшего предела все свои чувства. Ничего. Ничего необычного. Все так же умирали на подвластной земле, шли на суд отца души – кто-то спокойно, бесстрашно, кто-то медленно и испуганно. Завершив труды дня, спали боги и люди, отдав на время власть царствовавшим во тьме. Время Сета, казненного бога… Ночь дышала легкой влагой… стало быть, Тефнут перестала оплакивать Сета. Это было единственной переменой, и ничего удивительного – много времени прошло. Но ведь не могло ничего не случиться! Это люди имели право не заметить знака небес, но не Инпу. А здесь все одно к одному: сон, непрекращающаяся боль вины в душе, – хотя, случись все заново, Инпу, вероятно, поступил бы так же! – а теперь еще влага в ночи и сияние звезды Сета, в которую кто-то будто вдохнул новую жизнь. Новую жизнь?.. Инпу улыбнулся, уже зная, что нащупал верное направление мысли. Снова заострил свою чуткость, но не просто вовне, а в совершенно определенную сторону. Он не искал отклика и потому тянулся к знакомой силе с предельной осторожностью: если верна догадка, нельзя выдать себя. …Рассыпавшиеся по телу длинные волосы – Сет, беззаконник, никогда не носил ни парика, ни платка, даже будучи царем. Вольная душа пустыни, величайший воин спал, прижимаясь щекой к черной земле. Инпу слышал ушами родича тихий плеск Хапи, ощущал через могучее мерное дыхание запахи папирусов, лотосов и почему-то молока. Легонько шевельнулась рука, непривычная еще в своем новом рождении ни к оружию, ни к чему-либо еще, Инпу напрягся, готовый немедленно исчезнуть, но Сет не проснулся. Зато молодой бог уловил силу. Да, сейчас дядя был слаб, точно дитя, но это была его мощь, та самая. Буря, взращенная бурей… теперь он понимал, почему спокойный, мудрый Шу так любил буйного Сета и выделял его из прочих внуков. Схожесть, теплая отеческая гордость… и, возможно, легкая горечь о недоступном – бог ветров никогда не позволял себе того, что с легкостью делал Сет. Снова улыбнувшись, Инпу отпустил свое чувство, и связь с душой дяди постепенно растаяла. Теперь он знал, где искать. Они встретились случайно. Инпу вообще любил бродить по Та-Кемт, особенно по прекрасным городам вроде Фив или Инбу-хедж. Сейчас не бродил, а шел со вполне определенной целью. К дому из золотого песчаника, утонувшему в зелени сада, взлелеянного руками Тефнут, в котором уживались рядом камнеломка с далекого северного острова, – смешные желтые звездочки цветов, – и роскошные акации с плоскими кронами, которые можно было встретить только на крайнем юге, где пустыня снова сходится с морем. Сет же явно стремился прочь из страны. Конечно, столкновения не было. Боги встретились взглядами – между ними лежала долина и великая река. Инпу сам от себя не ожидал этого восхищения и уважительной радости, когда увидел и узнал Сета. Такая радость случается лишь от встречи с силой и красотой, что гораздо ближе к стихиям, чем даже к богам. И пусть смерть и возрождение очень изменили дядю, пусть прежними остались лишь черты лица: впалые щеки, остро выступающие скулы, резкая длинная линия темных губ: верхняя чуть крупнее нижней…. Это все равно был он, Сет! Глаза очень потемнели, но алые грозовые зарницы в них остались прежними. Из-под капюшона темного плаща невиданного в Та-Кемт кроя выскользнула прядь тяжелых черных волос, и Сет отвел ее быстрым жестом. Инпу разглядел тонкий глубокий шрам на запястье, сердце снова обожгла вина – он вспомнил, каким видел дядю в последний раз. Бог-воин слегка прищурился. Даже не эхо улыбки, но Инпу понимал – его тоже прекрасно узнали. И в этот раз оставят в покое. А потом Сет повернулся спиной, неуловимым движением плеч поправил плащ. Ничуть не заботясь о взглядах людей, он рассыпался мириадой огненных темных искр и, подобно воде, ушел в песок. Инпу попытался было, как той ночью, проследовать за ним мысленно, да куда там! Исчез… Инпу знал от матери, кто помог дяде вернуться. Первые годы никто из богов благоразумно не приходил к Шу и Тефнут. Лишь Нефтида была там в день возрождения, но ей не позволили увидеть Сета. Шу передал ей слова бывшего супруга, не щадя ее чувств. Она поделилась с сестрой новостями и болью, и так все узнали то, о чем Инпу догадался первым. Конечно, то, что он задумал, было безумием. Когда-то Сет любил свою жену – мать иногда давала волю воспоминаниям, и еще ребенком Инпу многое запомнил. И, коль скоро он даже ее не желал видеть больше никогда под страхом смерти, что же ожидало других: Гора, от безысходности лишившего дядю большей части силы и только так сумевшего победить? Отца, которого Сет вызвал на заведомо проигрышный поединок и безжалостно убил за нанесенное оскорбление? Самого Инпу?.. Но его все так же преследовал сон, и молодой бог понимал – нужен мир, или его сведет с ума собственная память. И совесть. Из страха безумия ли он приближался сейчас к золотистому дому? Не только. О, нет!.. Без дяди в большой семье богов воцарилась чудовищная скука. Все было… пресно. Чего стоит эта победа, если так отдалились от всех Тефнут и Шу, если в печали Исида, если отец явно тоскует о брате, если даже беспристрастный Тот говорит о Сете только с теплой, едва различимой улыбкой, хотя никогда не умаляет его преступлений? Некому стало нарушать покой небес и повергать в ужас самого Ра беззаконными, но безобидными, в сущности, выходками – вроде того, что он никогда не надевал немес и вообще мало признавал подобающую царю роскошь… Никогда прежде Инпу не думал о Сете как о веселом боге. Если у него и было чувство юмора, то весьма своеобычное, не каждому понятное. Но вспомнилось, каким дядя бывал в светлые свои минуты, как держался среди богов даже в простых одеждах воина – и подумалось, чуть ли не впервые, что не всякому владыке нужны вещественные подтверждения власти. Иному достаточно просто быть… Инпу коротко тряхнул головой. Так недолго и скатиться в кощунство. Его уже посещали мысли, что Сет не был незаконным правителем – ведь честным был тот поединок с отцом… И плохим царем он тоже не был, это Инпу имел возможность наблюдать лично. Ну, тяжелый характер достался… Довольно, Инпу! Ни к чему размышлять о том, что уже случилось и осталось в прошлом. Теперь следовало разбираться с последствиями. Тефнут встретила его не слишком-то дружелюбно – нахмурилась точно так же, как супруг в день казни. Но, выдержав недолгое молчание, все же пригласила Инпу в дом. Длинные прямые брови Шу сошлись в одну черту при виде правнука. Он молча отвернулся, предоставив беседу жене. Вопиющая невежливость для него, всегда очень чувствительного к гостеприимству и классическим законам родства! Видно, прав был Инпу в своих размышлениях. Да и сам Шу никогда не скрывал своего отношения к Сету. Даже о тяжбе предпочитал не высказываться. Мол, сами улаживайте свой раздор… - С чем ты пришел, Инпу? – спросила Тефнут. Молодой бог ответил не сразу. Как высказать свою надежду после всего, что было между ним и дядей? - Я хочу помириться. С Сетом. Нубийская Кошка саркастически улыбнулась. Шу рассмеялся – холодно и совсем не весело. - Ты понимаешь, что возможностей для этого у тебя еще меньше, чем у твоей матери? – он не обернулся, в голосе звучала насмешка. Инпу решительно покачал головой. - Это не так. Я видел его сегодня. Он… – молодой бог смолк, не вполне уверенный, что сумеет описать встречу. Но Шу и Тефнут в этом не нуждались. Переглянулись, Шу кивнул, сделал к правнуку маленький шаг. - Кто еще знает, что ты здесь? – спросил он строго. - Никто. Тефнут задумчиво щурилась, какой-то своей частью она была не дома – об этом свидетельствовал туманный взгляд. Но понемногу ее серо-голубые светлые глаза обрели ясность выражения. - Не думаю, что Сет хочет сейчас видеть кого-либо из вас, – сказала она тихо. – И он не думает о мире. Но я постараюсь убедить его. А ты, Инпу, сумей убедить тех, на кого он зол, что мир необходим всем. До тех пор – ступай. Когда Инпу покинул дом, брат с сестрой некоторое время молчали. Не беседовали без слов, как умели всегда, а именно молчали, каждый в себе. Молодой безумец не был так уж неправ. Да и сами близнецы думали о том, как помирить строптивого внука с семьей. Разумеется, пока не говорили об этом с ним, но размышляли. Вот снова переглянулись, Шу улыбнулся. - Ты еще здесь? – спросил он в пустоту. От золотистой стены отделилась едва заметная тень, скользнула на свое любимое место у бассейна и выпрямилась его другом. Локи, преследуя какие-то свои цели, не пожелал показаться ни Нефтиде, ни Инпу, ни кому-либо другому. Боги лишь знали, что Шу и Тефнут дружны с неким чужаком и порой принимают его в своем доме. И сами посещают дальние края. - Как видишь, здесь, – проворчал северянин. Близнецы присоединились к нему, Тефнут смотрела резко и прямо. - Что думаешь? - Что ты умница, – очень редко рыжий произносил подобные слова. Гораздо чаще бесцеремонно выражал свое отношение к умственной ущербности как богов, так и людей. Имел право, конечно. А если уж очень надоедал, Шу язвительно напоминал другу, что некий умник однажды сам чудовищно сглупил: сперва довел собратьев до белого каления, а после признался в преступлении… - Благодарю, – кивнула Тефнут после паузы. – Чем же я тебя удивила? - Я был уверен, что ты его пожалеешь. Правильно, пусть попытается искупить часть своей вины хотя бы так. С Гором он намучается, конечно… Вы сами уже знаете, как действовать дальше? Шу кивнул. - Я постараюсь подвести Сета к мысли о мире. Меня он послушает. - Но он никогда в жизни не подаст руки первым, – резонно возразила Тефнут. – А насчет Нефтиды и отказа от своих обязанностей он и вовсе решил навсегда. - Это не значит, что не нужно посеять в его душе новые семена. - Инпу справится, – негромко произнес Локи. Вокруг пронзительных глаз северянина лежал искристый ледяной узор: так внешне проявлялась его сила. – Очень хорошо справится. Но вам торопиться пока нельзя. Пускай Сет сам заскучает, дождитесь его возвращения, сами искать не вздумайте. - Он может вернуться и через десять лет, и через двадцать! - Он вернется, – Локи остался спокоен, но в речи проявился мягкий, очень опасный нажим. – Вспомни, Шу, сколько времени понадобилось мне, чтобы просто произносить имена Скади или Тора. Дай время и ему. Вернется, спросит о делах – и будешь сеять свои семена. Тефнут, когда Инпу убедит всех и придет сказать тебе об этом, расскажи, что Сет отрекся от людей и более не зависит от их поклонения. Он уже стал сильнее, чем был. - Ты считаешь, что они должны бояться? – Тефнут, кажется, поняла, куда клонит друг. Но Локи покачал головой. - Они должны знать, с кем имеют дело. Страх – это уже личный выбор. Узнав это, многие испугаются, и Инпу придется снова убеждать их. Это и его собственное убеждение сделает крепче. - Хорошо, убедит он во второй раз. Что дальше? – Шу не очень любил, когда в разговоре так тянули время. - А дальше… – Локи вдруг улыбнулся так, что задрожал самый воздух, по комнате, наполненной ароматом любимых Тефнут лотосов, разлилась свежесть ледяной равнины. Не холод, а именно чистейшая свежесть, от самого начала мира не потревоженная ни дыханием, ни дымом. Он улыбался, и не было никаких сомнений: бог обмана придумал великолепную шутку. – Дальше отпустите Сета снова: он не очень-то вас послушает. И через год пригласите его недругов в гости, чтобы примирились с братом и дядей. Близнецы переглянулись с недоумением, Локи тихо, звонко рассмеялся. - Я его приведу. Вам не обмануть его, а я сумею. Когда день рождения Сета? Богиня-влага несколько мгновений неподвижно молчала. Потом невесомо прикоснулась к руке Шу, и они заулыбались одинаковой, медленной улыбкой, какая появляется, если разгадать очень сложную загадку. Рыжий довольно кивнул, – сообразили! – одним движением поднялся на ноги. - Все получилось! – Тефнут ворвалась в дом золотистым облачком, налетела на крепкую грудь Шу, тот легко закружил ее и бережно поставил на ноги. Локи, прибывший накануне, вскочил. - Явятся? – его удивительные глаза искрились азартом. Он знал, что рождение Сета сделало этот день несчастливым для Та-Кемт, и потому в семье его никогда не праздновали. Один только Шу мог позволить себе поздравить внука, не оглядываясь ни на что. Тефнут, судя по всему, смогла заставить всех забыть об этом. - Да! – она счастливо улыбнулась. – Теперь черед твоей сумасбродной затеи! - Где сейчас Сет? В серых глазах Шу нестерпимым светом замерцали лучи солнца – он осматривал свои владения в поисках внука. - Совсем рядом, в Нубийской пустыне! – улыбнулся и он. – Локи, я обещаю тебе желание, если все получится! Рыжий покачал головой. - Оставь желание себе, – отказался он. Сосредоточенно нахмурился. – Тефнут… Богиня выставила вперед тонкую ладонь. Локи очень медленно протянул свою, коснулся – от кончиков пальцев вниз и лишь потом всей рукою. И Шу даже вздрогнул. Все преображения, которые он наблюдал за свою долгую жизнь, были хоть сколько-нибудь плавными, можно было уловить миг изменения. Исключением был Локи: он превращался мгновенно, за один удар сердца. Раз! – и вот перед ним стояли две Тефнут, и даже ему трудно было отличить настоящую. Та, что стояла справа, подмигнула богу ветра, и Шу улыбнулся. Тефнут никогда так не сделает. Это северный жест, очень свойственный другу. До самого вечера близнецы помогали великому обманщику освоиться в облике Тефнут, чтобы никто не распознал подделки. С наступлением темноты богиня увела Локи к себе, там приникла к нему всем телом и губами коснулась губ. Это был не поцелуй, а быстрый выдох, северянин ощутил вкус тумана. - Часть моих сил, – подтвердила она его догадку. – Чтобы ты нес с собой росу… Обмани Шу, и тогда будешь готов. Иди. Шу предупрежден не был, как и не мог быть уверен, что в его покой, – супруги иногда спали отдельно, – явилась не жена. Однако на соблазн бог ветра не поддался. - Я не хочу повторить историю Осириса, – так он сказал, отвернувшись к стене. Локи тихо выскользнул прочь, безупречно подражая легчайшей поступи Тефнут. Та ждала его в комнате с бассейном. На вопросительное движение рыжий, который сейчас вовсе не был рыжим, покачал головой. - Не узнал, – прошептал он. Передал ей слова друга, и богиня улыбнулась гордо и счастливо. Локи невольно припомнил Сигюн и ее улыбку. Сам он не отличался подобной верностью, но ценить ее умел. Локи в очередной раз вытряхнул из сандалии песок, остановился. Если верить сведениям, которыми снабдил его Шу, оставалось сделать еще сотню-другую шагов по раскаленному сыпучему золоту пустыни – и он встретит Сета. Тот устроился на небольшом каменном плато в самом ее сердце и в ближайшее время явно не собирался покидать этот скупой приют. На все переговоры ушло полвека. Когда Шу в первый раз заикнулся Сету о примирении, Разрушитель едва не отступил от своего слова, и бог ветра затратил много усилий, чтобы гнев внука не отразился на Фивах. Тогда они поссорились. Вновь Сет вернулся из скитаний через девять лет. И на осторожные речи Тефнут, по большей части, отмалчивался. То ли не хотел обижать ее, то ли и впрямь прислушался – так или иначе, броня дала трещину. И план Локи начал действовать. Разумеется, семейство отреагировало на новость о его свободе с робостью, а кое-кто и с откровенным страхом. Но совместные усилия искреннего Инпу и Тефнут, которой помогал и супруг, и хитрость северянина, делали свое дело. И вот однажды Сет сам отпустил корявую шуточку на тему собственной смерти и мужской силы. Время пришло. Шу немедленно обратился мыслью к Локи, который вовсе не поселился в невыносимо жаркой Та-Кемт. Бог обмана примчался, узнал новости. План пришлось немного подправить, согласовав с Тефнут преображение. Потом – дружеская беседа до рассвета, никак не дающаяся ему игра в сенет, смешливое поражение Шу в мехен, любимую игру Сета, споры и предположения… …И теперь Локи шел по пустыне навстречу новому испытанию. Одно дело: ложь для себя или ради веселья, и совсем иное – для такого дела, да и еще столь могучему созданию. Локи еще не забыл тот удар, которым Сет оборвал поцелуй. А ведь тогда он едва пришел в себя и бил далеко не в полную силу!.. Впрочем, бояться рыжий даже не думал. Испугаться – это выдать себя с головой. И заодно обречь все на провал. Да ни за что на свете! Локи собирался довести шутку до конца. Плато открылось ему неожиданно. Шаг – и над гребнем дюны, словно соткавшись из жаркого марева, возникло нечто вроде каменного стола. Издалека скала казалась маленькой, но бога-скитальца Локи разглядел очень хорошо. Сет лежал на голом камне, плащ сброшен и небрежно откинут в ногах. Локоть под головой, на красноватой коже видны тонкие шрамы – следы от жестокого вмешательства Инпу. Обнаженная сильная грудь, белый схенти длиной до пят небрежно и красиво стянут на бедрах темно-синим поясом. Ноги босы, сандалии там же, где плащ. Черные волосы рассыпались по светлой скале мрачной паутиной. Ничего больше… Вот он поднял к небу руку, на кончиках пальцев сгустился дрожащий воздух. Локи не понаслышке знал, что следует за подобной подготовкой, и сердце невольно захлестнула волна восторга. Он ни разу еще не видел Сета погруженным в свою силу… Вокруг скалы завихрился, затанцевал песок. Сет сейчас не поднимал смертельной красно-рыжей бури, способной похоронить под собой средних размеров город. Бог развлекался. Тонкие золотые нити веселых смерчей рисовали в воздухе миражи и узоры, чем-то схожие с ледяным кружевом инея, вились над своим создателем, и прямо светилось его худое, непривычное к улыбке красивое лицо. Песок пел, повинуясь воле бога, танцевал и струился. Сет пропустил сквозь пальцы одну из золотых струн, и весь вихрь слегка приподнялся. Бог неторопливо застегнул ремешки сандалий, подхватил плащ и, сам подобный волне песка, неслышно соскользнул на землю. Каменная плита доставала ему до груди. Новый жест, словно Сет, никогда не бывший музыкантом, заиграл на незримой флейте. Звенящий стон песка притих, но созданный богом бури вихрь плавно опустился на гранитный стол. Локи, уже не скрываясь, зашагал вперед – ему хотелось увидеть рисунок. Когда он подошел, на плиту как раз ложились последние песчинки. Но Сет не дал посмотреть – повел рукой, и весь песок, сдунутый резким порывом жаркого ветра, снова стал частью пустыни. И поклонился, приветствуя мнимую родственницу. - Я уже решил, что ты не подойдешь. - Залюбовалась, – искренне и немного смущенно отозвался Локи голосом Тефнут. И с удовольствием отметил едва различимый румянец на лице друга. Кивнул в сторону исчезнувшего рисунка. – Что это было? - Ты. Нубийская Кошка. В голосе Сета звучал почти вызов, и Локи примирительно улыбнулся. Вранье он почуял бы всем существом, но Сет был честен. - Отчего же не позволил взглянуть? – полюбопытствовал он. Сет нахмурился, медленно набросил плащ. - Такой ты была, когда заступилась за меня. Не думаю, что для тебя это хорошее воспоминание. Да еще и… Ты не скажешь об этом Шу? Локи рассмеялся. - Разрушитель, увлекшийся созиданием, – оценил он шутку. – Не скажу, конечно. Если увижу то, что ты делаешь. - Только не теперь. Ты ведь не для этого пришла? Снова Локи изобразил застенчивую и ласковую улыбку подруги. - Шу увидел, что ты рядом, – для удачного обмана лучше всего сплести правду и ложь. Так, чтобы одно перешло в другое совсем незаметно… Несколько часов спустя Сет и Локи в обличье Тефнут прибыли к дому посреди огромного сада. Локи вошел первым, мигом обернулся собой и тенью влился в стену – только так его могли не почувствовать все другие, а показываться было рано. Еще не весь план был претворен в жизнь… Локи не сомневался, что друзья правильно ему подыграют, и теперь оставалось лишь отточить уже заготовленные слова. Внука встречала уже настоящая хозяйка. Инпу еще раз обежал взглядом собравшихся. Шу стоял у двери, высокий, спокойный и строгий. Он не сомневался, что Сет явится. Отец и Исида устроились вдвоем на подвесном качающемся ложе, убранном толстым узорчатым покрывалом. Гор замер у бассейна. С виду он был невозмутим, как и следует царю, но внутри уподобился струне, напряженной и откликавшейся звоном на самое малое беспокойство. Сам Инпу сидел в углу, с ногами забравшись на широкую скамью, идущую по всей комнате вдоль стен. Он тоже волновался. Что бы ни говорила Тефнут, а затея была очень опасна. Вот послышались шаги, короткий смех Нубийской Кошки, низкий голос Сета – и вот он, слегка пригнув голову под притолокой, шагнул в комнату. Тут же отделился от стены Шу, все ощутили легкий ветерок. Бог воздуха был готов применить силу. Тефнут прошла, устроилась у стены под окном, на той же скамье, что Инпу. Сет же, поняв, кого видит, распрямился медленным тяжелым движением. Лицо его потемнело, он сделался грозен и еще более прекрасен. Инпу сейчас не понимал, как мог он… Новая волна безошибочно узнаваемой силы Шу оборвала мысль. Сет повернулся к деду. - Отпусти, – глухо произнес он. – Отпусти, и я просто уйду. Или мне придется сделать то, чего я не хочу. Каждому из собравшихся давно было известно: если кто и способен вырваться из-под воли хозяина в его доме, так это Сет. Достанет и безрассудства, и нахальства, и, самое важное, сил. Однако Шу спокойно покачал головой. Он не сомневался в возможностях любимого внука, но и свое дело твердо намерен был довести до конца. - Пора вернуться в семью, – мягко проговорила Тефнут. И добавила короткое слово: всеми давно забытое детское имя Сета. Мало было у Сета слабых мест, но Тефнут коснулась одного из них безошибочно и немилосердно. Душа пустыни помрачнел еще сильнее – не ждал этого удара. Он наклонил голову, как против сильного ветра, взвихрились длинные занавеси за его спиной. Шу сурово сжал губы, жаркий смерч присмирел. Немногим ранее он люто запретил всем помогать ему, и сейчас, в яростном усилии, дед и внук были невероятно схожи… Как ни напряжен был момент, Инпу услышал из сада посторонний, не должный сейчас быть звук. Резко выпрямился. Потом уловил чуждое движение брат, насторожилась Тефнут, и через мгновение замерли уже все. Сет, что удивительно, не воспользовался передышкой. Послышались мягкие шаги. Потом донесся смешок, звякнул металл, снова шаги – и в дверях появился незнакомец. Северянин – даже легкая, его одежда не очень подходила к жаркой погоде Та-Кемт. Сильная, но хрупкая и совсем не высокая фигура, однако всем показалось, что гость занял все свободное пространство комнаты. Волосы – буйная веселая рыжина, Инпу невольно припомнил цвет волос Сета до его возрождения. Нет, тот был мрачнее, отдавал гибелью… Переливчатые сверкающие глаза, поразительным образом сочетавшие в себе мертвую жестокость льдов и бурлящую, пламенную жизнь. Он улыбнулся, коротко и вежливо поклонился хозяевам. - Здравствуй, Локи, – слова дались Шу с трудом, почти все силы уходили на то, чтобы удержать Сета в неподвижности. Инпу слегка нахмурился – у него было чувство, будто он где-то слыхал это имя… - Приветствую вас, – Локи той же мягкой походкой прошел к бассейну с лотосами, остановился на самом краю. Он подчеркнуто не обратил ни малейшего внимания ни на кого, кроме Тефнут и Шу. Так в чужом доме ведут себя лишь те, кто давно и прочно проторил сюда дорогу, кто был близок настолько, что имел право явиться, когда заблагорассудится. Днем ли, ночью, и не важно, будут ли здесь хозяева или придется ждать… Кто был к Шу и его жене так близок? Если даже родные чаще всего оставались за порогом их жизни? - Ты не вовремя, друг мой, – негромко сказала Тефнут. – Прости, но это семейный раздор. Локи оживился, по рыжим волосам пробежала яркая волна огненного света. А вокруг глаз, наоборот, залег узорами нетающий голубой иней. Разнесся по комнате свежий аромат. Большинство присутствующих никогда не видели снега и не знали, какой запах он издает, прозрачными каплями падая с теплой ладони. Инпу знал. - Я вижу. Мне есть, что сказать твоим потомкам. Тефнут некоторое время боролась с собой, потом кивнула. Улыбка Локи стала жесткой, он сделал неуловимо быстрый шаг и оказался напротив Гора. Царь богов поднял на него надменный взгляд, даже слегка вскинул подбородок. И, конечно, сразу почти утратил величие правителя, показался тем, кому в присутствии Сета приходилось постоянно доказывать себе самому и всем остальным, что он тоже бог и законный наследник трона. Инпу подозревал, что в этом крылась одна из причин его глубокой неприязни к дяде. Возможно, даже более весомая, чем все преступления Сета. Кому понравится ощущать себя слабаком?.. Разумеется, на Локи жест впечатления не произвел. Они с Сетом были одной породы… да и Шу при желании мог сиять так, словно не существовало других. - Ты, Гор, сын Осириса, мститель и наследник, – вполголоса заговорил чужак, и эта речь уж точно предназначалась для того, чтобы Гор заново, всем своим существом ощутил то, о чем Инпу только что думал. Так встряхивают за шкирку непокорного щенка… – Знал ли ты, что преступил один из высших законов, лишив Сета его сил? Довольно долго Гор молчал. Надо отдать ему должное – он не отводил взгляда, хотя это давалось ему нелегко. С виду не скажешь, конечно, но Инпу брата знал, как облупленного… И вполне понимал, о каких законах напомнил северянин. Для всех они были общими, равно им подчинялись боги и люди. Нельзя убивать детей, разлучать близнецов, насиловать… Или лишать сущности бога. Нарушение каралось жестоко и неизбежно, возмездие было неотвратимым, как разлив. Пускай и не всегда – немедленным… И очень трудно было его смягчить. Инпу помнил, как это случилось. Тогда выбор был малым: нарушит либо Сет, либо Гор. Повезло Гору… Может быть, преступи закон Сет, это сделало бы невозможным его возрождение? Может, Гор уберег душу дяди, пожертвовав чистотой своей? Как знать – вдруг это сгладит последствия? Особенно если Сет простит… - Знал, – наконец проронил Гор. – Сет тоже едва не нарушил его. Если ты не знал, он пытался… - Нет речи о том, чего не произошло! – Локи перебил, как ударил, хотя голоса не повысил даже чуть-чуть. – И не о Сете речь. Ты знал. Что ж… я с любопытством прослежу твою дальнейшую жизнь. В последовавшей за этими словами тишине было слышно быстрое сердцебиение Исиды и неровное дыхание Сета – он не возобновлял борьбу, но давление на себя воли хозяина дома переносил без восторга. - Уж ты-то помолчи! – Локи сделал небрежный, почти пренебрежительный жест рукой в сторону Осириса, который шевельнулся и явно намеревался что-то сказать. – Кругом виноват… Глаза царя мертвых сверкнули… нет, еще не гнев, но он не мог согласиться с обвинением рыжего. Да и вообще с ним никто и никогда не позволял себе так говорить. Даже Сет. Локи в ответ на возмущение, которому суждено было остаться невысказанным, снова зло улыбнулся. - Доказать тебе? Могу. Припомни, с чего все началось? Ты не сумел отличить жену, которую любишь так, что слава дошла даже до моих земель, от другой женщины. И ладно бы чужой, так нет: она приходилась сестрой и ей, и тебе! Чего после этого стоит твоя любовь? Ты заслужил все, что с тобой произошло. Этого Инпу стерпеть не мог. Обжег лицо румянец, он вскинулся, однако отец молча покачал головой. Локи же встретил вспышку молодого бога очередной холодной усмешкой. - Теперь с тобой. Одно лишь слово тебе, Инпу – трус. Тоже не согласен? Шагни к Сету сейчас, когда он в силе, я на тебя посмотрю. Шу, отпустишь ради такого дела? Шу кивнул. Инпу не двинулся с места, и рыжий рассмеялся обидным смехом. - Только и смог, что пытать уже побежденного, – слова хлестнули тяжелой пощечиной. – И тем усугубил деяние своего брата. У Гора не было иной возможности одолеть моего друга. Так себе оправдание, но все же. А что двигало тобой? Оказывается, не только Гор может ощущать себя никем среди равных… Ужасно неуютное чувство. - Инпу первым высказал мысль о примирении, – не смолчала Исида. – Благодаря ему мы здесь. - Да, того, кто отрекся от себя, отчего бы не называть дядей!.. – пока Локи произнес эту фразу, выражение его лица совершенно изменилось. От презрительной кривой улыбки до спокойного уважения. Даже голубой иней остался лишь на ресницах. И вот рыжий слегка склонил голову в сторону богини материнства. – Но ты была достойнее других в этой истории. Он резким медленным взглядом обвел присутствующих. Сета; дед отпустил его, но бывший Разрушитель, кажется, справился со своим бешенством. Шу – тот одобрительно улыбнулся другу. Тефнут, которая замерла в напряженной позе: молодые боги вполне могли сорваться из-за беспощадных речей Локи, а хозяйка не собиралась допускать, чтобы гостю причинили вред или обиду. Помрачневшего, но спокойного и почти смиренного Осириса. Гора, которому тоже было к лицу спокойствие и слегка сдвинутые в задумчивости брови. Теперь он и в самом деле был царем, а не забравшимся на трон по недосмотру нянек мальчишкой. Самого Инпу. По лицу бога смерти еще бродили пятна – трусом его не называли никогда. Конечно, Локи и сам наверняка так не считал, но и вряд ли он пожалеет о своих словах. И уж точно не повинится за нанесенное оскорбление… Взгляд вернулся к Исиде, северянин легким движением головы отвел с лица рыжие пряди. - С наказанием кончаются все счеты, – добавил он тихо и веско, словно ставил печать. – Тебя, Сет, это тоже касается. Все были хороши… Сказал, снова вернулся к бассейну и вольно устроился на его краю. Таял голубой иней на ресницах, но влажными они не казались. Наоборот, были пушистыми и красивыми. Некоторое время все молчали. Шу легко опустился прямо на пол, Сет продолжал стоять посреди комнаты, глядя на родных безо всякой теплоты. Но и без страшных зарниц в черных глазах… Поднялся Инпу, одновременно мягко высвободилась из рук мужа Исида. Бог смерти замер. Он, хотя и был привычен замечать все, еще не знал: едва войдя, Сет незаметно кивнул сестре. На нее он зла не держал. - Многих лет жизни тебе, брат мой, – сказала она. Сет прищурился на чужеземное приветствие, но не ответил: к нему неслышно, на настороженных ногах приближался Инпу. Он без труда понимал, о чем думает грозный родич. К нему подходил тот, кто заживо снял с него шкуру. Тогда боялся, а теперь шел, медленно, но не останавливаясь. В черных глазах Души пустыни промелькнуло нечто, отдаленно напоминавшее слабый намек на уважение. Молодой бог остановился на расстоянии шага, не зная, что сказать или сделать. Никогда ему не быть равным… Сет коротко размахнулся и, как равного, от души ударил Инпу между глаз. Неведомым чудом удалось удержаться на ногах, но на какое-то время Инпу утратил способность видеть и слышать, не говоря уж о том, чтобы сколько-нибудь ориентироваться. Потом чувства вернулись, и первым звуком, достигшим сознания, был смех. Два голоса, один из которых принадлежал ему самому. Для всех это выглядело несколько иначе. Инпу подкрался, Сет нанес свой удар, бог смерти согнулся вдвое, но вместо крика боли разразился смехом, больше походившим на рыдающий шакалий вой. А вот Локи рассмеялся одобрительно. С трудом распрямившись и все еще смеясь, Инпу преодолел последнее расстояние, разделявшее их, и бесцеремонно обнял, прижимаясь лицом к могучему плечу. Сет замер, не зная, как реагировать, но потом все же ответил на объятие. Для него это было гораздо непривычнее улыбки. И, конечно, не могло продолжаться долго. Он отстранил племянника, резким движением головы освободил спутавшиеся волосы. Нарочито грубовато, небрежно повернул к свету его лицо. Инпу боялся пошевелиться, но где-то в глубине души млел и таял, ощущая эту неумелую… ласку? Сильные пальцы несколько раз скользнули по месту удара, потом Сет легонько толкнул Инпу в плечо, сам отступил на полшага. - Не смертельно, – проворчал он сквозь зубы. И тут же резко вскинул руку, не позволив произнести слова, которые молодой бог хотел сказать много лет. – Все в прошлом, – едва слышно добавил он, глядя прямо в зеленые глаза. Слитно выдохнули Тефнут и Шу, Локи улыбнулся друзьям. Поднялся, коротко и молча поклонился брату Осирис. Сет ответил молча – не движение, не выражение лица, только лишь огненные искры во взгляде. - Почему сегодня? – обернулся он к Тефнут. Богиня-вода кивнула, Сет принял приглашение и присоединился к Локи у бассейна. - С днем рождения, Сет! – сказала Нубийская Кошка. Сет замер, совсем как в объятии Инпу. Покачал головой. - Я забыл… Снова хихикнул и немедленно получил локтем под ребра Локи. К Гору Сет приблизился сам. Долго смотрел в глаза, тяжело молчал. Потом изобразил кривое подобие улыбки. - Ты боишься меня, гибель моя? – негромко спросил он, и звук его голоса был подобен пению песков перед бурей, которое предвещает караванщикам смерть. Бог-сокол вспыхнул румянцем, точь-в-точь как недавно Инпу. Сет не впервые задавал ему этот вопрос. Правда, в прошлый раз он сказал “мальчик”. И, уже готовый повторить свой прежний ответ, Гор ощутил укол невидимой, но очень холодной иглой чуть ниже затылка. Боль была ровно такой силы, чтобы не показать ее, но внимательно подумать над всем, что делаешь и говоришь. - Да. Боюсь, – отозвался он, помолчав. Сет усмехнулся, и выражение, вложенное им в эту усмешку, отозвалось в сердце молодого бога неожиданным теплом. Дядя им гордился. Гор сам не верил, но это было так. - В прошлом ты скорее откусил бы себе язык, чем признался в этом, – теперь голосом Сета не пела смерть. – Взрослеешь… племянник. Вино Локи пить отказался. Не потому, что оно считалось напитком фараонов, которым пламенный лжец не являлся даже близко. Просто о хмельных напитках Та-Кемт ходили не очень приятные слухи… Зато он с огромным удовольствием ел фрукты, которых на его северной родине было не достать. Дожидаться конца пира бог обмана не стал. Его миссия на жаркой земле Та-Кемт была выполнена. Локи не прощался, просто растворился в воздухе, оставив после себя дуновение искрящегося от холода ветра. Солнце заходило за горизонт невыносимо ярким алым диском, колеблющемся в жарком мареве пустыни. Сет не собирался оставаться с семьёй. Он не менял своего решения стать добровольным изгнанником. Его дом – пустыня. Его жизнь – свобода. Инпу смотрел, как удаляется прочь Душа пустыни, как развевает горячий ветер его волосы. Около самого горизонта силуэт Сета внезапно изменился. Черный леопард махнул хвостом и исчез в сиянии закатного солнца.