flashback
Она не хотела жить. Но не только потому, что это было чем-то мимолетным, как обычно об этом говорят. Нет. В её случае — это что-то тёмное, депрессивно — психическое со смесью адреналина в крови. Ей было десять, когда это опасное желание появилось у неё в голове, гораздо позже перерастая в какую-то маниакальную идею. Она отчётливо помнит какой это был день. Какая погода стояла на улице. Как бесилась тогда от гиперопеки семьи, что не позволяла ей заниматься чем-то, что отвлекало бы её от учёбы. И родители могли бы согласится с её увлечением, если бы это не являлось баскетболом — по их мнению слишком опасный вид спорта для хрупких девочек, как она. Маленькая девочка, на тот момент, ещё семи лет с двумя забавными голубыми хвостиками — впервые увидела на баскетбольной площадке игру. Как большие взрослые дяди бегали по всему полю и, с радостными и довольными улыбками на лицах, передавали друг другу мяч, переодически забрасывая его в высокие корзины. Возможно, именно в тот момент она влюбилась в баскетбол. И захотела в него играть. Но её желание играть разбилось в тот момент, когда узнала от родителей, с которыми в первую очередь и поделилась, что девушки в баскетбол не играют. Куроко до сих пор помнит какое жестокое разочарование постигло её тогда. Она попыталась, несмотря на запрет родителей, которые поняли что дочь отступать не намерена. Делала одну попытку за другой. Врала родителям, что остаётся на дополнительных занятиях, хотя сама являлась круглой отличницей в своём потоке. После звонка с последнего урока шла на спортивную площадку, а там брала забытый кем-то мяч, такое случалось редко, но бывало, и бросала его в кольцо. Через пару часов возвращалась домой расстроенная и чуть ли не плакала от того, что ничего не получалось. Она ведь все делала так, как те игроки. Дома мама вновь ругалась, отец в очередной раз разочаровано смотрел на неё. И она, правда, не понимала причину для этого: и отличница, и дома всегда помогает — идеальная дочь в глазах маминых подруг и соседей. И в таком темпе три года. Три года беспрерывных скандалов на фоне увлечения, бывало даже и так, что доходило и до рукоприкладства. Правда, они все же потом извинялись, но это не отменяло того что осадок в душе остался. Дом. Школа. Спортивная площадка. И так по кругу, словно ничего не хотело менятся и она оказалась в дне сурка, где повторяется одно и тоже. Изо дня в день. Но все изменилось, когда Куроко Тецуе исполнилось десять. В тот день девочка задержалась на спортивной площадке дольше обычного, выпуская весь накопленный за день негатив: с утра — психанула на родителей за очередную нотацию об опасном виде спорта; в школе — получила впервые неудовлетворительную оценку по любимому предмету и только на спортивной площадке могла расслабиться и выпустить весь пар. Открытая настежь дверь насторожила. Ее строгие родители были не из тех, кто с лёгкостью забудет о такой элементарной вещи, будучи любителями все держать под своим чутким контролем. В голубых глазах появился страх. Она сжала потными от ужаса ладошками лямки школьного портфеля, но несмотря на охвативший ужас переступила порог собственной квартиры. Стараясь не шуметь, чтобы не привлечь лишнего внимания, Куроко оказалась в коридоре и напрягла слух, постараясь услышать тихий диалог, что раздался из закрытой спальни родителей. — Это они, точно? — грубый голос задал вопрос с явным сомнением в голосе. — Да, на фото они, хоть и моложе лет на пятнадцать. В этот момент Тецуя от ужаса сделал шаг назад и случайно задевая металлическую обувницу, что с громким звуком ударилась об стену. Резко выдохнул воздух из лёгких она тут же зажала рот руками и в данный момент, когда она может быть убитой, девочка желала исчезнуть. Чтобы не увидели. Не нашли. На мгновение её тело обволокла непонятная дымка, напоминающая туман, и расползалась по всему телу словно костюм, а через несколько минут та исчезла. Спустя ещё минуту дверь в спальню открылась и оттуда вышел мужчина с пистолетом в руках. Маленькая девочка десяти лет зажмурила глаза от страха и приготовила к худшему, но когда ничего не произошло — слегка приоткрыла правый глаз и с удивлением поняла, что преступник не видит её. Дело в дымке — сразу поняла она. Секундное отвлечение от происходящего на осознания причины, а после вновь сконцентрировалась на убийце. Тот тихо подошёл к приоткрытой двери и, после того как закрыл, развернулся обратно, хлопая себя по лбу от глупости напарника. И, как поняла Куроко, исчезла не только она, но и её портфель, который она успела скинуть до этого. Об этом позже подумает, а пока не стоит сводить взгляда с мужчины, который достал в это время что-то чёрное, длинное и круглое из кармана и начал закручивать в пистолет. А после вошёл в спальню и произошёл глухой выстрел. Недостаточно громкий, чтобы его услышали соседи, и наверняка благодаря той штуке. Они вышли также, как и пришли. Тецуя, чтобы они не задели её, прошла чуть вперёд и сразу бок, становясь под аркой, что соединяла зал и коридор. Ноги дрожали, а по телу гулял холодок от осознания происходящего. И когда они вихрем пронеслась мимо неё и вышли, она почувствовала как падает на пол от бессилия и пережитого ужаса. Она не стала заходить в спальню, а сразу позвонила бабушке с дедушкой и уже они связались с полицией и медиками.Через двадцать минут под окнами дома горели разноцветные огни полицейской и скорой машин и родители матери бежали в квартиру и сразу же обняли её, словно стараясь оградить от всего мира. Бабушка с дедушкой, которым уже сообщили все полицеские, зафиксировавшие место преступления, обнимали её и плакали от настигнувшего их горя. Показания о случившемся они же не разрешили давать, показывая на состояние вучки и получая согласие кивающих медиков, что в данный момент решали что делать: дат успокоительное или же вообще заставить потерять сознание? Она плохо слышала о чем говорили вокруг, но одно поняла: мучить показаниями составления ми портретов — не будут какое-то время. Слава богу, а то объяснять каким образом ей удалось выжить не очень хотелось. Да и как бы это выглядело: как вы выжили? Да так, меня окутало неведомо и из-за это меня не заметили и прошли мимо. в таком случае, психушку станет родным домом на ближайшие пару лет точно. И прежде чем отключиться от перенапряжения, облегчая выбор медиков, на руках у бабушки она услышала следующие слова деда, в которых слышались напряжение и безысходность: — И все же — нашли. Надо… Что там надо Тецуя уже не услышала, погрузившись в спасительное бессознание и не ведала о том, что сегодня впервые возненавидела баскетбол. Несколько месяцев она просидела взаперти в комнате, изредка выходя из дома только для того, чтобы сходить в полицейский участок или на приём к психологу. Именно последние посоветовали сменить обстановку и переехать, к примеру, в соседний город. После этого они и правда переехали, но не в соседний, а почти за десять дысяч километров от родного города. Куроко чувствовала себя куклой: безвольной и без эмоциональной, и у которой напрочь отсутствовало желание жить. И только попытки вновь ощутить и проявить ту странную энергию, что спасла её в день трагедии, не позволили ей окончательно опустить руки. Новый город. Новый дом. Новая комната. Новая школа, в которую документы подали за неделю до выезда. Просматривая сайт школы взгляд Тецу цепляется за строчку про баскетбольный мужской клуб и тут же закрыла ноут, боясь вновь нахлынувшего желания играть. И, надо сказать спасибо бабушке за то, что не проигнорировала поведение внучки. Вечером подошла к ней в комнату, постучалась и зашла, отмечая про себя идеальный порядок. — Если ты хочешь играть — играй, мы с дедом запрещать не будем. Для нас самое главное — это твоё счастье, да и тренировки помогут тебе отвлечься. Тогда она промолчала, но. На следующий день в среднюю школу Тейко пришел на обучение мальчик низкого роста, с короткими голубыми волосами и с полным безразличие во взгляде. Боль от смерти родителей ещё была, отвращение к баскетболу медленно уходило с каждым днем, проведённым в окружении любви и заботы бабушки с дедушкой. Знакомство с Аоминэ, тренировки в баскетбол и их попытки пройти во второй состав баскетбольного клуба. Странное исчезновение девушки сначала испугало синеволосого, а после заставив проанализировать её способности. Дайки быстро рос и также быстро был переведён в первый состав, от чего радостно прыгал вокруг неё весь оставшийся день. А потом случилась игра второго состава против третьего, позволяя последним проявить себя в игре и в случае удачи быть переведённым. И, совершенно случайно, во что ей верилось с трудом — здесь она косо посмотрела на Аоминэ — на игру пришёл Акаши Сейджуро. Именно эта судьбаносная игра изменило в её жизни все. Тренировки. Игры. Походы. Все это сплотило их команду очень быстро на ближайшие три года и за это время она все никак не могла признаться в том, что является девушкой. Моментов было предостаточно и, когда Куроко решалась рассказать, в голове сразу всплывали осуждающие голоса покойных родителей. Таким образом их история дружбы и побед закончилась спустя три года. Все разошлись по разным школам, оставляя её снова одну: разбитую и с ненавистью к баскетболу. Второй раз, когда ненависть к баскетболу воспылала в её груди. Затем поступление в старшую школу Сейрин. Победа над каждым из Поколения Чудес, после которой те словно приходили в себя и становились самими собой. Поступление в университет. Выпускной. И вот ей двадцать три — с престижной работой, без цели жизни и без друзей, ну это если не считать Момои, что переодически вытаскивала подругу на шопинг или просто прогуляться. Она стала первой, кому голубовласка доверил свой секрет, и даже успела сфоткать удивлённое лицо. Они потом обе посмеялись с получвшихся фотографий за чашкой кофе в маленьком ресторанчике. Поэтому Тецу и не удивилась предложению съездить в другой город, когда розовласка пришла к ней с билетами посреди ночи. Закинуть в чемодан все самое необходимое и затем сесть в такси до аэропорта.end flashback
Куроко Тецуя очнулась от воспоминаний в тот момент, когда Момои потрясла за плечо. Голубоволосая проморгалась, а после вышла и осмотрела место, в которое они приехали. Это был самый обычный отель. Две девушки, расплатившись с водителем такси за поездку, зашли в здание для заселения в номера. Чувствуется ей, что этой ночью будет спать без задних ног.парк намимори.
Они стояли вплотную друг к другу и никто из них не решался нарушить молчание, возникшей из-за восстановления дыхания после долгого поцелуя. А ещё не отводили взглядов от глаз друг друга, словно боясь что этот момент прекратится. — А. — слезы полились из голубых глаз девушки не произвольно по лицу вниз. Занзас прижал её к себе вплотную, обнимая за плечи и поглаживая горячей ладонью по спине, а сам тем временем слегка печально улыбнулся. Асами завела свои тонкие руки за спину Скайрини и сцепляя их в замок, а её плечи начали все сильнее дрожать от рыданий и еле слышный шёпот, раздавшийся откуда-то из района груди, он едва смог услышать и разобрать. — Спасибо, что жив. Эти слова словно выбили всю почву из-под ног и ему пришлось приложить все свое мужество, чтобы не показать ей этого. Как он мог забыть: она ведь тоже думала, что он мёртв, будучи неосведомленной о свойствах ледяной техники отца. Он стиснул зубы, а затем ответил. — Женщина, спасибо. — и она все же, несмотря на разлуку в восемь лет, смогла понять его. Он благодарил за то, что: не умерла, не оставила его прежде, чем он выбрался изо льда и за то, что смогли встретится. На этот раз первой объятия разорвала она и положив свои руки на его крепкие плечи, схватила за воротник рубашки, притянула к себе и целуя. Ему пришлось слегка нагнуться вперёд из-за разницы в росте, чтобы ответить на поцелуй. Затем он снова положил ладонь правой руки на затылок, углубляя и добавляя страсти. Они целовались минут пять. Могли бы, конечно, и продолжить, но были две причины почему они прервались: во-первых, воздух в лёгких не вечен, а во-вторых, странные громкие звуки послышались со стороны берега. Отстранившись друг от друга, довольно улыбаясь, они синхронно повернули головы на источник шума. Асами еле успела взять скрипку со скамейки, когда Занзас резко схватил её холодную ладонь в свою гарячую и повёл девушку через мост на берег. И чем ближе они подходили, тем отчетливее становились звуки: начиная от отборного мата, продолжая чьим-то ржачем, и заканчивая шмыганьем носа, а ещё на фоне всего этого обычные ой и ай совершенно не удивляли. Асами была счастлива. Очень. Просто идти с ним за руку, ощущая тепло его тела — это все о чем она мечтала в последние годы. Они остановились напротив большого ветвистого дерева, вокруг которого рос большой кустарник, высотой примерно сантиметров шестьдесят. Подозрительно стало тихо, но тихий шелест и скрип ветвей выдавали наблюдателей. Савада коварно улыбнулась, а после осмотрела округу и убедившись в том, что поблизости никого нет, встала на носочки и что-то прошептала на ухо любимому. Босс Варии, как только услышал что предложила девушка, кинул взгляд вверх и затем злорадно усмехнулся. — Раз, два, три, — Занзас специально хриплым голосом и с ноткой зловещности ходил кругом вокруг дерева, шоркая ботинками по зелёному газон и тем самым нагнетая все больше атмосферу. Минут десять спустя ей, стоящей в стороне, показалось будто дерево начало трястись от страха. Ну, конечно, не само оно, а те кто изображал из себя великих шпионов. Заьем мужчина резко остановился, видимо терпение все же подошло к концу, и он, подняв ногу на девяносто градусов, сделал удар по темной коре. Скайрини тут же отошёл к Асами, сразу обнимая рукой маленькие плечи, чтобы не попасть под град падающих тел. Наблюдать за этим зрелищем без смеха — невозможно, но у них и не было причин сдерживаться, а потому смеялись в голос. Первым вниз упал Скуало, падая прям в кусты и, судя ар двойном вскрику, там определённо кто-то сидел. Дождь Варии вместе с Солнцеи и Туманом успели вылезти из укрытия до того, пока на них ещё кто-то не упал. Бельфегор, который по логике должен был упасть последним — свалился с ветки не один. Рядом с его высочеством, удачно приземлившийся на ноги, пластом разлегся Кисэ Рета, потиравший затылок от неловкости и нервно улыбался при этом. Оставшиеся члены Поколения Чудес вышли из тени других старинных деревьев, не решившись последовать следом за блондином. Единственные, кто не учавстовал в шпионаже за боссами, были Леви-а-Тан и Вайпер, которых Занзас отправил на задания перед встречей. — Ахахаа, — женский смех отвллек пострадавших от ругани между собой и обратил их внимание на владелицу, заставляя застыть на месте. — ну вы и прудурки, конечно. Что-то сейчас она плачет. Но сегодня эти слезы, в обоих случаях, были приятными и даровал облегчение душе. Асами ощутила на пояснице ладонь и после того, как успокоилась, подняла голову чуть вверх и посмотрела на Занзаса, замечая лёгкий кивок. — Спасибо. — прошептала девушка так, чтобы остальные не услышали. После этого Савада кинулась с объятиями к Скуало, который уже стоял с распахнутыми в сторону руками и улыбался. Стоило ему вновь почувствовать тепло тело названной сестры, как воспоминания накрыли его с головой. Все тренировки с пламенем; вечера, когда они просто сидели в гостиной и играли в настолки, слушая её игру; вспомнилось, как он заходил в её любимую булочную после миссий; как помогал с уроками, когда все же решилась поступить в школу на заочное обучение и многие другие моменты, не менее ценные и тёплые. А сейчас, после стольких лет кошмаров по ночам, в которых она все так же умерала от пули киллера, он обнимал ее. Живую и невредимую. Это сейчас самое важное. — Эй, мелочь, — сереброволосый отстранился и посмотрел в лицо Асами. — когда закончится вся эта катавасия с кольцами, не хочешь снова съесть те булки? — Угум. — это она уже промычала, лицом зарывшись в серебренные пряди и вздыхая знакомый запах шампуня. СледующимиСпустя полчаса. Отель.
Темнота номера, в котором временно проживал босс Варии, резко оборвалась когда белая дверь открылась. Занзас ворвался в комнату с Асами на руках, поддерживая её под пятую точку. Хоть, скрщенные ноги на его пояснице, не позволяли ей упасть. Они целовались. Безумно. Со всей страстью, что накопилась за эти годы. Пока он пытался ключом попасть в замок, её ладони тем временем зарылись в его тёмные волосы, переодически опускаясь ниже и теребя хвосты животных. Он посадил девушку на комод, одновременно с этим закрывая дверь и включая светильник. Пришлось разорвать поцелуй от недостатка кислорода в лёгких. Оба тяжело дышали. в комнате витал аромат мужского адеколона с примесью, ещё не выветревшегося, виски. Занзас положил ладони по обе стороны её бёдер и, едва наклонив голову назад, резко впился в опухшие от поцелуев губы. Асами минуту спустя пришлось откинуть голову, давая доступ к своей тонкой шее, когда почувствовала что его губы движутся в том направлении. Она обняла его за плечи, притягивая к себе ближе. В этот момент девушка дала контроль над своим телом — чувствам, отключая мозг и поддаваясь наслаждению. Одна из его ладоней медленно, словно крадясь в нечто запретное, заползла под блузку девушки. Асами решила облегчить ему задачу, а поэтому слегка оттолкнула от себя. — Ты чего, женщина? — в его алых глазах читалась страсть, а на лице — недоумение. Её это рассмешил, но она решила промолчать. Ответ на свой вопрос он увидел. Девушка, ухмыляясь, взялась за низ блузки и затем резко потянула вверх, снимая её с себя и оставаясь в белом кружевом лифчике. У Скайрини расширились зрачки от неожиданности. Облизнув губы от предвкушения он снова подхватил её на руки, снимая с комода. Он даже сквозь рубашку ощущал мягкую кожу своей женщины. Черное постельное белье приятно охладило кожу на спине Асамм, но прежде, чем полностью лечь на кровать, она скинула с ног ненавистные каблуки. Голова коснулась мягкой, такой же прохладной, подушки и на секунду она прикрыла глаза от нахлынувшего удовольствия. Занзас, который все ещё не снял с себя ни одной вещи, навис над ней и, взяв её рука за запястья, закрепил их над головой довольной девушки. — Сегодня ночью ты, вряд ли, сможешь уснуть, женщина. — шёпот на ухо вызвал табун мурашек по коже. — Да? — она посмотрела его, а после вопросительно изогнула бровь. — или ты собираешься прям в одежде этим заниматься? — ей стоило огромных усилий чтобы не засмеяться в голос. — Хм. Он явно не хотел этого делать. Об этом говорило не только его сконфуженное выражение лица, но и то как напряглось его тело. Одной рукой держа её запястья, а другой потянулся к пуговицам рубашки. Ее голубые глаза распахнулись от шока, как только она увидела многочисленные шрамы, покрывавшие тело любимого мужчины. Асами освободила запястья из крепкой схватки и, принимая сидячее положение, заставляя его последовать за ней. — Это… — её подрагивающая ладонь легла на один из шрамов, находящийся под правым соском. — Не стоит. Это пустяки, — он успел скрыть свое лицо в её шее, чтобы та не видела как оно исказилось от боли. Слишком невыносимо было вспоминать каким образом те получены. Занзас снял резинку для волос, освобождая их из плена тугошо хвоста, а после снова положил девушку горизонтально и в уголках глаз замечая скопление солёной жидкости. — Эй, не переживай, Асами. Сейчас мы рядом и это главное. — после провёл большим пальцем и стёр слезы, увлекая в поцелуй и не давая сказать ни слова больше. На этот раз поцелуй был тихим, наполненный нежностью и спокойствием, но с каждой прошедшей минутой набирал обороты и приобретая изначальную страсть. В очередной раз, шаловливая рука босса Варии, жила своей жизнью: она вдруг неожиданно переместилась под спину девушки и расстегивая застежка лифчика одним движением пальцев. Она дышала тяжело. С каждым нежным поцелуем по коже, Скайрини переместился с шеи на мягкую, упругую грудь второго размера. Верхняя часть кружевного комплекта ловко снялась и была откинута в сторону, позволяя ему увидеть самый прекрасный вид: девушка лежала, волосы её растрепались по подушкам, с согнутыми вместе коленями и старательно отводила взгляд в сторону от смущения. — Ах. Это было неожиданно…приятно. Приятно, горячий язык сначала облизнул вокруг ареол маленького соска, а после полностью был затянут в рот. вторую половинку сминали ладонь массажными движениями, теребили и сжимали, вызывая очередную порцию глухих звуков наслаждения. С каждой минутой становилось все жарче и теснее в брюках, от которых хотелось освободится. Занзас, наверное, умеет читать мысли — именно так подумала она. Пуговица была растегнута, а затем и штаны с капроновыми колготки отправились в свободный полет куда-то за пределы кровати. Брюнет оторвался от изучения тела с помощью техники поцелуев и снова навис над ней, желая наблюдать за выражением лица Асами от того, что он собирался сделать. — Ну что, проверим? — на его лице поступила шаловлива ухмылка. — насколько ты влажная. — Что? Ты о чем. — и тут она почувствовала его пальцы на своём влагалище, все ещё скрытая тонкой тканью трусиков. это действие, буквально, выбило из неё весь воздух и заставило прогнуться в спине от наслаждения, а тонкие пальцы с нюдовым маникюром сжали черную простынь — Ааа… Зан… — она это простонала, когда один из пальцев задвигался, имитируя поступательные движения. Занзас явно был доволен происходящим. Смотреть на тот, как она извивается в его руках, кусает губы от удовольствия, крутая голову из стороны в сторону — это то, что он хотел лицезреть ещё давным давно. Помучив её ещё минуту он снял последнюю преграду на пути к райскому наслаждению, то есть трусики, и отправил их, как и собственные штаны с семейниками, к остальным вещам. — Ого. — Асами округлила глаза от вида полностью голого мужчины. Но долго разглядывать она не получилось, градус смущения в один миг достиг пика и она не выдержала и прикрыла лицо ладонями. — Только не говори мне, что. — удивление его было понятным, надо сказать. Оба считали, что мертвы, а разряда для организма нужна. Занзас не стал бы винить её в том, если бы она отдала свой первый раз другому, но тут такое. Жива, да ещё и девственница. Это подарок судьбы — не иначе. — Ну, — сквозь ладони голос доносился слегка приглушенным. — не было на это времени, да и ни с кем, кроме тебя, не хотелось этого делать. — Спасибо, милая. — он убрал ладони от лица, открывая смущенную мордашку, а после поцеловал. Руки начали дрожать. Сначала растянуть дабы не сделать больно. Не даровать боль. Причинить наслаждение. — словно мантру повторял про себя эти слова Скайрини, когда вводил первый палец, одновременно с этим поцелуем отвлекая от дискомфорта. Первые секунды было больные, но Асами отвлеклась на губы и со всей любовью отвечая взаимностью. После того, как она привыкла к первому, он ввёл второй, а ещё через минут пять и третий палец. Стоны заполнили комнату. Десять минут он мучил её пальцами, а она, изворачиваясь словно змея от этих странно-приятны ощущений, разочаровалась когда Скайрини вытащил из лона пальцы. Разочаровано выдохнув она открыла глаза и увидела алые глаза напротив своих голубых. — Ты готова? По началу будет. — лбом ко лбу, глаза в глаза. — Я справлюсь, можешь. Не успела она договорить, как резкая боль в низу живота пронила все тело. дышать стало тяжело. Воздуха не хватало. Она ногтями вцепилась в спину любимого и зажмурила глаза, считая про себя до десяти. Как только боль начала отступать она слегка лопнула его по плечу, после этого Занзас сорвался и сделал первый полноценный толчок. Ощущения были не описуемые. Это было похоже на взрыв фейерверков, что разом запустили и взорвались внутри неё. Она стонала. Громко, не сдерживаясь, срывая голос. Так что, наверное, соседи завтра тоже не выспаться. Занзас входил и выходил, после снова входил наиболее резко и глубоко, словно стараясь добраться до самой души. Менять позу не имело смысла. Для неё это был первый раз, а слишком сильно изматывать её не хотелось. Не ему же завтра на работу, хоть и был крайний день перед каникулами. Входить. Выходить. Совместные стоны. Поцелуи. И так по кругу. И вот, когда пик наслаждения был близок, Скайрини ещё больше ускорился, а Асами сильно прогнулась в спине. Глаза широко распахнуты. Губы застыли в крике. Он вышел прежде, чем семя успело струёй пролиться из члена. Белесая сперма медленно растекалась по животу. — Ты как? — вспотевший мужчина лёг рядом, предварительно протерев салфетками собственную жидкость. Ах.ах., — Асами тяжело дышала, но ничего не ответила, а вместо этого она села на кровати. Затем резко оседлала, неожидавшего такого поворота, мужчину и, ухмыляясь, продолжила. — Хочу ещё. — она руками сделала хвост на затылке и надула губы, словно капризное дитя требующего своего. — Ненасытная женщина. — Занзас отзеркалил её ухмылка, положа руки на бедра и сжимая те довольно сильно. Видимо, она имела другое мнение на счёт того, быть ей измотанной или не быть. Спать они легли в пятом часу ночи.