***
Ночь. Шестое июня, четверг. На улице убаюкивающе завывает ветер. Вдалеке слышится гул проезжающих машин. В двухэтажном доме тишина, хозяин давно спит. Вдруг раздается шум и в комнате появляется тусклый свет. Телефон вновь вибрирует и замолкает, экран гаснет. И так несколько раз. Тишина, звук телефона, тишина. Торд, разбуженный и, в связи с этим, рассерженный приподнимается на кровати. Окончательно встав, он подходит к телефону и видит сообщения. Текст мелькает перед глазами, понять что-либо тяжело. Осознание пришло через пару минут, Ларсон небрежно бросил телефон обратно на стол и пошёл к кровати. Мэри все чаще и чаще докладывает что-нибудь Торду, даже если это совершенно неважная чепуха. Даже если парня это не интересует и интересовать не будет. Она пишет или звонит каждый день, рассказывает всё что может, хоть сама знает, что не получит внятного ответа взамен, потому что часто ее проблемы Торду чужды. Говорит безперерывно о том как дела на работе, как дела на учебе, как дела в личной жизни — и все это в мельчайших подробностях. Так же и сейчас. В сообщениях ничего важного, просто Мэри уезжает по делам и Торд не знает как реагировать на это, поэтому игнорирует, зная, что девушка к этому привыкла. Ларсон понимает, что ей нужно общение, он не обесценивает ее проблемы и ему нравится с ней дружить. Просто иногда у Ларсона есть ощущение, что нарушается его личное пространство, иногда не хочется отвечать на звонки, потому что теперь за ними может стоять простой разговор, а не нечто важное. Дружеский разговор. Наверно, в этом и проблема. Может, Торд не умеет дружить, раз дружеские разговоры его не интересуют. Он понимал, что так не должно быть, но не знал почему. А может, Мэри слишком навязчивая и отталкивает в ней именно это? В любом случае, как бы не раздражало общение с ней, положительных моментов гораздо больше. Бросать её Ларсон не собирался, понимал, что эти перемены могли произойти от шока от потери родителей, а после и всех тех проблем, свалившихся Мэри на плечи. Все произошло слишком быстро, она не была готова взрослеть. Почти каждый день Торд видит, как девушка старается, и в такие моменты по телу парня растекается мнимое тепло. Возможно это и не даёт ему разорвать с Мэри отношения, а может это простая жалость. Зевнув, Торд потянулся. Заснуть он больше не сможет, но и вставать не вариант, время раннее. Парень лег обратно. В кровати было неуютно, но менять он ничего не стал, игнорируя и потную подушку и мятое одеяло, оказавшееся на полу в самом разгаре сна. Глаза Ларсона закрылись. Он пытается вспомнить сон, но всё будто в тумане. Единственное, что ему точно известно — там был Том и сон был скорее кошмаром. Остальное он просто забыл, и скорее всего к лучшему. Честно говоря, Торд бы не назвал свою жизнь плохой. Единственное, что его волнует — отношения. Его пугают мысли о них, но перестать он не может. Каждую ночь перед сном, поворачивая снова и снова любые воспоминания, он осознает все больше всего. Его так пугает происходящее. Абсолютно все: родители, друзья, Том, и бывшие, в любом смысле слова, заставляют его нервничать, когда он думает о том, что между ними. Взять, например, друзей. С одной стороны Эдд и Мэтт хорошие, а с другой общение с ними ужасно сложная штука, можно даже сказать невозможная. По родителям Торд скучает, но не ищет встречи с ними, будто совсем не хочет повидаться. Уже сегодня встреча с Томом, а Ларсон все не может уснуть. Пора это прекращать, он же не хочет быть овощем при встрече. Отвернувшись к стене, Торд пролежал пару минут с закрытыми глазами и, к его счастью, вскоре уснул.***
Утро. Шестое июня. Четверг. На небе тучи и дует слабый ветер, изредка проглядывается солнце. Погода не из лучших, может она бы даже смогла подпортить Тому настроение. Но только не сегодня. С самого пробуждения парень бодр и свеж, по дому ходит вприпрыжку, а с щек всё никак не сходит румянец, что ожидаемо, учитывая как Риджуэл заведён. В голове нет проблем, он наконец ни о чем не думает, и это его радует. Не хватало ещё волноваться в такой радостный день. Почему он радостный? Потому что впереди целый день с Тордом, на этот раз без всяких проблем в виде детей или друзей. Весь день. Только он и Ларсон. Одни. Каждый раз, когда внезапно появлялись мысли об этом, Томас начинал заниматься чем-то другим, понимая, что если задумываться о чем-либо, это затянется надолго. Он и так много времени уделял Торду, успеет ещё за сегодня обратить на него внимание. И как бы Том не отнекивался, сколько бы не фокусировался на чём-то другом, от мыслей невозможно было отделаться, и чем дольше они находились в его голове, тем хуже для него. В голову постоянно лезли какие-то дурацкие воспоминания, которые он тщательно старался выкинуть. Например их прошлый день вместе. На Торде было приятно. Да, Тому стыдно за это, ему не следовало нарушать личное пространство парня, но каждый раз, когда он вспоминает умиротворённое спящее лицо Ларсона, его ровное дыхание и то, как близко они были друг к другу, по телу разливается тепло и он не жалеет об этом. Это того стоило. Риджуэл ходит с кухни в комнату и обратно, вроде что-то делает, но сам не знает что. Вот он приготовил завтрак, вот уже выбрал одежду, поел, бездумно походил по дому, по пути умылся. И всё из-за того, что точного времени встречи Торд не сказал, а звонить страшно, вдруг ещё спит. Выглянув в окно на кухне, Томас на секунду поморщился. Такая мерзкая погода ему не нравится, так же как и дождь со слякотью. Но хмурился он не долго, ведь внимание привлек дом напротив. Ему повезло жить напротив дома Торда, хоть такой близостью он никогда не пользовался. В том смысле, что он не подглядывал в окна, не следил за Ларсоном и не ходил к нему с поводом и без. Ему это просто не надо. Риджуэл не тот, кто может быть одержим человеком, хоть часто ему самому кажется, что его увлечение Тордом не нормальное. Парень не считает себя ни зависимым, ни влюбленным. Просто ему нравится проводить время с человеком, это не может считаться странным. К тому же, это «нравится» не переходит границы, так же как и большинство действий Тома. Он нормальный человек, не какой-нибудь безумный сталкер чтобы наблюдать за людьми в их собственных домах. По крайней мере был до этого дня. Да, сейчас он стоит у окна и пристально смотрит на дом Ларсона, но это вынужденная мера. Иначе он никак не поймёт встал Торд или нет, а значит никак ему не позвонит и не узнает время встречи. Ему все равно нечего делать. Простояв так пару минут, Томас наконец увидел лохматые волосы Ларсона и его спину, а после и недовольное лицо. Торд зевнул и потянулся, похоже, он не выспался. Минуту парень сидел на кровати, приходя в себя и потирая лицо, а после, видимо ещё не до конца проснувшись, надел майку, поплёлся к окну и распахнул его. Вдыхая порывы свежего воздуха, он улыбнулся и приоткрыл глаза, сразу замечая Тома. Ларсон пару секунд постоял в недоумении. После он поднял руку в приветствии и ухмыльнулся, то же самое сделал Том. Торд оглянулся, будто искал что-то в комнате, отошёл от окна на полминуты, а потом вернулся обратно уже более радостный. Расслабленно вытянув руку ладонью вверх и пару раз согнув пальцы на себя, Ларсон «подозвал» Тома. Тот, на секунду впал в ступор, а после показал на себя, будто переспрашивая. Торд лишь кивнул и ушел из поля зрения. Риджуэл подождал его полминуты, но не дождавшись пошел переодеваться. Вещи уже были подготовлены, так что уже через пару минут неуверенный Том стоял у выхода из дома. Перепроверил всё ещё раз, закрыл входную дверь, закрыл калитку, проверил снова. После оглядываясь перешёл через дорогу. На улице пусто, что одновременно и настораживает и радует. Дойдя до нужного дома осматривается. Проходя по дорожке, Томас замечает, что дверь открыта. Несмотря на это, входить он не решался. Как бы глупо это даже для него же не звучало, войти ему что-то мешало. Хотя, если подумать. Он уже здесь был, да и дверь открыта для него, да и приходит он не просто так, а по договоренности. Все же пересилив себя, парень входит, предварительно постучав по двери, будто это что-то изменит. В ответ тихий шелест и шорох чего-то со второго этажа. Раздеваться Том пока не решается, только стоит в ожидании. Проходит полминуты, шум в доме стихает и Риджуэл решается взять дело в свои руки. Раз его не встречают, он сам себя встретит, ничего такого в этом нет. Раз хозяину совершенно всё равно на гостя, претензий быть не может. «Молчание — знак согласия, » — этим правилом воспользовался Том, оправдывая его развязное для себя же поведение. Он разувается, проходит по коридорчику и поднимается по лестнице. На втором этаже он видит три двери. Зная, что крайняя справа ведёт в уборную, а за средней ничем не примечательная комната, которая вряд-ли может принадлежать Торду, Том идёт влево. Томас касается ручки, но останавливается. Как бы не хотелось взять и ворваться в комнату без предупреждения, совесть парня была против и он тихонько стучит по дверному косяку. Просто на всякий случай, а то вдруг Ларсон будет голый, например. В ответ тишина. Поэтому Том распахивает дверь, чуть не ударив её об стену сгоряча. К его счастью, Торд был там, одетый. — Привет. — кивнул ему Риджуэл, так и не закрыв дверь. Увидев гостя, Ларсон садится на кровать. И даже пытается улыбнуться. У него на лбу пот — наверно, всё-таки волнуется. Несмотря на это, вид у него был весёлый, и настроение было игривое, до определенного момента. Чуть хмурясь он шире натягивает улыбку и с шокированным взглядом выдыхает усталое «Привет…». Томас стоит непонимающе и по-быстрому осматривается. Вроде всё как обычно, чего же тогда Торд так волнуется. Норвежец встаёт, ставит руки в бока и оглядывает пол. — Ты вроде хотел о чем-то поговорить, Том.— задорно проговаривает парень и поднимает одеяло. — Лови.— Торд бросил его куда-то в сторону Тома, а сам увлекся рассматриванием пола под кроватью. — Да, — промямлил Риджуэл, складывая одеяло. После он покачал головой и продолжил. — но не важно. Что-то случилось? — Я потерял очень важные… документы.— пробормотал, вытягивая «очень», Торд, поднимаясь и опираясь на кровать, чтобы не упасть обратно. Уши Томаса мгновенно загорелись, будто эти документы его собственные. Будь его воля, парень бы с радостью подольше полюбовался Ларсоном сейчас, но совесть не позволила, забив всю голову мыслями о документах. Весь вид Торда выдавал, что дело серьёзное, было необычно видеть его таким. Таким…сосредоточенным, взволнованным, но словно контролирующим ситуацию, хмурым и безусловно горячим. Да от него пар шел и пот рекой лился, как тут устоять и не заволноваться самому? Губы поджаты, брови близятся к переносице, глаза смотрят холодно, казалось, что у него даже черты лица жёстче стали. Прям все не Тордовское. — Насколько важные? — Робко спросил Том шепотом, не найдя вопроса лучше. Он и двинуться боялся, лишь незаметно даже для себя разглаживал большим пальцем складки на одеяле. Выкинуть бы его к черту и обнять бы Торда, успокоить как-то, предложить помощь, да что угодно. Вот только Том не мог. Настало некое оцепенение, а все из-за того, что он не мог понять кто перед ним. Как себя вести? Он же никогда не видел Ларсона таким, может к нему подходить категорически нельзя, а то зашибет сгоряча. Через пару секунд глаза Торда расширились и наполнились страхом. — Пиздец какие важные.— шепчет он почти беззвучно, а потом садится на кровать. Томас незаметно выкидывает одеяло за пределы комнаты, оно сейчас точно не понадобится. Торд похоже думал. Сидел неподвижно, бесшумно, с явой смесью страха и печали на лице. Явной она была от того, что удивлённые глаза потихоньку начали блестеть, наполняться слезами. Томас же начинал паниковать. Больше не из-за документов, а из-за состояния Торда. Парень совершенно ничего не понимал. Риджуэл знал, что нужно его успокоить, но не знал как. Позволить себе раздумья он не мог, к тому же он понимал, что они ничего не дадут, так как в голове то пустота, то каша из мыслей. — Ну, может найдутся ещё! Давай поищем лучше. — чуть ли не вскрикнул Том, от чего в тот же момент сам удивился. Он приложил руку ко рту, то ли от волнения, то ли от испуга, глаза смотрели в одну точку но это никак не помогало сфокусироваться. Так бы он и стоял, если бы не Торд. — Конец моему будущему. — Громко прошептал Ларсон в полном отчаенье и откинулся на постель. Руки закрыли лицо с глухим шлепком, будто скрывая слезы, хотя их вовсе не было. Томас очнулся и мигом забрался на кровать. — Никакой не конец! Мы что-нибудь придумаем, не волнуйся. — Том прижал свои руки к груди. Знал, что надо что-то делать, но не мог. Да и смысла не было. Ну вот что он может? Ларсон сейчас будто глух и слеп, он же не маленький ребенок, на обещания и слова не ведётся. Да и не может он сейчас обрабатывать информацию, только скулить и дёргаться в истерике. Том предпочел бы никогда больше не видеть его таким. Казалось бы, Торд успокоился, уже пол минуты лежит спокойно. Риджуэл поднес руки к ладоням парня, чтобы убрать их, но тут же пришлось отшатнуться назад. Торд дёрнул головой. После ещё раз, вверх-вниз, ударяясь об кровать и скаля зубы, он бился об скрипящий от этого матрас, сам при этом не издавая ни звука. — Ну-ну-ну. Тише… — Мгновение, и вот голова парня в руках Тома. Одной рукой он с силой откидывает уже расслабленные ладони от лица Торда, второй кладет голову себе на колени. Вымотанный истерикой парень открывает глаза. В ушах гул, неразборчивый шёпот, а впереди личико с двумя бездонными чёрными глазами. Так успокаивает. Торду нравится что он видит, хоть он смотрит будто вскользь, не на самого человека, а на его фигуру, отличая лишь самое выразительное. Всё расплывчато, чувствуется тепло на груди и то, как перебирают пряди его волос. Ему нравится. Он моргает и становится ещё лучше, хоть неприятно катятся слезинки, щекоча разболевшиеся виски. Теперь видны покрасневшие ушки и носик, обеспокоенный взгляд, бровки-домиком, растрёпанные волосы. Можно было бы долго рассматривать черты человека напротив, если бы сознание не решило вернуть дар слуха. Шепот становился разборчивее с каждой секундой, было слишком шумно. Рука поднимается, будто сама собой, и прикрывает рот Тома. Тот затихает и округляет глаза в удивлении. Ему кажется, что Торд уже пришел в себя, но это не так. Рука идёт направо и кончиками пальцев касается щеки. Это смутило парня и он убрал руку с груди друга, внезапно изменившегося с неуверенного на дикого и после на излишне спокойного, собираясь как минимум отодвинуться от него. Что-что, а инстинкт самосохранения у Тома присутствует и всё, что настораживает, он старается избегать. Но как быстро это началось, так же оно закончилось. Моментально рука поменяла свой курс и приземлилась на плечо Риджуэла помогая хозяину сесть. Позже её накрыла холодная ладонь Томаса. Никто не двигался минуту. Воцарилась тишина. Она не была неловкой или неприятной. Наоборот, в ней нуждались оба, им нужно хорошенько обдумать всё. Торд был необычайно рад, что сейчас сидит спиной к парню, ведь румянец, как на зло, покалывал щёки и не хотел сходить. Озадаченный своими неутихающими мыслями, Торд не замечал почти ничего вокруг, но наверное это к счастью, ведь он смог быстро придумать, что делать дальше, не отвлекаясь на такую нелепую условность, как близость их тел. — Давай развлечемся? — выпаливает он непринужденно, поворачиваясь к Томасу, который, к слову, опять находился в ступоре. — Чего? — Томас не какой-то извращенец, а даже очень приличный для своего возраста и окружения человек, но даже он заметил в этом двусмысленность. А как же ее не заметить? То он по щеке гладит, то развлечения предлагает. Да и ещё с лёгкой улыбочкой и уверенным взглядом. Торд же был довольно извращен, но ничего непотребного не вкладывал. Хотя он и не знал, что имел ввиду в узком смысле, но направление было явным. «Уйти от проблем и игнорировать их». — Похуй на эти документы. — Отвечает, будто больше самому себе, парень уверенным голосом, сразу сомневаясь. Торд думал, что это поможет ему перестать переживать, но оказалось, что одной решительной фразой ничего не решишь. Он высвобождает свою руку из плена и вновь отворачивается. Ему важны эти документы. Очень. Просто сейчас он осознает, что найти ничего не выйдет в таком состоянии. Ему нужно отвлечься, погрустить о будущем всегда успеет, а с Томом поговорить нет, особенно если продолжит себя так вести. — Просто хорошо проведём день. — Но— Торд встаёт и выпрямляется, потягиваясь, возражения он принимать не собирается. — Я их сам завтра поищу. Один. — Говорит он довольно холодно, ставя точку во всей этой ситуации. И снова краснеет. Ему стыдно. Стыдно за эту холодную часть своего характера. Стыдно за вчерашний вечер, да и в принципе за все дни, когда он был груб с Томом. Он чувствует некую вину за то, что не может нормально общаться. Парень снимает пропитанную потом футболку и надевает новую, уже не в первый раз за день. На короткое время Риджуэлу открывается вид на его спину. Ларсон поворачивается и стыдливо отводит взгляд. — Мне жаль, что ты меня увидел таким. — Ничего страшного. — Бормочет Том, смотря в одну точку. Если говорить честно, ему было страшно, но раз сейчас всё нормально, то не о чем волноваться. В состоянии аффекта и не такое может произойти. Верно? — Ты хотел узнать больше друг о друге? — Снова похожий вопрос и снова ему нечего и незачем отвечать. Торд и так всё знает, возможно так он просто пытается начать диалог. И вроде у него получается достучаться до Тома. Парень легко улыбается и саркастически приподнимает бровь в немом вопросе. — Значит будем рассказывать факты о себе? — Можно и так сказать. У меня есть несколько вопросов.— Томас неловко хихикает и чешет затылок. Всю неуверенность как ветром снесло, будто встреча началась с чистого листа. Конечно, это не отменяет того факта, что парень будет вести себя робко, но тут уже как получится. Может «странности» Тома решат проявить себя или он снова задумается обо всем на свете, а может ему вообще станет скучно с Тордом. — Тогда задавай. — Ларсон уселся на кровать и облокотился на левую руку. Пару секунд двое просто смотрели друг на друга и это начало смущать одного, а второй не обращал на это внимание, придумывая что спросить первым. — Может у тебя есть какие-нибудь хобби? — Наконец тишина прирвалась, а зрительный контакт восстановился, правда, не надолго. Заглянув на мгновенье в глаза собеседника, Торд снова отвёл взгляд — Если честно, я не знаю, что можно назвать моим хобби. Я занимаюсь многим, но довольно… поверхностно. Например, рисую, когда скучно.— Неуверенность была слышна в голосе и видна в действиях. Парень то прерывался, то бегал глазами по комнате. — Я тоже люблю рисовать! — Сказал Том желая поддержать друга, и тот, кажется, зарядился этим позитивом. — Думаю, можно сказать, что я увлекаюсь машиностроением. Ещё немного химией, капельку биологией и в каком-то смысле. — Торд прервался. Его глаза будто потухли, пропала та искра и рвение. Пару мгновений он размышлял стоит ли рассказать всё, но в итоге решился. — В каком-то смысле военными действиями. Но всё же больше из-за оружий и физических подготовок. Ну знаешь, армия там.— Взгляд упал на удивленного Тома и Ларсон растерялся. — Ты не подумай, я не какой-то жестокий псих, просто. Ну. Это даже больше к спорту относится, я просто ляпнул не подумав. — То и дело запинаясь Торд оправдывался, пока не услышал шумный вздох от Риджуэла. Вздох восхищения. — Это так круто! Я и подумать не мог, что ты такой. Чёрт, да похоже ты почти во всём разбираешься. Мне даже как-то завидно. — Искренне улыбаясь словно на одном дыхании сказал Том. — Нет, вовсе не во всём. У меня речь не развита, да и красиво писать я не умею. — Неправда! — Вскрикнул Том и залился звонким смехом. Непонимающим взгляд Ларсона привел его в чувства, и он прожолжил уже спокойнее— Ты звучишь как умный взрослый дядька. Думаю, ты можешь стать хорошим оратором. — Ты мне льстишь.— Томас только сщурил глаза, от чего его улыбка стала похожа на высмеивание. Во взгляде читалось возражение типа:"Ага, ври больше». По крайней мере это увидел Торд. Его смущали разговоры о нем в таком ключе. Когда кто-то тебя хвалит, а при этом ты понимаешь, что незаслуженно. Ещё бы пара таких своеобразных комплиментов и парень совсем поплывет, покраснеет и заволнуется, а это никому не нужно. Благо, есть возможность задать тот же вопрос и прекратить это.— А у тебя какие хобби? — Я на гитаре играю. Её Сьюзан зовут. Ещё я люблю придумывать всякое. Если бы мог, я бы фильм снял.— Глаза парня приоткрылись после пары секунд пребывания в мечтаниях. Конечно, мир ещё не готов к искусству Томаса, поэтому всё идеи хранятся у него в голове или на бумаге глубоко в шкафу. Он вообще многое скрывает, хотя сам не видит в этом смысла. Просто подражает окружению, чтобы вписываться в стандарты и чувствовать себя в полной гармонии с миром. Его успокаивает постоянство, утихомиривающее его пыл, схожий с любопытством ребёнка, довольно скромного чтобы не совершать что-то слижком аморальное, но и недостаточно скромного чтобы не позволить себе шалости, идущие вопреки всему и всём. Торд же сейчас зацикливается внимание на имени. Ему не в первой сталкиваться с именами для неодушевлённых предметов, но чаще давали клички, чем людские имена. Теперь желанием стало прослушивание игры этого «гитариста». — Я бы послушал. — А я бы с радостью тебе сыграл. — Вот и договорились. Устроишь мне концерт. Когда-нибудь. — Торд откинулся на кровать, подложив руки под голову. Как только он закрыл глаза, перед ним предстал образ Тома. Казалось он был с гитарой, казалось его одежда была необычной, но всё было слишком нечётко, чтобы хоть что-то разглядеть. Как будто смотришь через запотевшее стекло. Единственное лицо было детальным, отличающимся от всего неяркого окружения. Всё, что Торд бы мог о нем сказать — оно было счастливым. Он открывает глаза и уже не может вспомнить каким именно было то выраженное счастье. Беззаботным, как у ребёнка, получившего новую игрушку, безудержным, как у человека, добившегося своей мечты, нежным, как у матери, наблюдающей за своими детьми. Образ исчез так же быстро как появился. Парню хотелось увидеть его снова, но только вживую. Почему-то чувствовалось, что это счастье ему необходимо. Именно его и именно такое, пока непонятное, но очень притягательное. Безмятежная улыбка сама расплылась по лицу, и осталась незамеченной, что может даже к лучшему. — Значит ты спорт любишь.— Подметил Том укладываясь рядом. При этом его глаза сузились по-лисьи от чего фраза казалась Торду каким-то замечанием или подколом. Возможно также роль сыграл шутливо-сладенький тон, который звучал несколько выше, чем обычный голос парня, чего в прочем было почти не заметно из-за того, что фраза была сказана полу-шепотом. Казалось Том пародировал кого-то, а кого именно известно только ему. Глядя со стороны и зная чувства парня к его знакомым, можно понять, что этой «кем-то» была нелюбимая им Мэри. Если честно, этот тон был совсем не противен Ларсону, даже какое-то приятное покалывание мурашек пробежались по рукам от томного недо-комплимента-недо-подкола. В итоге выходит, что Торду как телу понравилось, а Торду как разуму нет. Ничего страшного, им ещё долго конфликтовать, пора привыкать потихоньку к подобным «раздвоениям личности». — Ты не выглядишь как спортсмен. — Ты просто ещё не всё видел. — Фыркнул недовольно Торд. За одеждой не видно ни его мускул, ни его навыков. И если для демонстрации первого часто достаточно оголить нужную часть тела, то второе познаётся только в процессе. — Неужели? Покажешь? — Ларсон уже раслабленный и спокойный вновь пришёл к смущенному негодованию. Ему самому совершенно не нравились подобные реакции, но буквально всё сегодня его выводит на эмоции. Будь неладен этот Том, заставляющий норвежца краснеть при любой фразе. Если бы что-то подобное попросил Эдд или тот же Риджуэл, но неделю назад, без раздумий начался бы парад хвастовства, но мысль подобного перед Томасом сейчас не могла уместиться в его голове. Торду придётся задуматься о том почему же его взгляды на парня так поменялись когда он останется один. — Я уже сто лет не видел как кто-то упражнения выполняет. Помню, что из класса отжиматься умели только единицы и то раз 10, не больше. — В отличии от Торда, Тому совсем не нравился спорт во многих его проявлениях. Но это не столь важно. Хоть весь этот разговор начинался с шутки, Ларсон был серьёзен. Он поднялся и сёл на край кровати, следом за ним сёл Томас, всё ещё весёлый и находящийся в предвкушении. — Ты хочешь что-бы я поотжимался? — Нууу. Хммм—Протянул парень, закинув ногу на ногу и приложив указательный к губам, будто он задумался о чём-то, и опять появился этот кокетливый тон. Торд же счел это за положительный ответ и начал стягивать футболку, чтобы Тому было максимально хорошо видно какие мышцы у него работают при этом и как. Ощущение разгорающегося внутри огня было невероятно сильным и Ларсон не понял агрессия это или что-то ещё, он даже не понял откуда она исходит: из сердца, из души, из тела, или отовсюду сразу. Просто хотелось от него убежать, выплеснуть всё пусть даже в виде отжиманий, потому что терпеть этот невыносимый, непонятный, и неясно откуда взявшийся жар было невозможно. Вполне реально, что искрой, которая зажгла это пламя, стал Том. Совсем не тот Том, сидящий сейчас в непонимании и лёгком страхе, а другой, более бесячий, если это чувство–агрессия. Другие варианты Торд не рассматривает, он убедил себя, что это злость и ни в коем случае не что-либо другое. Поэтому рывком он впихивает Тому в руки футболку и холодно говорит:"Считай". И тот послушно начинает считать, начиная с неуверенного «раз» и заканчивая двадцатью. На большее сам Томас не рассчитывал, поэтому когда пошёл двадцать первый и похоже далеко не финальный для Торда, парень просто вскочил со своего места, обронив футболку, и присел на пол рядом с Ларсоном, слегка ударившись коленками от такой резкости. Норвежец чувствует себя великолепно, словно может удвоить, а то и утроить этот результат совсем не напрягаясь, но вовсе не спортивный Том не знает ни его чувство, ни его предел, ни даже среднестатистическую норму. Знает только, что сам так не может, оттого и боится. Было бы очень плохо, если бы парень себя заставлял и пересиливал чтобы просто покрасоваться перед другом. Возможно было излишне так себя накручивать, но ничего с собой поделать парень тогда не мог. — Торд, хватит! — В какой-то мере строго сказал Том. Будто его злит эта упрямость. Парень же не слушал, продолжая своё дело. Даже бровью не повел, ни один его мускул не двинулся. Игнор выбешивал всё сильнее, хотя голос Тома оставался спокойным и размеренным.—Прекращай, я понял. — Я могу больше. — Пробормотал Торд. На это Риджуэл отреагировал моментально, схватив руками руку Ларсона и пытаясь еë сдвинуть с места, что-бы тот упал и этот цирк остановился. Правда, силёнок не хватило и Томас изменил тактику, теперь тот начал бить парня по спине. Хотя все действия происходили за считанные секунды, создавалось ощущение рассчитанности и продуманности, возможно из-за внешнего спокойствия Тома. — Я знаю.—Похлопывания по спине не были успешны. Торд продолжал невозмутимо отжиматься, а по неточным подсчётам шёл уже третий десяток, может даже начало четвёртого. Тут то и треснула маска спокойствия Тома. — Остановись, дурак. — При очередном «опускании» к полу, а так это бы и назвал Риджуэл, Торд почему-то остановился. Именно остановился, словно на паузу поставили. Приложил голову к доскам, присогнул ноги в коленях, чтоб стоять можно было, и устрашающе молчит. Прошло пару мгновений после фразы, секунды тишины, и раздаётся смешок. Затем ещё один и ещё. Приглушённые, робкие, тихие и отчего-то ласковые. Примерно так же, без зла и без упрёка, смеются например взрослые над любимым чадом. — Дурак? — Переспрашивает Торд, скорее не для ответа, а что бы показать, что его заставило смеяться. В это время он поднявшись на руках полностью сёл и повернулся к Тому. Теперь парень мог видеть его улыбку, значит тот точно смеялся. Улыбка была открытой, искренней, но не широкой, довольно скромной и вводящей в ступор юношу напротив. Томас застыл на несколько секунд, любуясь. Было необычно видеть Торда таким. Да и вообще. Сегодня почему-то Ларсон целый день выглядит необыкновенно восхитительно, хоть ходи следом и просто наблюдай, наслаждаясь. Сконцентрировавшись на своих чувствах при этом ступоре Том почувствовал покалывание и жжение покрасневших ушей. Это и вывело его обратно. Том несильно нахмурился и возмутился. Ужасно невежливо было со стороны Торда сначала пугать его, а потом очаровывать, надеясь на пощаду. — Я вообще-то волнуюсь! Не смей так больше делать. — Ларсон не особо понял что именно ему не делать. То ли не отжиматься, то ли не своевольничать, то ли игнорировать. Но уточнять он не стал, только самодовольно ухмыльнулся. Выводить людей на эмоции оказалось весело, ему безусловно нравится. — Ты же сам попросил. — Сказал Торд, кинув невесомый, быстрый взгляд снизу-вверх на Тома. Тот скрестил руки на груди и полностью зажался, в этом их позы были совершенно противоположны. Один расслабленный, открытый, а другой Томас. — Я не думал, что ты воспринимешь это всерьёз. — Я бы отжался больше, если бы ты меня не остановил. — Торд буквально издевался над Томом свей уверенностью и вечными пробежками глазами. Машинально хотелось ответить так же, а то чего он один сидит стесняется, но всё на что был готов Томас — бросить такой же взгляд. Но на половине пути он остановился на открытом торсе парня. По телу будто прошёл заряд электрического тока из-за которого Рилжуэл обмяк, ну или это было не связано с зарядом. Буйство эмоций произошло именно на лице и конечно всё видел Торд, но произошло всё слишком быстро, чтобы он успел сам понять в чем причина такой реакции. Сначала приподнялись брови, больше даже в грустном выражении, чем в удивленном, и расширились глаза. Потом щеки, уши и даже кончик носа покрылись румянцем. Следом приоткрылся рот, но сказать парень ничего не смог, только шумно через него выдохнул, заморгал и в итоге прикрыл глаза. Через миг осознание дошло до его мозга и Том уже удивлённо пару раз перевёл взгляд то на лицо Торда, полное непонимания, то на его тело, полное красоты. Выдавив из себя немногословное, но в данном случае многозначное:"А", плавно уходящее в полувздох, полухрип, возможно с задатками полустона, и выражающее по большей части удивление, Том отвернулся. Перебарывая чувство стыда и может что-то ещё, он протянул футболку, но голову и так и не повернул. Если бы был виден его зрачок, всем стало бы ясно, что парень уставился в одну точную и боится взглянуть хоть на миллиметров в другую сторону. Но вот если бы можно было читать мысли, стало бы ясно, что это не особо изменило ситуацию для Тома. Торс всё так же перед глазами, но уже воображаемый, что не мешает ему быть менее завораживающим. Как ценитель искусства, парень оценил перетекание одной мышцы в другую и ровный рядок малозначительных, но все же кубиков, и как парень позавидовал этому. Он краснел от разных переплетающихся между собой причин, в которых был и стыд, и неловкость, и смущение, и волнение и в том числе злость за очередную ложь от Ларсона. Вот сначала Торд говорит, что отжимания его никак не напрягают, а потом сам показывает как лихорадочно движется его грудь в попытке выхватить как можно больше воздуха. — Оденься. — Одно слово, одно движение и вот уже двое здесь красные. Надевая футболку, Торд ещё раз подумает над реакцией Тома, ничего и не поймёт, и увильнет от темы. — Может чай попьём, я до сих пор ничего не ел. — Ответ был краток и неточен. На большее Том был неспособен. — Мгм.***
В молчании они спустились на кухню. После тишина разбавилась звоном посуды, шипением огня и звуками воды. В каком-то смысле это успокаивало. Пока чайник не закипел, нужно чем-то себя занять. Было бы неловко сидеть и молчать. Но похоже запас своей храбрости Торд израсходовал, поэтому дело перешло в руки Тому. — Может ты хочешь рассказать что-то о своих близких. —Довольно неуверенно то ли сказал, то ли спросил Том. На самом деле были те, кто интересовал его больше остальных, но спрашивать напрямую он не решался. Конечно, Торд не заметит разницы между родственниками и близкими, начнёт отвечать не на то и Риджуэлу придётся послушно это прослушать. Повезло, что ему говорить не о чем. — А что рассказывать. Всё как у всех. У меня скучные родственники. — Подразумевая под родственниками по большей части родителей, он врал. Но врал во благо. Безусловно, ему есть чем делиться, но главный подвох в том, что это не то, что можно говорить вслух даже наедине. Ничего выдающегося, только угнетающая Торда правда. Видя себя в них, ему становится тошно. Такой весь из себя великолепный Том одаривал не только положительными эмоциями, вызывающими в чём-то приятное, а в чём-то противное ощущение и в теле и в голове. Он также заставлял задуматься о том, какой сам Торд. И всё больше проявлялась нелюбовь к себе, в которой Риджуэл не виноват. И всё сильнее проявлялась любовь к нему, в которой Риджуэл не виноват. В недоразвитом мозге подростка происходит смешение этой ненависти с любовью, и что выйдет в итоге, неизвестно, но в этом учавствуют оба. Пока в приоритете Том, не нужны родители. Те, кто не участвует в его жизни, живут только из-за тёплых воспоминаний, сменяющихся, в каком-то смысле, незаслуженной ненавистью, заменяются тем, кто эту теплоту отдаёт сейчас. — Не обязательно родственники. Может друзья, подруги, знакомые.— поправляет его Том, намекая на одну интересную ему особу. После намёки стали активнее.—Например та же Мэри. Ну вот, что ты в ней нашёл. — Торд, до этого наливавший чай, замер. Со звоном ложка постучалась об кружку. Парень развернулся и встретился серьёзным взглядом с не менее серьёзным Томом. — Ничего. Абсолютно ничего кардинально нового. — Буквально всё сейчас накаляло атмосферу. Оба недовольны друг другом в равной степени, хоть причины разные. У Торда и голос грубее и движения резче, что ясно видно по тому как он чуть не пролил чай, когда ставил его перед Томом. Парень ещё и угрожающе оперся о стол, смотря сверху вниз. Выбешивающее поведение. Том же просто не понимал слова нет. Это его рвение реально раздражает. Особенно если учитывать, что желание не впутывать его в эти разборки Торд изъявил самостоятельно. То есть он старался сделать как лучше, а в итоге его самого просят нарушить обещание. Подостыв Ларсон садится напротив Тома и начинает свой не особо сытный завтрак, состоящий из чая и всяких сладостей, будь то печенье или конфеты. В любом другом случае Торд бы не выбрал это, но сегодня ни времени, ни желания на приготовления нет. Смотря на невозмутимого парня, Том разозлился ещё сильнее, хоть и ничем это не показывал. — Тогда почему ты с ней общаешься? — Похоже теперь очередь Томаса быть главным здесь. Торд понимал, что отвечать он не хочет максимально, поэтому врубил заднюю, переходя на более необычные аргументы. Не заметить весь этот негатив Тома по отношению к Мэри было сложно. В особенности Ларсону, который общается с обоими. Он не знал за что ее можно ненавидеть настолько серьезно, но с недавнего времени пытался максимально ограничить их встречи. — Как я понимаю, ты еë недолюбливаешь. — Поза у Торда расслабленная, все выглядит уютно, если бы не холодный прожигающий насквозь взгляд серых глаз. Будто смотрит прямо в душу. На самом деле так и есть. По крайней мере, Торд пытался. Пытался понять что служит причиной такой пассивной агрессии, адресованной похоже не только Мэри, а вообще всем, с кем Ларсон общается. Но Томас не раскрывается кому попало, особенно если его игнорируют. Ему нужен точный ответ. — Не увиливай. — Считай, что мне её жалко.— Без какого-либо сожаления, неожиданно отвечает Торд. Сначала Том очень сильно удивился, настолько, что даже не показал этого на лице, только слегка приподнял брови в немом вопросе. В нем буквально смешались все возможные эмоции, от радости и до злости. Единственное, что хоть как-то отличало чувства друг от друга–это то, к кому и от чего они направлены. К примеру, радость была от того, что Мэри Торду безразлична, а злость от того, что она при этом привлекла его внимание и до сих пор удерживает. Однако, это длилось недолго, а именно, весь шок пропал как только Риджуэл обратил внимание на первую половину предложения. Фактически Ларсон просто согласился с тем, что было бы приятнее всего услышать Тому. — Я не приму такой ответ. — Возмутился парень и на это получил лишь хмурый взгляд. — А я другого не дам. — Видимо это точка в данном вопросе. Томас мог признать что ему крайне неприятно получать такой грубый ответ. Но так же он мог признать, что Торд словно поднялся в его глазах. Уверенный, строгий, серьёзный и решительный, твердо стоит на своем и не собирается сдаваться. Необычно его таким видеть, но глубоко в душе приятно. — Просто знай, что нас мало что связывает и не забивай этим голову. — Томас смирился с этим. Это не значит, что вся ревность из-за Мэри прошла, но значит, что Томасу спокойнее от осознания того, что Торду не все равно на это стремление его друга быть первым и единственным. Если бы они обратили больше внимания на это странное поведение Риджуэла, точно бы покраснели. Но оба приняли это как факт, и ревновавший Том и понявший это Торд. И все же хоть о Мэри Томас говорить не будет, это не запрещает ему спрашивать о ком-то другом. — А этот парень. Вы правда с ним знакомы? — Да, юноша знает его имя, но не мог его произнести из-за некого отвращения. Джереми казался ему мутным типом, в чем-то даже пугающим. И то как на него реагировал Торд, и то как он был готов на всё ради своих странных целей, даже если это победа в карточной игре– всё вызывало в нем дискомфорт. — Мы учились в одной школе в Норвегии. Он был довольно популярен, к тому же тоже занимался спортом, поэтому мы часто виделись, даже если не хотели. — Тут Томас насторожился.— Он ушёл из школы раньше меня, в начале учебного года его уже не было. Не могу сказать что мы друзья, больше знакомые. У нас с ним есть общие темы, но мне просто… Неприятно с ним говорить. — Уточнять какие именно общие темы, Торд не хотел. Ему повезло, что Том заострил свое внимание на другом. А именно– на причине этой неприязни. Выходит в чем-то их реакция на него крайне схожа. — Почему? —Спросил парень, желая понять и собственное ощущение, но видимо весь его смысл в том, что не ясно чем оно вызвано. — Ну, человек видимо не мой. — Сухо и скомканно ответил Торд. Но ему действительно нечего было больше сказать. Поведение Джереми ничем не отличалось от повелений других его прошлых одноклассников, но при этом от него исходило что-то, навевающее неприятное ощущение опасности. Томас расстроился, ведь получается, что ничего особо нового он не узнал ни о Мэри, ни о Джереми. Он обязательно попытается наладить контакт с последним, слишком уж его заинтриговало и заинтересовало это новое чувство. — Ладно. Вижу ты не особо настроен на диалог. — Грустно выдохнув, пробормотал Том, чуть ли не залпом выпивая половину чая. — Ты просто спрашиваешь какую-то фигню. — Агрессивно ляпнул Торд не подумав. А подумав все равно не отказался от своих слов. Он тоже добрался до середины кружки, но пил неторопливо. — Хорошо. О чем ты хочешь поговорить. — Будто с укором спросил Том, не ожидая ответа. К его удивлению, ответ был, при чем неожиданный и чёткий. — Например, о тебе. Я иногда тебя не понимаю. Ты ничего о себе не рассказываешь, вечно меняешься в характере и первый начал увиливать от вопросов. Я до сих пор не понимаю что значит это:"Не всё понимают». — Жестикулируя сказал Торд. Том же пожал плечами и отвёл взгляд. Он сам не понимает всю свою жизнь. Пока что все его близкие просто смирились с этим. Со временем перестали обращать на это внимание, приняли как должное и в итоге привыкли. — Суть в том, что я сам не понимаю. Я путаюсь в себе. Мне тяжеловато жить в обществе. — На глубоком выдохе пробормотал Том. Сейчас он максимально честен, вот что на ум прийдёт, то и говорит. — Думаю это из-за того, что я интроверт. — Все что он говорит–правда в его глазах. Это не значит что так и есть, просто другого варианта Томас не придумал. — Мне ужасно не нравится, когда я что-то не знаю или не понимаю, поднимаешь? Когда что-то идёт не как хочется.— Недосказанности буквально выводят Риджуэла из себя. Ему, как человеку, которому нужно говорить всё точно и не завуалированно, совершенно неприятны намеки. Единственное неизменное в нем, только его прямолинейность. Пока он сам не сказал что-то, подтвердив этим предположения, ничто не может считаться правдой. Пока он сам не сказал или не понял, что ему кто-либо далеко не безразличен, все его действия для него же–безобидные шутки, проявление дружбы, знак внимания, но никак не то, что возникает при первом сравнении или ассоциации. Его любви ещё не существует. Только мысли, которыми он загружает свой мозг регулярно. — Я часто не могу разобраться в том, что чувствую. Особенно в отношении людей. Я боюсь сильно выделяться, боюсь, что меня посчитают странным. — А такое было и такое есть. Мало того, что его внешний вид пугает своими, прямо скажем, необычными глазами и волосами, так ещё и поведение его расценивается неверно. — Не понимаешь что чувствуешь? Может ты просто не хочешь понимать? Ну там, мало задумывался об этом. — Торду тоже чужды подобные проблемы. Он не знает такого, не понимает как можно что-то не разобрать в себе. Для него просто сопоставить факты, сложить одно к другому, определиться, рассортировать все по полочкам. В этом он возможно взрослее Тома. Его голова даёт сбой только в экстренных ситуациях, которые к его сожалению стали случаться все чаще и чаще. — Я каждый день, хоть один раз, слишком сильно задумываюсь о чём-то, но так и не прихожу к выводу. Может я просто правда тупой, что мне надо всё объяснять по сто раз. — А в чем именно ты боишься быть странным? — Уточнил Торд, поставив Тома в неловкое положение. Ему нечего сказать. — Да во всём. Пусть даже в выборе ближайшего окружения, или в увлечениях. — Что не так с окружением? — Было обидно услышать такое, учитывая то, что Торд сам являлся частью этого самого окружения. Не то чтобы он расстроился или обиделся, всего лишь немного неприятно. — Ребята просто очень безбашенные…— Ну тут и не поспоришь. Торд сам был не всегда доволен поступками Эдда и Мэтта, особенно когда они перегибают палку. Случалось это, к счастью, редко. Чаще они удивляли своими идеями, словами, мыслями, чем действиями. — А я? — Заинтересованно спросил Торд чуть ли не шепотом, придвинувшись ближе. Ответ заставил его слегка покраснеть. — Ты мне нравишься… — Без задней мысли сказал Том. Он не видит смысла скрывать это, раз сам уже это принял. Ему просто интереснее с ним, чем с ребятами или с родственниками. На вопрос «почему», он себе придумал факт того, что Ларсон для него человек новый, а значит ещё не известный и оттого интересный для исследования. — С тобой прикольно. Ты как глоток свежего воздуха. — Приятно слышать. — Расплывались в довольной улыбке, чуть ли не промурчал Торд. Похвала ему всегда нравилась, а тут ему ещё и сказали, что он лучше других. Возможно свой вклад внес и тот кто это говорил, но это было ему уже не так важно. Важно только приятное ощущение, граничащее меж спокойным превосходством, и громкой радостью от соперничества. Увидев настолько довольный взгляд Торда, Том решил усмирить его гордость. — Если честно, с первого взгляда ты мне показался агрессивным мудаком. — Невозмутимо добавил Риджуэл. Улыбка Ларсона превратилась в ухмылку. Подкол засчитан, он это запомнит. — Я могу понять почему ты так подумал, но всё равно обидно.— Торд сам выстраивал себе этот вид и считал его удачным. Даже волосы ради этого в темный покрасил. Носил чёрное, целовался в первый день в школе с одноклассницей, обманывал, притворяясь её же парнем, даже пытался вступить в банду хулиганов, но вовремя понял что это перебор и переехал он для учебы, а не для развлечения. В итоге, конечно, он занимался учебой косвенно, но закончил школу хорошо, хоть и с трудом. Теперь он окончательно знает, что учиться дальше он нигде не хочет, но все равно хоть что-то делать придется, даже через нехочу. — Да не волнуйся, всё мы от части плохиши. Вон, почти каждый черный. Это мода, она быстро проходит, может год продержится, может два. — Из-за задумчивости, лицо Торда приняло уж слишком печальный вид и Том попытался его утешить. Выйдя из раздумий парень оживился и даже улыбнулся, хоть и ненадолго. — Я думал я оригинальный. Ты вот не ходишь в чёрном, хотя он сочетается с твоими глазами. — Вторую часть предложения он говорил тихо и неуверенно. Он не стилист и не знает сочетаются они или всё же сливаются. Может Том чёрное и не носит из-за глаз, а тут он на больное давит. — Я ходил. Раньше, в средних классах… Эдд вообще все глаза себе волосами закрывал. Только Мэтт как-то отстаёт, хотя следит за собой больше всего. — Вполне возможно, что Мэтт станет «модным» только через год, когда все будут уже ходить иначе. Но он всегда собой доволен, так что это ему не помешает. — Кстати о ребятах. Уже полдень, а от них никаких новостей. Может отсыпаются? — Учитывая сколько они вчера выпили, это был самый возможный из всех вариантов. А учитывая ещё то, что они потратили украденные у мамы Эдда деньги, они могли пытаться спасаться. — Возможно. Но так даже лучше. — Тому было не стыдно говорить такое. Правда это только пока он полностью не осознал всё. Их с Тордом мысли синхронизировались и уже вместе они пробормотали на выдохе. При этом Торд говорил громче и увереннее, почти заглушая Тома. — Они мешают. — Ой неет. Это звучит грубо. — Активно замахав руками и зажмурившись вскрикнул Том. В голове не укладывалось как он мог сказать подобное о своих единственных лучших друзьях с самого детства. Теперь ему по настоящему совестно и стыдно, он даже немного покраснел. — Они же не слышат, в чем проблема? — Усмехнулся Торд. Для него странно так волноваться. Вернее, ему странен сам повод. То ли проблема в друзьях, то ли в нем, но Ларсон не так серьезно относится к словам. Слово «друг» мало что для него значит. Это скорее легкодоступный титул, который ничто не гарантирует и по факту не даёт. Как достижение, которое выполнять не обязательно, если нет желания. Друзья, которых нельзя использовать, ему не нужны, просто бесполезны. Возможно из-за этого интерес к Мэри постепенно затухает. Если ему не интересно с человеком, то он его бросает. Нельзя сказать, что он манипулятор, пользующийся людьми для своих целей. Нет. Пока он выбирает людей, нужных ему для чего-либо, ведёт себя подобающе с ними и потом, когда его задача выполнена, медленно и почти безболезненно оставляет бывших друзей. В первое время он правда ведёт себя как настоящий приятель, вы взаимно друг другу помогаете, а после ты о нем даже и не вспоминаешь. Его план настолько отточен, что каждый раз срабатывает идеально и безотказно. В отличии от Тома, Торду не впервой думать и говорить что-то, что не скажешь человеку в лицо, если не хочешь испортить с ним отношения, и в этом причина возникшей «ссоры». — Нельзя так говорить о друзьях. — Всё ещё серьезно перечил Том, в ответ слыша смешки Ларсона. После он понял, что никакой серьезности тут нет вовсе, над ним просто смеются без зазрения совести. Сначала стало обидно, а следом появилось желание дать отпор. Похоже это тот редкий случай, когда парень действительно будет сопротивляться до победного. За друзей он кого угодно покалечит. — А я думаю можно. — Возмутился снова Торд, улыбаясь все шире. Теперь и Том начинает его поддразнивать, настаивая на своём. Шуточная ссора набирает обороты, и вот один уже не остановится. Смесь желания выплеснуть энергию и будоражащего сознание азарта открывала новое и разрешала непозволенное раньше. Теперь он не обдумывает ни слова, ни действия. Пока задорный огонек горит, парень отключает сознание и даёт мимолётной радости управлять телом. Детское желание дурачиться победило в нем здравый смысл, поэтому сейчас Том вскакивает с места. — Неа. — Протянувшись через стол, Томас легонько толкнул Торда ладонью в плечо. После он вышел из-за стола и незаметно приблизился к двери. Все внимание Торда украли мысли. Он не против своеобразной игры, поэтому медленно и угрожающе встаёт с места, смотря вниз. Подобное вызывало ностальгию, вспоминалось как в детстве парень играл в схожие игры-войнушки-споры, где по факту нужно просто играть свои роли и иногда даже драться. Том был ребенком крайне спокойным, любил больше девчачьи игры, всюду таскал своего плюшевого медведя, и пытался угнаться за наигранно серьезными и жестокими сверстниками, в итоге получая травмы. Если Торд был агрессивным в детстве и рано повзрослел, то Том наоборот в душе ещё ребёнок. Несмотря на свою неопытность в таких играх, Риджуэл не тормозил. Тело двигалось само, так же, как и словно не им произнесенные слова вылетали из уст самостоятельно. — Это война? — С более низким голосом, чем обычно, и, видимо, норвежским акцентом проговорил Торд, поднимая грозный взгляд. — Ага. — В отличии от Ларсона, Том был навеселе и не мог убрать с лица улыбку. Брови он нахмурил и руками ухватился за косяк двери. Так он готовился к возможному побегу. Адреналин внутри постепенно нарастал и пульс ускорялся. Торд начал размеренно подходить к парню при этом убрав руки за спину, вытянувшись, что сделало его ещё выше, и смотря сверху вниз, буквально слегка запрокинув голову. Выглядело угрожающе, учитывая его ухмылку, блестящие глаза и крупную фигуру. Вдобавок он покивал головой из стороны в сторону, как разочарованный в чем-то взрослый пугающий мужчина, не забывая издать непонятный тихий звук в начале, напоминающий то ли вздох, то ли рассерженный «тц». Его низкий голос звучал обманчиво ласково, словно гипнотизируя. — Глупый-глупый Томми. Было нелепо бить меня. — все так же улыбаясь, произнес он. — Очень скоро ты об этом пожалеешь. — К чему эти бессмысленные разговоры? –воскликнул Томас, вливаясь в своеобразную «ролевую игру». Роль свою он не обдумывал, просто действовал по велению сердца. Да и если бы обдумывал, вряд-ли пришел бы к чему-либо. Торд подошёл неприлично близко, можно было буквально чувствовать его дыхание. Да даже стук сердца друг друга и самих себя они слышали четко. Их сердца сбивали ритм. Слишком быстрый Том и медленный Торд. Риджуэл получал приятное волнение. От обычного оно ничем особо не отличалось: те же покрасневшие уши, холодные пальцы. Только теперь было теплее раза в два. Теперь он чувствует себя доминирующим, смотрит с вызовом, ухмыляется. Это волнение ближе к истерическому смеху, чем к истерическому плачу. И Тому оно нравится. Но все же ситуацию контролировал именно спокойный Торд. Он тоже был уже не в себе, иначе не позволил себе такой близости. Взгляд его был холоден и пуст, головой он был явно не здесь, а где-то глубоко в своем сознании. Смотрел сверху вниз прямо в черную пустоту и, как ему казалось, взгляды встретились. Оба проигнорировали нежное соприкосновение кончиков носов, произошедшее из-за ещё большего приближения Торда, хотя куда уж ближе. Томас стоял как вкопанный, боялся пошевелиться хоть на миллиметр, ловил момент и кайфовал от него, сам не зная почему. — И в правду. — Прошептал Торд, все ещё смотря пусто. Все же после у него появился намек на прежнюю улыбку, только незаметный. В целом он впадает в это затуманенные состояние уже второй раз за день и в принципе за жизнь. Снова он не контролирует свое тело, руки плавно, но не менее угрожающе располагаются по бокам и одна слегка накрывает холодные пальцы Тома. Снова он не контролирует свой разум, в голове пустота. Единственное отличие в ощущениях — работа органов чувств. Он слышал всё в два раза громче, видел четко изгибы лица напротив даже боковым зрением, буквально каждый сантиметр тела чувствовал. Второе отличие в реакции Риджуэла. Тот никак не сопротивлялся, не убегал, не отталкивал. Стоял и ждал. Наклонив голову он сократил расстояние до минимума. Шептал ещё тише, прямо в губы Тому, опаляя их жарким дыханием и чудом не задев. — Так я просто оттягиваю свою победу. — Ещё посмотрим кто кого. — По телу Томаса пробежала дрожь, выводя из оцепенения. Оттолкнувшись руками от косяка двери, он рванул в соседнюю комнату, а именно в зал. Улыбка сохранялась на его лице, но теперь к ней прибавился задорный смех. Через полсекунды от старта очнулся и Торд. Его положение было явно лучше, и он осознавая это, широко ухмыльнулся. Он бы точно схватил парня в первые секунды гонки, если бы не прилетевшая в лицо подушка, которую Том схватил с дивана. Из-за неё парень на секунду остановился, а после с громким смехом пошел в бой. Томас забрал к себе в оружие другую подушку и чуть не пропустил удар из-за своей медленной реакции. После четверть часа по всему дому раздавался смех, крики и звуки глухих ударов.***
Оба уже на исходе сил. В особенности Том. Он был даже не в состоянии подняться с пола, поэтому только оборонялся от атак и хихикал. Торд не старался бить сильно, скорее просто махал подушкой. Ему вообще не хотелось бить Тома, и в связи с этим он решил закругляться, как только понял, что парень устал. Можно сказать, что он сделал последний удар вовремя. Сразу после Риджуэл в финальный раз взмахнул подушкой и расположил её у себя на животе. Руки очень устали, шевелить ими было почти невозможно. Перед этим Торд предусмотрительно отшатнулся от друга и сел на пол. Даже учитывая физическую форму нагрузка была не слабая. Возможно было бы даже проще не поддаваться. И Торд бы действовал в полную силу, если бы не внутренний стопор. Парень понимал, что ему не хочется приносить боль Тому, но не понимал почему. Вообще весь этот день он себя не понимает. То засмотрится, то задумается, то почему-то жалеет без причины. Иронично, что крутя эти мысли в голове, Ларсон смотрел на Томаса. Хотя следить то незачем. Даже если он выглядит сейчас красиво, это не повод. Даже если хочется, это не повод. Но Торд не отводит взгляда. Хмурится и наблюдает. Хмурится от осознания что это неправильно, и наблюдает, потому что не может иначе. Не может перечить чему-то особому внутри. Пока Торд бледнеет от страха, Том краснеет от жара и усталости. Пока Торд затаил дыхание, Том делает глубокие шумные вдохи. Пока Торд сохраняет молчание, Том изредка хихикает или кашляет. Пока Торд сидит неподвижно и думает, Том мотает головой, закрывает глаза руками, протирает лицо и всё делает без мыслей. Риджуэл раскидывает руки по бокам, уже придя в норму и почти восстановив свое сердцебиение. Чужое же он наоборот сбивает, когда кладёт свою руку на его колено и ехидно улыбаясь хрипло выдает. — Я пободил. — После схватившись за воротник футболки Торда спереди, он сначала неожиданно тянет его вниз, а потом приподнимается на локтях. Только поровнявшись уровнями глаз, он самодовольно говорит, параллельно мягко прикоснувшись указательным пальцем к щеке Ларсона. — Прямо тебе в лицо. — Что? — Мало того, что фраза для Торда не имела смысла, потому что он её попросту не понял, так ещё и этот жест вызывал вопросы. Томас же был доволен. — Это знак того что я выйграл. — Объяснил он, будто это само по себе разумеющееся, хотя смысл был выдуман на ходу. Торд же удивился. Он рассчитывал минимум на ничью когда поддавался. В его голове не укладывается как мог победить Том, который в конце даже руками шевелить не мог. Конечно можно было просто смириться, но ради интереса Торд возмутился. Просто чтобы знать причину. — А почему это ты выйграл? — с лёгким смешком спросил парень. Том улыбнулся шире и подозрительно потянул руки вниз. Уже тогда стоило насторожиться. — А вот по этому! — Выкрикнул Риджуэл и схватил подушку. За секунду он накрыл ей лицо Торда. Ларсон откинулся назад, не столько от давления, сколько от испуга и неожиданности. Том же решил не терять шанс и уж точно доказать кто в итоге победитель, поэтому он повис сверху. Конечно парень контролировал ситуацию и намеревался убрать руки на счёт три, чтобы не задушить друга, а то мало ли что. Но как только он мысленно досчитал до двух, почувствовал неладное и замер. Руки Торда схватили Томаса за талию и в момент роли сменились. Ловким движением Ларсон завалил парня набок и навис над ним. Правда подушка все ещё была прямо перед лицом, что и мешало и раздражало. Проще всего было убрать руки Тома, но Торд пошел в обход, и «занырнул» под них. Первое, что он увидел было красное лицо Тома. Через пару секунд неловких гляделок в тишине Торд засмущался и схватил запястья Риджуэла. Если быть честным, то он бы ещё долго пробыл в таком положении, если бы не всплывшие в голове сцены из хентая, которым парень тайно увлекался. К счастью, они всего на миг всплыли перед глазами, и успели только проявить румянец на щеках. Резким движением Торд впечатал руки Тома в пол, от чего раздался сначала тихий писк от лежачего, а после глухой удар рук и упавшей забытой подушки. В миг пришло осознание и Торд покраснел ещё больше. Было безумно стыдно и где-то уже зарождался страх. Мгновенно он отдернул руки, словно обжёгся, а после так же быстро отсел в сторону. У обоих всё сбилось. И мысли в голове превратились в кашу, и тело уже в который раз за сегодня отвечает быстрым биением сердца. — Даа. Ты победил. — Проговорил он с дрожащим голосом и выдавленным смехом. Этим Ларсон пытался сгладить ситуацию, но в итоге понял, что без извинений никак. — Извини. — Ничего страшного. — пробормотал Том, поднявшись и приложив руку к груди. Все эти страсти его выматывают, нужно взять перерыв. По лицу Торда, готового провалиться под землю от стыда, ему стало ясно, что перевести тему лучше самому. — Давай зеймемся чем-то спокойным. — Мимолетно осмотрев ближайшие комнаты парень понял, что ничего интересного нет. Не беда, если что можно выйти и прогуляться. Правда это самый крайний вариант, ведь ходить все же не хотелось да и людей видеть тоже. — Ну, там, пазлы пособираем, в настолки поиграем. Смотря что у тебя есть. — Думаю такого нет. Я дом почти не обустроил. Максимум поспать и поработать прихожу. — Меньше двух месяцев прошло со дня засенения в дом. Он арендован, деньги на купленный тратить не хочется. Да и это в общем-то и не нужно. Торд старался не привыкать к этому месту. Даже если бы он хотел, не мог бы проводить в нем много времени. Из обжитого в доме только одна комната, кухня и ванная. И в тех собственных вещей мало. Приехал парень налегке, с собой был только рюкзак, в котором тоже не густо. Жизнь по факту действительно началась с нуля. Новая одежда, многая купленная даже не была ещё ни разу надета, учитывая что пол недели можно ходить в одном и том же, а если надо то всегда можно накинуть сверху пальто. Новая еда, с которой приходилось мучатся и привыкать. Новые люди вокруг, новый язык, который Торд, к счастью, уже знал на приемлемом уровне до приезда. Новое окружение, с его непривычными зданиями, перестроенными маршрутами, другими названиями. Все было новым, кроме самого Торда. Он сам до конца не знает что делает здесь. Только чувствует что тоже изменяется. Переезд был не просто прихотью, мимолётным желанием, а запланированной нуждой. И в ней причина избегания, которого не добивались, но которое не изменить, если конечно не появится повод возвращаться в дом с радостью. — Поработать? — Спросил Том. Дом для него важен, так же как свободное время, в которое можно просто лежать и ничего не делать. Работа для него что-то чем должны заниматься взрослые, хоть он сам далеко не ребёнок. По правде говоря, он пробовал работать, но получалось у него скверно и этот неудачный опыт теперь не позволяет пробовать устроиться куда-то. В компании людей он чувствует себя глупым, что ему совсем не нравится. С обычной работой дела лучше. Том не ленив, чаще просто не видит смысла. У него не было работы кроме учебы, а развлечения он за работу не воспринимает. — Скорее поучиться, если честно. В свободное от школы время я занимался своими хобби. А сейчас только гуляю и в гараже сижу, зато почти ничто не отвлекает. — Из гаража парня выводят только ребята, Мэри и с нею связанные, и необходимости организма. Была б его воля и возможность, и он бы спал там же. Хотя даже не задумывая того, он довольно часто засыпал за своими «хобби», а потом просыпался измотанным и болезненным, будто не на столе полежал, а на колючем неудобном снегу. — У тебя есть машина? — Спросил Том в отрыве от основной темы. Он понимал что гараж не всегда используется для его основного назначения, да и в душе понимал что у Торда скорее всего нет ни авто, ни чего-либо другого. Иначе не ходил бы он пешком. Скорее парень просто поинтересовался, воспользовавшись прекрасным шансом. — Неа. Только права. Но я коплю. — С неким трепетом ответил Торд. Грусть он не чувствовал, было только предвкушение от будущей машины. Он даже придумал какого цвета она будет. Безусловно красный был для него единственным верным вариантом, хотя в процессе он редко посматривал на черные модели. Единственную причину быть печальным он находил в вероятности всяких передряг, столкновений, поломок. Но даже те вызывали больше гнева, чем чего-то другого. Ларсон с детства влюблён во всякие механизмы и машины, поэтому так серьезно и ответственно к этому относится. И права он получил сразу как только смог, и все нужное уже обдумал. — Тогда что ты делаешь в гараже? — На это Торд улыбнулся, но после вернулся к хмурости. Откровенничать ему совсем не хочется. Только вот что-то в голове шептало, что Тому говорить можно и даже нужно. Доверять только каким-то голосам странно, и в связи с этим Ларсон сначала все обмыслил, и только потом кратко и не вдаваясь в излишние подробности ответил. — У меня там что-то по типу кабинета. Я там собираю всякое. — Смотреть прямо в глаза и при вранье и при умалчивании ему сейчас трудно. Торд отводит взгляд. — Покажешь? — Восхищение Тома можно было понять и не смотря на него, всё было в голосе и тоне. Ларсон побледнел и на секунду замер. Мигом в голове промелькнула мысль, что это неплохая идея. Всё что не должно касаться Тома уже потеряно, так что переживать не из-за чего. — Я… Ладно, пошли.***
Чтобы попасть в гараж пришлось выйти на улицу и только после на заднем дворе, обойдя дом и изрядно подмерзнув из-за ветра, найти вход. Томас понял почему он не знал об этой пристройке, но не понял почему въезд для машины расположен так неудобно. Было логичнее направить его на дорогу, а не на соседний дом. Теоретически дорожка к нему есть и довольно широкая, следовательно для машины, да и это неудобство никак себя не показывает, въезжать то сейчас нечему. Выходить на улицу в одних футболках даже не посмотрев на улицу было глупо. Том даже посочувствовал Торду, ведь он так каждый день бегает, по его же рассказам. Но как только парень отворил дверь в глаза бросилась почти такая же дверь напротив. Значит в гараж можно попасть и из дома. Решив проигнорировать это, Том робко шагнул внутрь и осмотрелся. Следом вошёл Торд, включая свет и после врезаясь в окаменевшего Риджуэла. Увиденное Том мог описать двумя словами: металлолом и макулатура. Правда это только на первый взгляд так однозначно. Из мебели был большой стол слева, стул к нему, ещё один стол справа, какие-то шкафы и тумбочки вдоль дальней стенки и остальное непримечательное, как та же лампа, инструменты и лежачие на полу и висячие на крепежах, пара табуретов, раскладушка и плед на ней. В целом все было серо и скучно, поэтому взгляд сразу цеплялся за более интересные вещи.К примеру к красной куче железа, находящейся в самом центре. Конечно это: то ли конструкция, то ли детали для конструкции, вызывало вопросы, которые Том не постеснялся задать. — А что это. — Спросил парень, все ещё стоя на месте и боясь проходить дальше, чтобы не испортить что-то случайно. — Моя несбывшаяся мечта. — Печальная истина жизни. Ни выдохи, ни слезы и истерики, ни злость, не могли помочь. В этом то и вся грусть. На эту мечту Торд потратил почти всю свою жизнь и вдруг все рассыпается в прах и просачивается сквозь пальцы. Ларсон пытается смириться с этим, но скрыть своих чувств не может. — А почему так? — Осторожно спрашивает Том, на что собеседник хмурится. Привычка Торда переводить некоторые эмоции в гнев для их скрытия, и забавляла и пугала. Сейчас же эти трансформации, к счастью, остановились на серьёзности. Повлиял на это Том, не хотелось его опять пугать. — Я потерял чертежи вместе с остальными документами. — Сказал, как отрезал. Будто прочитал. Безэмоционально и безжалостно. — Может тогда расскажешь каким оно должно было быть. — Интерес всё же берет верх, даже если это больные воспоминания. Торд действительно не чувствовал себя плохо, когда говорил об этом, только если вспоминал, как глупо всё пропало. Описывать он особо не умеет, да и разъяснять будет долго и странно. Решение пришло быстро. — Мне проще зарисовать. — Пробормотал парень и задумался, разглядывая помещение и взглядом ища чистый лист бумаги в этом хаосе. После быстрым шагом Торд прошёл в другой угол и прошептал. — Сейчас… — Затем он также быстро вернулся, но по дороге уселся за стол слева, видимо потому что он был ближе. С тот же момент в его руках появился карандаш. Рисовал он настолько быстро, что стоило Тому только подойти, а изображение было готово. Неужели Торд настолько часто рисовал свою мечту, что научился делать это так ловко? На листке был пусть небрежный, но точный рисунок. Не то чтобы сложный, скорее очень симметричный и ровный. Минимум деталей, буквально одни контуры, по которым понятно, что это что-то очень квадратное. Словно ребёнок по линейке рисовал, настолько ровно и при этом примитивно. — Вау. — Выдохнул восхищённо Томас. Точность Торда его поразила больше чем рисунок, но это не значит что он плохой. Наоборот, без всяких пояснений было просто увидеть в нем робота. Парень не понимал что такого в этой мечте, но раз Торду это нравится, то он никак не против. Может он в детстве такого хотел, да не получил, вот и желает сделать его самостоятельно. — Это робот? Типо игрушечный? — Типо. — Теперь снова печально ответил Торд. Его ложь вышла сама собой, и он даже рад этому. Не пришлось себя загружать из-за этого. Том поверил. Уже представил в голове Торда, играющего с роботом. Но после вспомнил, что металла много, а его фантазия столько деталей в себя не вместит. Значит робот больше, чем он думал. — Красивый. И наверно большой. А что он делает? — Судя по изображению, он малоподвижный. Может руки поднимаются и голова крутится. Хотелось узнать в чём его смысл и важность. Не может же это быть простая безделушка, на которую только и смотреть. — Как минимум стреляет. И двигается. — Воцарилась тишина. Оба разглядывали лист, но только один заинтересованно, а другой печально. Том всё пытался понять, что ему не нравится. Было ощущение неполноценности, только вот найти где недостаток, не получалось. — Будто чего-то не хватает. — Пробормотал парень. В итоге к чему-то точному он не пришел, но понял что нужно нарисовать что-то ещё. Когда Тому чего-то где-то не хватает, он оставляет на пустом месте свои знаки. Будь то особый принт на гитаре, рисунки на футболках, любимые аксессуары, украшения, безделушки. Всё, что напоминает о хозяине или вызывает ассоциации, теплые чувства, воспоминания. — Какого-то отличительного знака, по которому люди будут понимать, что он твой! — Я думал, что достаточно цвета. — Сказал Торд. Только через несколько секунд он понял, почему Том на него так смотрит. Рисунок то без цвета. От такой своей глупости Ларсону стало неловко. — Он красный. — После этого, вопрос во взгляде Риджуэла не пропал, даже усилился. — Моего любимого цвета. — Ты любишь красный? — В неком шоке спросил Том. Никогда бы он не подумал об этом цвете, как о любимом для Торда. Он никогда не говорил об этом, может потому что не было повода. Скорее повод был, но парень им не пользовался. Может специально скрывал это, может просто не хотел говорить. Вскоре уже оба были удивлены, только Том более открыто. — А ты не знал? — Спросил Торд, усмехнувшись в конце. Он не скрывал это. Даже думал, что когда-то говорил об этом. Помнил, что однажды разговор пришел к любимым цветам, что он последний назвал красный, сразу после Тома с его синим. Теперь он думает, что тогда только в своем сознании что-то там сказал, а на самом деле просто проигнорировал друзей. — Ты чаще ходил в чёрном. — Забавно, что это факт. И он и Мэтт не часто носят свои любимые цвета, яркие и выделяющиеся, а предпочитают им чёрный. В целом, как раньше и говорилось, причина Мэтта заключается в его позднем восприятии моды. А у Торда просто не было смысла покупать одежду только одного цвета. Безусловно у него дома осталась куча одежды, большинство из которой всё же красная. — И что? Ты тоже не всегда в синем, это же ничего не значит. — Вот именно. — Заявил Том, будто всё изначально шло к этому и он так и задумывал. — Цвет не играет роли. Надо что-то другое, уникальное. Вот у моего медведя глаз нет, прям как у меня, и твоему роботу нужно что-то твоё. — Играть с игрушками Том сам любил до сих пор, поэтому и не осуждал Торда. Медведь у него с самого детства, столько всего они пережили, может даже к лучшему, что он не живой. На самом деле у Тома есть глаза, поэтому медведь не полностью достоверный, но это же хорошо, что в чем-то они отличаются. — Что же такое в тебе есть… Хм. — Пробормотал Том, разглядывая парня с ног до головы несколько раз. Торд же изумлённо смотрел в глаза Риджуэла. Через секунду его взгляд остановился, правда только самому Тому ясно где именно. В растрёпанных волосах две пряди смотрели почти вертикально вверх. Это и привлекло внимание. — А. Эти штучки всегда были? — Какие? — Переспросил Торд, и понял о чём речь, только когда Риджуэл указал на них пальцем. — Вот эти завитки. — Ну да. — В голосе появилось раздражение. Руки парня потянулись к голове, закрывая волосы. Торд пробормотал, но вышло громче, чем он рассчитывал. — Вечно они выбиваются. — Они с рождения? — Удивление Тома было в какой-то степени странным, потому что он сам обладатель необычных глаз. При этом глаза можно максимум очками закрыть, и это будет лучшая маскировка. За глаза над ним подшучивали другие дети, но не долго. Быстро к ним привыкали и там уже ни интереса, ни желания на издевательства не было. Поэтому Том и не стесняется их, никак не прячет, что не скажешь о Торде. — Ага. — Недовольно промямлил парень в ответ и всё же опустил руки. Какое-то спокойствие накрыло с головой и стало не до этого. Может это было принятие, может нет, но Торду оно не нравилось. — Знаешь, если бы они были длиннее, то ты был бы козликом. Ну или демоном. С вот такими рогами. — Том с искренней широкой улыбкой показал на себе рожки двумя указательными пальцами. После он с энтузиазмом полез к волосам Ларсона, чтобы прикинуть идут ему рога или всё же нет. Те самые пряди он поднял в более вертикальное положение и обнаружил, что они оказались короче, чем он думал. Даже так выглядело органично. Будто пустота заполнилась. Торд смутился и притронулся к рукам Тома, не убирая их, но намекая на свою неловкость. — Тебе они нравятся? — Прошептал он с удивлением и восторгом. Больше всё же было трепета. Да и вопрос скорее риторический, хотя на ответ парень рассчитывал. Надеялся на положительный, но готовился к отрицательному, ведь чаще его волосы не замечают, игнорируют, критикуют, чем дарят комплименты. Ни капли сомнения в Томе подарили ему безумно приятную теплоту внутри. Было просто приятно, что он всё ещё улыбается и ласково смотрит. — Конечно. — На этом всё остальное перестало иметь смысл. Если Тому нравится, то больше ничего и не надо. Руки Риджуэла отстранились от него и Торд потянулся, чтобы остановить их, схватить, может вообще притянуть обратно. Парень точно не знал, зачем это, действовал бездумно, но быстро опомнился и остановился. В голове дым, через который пробиваются задатки мыслей. Похоже сознание отрицало это, но мелькала навязчивая идея измениться ради Тома. Точнее перестать изменяться. Перестать постоянно следить за волосами и пусть растут как получится. Не красить их, а оставить натуральный цвет. Вдруг и это ему будет нравится больше. Том схватился за карандаш и усердно вывел два рога на «голове» робота, попутно пробормотав, объясняя, — Я понял, что нужно твоему роботу. — Торд заторможенно взглянул на чертеж и приподнял брови в удивлении. После он нахмурился и довольно долго пытался понять для чего могут быть нужны эти детали. В голове он уже продумал вариант использования рогов для хранения чего-либо, но всё же решил уточнить у их создателя смысл. — Но они бесполезны. — Заявил Торд, саркастично ухмыльнувшись. Он надеялся, что так побудит Тома к ярым возмущениям, в которых он бы и придумал бы применение. Но Том только сложил руки на груди и пожал плечами. — Да, и что? — Торд был удивлён. Он начал постукивать пальцами по столу, поглядывая то на лист, то на парня, и в это же время размышляя над чем-то. Том одной рукой опёрся об поверхность стола, а другой расслабленно указал на картинку, будто в подтверждение своих следующих слов. — Это же как подпись. — Ладно. — Выдохнул Торд, после расплываясь в улыбке. — Это выглядит круто. — Пару секунд продлилось молчание, парни смотрели друг на друга. Неожиданно Ларсон дёрнулся, нарушая идиллию. — Давай добавим что-то и от тебя. — А я то тут при чём? — Ну ты мне помог. — Объяснил Торд, намечая какие-то линии в стороне от робота. Том с интересом следил за движениями, но всё никак не мог понять что тот изображает. После уже более толстыми линиями парень обвел силуэт объекта и начал наносить размеры. — Смотри. Робот стреляет красными ракетами. — Ничего ты не понял, я же говорил, цвет н.— Начал Том, но оказался перебит. Торд невозмутимо говорил, прочерчивая новые линии уже внутри. — На которых твой любимый принт. — Завершил Ларсон и заштриховал квадратики на полоске в шахматном порядке. Том застыл, пребывая в шоке. Он вроде ни разу не заострял внимание на этом, может вообще не говорил о таком никогда, может даже не носил этот принт нигде, кроме кроссовок. Его поразило то, что Торд может это знать, ведь даже Эдд и Мэтт скорее всего не помнят этого, не заостряя внимания на такой мелочи. — Откуда ты знаешь? — Прошептал Том. — Я просто внимательный. — Тоже тихо, но не шопотом, ответил Торд. Сердце Риджуэла растаяло. Ужасно приятно, что парень знает и помнит об этом. Это даже давало желание почаще использовать эту раскраску. Простое внимание с его стороны чуть не заставило Тома прослезится, настолько тепло, счастливо и нежно стало в душе. Дыхание сперло как назло, и как назло Торду захотелось задать не риторический вопрос, который к тому же требует словесного ответа, а не киваний головой. — Так как тебе? — Мило. — Пробормотал Том и только сейчас заметил, что схватился за кофту в области сердца. Видимо это уже рефлекс. В этот раз ритм, к его удивлению, был замедленный. Так даже лучше. Полное спокойствие и никакого напряжения. Взгляды вновь встретились и стало очень тепло и приятно. Оба улыбались друг другу, просто сидели в тишине. Может любовались, может думали. Такой уют появился в этом грубом помещении, заставленном железом и зачерченном прямыми линиями. Торд постепенно стал замечать, как на него действует общение с Томом. Впервые он хочет меняться для кого-то определённого, впервые он хочет проводить с человеком время без особой собственной выгоды, впервые на его чертежах появились округлые линии. Его пугают подобные мысли, образовавшееся молчание теперь давит, он пока не готов думать об этом. Поэтому сухо отвечает, лишь бы заняться чем-то. — Я рад. — Жаль что это только мечты. — Том печально отводит взгляд, а Торд уже никак не реагирует на это. Либо смирился, либо усмирил бурную реакцию. Он только откинулся на спинку кресла, чувствуя свою усталость, больше эмоциональную, чем физическую. — Я помню некоторые делали, но этого не хватит, только если перечертить и рассчитать все ещё раз. — Становилось не так печально, когда он думал, что всё можно вернуть. Что этот путь уже был пройден один раз и будет просто всё повторить. Конечно, это было не так легко, но всё же опускать руки было бы глупо. Ларсон в любом случае переделает всё заново, если понадобится. Просто не хотелось нагружать этим Тома. — Кроме этого у меня из занятий здесь только починка техники, то есть работа. Думаю это не интересно. — С такой подработки он получает копейки. В принципе это не ради заработка. Он так набивает руку, изучает механизмы, получает для себя детали, занимает свободное время. Проще назвать это хобби, чем работой. — Вообще-то интересно. Покажи. — Возмутился Том, повысив голос. При этом вся печаль улетучилась, заменяясь улыбкой. Торд встал и достал из-под стола большую гремящую коробку. Со стороны казалось, что это мусор. В целом многое в этом месте напоминало Тому мусор, но он этого не скажет, чтоб не обидеть. С шумом парень поставил коробку на стол и навис над ней. — Вот. Из этого проще всего часы. Хватит замены детальки. — Те самые часы в миг оказались в его руке, хотя Риджуэл был уверен, что найти их будет сложнее, ведь для него самого всё выглядело как однотонная, местами поблескивающая масса. На взгляд простые часы-будильник на трёх коротеньких ножках. Круглые и пыльные. Под трещиной в стекле, через, видимо непрочный, циферблат было видно пару шестерёнок. — А можно я попробую? — Робко спросил Том. Всё это было для него новым и интересным, хотелось как минимум посмотреть, а как максимум самому поучаствовать. Торд лишь поставил часы на стол и отошёл от стула, даже не дослушав. Ему на самом деле было всё равно на все эти вещи и даже если бы Том что-то в итоге испортил, ему не было бы грустно. По факту это хлам, не нужный Ларсону после его починки. — Под твоим контролем конечно. — Можно. — Сказал Торд и развернул кресло к Тому. — Садись. — Как истинный джентльмен он бережно придвинул парня ближе к столу, а после прошёлся по всему гаражу, собирая необходимые инструменты. Том в это время разглядывал часы, хоть это было тяжеловато, ведь трогать их парень не решался. Вернувшись на место Торд обнаружил Риджуэла всячески извивающимся и крутящимся вокруг часов. Невольно у него вырвался смешок, привлекший внимание Тома. — Нам нужна отвёртка, пинцет, новое стекло и сама деталь. — Произнес парень, раскладывая названное. Чтобы успокоить Тома он самостоятельно резким движением положил его руки на стол, а после накрыл его плечи. Ракурс у Торда был хороший, сверху было всё видно, хоть и непривычно. — Приступаем. — Сначала Том растерялся, но после ему указали что брать и стало спокойнее. — Откручиваешь здесь и кладешь стекло на стол. — Как только стекло попало в руки парня, ему стало ясно, что циферблат был повреждён. Торд не собирался его заменять, даже учитывая, что одной цифры просто не было. Вместо шестерки была дыра неизвестного происхождения. Торд придвинулся поближе, выискивая самый быстрый способ устранения проблемы, то ли самому себе, то ли Тому, угукнув. — Мгм. Теперь вот эту деталь вытаскиваешь и отдаешь мне. — У Тома хорошо получалось выполнять такую мелкую работу. Ему было даже чуть проще, чем Торду. Вполне возможно, повлияла игра на гитаре, рисование, сотни листов написанного текста, а может это зависит от строения руки. — На её место ставь новую. Теперь давай мне часы, а сам протри крышку. — Пока Том протирал кусочком ткани стекло, Торд проверял исправность часов. Дыра сама по себе не влияла на ход стрелок, только мешала пользователю. В целом она не критична, всё равно её Торд залатать не сможет за неимением должного опыта, желания, возможности и материалов. С некой гордостью за «ученика», Торд отдал часы обратно. — Молодец, прикручивай. — И всё? Может тогда сделать что-то потруднее? — Спросил Том повернувшись. Но как бы сильно ему не хотелось ещё помастерить, главный здесь всё ещё Торд. И Ларсон не собирается больше ничего чинить, да и вообще находиться в гараже больше не хотелось. Во-первых делать тут было нечего. Во-вторых совесть не позволяла давать Тому ещё заданий, даже с его желания. В-третьих ничего простого больше нет. Даже при желании невозможно сейчас ремонтировать что-то ещё, банально потому что Торд не подготовил ни материалов, ни инструментов, и даже вообще ещё сам не знает в чем поломка. Решение парня было неизменным, да и Том к счастью настаивать не хотел. — Нет. Дальше уже надо разбираться. — На это Риджуэл кивнул и отвёл взгляд, закусив губу. Пару раз повертев в руках часы, Торд протянул их приунывшему парню, на что получил удивленный взгляд. — Хочешь, забирай часы себе. Мне всё равно они не нужны. — Разве это не твоя работа. — Считай, что подарил. — Ухмылка сама собой появилась на его лице и Торд повёл плечем. Сверху вниз все выглядят беспомощнее, только вот Том показался так даже милым. В отличии от возможного желания унижать, Торд получил желание защищать, которое успешно проигнорировал. Никакие рычажки в его голове не будут работать, пока он сам не предпримет какие-либо действия, при этом обязательно осознанные. В отличие от эмоционально нестабильного Тома, которым управляют чувства, Торд почти всегда сначала думает, а потом делает. Впервые его мозг отключился сегодня, при этом дважды, поэтому все пробелы были им нелепо достроены и в связи с этим изменены. Он, конечно, не будет чувствовать себя неловко при этих воспоминаниях, потому что для него они и дистанцию держали и вели себя сдержанно. Своё «стоп-слово» для таких «приступов» Том не ищет, потому что в нем не нуждается, а Торд потому что не видит тех самых приступов. В этом и есть вся разница между ними, которую оба ещё не знают. Том принял подарок, но обещал себе, что отплатит чем-то взамен. — Спасибо. — Пойдем обратно в дом, здесь уже нечего делать. — Опять достаточно холодно сказал Торд. Стоило ему задуматься, и настроение поменялось. Его переключения слегка раздражали. Единственное, что успокаивало, он быстро возвращался обратно к счастью, и подобные скачки постепенно сходят на нет. Чем меньше ему хотелось себя нагружать мыслями, тем чаще он выводил себя из такого состояния эмоционального овоща, а сегодня он вообще настроен на отдых, так что похоже почти весь день будет проведен с улыбкой на лице. — Хорошо, только на этот раз через внутреннюю дверь. — Сказал Томас и пошёл к выходу первый. Торд не стал его останавливать. Ему было интересно узнать реакцию парня на кучи пауков, заодно узнает, есть ли у него арахнофобия. — Как скажешь.***
Под лёгкий смех Торда дверь со скрипом распахивается, впечатываясь в стену. Том пулей выбегает в середину комнаты и беспорядочно крутится, пытаясь осмотреть себя на наличие паутины. Том не особо боялся пауков, просто было очень неприятно чувствовать мерзкое ощущение, сродни липкости или спутанности, пробирающей на мурашки по всему телу. Торд же то ли умилялся картиной, то ли пытался сдержать смех, поджав губы, застывшие в улыбке. Хаотичные движения парня не приносили успеха, как бы он не изгибался, как ни крутил головой, найти паутинки не удавалось. Ему даже хотелось расплакаться от этого, словно ребёнку. Торд спокойно подошёл к нему, и схватив за плечи, стал рассматривать. Спереди ничего не было, что логично, учитывая в какую спираль закрутился Том, защищая свое лицо. Сзади белые нити были аж в трёх местах, а именно на спине, на шее и на волосах, которым к слову досталось больше всего. Быстро расправившись с паутиной, Торд, как рыцарь, спасший принцессу от страшного дракона, ожидал благодарности, но "принцесса" лишь надула раскрасневшиеся щёки и уставилась ему прямо в глаза. Казалось, что Том сейчас взорвется, на что намекали сжатые кулаки расположенные точно по швам, красное лицо, полностью выражающее злость, и поблескивающие слезинки в уголках глаз. Торд опешил и в спешке стёр слезы. — Ты что обиделся? — Том отвёл взгляд, что не было заметно, и шмыгнул. Он сам не особо понимал что привело к этому, просто резко ощущение безысходности и бесполезности накрыло его с головой, вызывая и злость и разочарование. Казалось бы, ничего такого произошло, но для парня это был не повод, а возможность. Возможность выплеснуть свои эмоции, копившиеся два дня. Получив желаемый результат, а именно внимание Торда, Риджуэл потерял в этом смысл и быстро пришел в норму. — Всё хорошо. Спасибо. — Пробормотал Том, убирая от себя чужие руки. — Стоило сказать про пауков. — Торд неловко улыбнулся, всё ещё держа ладонь парня. Томас в смятении отшагнул от него. — Всё нормально, пошли. Мне нужно положить часы в сумку. — Всё бы ничего, вот только Томас не может понять куда они попали. Какая-то безумно маленькая узкая комнатка, пустая на половину, а на другую половину захламленная непонятными ему вещами. Он не видел никакой двери в кладовку раньше, поэтому сначала растерялся. Торд заметил недоумение Риджуэла и довольно ухмыльнулся. Отворил дверь, приклонился, уступая проход парню, и пристально следил за реакцией. — Прошу. Как только Том увидел знакомые двери и коридор, вся уверенность вернулась и вскоре вновь пропала, потому что Торд схватил его за руку. — Давай я сейчас настрою часы. Чтобы ты потом не мучался.— Видимо Торду очень понравилось делать из Тома даму в беде. В целом Риджуэл не против, пока не видит самодоволие в его взгляде. Почему-то его вид в такие моменты кажется слишком идеальным и поэтому Том вечно ждёт подставы. За руку его повели на кухню, а после забрали часы. Под звуки тиканья и перевода стрелок, Томас почувствовал себя самым счастливым человеком в мире, наблюдающим за самым прекрасным человеком в мире. Заботливый взгляд, уж очень тёплые руки, лёгкая улыбка, вместе с этой опекой, появившийся из ниоткуда. Торд всё чаще проявляет себя с приятной стороны, по причине ещё не понятной никому из двоих. Ларсон, видимо закончив, плавно переводит взгляд на Томаса. Его улыбка затухает, заменяясь подобием удивления или восхищения, а глаза наоборот зажигаются ярче. На протянутую руку Том реагирует неторопливо, накрывает стекло пальцами, но не забирает. Торд прекращает эти гляделки и намекает на часы, улыбнувшись и резко переведя взгляд туда-обратно. Риджуэл забрал подарок и только сейчас узнал время. — Ой. — Оказалось было почти два часа дня. Для Тома же часы прошли как минуты, он точно не ожидал, что полдень уже прошёл. Обычно в такое время у него просыпается аппетит, что к несчастью и случилось. Как на зло, закрутило в животе, хорошо лишь что беззвучно. — Как быстро время идёт. — М. — Торд, по факту, тоже только сейчас узнал время. Переводил стрелки он скорее механически, не анализируя, что делает. Все внимание постоянно переходило на боковое зрение, то есть на Тома. Тем не менее, он не был удивлен, ему в целом особо нет дела до времени. Его режим постоянно сбит, на часы он смотрит крайне редко и солнце не часто видит, иногда приходится чуть ли не всю ночь работать безвылазно, да и ориентируется он чаще по своим ощущениям, поэтому не ест и не спит по премени, по крайней мере сейчас, после окончания школы. Он бы проигнорировал это как всегда, но желание есть выбрало за него. — Поесть бы. — С размахом Торд открыл дверцу холодильника. На полках только лёд, уже чёрствый сыр и хлеб, который положили для хранения и в итоге не ели. Ларсон разочаровано выдохнул, хотя знал чего ожидать. Он почти не готовит, экономит на еде и покупает только нужное малыми порциями, из-за чего продукты быстро тратятся. В последнее время он вообще ест быстроразогреваемые готовые магазинные блюда, иногда позволяя себе что-нибудь из кафе. Даже в прошлый раз приготовление стало чудом. Мука и сахар, к счастью, хранятся долго, и перед приходом гостьи парень повторно закупил самые расходуемые продукты. В любом случае, раз сейчас есть нечего, стоит приблизить поход в магазин, а может даже побаловать себя, раз Том в гостях и копить больше не на что. — А в холодильнике мышь повесилась. Сколько там до магазина? — До ближайшего десять минут примерно. — Если честно, Торд так и не понял в какой магазин в итоге идти, потому что почти на каждом шагу какой-то ларёк или лавка, но с этим он разберётся в дороге. — Значит так. Ты оставайся здесь, следи за домом, а я быстренько туда-обратно. — Сказал Торд, уже убегая в коридор. Выглянувший Том обнаружил его торопливо обувающимся. Прерывать встречу даже ненадолго Риджуэл максимально не хотел. — Вообще-то я могу с тобой пойти. — Возразил он, подходя ближе. Торд же накинул на плечи свой плащ и слова парня словно пролетели мимо его ушей. Игнорирование всегда заводило Тома в ступор, сейчас даже не было и секунды на раздумья. Так Томас и стоял молча. — Я уже ушёл! Дверь не закрываю, ключи не беру. — Сказал Торд напоследок и ушёл, захлопнув дверь. За секунду до хлопка Тома осенило и он дёрнулся вперёд. Моментально пришло осознание, что он один в доме примерно на полчаса, и стало так одиноко и скучно, что расстроенному парню не оставалось ничего, кроме как наконец убрать подарок-часы в рюкзак. Безо всякого настроя Том доходит до комнаты и у двери замечает свой рюкзак, брошенный на произвол в самом начале дня. Не останавливаясь, парень хватает его за лямку и направляется к кровати. Последующий прыжок на матрас отразился скрипом пружин. Кровать у Торда приятная, хоть достаточно жёсткая, старая и скрипучая. Несмотря на эти недостатки, Томас, кажется, ненадолго полюбил её больше собственной. Часы были бережно уложены и парень собирался откинуться назад и заснуть, раз уж делать нечего, но рукой случайно наткнулся на телефон и чёрт его побрал проверить нет ли пропущенных. Без особого интереса Риджуэл щёлкнул по кнопке и в глаза бросилось единственное сообщение от Эдда, содержащее в себе просьбу позвонить. С некой неохотой Том набрал номер, на что услышал гудки. Первый раз никто не ответил. Не паникуя без повода, парень все же лег и не пожалел. Максимальное расслабление и вот он уже ментально растекается на простыне. Кончиками пальцев он прочувствовал всю мягкость и прохладу постельного белья. Сейчас ему хотелось только ощутить это всем телом. Пару секунд смотря в потолок, ещё несколько с закрытыми глазами, дальше ощущение опустошенности и Томас снова смотрит вверх. Спать он не желал, поэтому решил на всякий случай глаза не закрывать. Но смотреть в пустой белый потолок быстро наскучило, и парень решил себя чем-то занять. Вставать он ещё не решался, только голову повернул, чтоб осмотреться. Направо была подушка, из-за которой Том впервые обратил внимание на внешний вид белья. Все белое от наволочки до покрывала, настолько чистое, что чуть ли не сверкает. Кровать была двухместная и на половине у стены видимо никто не лежал, на что указывало сразу несколько вещей. Справа у стены она была более чистая и гладкая, как частица спокойствия в общем хаосе. От простыни пахло порошком и свежестью, словно она совсем недавно куплена или старательно вымыта. Повернув голову направо взгляд первым делом упирается в окно. Между ним и кроватью лежит всякое, начиная с одежды и заканчивая коробками. На улице всё ещё тучи, от этого в комнате довольно темно. Напоследок закрыв глаза, Том поднимается с ложа и осматривается уже так. Слева от окна стоит небольшой столик. Под ним валяются кучи бумаг, на нём только лампа, ручка и стакан. В целом рассматривать в комнате нечего. Повсюду беспорядок, хотя вещей очень мало. Торд не успел даже кровать застелить перед приходом гостя. Том решил проявить свою милосердность и помочь другу с уборкой всего хаоса, но как только он нагнулся за бумагами, брошенный на кровати телефон зазвонил. Ожидаемо, что это перезванивал Эдд. С малым желанием Том ответил. Как всегда Эдд не медлил, сразу переходил к сути, не останавливаясь ни на секунду. — Слушай, Том, у меня сейчас времени в обрез. Вот прям минута максимум. Ты там Торду передай потом, ладно. — Под рассказы друга Том решил продолжить своё занятие. Он за пару приседаний все листы положил на стол и сел на то ли стул то ли кресло. Зажав телефон плечом, Том принялся разбирать бумаги. Читать он их не собирался, это все же личное, просто сложит по размерам от наибольшего к наименьшему. — Короче, мы с Мэттом же бухие вчера были в край? Так вот, оказывается мои не спали, меня зачем-то ждали, ну и отругали сразу. — Том даже особо не удивился. У Эдда часто стычки с родителями, при этом провокатор почти всегда он. Его ругают, но это бесполезно, не действенно и не серьёзно. Почти всегда Эдду не мешает ни выговор, ни мелкие штрафы. — Ну я подумал, что как всегда, ничего серьезного, поговорят и забудут. А они знаешь что? Мама говорит:"Ты ужасно себя повёл, чтож такое, не сын а безобразие, деньги украл, так ещё и пропил их все". Как всегда, хорошо хоть про казино не узнала. — Вот все бумаги А4 и части чертежей разложены, остались только листочки меньше А5, в большинстве исписанные формулами и расчетами и являющиеся мелкими вырванными из тетрадок записями. Среди них выделялась стопка, похоже с фотографиями и какой-то то ли журнал, то ли дневник. Фото были все в хаотичном порядке и перевёрнутые, поэтому пока Том видел только подписанные на их задней стороне даты. Перевернув первую попавшуюся Риджуэл увидел Торда. Обнаженного по пояс. Спасало только полотенце. Лица не видно, но понятно что фото делалось в зеркало и даже ясно каким фотоаппаратом. Том не может вспомнить где в этом доме может быть такое, достаточно большое, зеркало. Он вообще ничего не может, ни слышать, ни думать, даже дышит еле как. — В общем, я на неделю на домашнем аресте. Сказала, телефон отберёт, на улицу не выпустит, буду только книжки дома читать. У Мэтта то же самое. — Эдд стал фоновым шумом, пока Том вглядывался в фото, при этом сам не понимая куда именно. Посмотрев на дату сзади, парень обнаружил, что сделан снимок за день до прихода Торда в школу. Мозг начал работать. — Так что не ищите нас и не звоните, можете посочувствовать. — Сочувствую. — Сказал Том не задумываясь. Следующий снимок который он взял не особо отличался от предыдущего, что его не порадовало. — Всё, я побежал. — Кинул Эдд и бросил трубку. Убрав от себя телефон, Том снова всматривался в фотографии. На второй пресс Торда больше виден, да и руки стали сильнее. Он теперь в шортах и видно лицо. Выглядит в целом уставше, похоже совсем недавно с какой-нибудь тренировки. На втором снимке дата уже недавняя, с прошлой среды. Разница между снимками ровно неделя, поэтому Том решил найти ещё одно фото в коллекцию. И такое вправду есть. Вчерашнее, совсем свежее. Он ничем не отличается от того, что Том видел сегодня. С каждым фото его мышцы всё виднее. Неужели не лень заниматься и еженедельно себя фотографировать, а потом ещё и где-то печатать. Сзади на этих снимках он пишет какое-то соотношение, вес, количество сделанных упражнений. В общем расписывает всё. Сложив фото от старого к новому, он приступает к остальным. Идя слева направо открывается сначала фотография Торда. Он стоит в общественном туалете в чёрном пальто с недовольным вымученным лицом. Дата на два дня раньше его прихода в школу. Том сделал вывод, что это фото из аэропорта. Следующее было с какой-то скрепкой соединяющей фото с парой мелких бумажек и без даты. Перевернув его, Том обнаружил крайне неприятного для себя человека. На фото Мэри показушно целует Торда в щёку, а тот будто пытается улыбаться. Мерзко. Прикрепленные бумажки оказались письмами с признаниями в любви, как от одноклассниц, так и от незнакомых ему девушек. Их было не много, максимум семь,но стало очень неприятно на душе. Том не мог понять зачем Торд хранит это. Перевернув фото обратно, Риджуэл просмотрел последнее. На нём он, Эдд и Мэтт со стороны. Торд их незаметно сфотографировал, без разрешения и даже не спросив. Это насторожило, но недостаточно сильно, чтобы начать боятся Торда. Просто сфотографировал друзей, ничего же страшного. Но всё же спросить стоило. Том сложил всё в одну стопку и очень даже вовремя. С первого этажа послышался звук открывающейся двери. За секунду Риджуэл вылетел из комнаты и чудом не переломал себе кости на лестнице. Торд только закрыл дверь и на него сразу же набросились, забирая пакеты. Том унес всё на кухню, а Ларсон с улыбкой стянул обувь и пальто, следуя за ним. Минут десять парни раскладывали все покупки по местам. Времени и желания готовить у Торда не было, поэтому он на обратном пути зашёл в недобулочную за пиццей. В итоге обед состоял из газировки и пеперони. Есть решили в зале, под фильм о зомби-пиратах. Пока Торд разбирался с телевизором, Том разбавлял молчание. — Ты же спортсмен. — Ну да. — Почему тогда пиццу ешь? — Я почти не слежу за питанием. Вообще можешь считать, что спорт для меня, как мелкое хобби. — Торд наконец упал на диван, на экране появились титры. — То есть не важен. — Ага. — Буркнул Ларсон, начиная трапезу. Том решил последовать примеру. Следующие полтора часа говорили только герои фильма.***
Половина пятого. Фильм досмотрен и обсужден, посуда помыта. Торд решил заранее приготовить обед на завтра, а Том вызвался помочь. Риджуэлу была поручена резка, а Ларсон стоял у плиты. Правда быстро работа последнего закончилась, макароны и без его контроля справляются на ура. Раздался скрип стула, прерывающий череду постукиваний ножа об поверхность деревянной доски. Теперь Торд сидит напротив Тома. — А какие у тебя предпочтения в партнёре? — Как гром среди ясного неба, спрашивает Том. Ларсон краснеет и отводит взгляд. — А, ну. — За следующие секунды молчания Торд успел чуть успокоиться и придумать план обхода. В душе он надеялся, что Том имел ввиду кого-то типа сокомандника или коллеги. — А в каком партнёре? По работе или.. — В смысле пары. — Прерывает его Риджуэл, не отвлекаясь от своего занятия. Похоже относился к этому он серьезно. — А навсегда или на ночь? — Спрашивает неуверенно Торд после недолгих размышлений. Том улыбается. — Давай на ночь. — Тома и удивило и позабавило это деление. Для него оба варианта будут одним и тем же человеком. Он не может представить себя в кровати с кем-то недостаточно близким. В идеале, ему хочется найти себе пару навсегда и уже потом с ней же думать о какой-то "ночи". Торд не особо избирателен. Он считает, что результат важнее качества. Если ему представится возможность переспать с незнакомкой, он это сделает не раздумывая. Свои хотелки он ограничивает разве что рамками норм морали и закона, и то не всегда. Для него сейчас пара "навсегда" является затянувшейся парой "на ночь", и пока он не желает долговременных отношений по личным причинам. — Внешне привлекательная. Ухоженная, с заметным бюстом и тонкой талией. Голос нежный, но не тихий. Достаточно уверенная в себе. Совершеннолетняя, но не старше 25. Ну и чтобы сама не ожидала чего-то долговечного. — Описание неточное, ведь Ларсону не так важна внешность и характер, если увидятся они раз. Торд ненадолго молчит, собирается с мыслями, рассуждает. Том же будто уже подготовился, ни запинки, ни остановок. — У тебя? — Я не могу сказать. Я не представляю себя с кем-то на "одну ночь". Мне важно чтобы я знал человека достаточно хорошо. Что насчёт навсегда? — А здесь я не могу сказать точно. Главное чтобы понимала меня. Внешность на втором плане. — У тебя уже были партнёры? — Спрашивает Том, в надежде на отрицательный ответ, хотя помнит как парень повёл себя при первой встрече с Мэри. По его поведению на тот момент, нельзя назвать его стеснительным, чтобы самому не хотеть, или непривлекательным, чтобы с ним не хотели. Торду же было стыдно признаться. Эдду и Мэтту он бы точно соврал, но Тому врать совесть не позволяла. — Только по работе. — Ну и хорошо. — У обоих ощущения были, будто камень с души свалился. Торд был рад, что его не засмеяли, а Том даже снова улыбнулся. — Я уж думал, что я единственный до сих пор ни разу не встречался и не спал с кем-то. — Под конец Риджуэл рассмеялся. Под этот хохот Торд пошёл обратно к плите, а Том успокоился и последовал за ним. — Теоретически встречался. Со мной. — Пошутил Ларсон, помешивая пасту. Весь этот спор его радовал. И время весело проводит и уверенно идёт к победе, даже не напрягаясь особо. Риджуэл великолепно подыгрывал и всячески помогал, при этом безвозмездно. — Я рад, что ты мой первый опыт.— Лёгкая улыбка, тихий и нежный полушепот, почти невесомое прикосновение к плечу. Именно это заставило Торда выпасть из реальности, уставиться в одну точку и заметно покраснеть. — Потри сыр. Пожалуйста... — Это всё, что он смог сказать, выйдя из оцепенения. — Как скажешь. Эдд звонил...***
Пол шестого на часах. Торд задумчиво убирает продукты обратно в холодильник, Том домывает посуду. Захлопнув дверцу, Ларсон, недовольный собой, идёт к раковине, проговаривая причину этого недовольства. — Ужас. Я загрузил гостя своими домашними делами. — Последний нож отправляется сушиться, и Томас вытирает руки. — Да ничего страшного. Я люблю заниматься домашними делами. Хочешь постираю что-нибудь? — Том бы не сказал это кому-либо другому. Дома ему бы больше хотелось спать, а здесь ради Ларсона он готов хоть весь дом убрать. Парень напротив лишь усмехается. — От такого грех отказаться. Но мне нечего стирать. — Ну тогда что тебе нужно? — Пару секунд подумав, Торд вспомнил, что по всему дому ещё стоят коробки с вещами, как его, так и прошлых жильцов. Прилетел он чуть ли не с одной сумкой, но успел многое накупить. И все покупки он раскидывал по комнатам, так что сейчас вряд-ли вспомнит где что находится. Стоило разобрать этот хаос, но пользоваться добротой Тома не хочетелось. По итогу решил, что скажет про бардак, но убирать его будет потом сам. — Мне бы вещи — Раздается сильный, громкий стук во входную дверь. Кто-то чуть ли не ломился внутрь. — разобрать. — Ты кого-то ждёшь? — Спрашивает шопотом Том. В ответ отрицание, от которого ещё страшнее. Стуки не прекратились, даже стали сильнее. Торд как хозяин дома, пошёл разбираться, приказав Риджуэлу оставаться на кухне. Но Том не послушался, прихватил с собой нож и пошёл следом. Пока стуки ненадолго стихли, Ларсон посмотрел в глазок. После чего очевидно недовольный взял ключи и открыл замок. Саму дверь распахнул неизвестный в капюшоне, моментально вбежал внутрь и также быстро с грохотом захлопнул дверь. Пару секунд он стоял неподвижно, держась за ручку и будто прислушиваясь. После повернулся к парням и скинул капюшон. — Добрый вечер. Спасибо, что впустил, Торд. — Незнакомцем оказался Джереми. Уставший, запыхавшийся, но радостный. — Зачем пришел? — Погостить. — Ответил Торду парень, не спуская улыбку с лица, даже когда ему не рады. И все же ему хотелось сгладить обстановку, потому что чувствовать на себе этот недовольный холодный взгляд не хотелось. — Я ненадолго. — Посмотрел на карманные часы, что-то для себя высчитал и добавил. — Минуток на тридцать. Надеюсь не помешал? — Только сейчас Торд заметил взгляд Джереми, изредка перебегающий на Тома. Риджуэл молчал, убрав нож за спину. Джереми явно не внушал доверия. — А с чего вдруг погостить решил? — Ну мы вчера мало с тобой пообщались, Торд. — Парень протянул руку к плечу Ларсона, но тот откинул её назад. Джереми слегка нахмурил брови, оставляя ухмылку и больше попыток физического сближения не предпринимал. — Неужели ты не рад видеть своего школьного приятеля? Мне даже чая не надо. — Было ощущени, что он выпрашивает эти полчаса в доме. Свою гордость юноша оставил на пороге за дверью ещё когда ломился внутрь, но всё равно пытался получить условия получше. — Присесть бы. — Стул принести? — Может пойдем на кухню? Там и присядем. — Наконец Том вмешивается в диалог. Конечно он был на стороне Торда. Но Джереми же ничего плохого не сделал. Его максимумом было вчерашнее жульничество и мелкое домогательство. Да и Торд сам рассказывал, что и в школе в самый пик подросткового периода он был обычным школьником. Ничего не давало Тому повода для сильного беспокойства, но несмотря на это всё же оставлять его без присмотра не желательно, а всем вместе сидеть в коридоре не хотелось. Торд кивнул в сторону кухни, намекая Джереми идти первым. Он же почему-то хотел остаться у выхода. — Если честно, можете на меня даже внимания не обращать. Я могу здесь на полу полчасика провести. А вы делайте что делали, будто меня нет. Я ни подслушивать, ни подсматривать не буду, уйду так, что даже не заметите. — Нет уж. Давай на кухне пообщаемся, раз ты погостить. — Раз предлогаете. — Джереми пошёл на кухню, в шутку подняв руки типо сдаётся. Место он занял самый первый, сел в дальний угол подальше от окна. Пару секунд все молчали. Тишину прервал Джереми, бросив колоду карт на стол. Двадцать с лишним минут сидеть в тишине для него было напряжно, но играть серьезно он не намерен, может даже несколько раз поддастся и жульничать не будет вообще. Ни сил ни желания нет, лишь бы как-то занять время. — Можем поиграть. Просто так. Вы двое на одного меня. — Ну давай.***
Джереми не соврал. Просидел ровно до шести и после, хоть и без особого желания, ушёл в неизвестном направлении. Напоследок он попрощался поклонившись и признался, что хотел бы позже ещё раз встретиться, но уже не спонтанно, а запланировано. Торд с этим нехотя согласился, но больше ничего не сказал. С уходом Джереми в доме воцарилась тишина, хоть и не на долго. — Мы хотели разобрать мои вещи? Или ты передумал? — И не надейся. Откуда начнем? — Раз на то пошло, то с коридора.***
Казалось бы, несколько коробок в паре комнат, проще простого. На деле же всё растянулось примерно на три часа. Зато все вещи разложены по местам. Время девять с лишним, на улице темно, так как тучи не уходят с утра, а фонари включать видимо не собираются. Том ужасно устал за день. Он буквально чувствовал, что вот-вот уснёт. Глаза закрывались сами собой, желания делать что-либо не было вообще. Если в те разы он был в состоянии дойти до дома после длительной прогулки и попутно разговаривать, то сегодня он еле как сидел на полу. Торд был немногим лучше. Проспал он больше, ведь проснулся позже, но к таким эмоциональным нагрузкам банально не привык и из-за этого тоже был бы рад отдохнуть. Том встал с пола и отряхнулся. Пора ему уходить, иначе прямо здесь и уснёт. — Чтож. Прости, я устал очень. Наверное пойду домой. Спасибо за теплый прием. — Не особо внятно проговорил Риджуэл вяло улыбнувшись. Торд тоже встал, но не чтобы его провожать. Ларсон не хотел отпускать его домой. Может из-за того как сонно тот выглядел, может на моральном уровне. Может он не хотел отпускать, а может боялся отпускать. Боялся скорее всего потому что не ясно как Риджуэл дойдёт и не упадет ли на пороге собственной комнаты, а не хотел по неизвестным ему причинам. — Давай ты у меня останешься? — Не, я не могу. Я и так у тебя целый день. — Тебя дома ждут? — Иначе Торд не мог объяснить такое рвение. Том представлялся ему семьянином и интровертом, было бы нормально если бы он стремился домой и для мамы и для собственного комфорта, но раньше он никогда не отказывался от проведения времени с Тордом. Было обидно, что Томас так хочет домой. — Нет. Я навязываться не хочу. — Мямлит Риджуэл, предпринимая последнюю попытку отказаться. Торд же принимает последнюю попытку уговорить, а именно как ребенок давит на чувство жалости. — Я обижусь, если ты уйдешь. Мне может ночью холодно. — Сомневаюсь. — Том ухмыляется и всё же сдаётся. Потом пару секунд молчит, делая вид, что думает, хотя уже наперед знает что скажет. — Ладно. Мне только спать не в чем. — Я тебе дам одежду. — Восторженно Торд подбегает к шкафу. Из всех недавно купленных вещей он подбирает шорты и футболку, благо с размером проблем не возникло. Протягивая комплект Тому, он попутно доставал пижаму для себя. — Я её не носил ещё. — Мгм. — Тому было бы всё равно носил он вещи или нет. Лишь бы поскорей поспать. — Переодевайся и ложись. Я на кухню и обратно. — Ларсон оставляет Тома, закрывает за собой дверь и идёт сначала на кухню, а после одеваться в ванную. Поднявшись после этого к спальне, Торд сначала ещё недолго подождал. После постучал по двери. — Ты всё? — Да. — Слышится глухой ответ и Торд входит. Томас сидел на краю кровати, весь измученный и постоянно зевающий. — Супер. Чего сидишь? Ты у стенки будешь? — Том лишь падает на бок. Торд воспринял это как отказ, и сам переполз к стене. Только сейчас Том заметил, что Ларсон одет в штаны и футболку. Это удивило. Торд и так всегда теплый, но всё равно спит одетый. — Тебе что реально холодно? Ты всегда так спишь? — Спрашивает Том из последних сил, закрывая глаза, но ещё не засыпая. — Вообще обычно я сплю в чем получится. Эту пижаму я вообще сегодня впервые одел. Я то забывая, то не успеваю, то ленюсь. Чаще всего могу только стянуть что получится. Если засыпаю под одеялом или в одежде часто потом мучаюсь. — Я так и думал. — Шепчет Риджуэл. Он понял только главную мысль, но этого было достаточно. Торд вопросительно поднимает брови, но вскоре понимает, что Том этого жеста не видит, поэтому сопровождает его мычанием. — М? — Ты горячий. — Торд понял, что Том имел ввиду, но от этого не стало менее смущающе. Ларсон решил не волновать друга без повода, учитывая что он вот-вот уснёт, поэтому промолчал, игнорируя. — Надеюсь мы не задохнёмся или запечёмся. —Спокойний ночи, Том. — Завершает Торд. Томас поворачивается к нему спиной, но даже так можно было услышать тихий ответ. — Спокойной ночи. — Напоследок говорит Том засыпая до утра. Торд сильнее укрывает его одеялом, и сам закрывает глаза. Тишина.***
Комната Торда наполнена тёплыми лучами солнца. Сильнее всего выделяется стол, отражающий свет прямо в глаза Ларсону. Парень осматривается, но почти ничего не видит. Ощущение будто смотришь на яркую лампочку или солнце. Глаза также слезятся и произвольно закрываются, на секунды заменяя белый свет красной пустотой. Какого-то определенного источника освещения парень найти взглядом не мог, поэтому и остановился на лучах солнца. В самой комнате словно и нет ничего кроме стола. С опаской Торд подходит к нему. Свет постепенно затухает, а перед собой он теперь видит ту самую папку. Заполненную под завязку, помятую, но целую и невидимую папку, в которой вся его недавно потерянная жизнь. Все документы, чертежи, записи, расчеты, отчёты, и многое другое здесь. Лижит на столе будто и не пропадало. Торд в шоке. Он смеётся. Сначала хихикает, неуверенный в своем счастье. С каждой секундой всё громче и надрывистей. Длилось это недолго, в целом полминуты. С выплеском эмоций пришло успокоение, следом за ним анализ. Ещё опьянённый своим счастьем он тянет руки к папке, но они проходят насквозь. Мурашки моментально проходят по всему телу вплоть до макушки. Страх и злость охватывают одновременно, смешиваясь в неконтролируемый поток схожий действием часовой бомбой. Секунда и он бьёт кулаком стену, разбивая костяшки в кровь, не сводя взгляд с растворяющейся в воздухе папки. Вторая и он кричит оглушительно громко, но недолго. Третья и он готов разрушить все вещи вокруг, но окружение исчезает прямо на глазах, погружаясь в темноту. В голове одни маты, которые он не стесняется выкрикивать. На четвертой пустота и безнадежность окутала всё вокруг. Либо ничего больше нет, либо ничего больше не видно. Но это уже не важно. Торд опускается вниз и молчит. У него нет сил ни кричать, ни плакать. Он не чувствует ничего ни морально ни физически. В мраке он даже не может понять открыты ли его глаза или нет. Кругом никаких звуков, даже его собственных будь то сердцебиение или дыхание. Торд не чувствует на чём он сидит, словно находится в невесомости. Он вообще не может понять сидит он или нет, потому что своё тело не чувствует даже на подсознательном уровне. Абсолютно все чувства пропали. Ларсону не знает сколько времени он провел в этой пустоте до момента спасения. Момента, когда он почувствовал приближающееся тепло, сопровождаемое еле уловимым ароматом. Когда это тепло прикоснулось к нему так нежно и трепетно, так робко и сладостно. Торд смог понять что это человек. Его руки обхватили спину, голова легла на правое плечо. Своей грудью Торд почувствовал его вздох, который после отдался щекотным порывом воздуха на шее. Ларсон услышал ритмичные стуки сердец и затаил дыхание. Как только невидимые оковы спали, Торд вжался в него, обхватывая руками возможно излишне сильно, вжимаясь в его шею до предела. Он боялся отпустить его, боялся потерять. С усилием парень открыл глаза но всё ещё вокруг темнота. Понадобилась не одна минута, чтобы начать видеть очертания человека. Понять кто это Торд не мог, видел лишь кожу и темную одежду. Но ему и не нужно было знать кто он, было достаточно осознания что его плен в пустоте закончен. Торд сам не заметил как начал нашёптывать благодарности пока по щекам потекли слёзы. Ларсон дарит своему спасителю всё что может, а именно свою признательность. Будто в бреду он касается губами уже мокрой и солёной от собственных слёз чужой шеи в своеобразном поцелуе. Страдая от фантомной боли он приподнимает голову и целует выше. После ещё раз уже ближе к щеке. Четвертый поцелуй человек останавливает, приставляя к губам Торда пальцы. Ларсон успокаивается и чувствует как руки незнакомца, обхватывая лицо, поднимают его наверх. На миг парень увидел перед собой Тома. Торд ещё не успел понять почему здесь Риджуэл, но успел понять что тот в опасной близости. Мгновение и он бы почувствовал его тепло на своих губах, подскочивший пульс, краснеющее лицо, мурашки на коже, затем жар во всем теле и наверное нежная сладость. Но.***
Глаза Торда открываются и он видит перед собой Тома. Точнее его спину. Хоть тот и отвернулся от Ларсона, расстояние между ними было ничтожно мало. Сейчас он не видит его лица. Зато видит растрепанные волосы, изгиб спины, задравшуюся футболку, складки на шортах, выделяющие кости таза, поджатые ноги. — Том... — Торд выдыхает имя ещё не отойдя от сна, и это звучит беспомощно. Как только его взгляд фокусируется и мозг до конца просыпается, пытаясь как можно быстрее переварить всё приснившиеся, Торд снова тихо повторяет, боясь нарушить это хрупкое молчание. — Том. — Торд ищет в этих буквах ответы, прокручивая имя в голове, пока на фоне маячат моменты сна. Не найдя ничего в прошлом, Ларсон переходит к настоящему и тому, что ощущает сейчас. Отодвигая рациональность на задний план, он отдается себе как личности и сам того не замечая преодолевает свой страх. Страх разговора с самим собой. Он боится, и ищет утешение в Томе. Подменяет для себя вопрос с "почему я его не отталкиваю" на "что в нем меня привлекает". В безмолвном монологе Торд сначала определяет своё положение, чтобы наконец до конца прийти в себя. Родители обучали его, как можно усмирить своё волнение. Сначала определяешь что видишь, слышишь, чувствуешь, потом как на это реагируешь и что нужно изменить чтобы стало лучше. Он видит его тело, слышит его дыхание, чувствует его запах, ощущает его тепло. И он хочет его. Торду так хочет коснуться его, но он не может себе это позволить. В Томе нет ничего, что могло бы оттолкнуть Торда. Ларсон беспокоится, когда понимает что не может назвать что хочет изменить в нём и ещё сильнее беспокоится, когда понимает что так было всегда. Том не был идеалом и никак не менялся, и Торду всё равно нравилось. Торда тянуло к Риджуэлу и он не мог понять почему. Когда тот был рядом, он испытывал чувство, которое не испытывал никогда раньше и к которому не был готов. Он чувствовал влечение к нему, влечение, которое не знал, как объяснить. Это было для Торда чем-то новым, необычным, пугающим. Том сам того не зная вводил Ларсона в ступор. Да, парень внешне привлекателен. Его миловидное лицо и плавные изгибы тела всегда контрастируют с растрепанными волосами и чёрными глазами, вызывая диссонанс. Впервые его увидев, Ларсон скрыл своё удивление, теперь же с новой стороны разглядывать его было мучением. Из обычного Торду больше всего в Томе нравилась фигура. Она особо ничем не отличалась, но была вполне притягательна, особенно в лунном свете. Почему то именно сейчас Торду становится плохо, когда он смотрит на него без возможности отвести взгляд, но останавливаться он пока не собирается. Из необычного в первую очередь ему нравились его глубокие, таинственные, завораживающие глаза, словно гипнотизирующие; его взгляд, который пробуждал желание в Торде. Желание быть рядом с ним. Только это в последнее время заставляло Торда чувствовать себя лучше и сильнее, чем когда-либо. Том - его наркотик и Торд не смог бы сказать, что это за чувство, заставляющее отключать тормоза рядом с ним. Торд хотел, чтобы он всегда был рядом. Том единственный, кто его всегда поддерживает. Возможно поэтому именно он был в качестве спасителя во сне. В конце-концов Торд спрашивает у себя "почему я был не против" и прерывается не закончив. Почему был не против поцеловать его и тогда и сейчас. Ответ он не даёт, вместо этого вскакивает, будто ошпаренный, и всматривается в лицо Тома. Он старается смотреть в глаза, даже понимая, что это бесполезно. Ничего нового он не найдет, будет сидеть пока не услышит неожиданно громкий вздох Тома, который напугает и выведет из оцепенения, заставив дрогнуть. Следом Торд чувствует, как его лицо заливает краска. Как будто он подглядывал за кем-то. Как будто Том был чем-то запретным. Это становится последней каплей в море страха Торда. Он вскакивает и уходит из комнаты, всё ещё пытаясь сохранять тишину. Всё в доме теперь напоминало о Томе, а думать совсем не хотелось. Накинув пальто и обув первые попавшиеся ботинки, Торд выходит на улицу дышать свежим воздухом и успокаиваться. Занять себя юноша решил походами в неизвестное направление. Он надеялся, что пары переулков хватит, чтобы прийти в норму и пойти спать. Идя в тишине под редким светом столбов, Торд считал листовки на стенах. К его удивлению их было мало, возможно из-за того что эта улица главная и своевременно очищается. В переулках даже в кромешной тьме листовок было намного больше. Заходя в один из таких, Торд мельком просмотрел их содержание. Почти все оказались рекламой, а остальные завуалированной рекламой. Странные мысли перестали посещать Ларсона и он решил выдвигаться домой. На обратном пути из переулка прямо перед его домом, выходит уже надоевший за сегодня Джереми. Он оглядывается и тогда замечает Торда. Последний же надеялся, что его проигнорируют, чего к сожалению не случилось. — О, Торд! — Ухмыляется Джереми, взмахивая рукой в знак приветствия. Поравнявшись с Тордом, он продолжил не менее радостно и с этим же не менее фальшиво для самого Торда. — Снова здравствуй. Похоже сегодня у меня счастливый день. Вот только о тебе подумал, так мы встретились. — Привет, Джей. — Без энтузиазма отвечает Торд. Джей видимо не собирается расходиться на одном приветствии, раз ещё не убежал в закат. — Ты чего на улице в пижаме делаешь? — Спрашивает он с усмешкой, на что получает резкий и сравнительно грубый ответ. — Вышел свежим воздухом подышать. — Это хорошо. Мы так и не договорились когда встретимся. — Я не собирался с тобой договариваться. — Если в первые часы вчерашней неожиданной встречи Торд пытался вести себя с ним вежливо, то теперь не ограничивал себя в выражениях. Джереми понял, что нет особого смысла в поддержании великолепных отношений с Ларсоном, поэтому тоже показал свой нрав. — А я не собирался с тобой встречаться. Мне бы с Томом поговорить, принимаешь. — Ты из-за девушки? — Уточняет Торд. Джереми кивает, опуская взгляд. — Очень она мне понравилась. — Договорился бы, столько времени было. — Джереми был бы рад назначить встречу с Томом в те полчаса, но атмосфера была слишком напряжённая. Торд неожиданно проявил свою неприязнь, да и Том неразговорчив был. Словно вчера Джей ничего не наладил. — Ты был бы против и он тоже. Меня он наверное пошлёт. А тебя послушается. — Не моя вина, что ты доверия не внушаешь. — Признаю, я его напугал, но я же не знал про вас. — Я тебе никак помочь не смогу. — Тогда если что не ревнуй, если увидишь нас вместе. Мне пора. Пока. — Джереми неспешно уходит. Торд пару секунд провожает его взглядом. После возвращается в дом, и ложится в кровать, под бок к Тому, обнимающему одеяло. Моментально Торд засыпает, теперь уже до утра.