Чудовище

      В доме жило Чудовище.       Внешность его была обманчива: сияющие глаза, мягкая улыбка, заливистый смех. Чудовищу очень нравилось улыбаться и обниматься, оно казалось ласковым и приветливым — но только казалось. За милым образом скрывалась его темная и отвратительная сущность. Демонстрируемая беззащитность была, на самом деле, умелой манипуляцией, а простодушие — холодным расчетом. Чудовищу была нужна забота, оно не могло жить одно, поэтому крепко держало двух несчастных, сочувствующих ему родственников, в своих когтях.       Ариана Дамблдор была настоящим чудовищем, Геллерт понял это сразу же, как только узнал о ней.       Несчастная сестра, пострадавшая из-за проявлений своих магических способностей, травмированная жестокостью маглловских мальчишек. Невинное дитя, которое не умеет контролировать свою магию и может случайно причинить вред себе или тем, кого любит…       — После смерти матери у нее остались только мы с Аберфортом, и мы должны позаботиться о ней, — заключил Альбус свой рассказ и тяжело вздохнул. Кажется, он действительно считал свою сестру жертвой.       Геллерт считал иначе.       Ариана Дамблдор засадила в тюрьму собственного отца, убила собственную мать, а теперь намеревалась сломать жизнь своим братьям, заставляя их опекать ее, лишая их светлого будущего. Талантливый, бесконечно одаренный Альбус был вынужден отказаться от кругосветного путешествия и остаться дома, чтобы «заботиться» о сестре, пока его несовершеннолетний брат Аберфорт не окончит школу. Потому что сам Аберфорт был искренне убежден, что Ариану ни в коем случае нельзя отдавать в Больницу Святого Мунго, ведь там ей непременно «станет хуже», и они с Альбусом должны присматривать за сестрой самостоятельно, они же «семья».       Идиоты!       Ариана была чудовищем, но ее братья совсем не понимали этого. Аберфорт был слишком мал и глуп, Альбус — слишком наивен.       Геллерт мог бы попытаться открыть им глаза на сущность их сестры — но зачем? Это было бы слишком хлопотно. Он просто решил от нее избавиться. Потому что помимо того, что Ариана Дамблдор была чудовищем, для Геллерта был совершенно очевиден еще один факт: он окончательно и бесповоротно влюбился в ее старшего брата.       А в любви, как и в магии, Геллерт не терпел полумер. Любимый человек должен принадлежать ему целиком и полностью. Именно он, Геллерт, должен быть единственным, от кого зависит Альбус.       Но пока Дамблдор был зависим от своей полоумной сестры. А значит, ее следовало устранить как можно скорее.       Геллерт не был сторонником излишней жестокости, поэтому сперва выбрал гуманное решение их общей проблемы. Отправить Ариану в Больницу Святого Мунго представлялось ему правильным — это было бы благом как для самой больной девочки, так и для измученных уходом за ней братьев. Обсуждать свои планы с Альбусом Геллерт счел излишним, понимая, что для успеха задуманного удобнее действовать тайно. Достаточно просто дождаться удачного момента, когда он останется с Арианой наедине — и тогда…       Удачный момент не наступал очень долго. Как настоящее чудовище, Ариана была очень проницательна. Она невзлюбила Геллерта с первого взгляда и всячески избегала встреч с ним. А приехавший на каникулы Аберфорт только потворствовал ей, все время вертясь рядом.       Так что Геллерту пришлось прибегнуть к хитрости.       Моровое проклятье, постигшее любимую козу Аберфорта, заставило младшего Дамблдора на время забыть о сестре и заниматься врачеванием занемогшей скотины. А Альбус в то утро как раз должен был отправляться в Лондон — накануне вечером Геллерт попросил его поискать в Британской Большой Магической Библиотеке редкую книгу, в которой могла быть информация о Дарах.       — Позаботишься об Ариане? — попросил Альбус перед отъездом.       — С удовольствием, — искренне ответил ему Геллерт.       Позаботиться об Ариане — как раз то, что он собирался сделать.       …Он пообещал сестре Дамблдора показать «красивый замок». Она поверила.       Когда портключ, одолженный у тетушки Батильды, переместил их во двор Больницы Святого Мунго и Ариана увидела людей в больничных халатах, она начала нервничать.       — Куда мы идем? — спросила сестра Дамблдора дрожащим голосом. Геллерт не ответил, лишь крепче сжав ее худую, похолодевшую ладошку и уверенно направляясь в сторону приемного покоя.       Они дошли до стойки регистрации, и Геллерт успел сказать, что им нужно в отделение для душевнобольных. А потом появился Альбус, черт бы его побрал! В Британской Большой Магической Библиотеке, видите ли, был неприемный день из-за забастовки домашних эльфов…       Дома Ариана устроила истерику. Альбус просил у нее прощения, но она начинала рыдать еще громче. Прибежал Аберфорт, бухнулся перед ней на колени и стал умолять ее успокоиться. Ариана не успокаивалась. Присутствовавшему при этой семейной драме (и являющемуся ее непосредственным виновником) Геллерту надоело слушать визгливые девчачьи вопли, и он запустил в сестру Дамблдора Конфундусом. Ариана моментально затихла и упала на пол.       Братья на миг оцепенели в изумлении. Альбус выглядел удивленным. Аберфорт стоял с открытым ртом.       Младшенький опомнился первым.       — Какого черта ты творишь? — выкрикнул он. «А что, так разве можно было?» — с помощью легилименции прочел Геллерт его мысли.       Отвечать что-либо было бы излишне, поэтому Геллерт лишь усмехнулся и, кивнув Альбусу, отправился в дом тетушки Батильды.       Разбираться в случившемся они будут завтра.       …Альбус совсем не рассердился.       — Я обещал Аберфорту, что серьезно поговорю с тобой, но признаться честно…       — Ты восхищен, — ответил за него Геллерт. — И раздосадован, что не додумался до этого раньше.       — Это было неправильно, — Альбус старался казаться серьезным и непреклонным.       — Ей это нисколько не повредило, а мы все смогли отдохнуть от нее на несколько часов.       — Знаешь, она теперь очень на тебя обижена. И Аберфорт тоже.       — А ты? — лукаво спросил Геллерт.       Альбус молча покачал головой и ласково улыбнулся.       Весь день они обсуждали Дары Смерти. А к вечеру Альбус решился на признание.       — Геллерт, я давно хочу кое-что сказать тебе…       Геллерт отложил в сторону исписанный свиток и заинтересованно посмотрел на друга. Разумеется, он прекрасно знал, что Альбус хочет ему сказать, потому что уже давно прочел это в его мыслях. Но он хотел наконец-то услышать это из его уст, поэтому не стал прерывать.       — Я… Я долго думал об этом, — с запинкой начал Альбус, и на его всегда таком серьезном лице явно читались растерянность и смущение. — Если после сегодняшнего разговора ты не захочешь меня видеть, я пойму, но я все равно должен тебе признаться…       Он снова замолчал, в волнении закусив губу. Геллерт пристально наблюдал за ним, внешне спокойный и расслабленный, но внутренне дрожа от нетерпения. Он так давно ждал именно этой минуты, он так часто представлял в последние дни, как это произойдет. А Альбус все медлил, очаровательно краснея, как стыдливая девчонка, и пряча взгляд.       — Мне кажется, я влюбился в тебя! — вдруг отчаянно выпалил Дамблдор, резко вскинув голову и глядя на Геллерта своими пронзительно-синими глазами.       У Геллерта перехватило дыхание. Сердце, кажется, пропустило один удар, и он на несколько секунд просто замер, не в силах вымолвить ни звука. Он был слишком счастлив в этот момент.       А Альбуc истолковал его молчание по-своему.       — Прости, наверное, мне не следовало… — забормотал Дамблдор, еще больше смутившись и понуро опустив голову. — Если ты меня теперь ненавидишь…        — Dummkopf! (нем. "дурак") — выдохнул Геллерт, прерывая его на полуслове, в один шаг подходя ближе и обнимая за поникшие плечи.       Альбус поднял лицо, их взгляды вновь встретились. Геллерт улыбнулся, и губы Альбуса дрогнули в ответной улыбке. Еще секунда — и он наклонился вперед, ища столь желанного поцелуя. Но именно в этот момент...       — Что вы делаете?! — прозвучал от двери визгливый голос Арианы.       Альбус вздрогнул и резко обернулся к сестре. Геллерт тоже повернул голову.       Ариана нервно сжимала кулаки и кусала губы. Ее миловидное лицо скривилось в гримасе отвращения. Сейчас она проявила свою настоящую суть и стала тем чудовищем, которым всегда и являлась.       Альбус был напуган. Геллерт — удовлетворен.       Не дав Дабмлдору и секунды времени на глупые попытки объясниться с сестрой, Геллерт направил на Ариану свою волшебную палочку.       — Обливэйт!       Взгляд Арианы стал расфокусированным, лицо расслабилось. Геллерт произнес сонное заклинание, и она уснула.       Альбус был слишком шокирован, чтобы что-то сказать.       Геллерт отлеветировал спящую Ариану в ее комнату и крепко запер дверь. Вернулся в спальню Альбуса. Дамблдор так и стоял у письменного стола, кажется, за то время, что Геллерт отсутствовал, он не пошевелился ни на миллиметр.       Геллерт прикрыл дверь, наложил пару запирающих заклинаний — для надежности. И заглушающие чары — заранее.       Потом подошел к все еще стоящему столбом Дамблдору и крепко обнял его.       — Я тоже тебя люблю, Альбус, — прошептал Геллерт ему на ухо. А потом — сам его поцеловал.       Долю секунды ему казалось, что он целует каменную статую, но Дамблдор оттаял очень быстро. Он стал отвечать на поцелуй, и так умело, что вскоре Геллерту стало очень жарко и горячо-горячо в паху.       Ту ночь он провел в доме Дамблдоров.       С той ночи он стал оставаться там регулярно.       С каждым днем Геллерт все очевиднее понимал, как сильно он нуждается в Альбусе.       А Альбус нуждался в нем, поэтому предложил заключить клятву на крови.       «Я всегда буду на твоей стороне, что бы ни случилось», — поклялся Альбус.       «Я всегда буду частью твоей жизни», — обещал ему Геллерт.       Клятву они скрепили не только кровью, но и поцелуем. И еще одной жаркой ночью в объятьях друг друга.       Теперь идея уехать на поиски Старшей палочки без Альбуса стала совершенно немыслимой. Они ведь поклялись друг другу всегда быть вдвоем…       Но на их пути оставалось одно препятствие.       Чудовище ни за что на свете не захочет отпустить Альбуса. Избавиться от чудовища по-хорошему не получилось. Значит... чудовище должно умереть.       Ради свободы Альбуса и счастья Геллерта. Ради общего блага.       Альбусу, впрочем, Геллерт сказал другое. Он сказал, что хочет забрать Ариану, чтобы она поехала с ними в Европу. Альбус считал, что Ариана будет сопровождать их на протяжении всего путешествия. Подслушивавший разговор Аберфорт решил, что Геллерт хочет сдать ее в больницу для умалишенных магов в ближайшем же европейском городе. Геллерт не стал говорить братьям, что оба они не правы. Разгорелся конфликт.       Это не было дуэлью, это было непрямым убийством. Когда вспышки заклинаний погасли, Ариана лежала на полу бездыханная. Чудовище было мертво. На лицах братьев застыл ужас. Геллерт понял, что натворил нечто непоправимое, но все равно считал, что это было необходимо.       Ему, конечно, пришлось уехать тем же вечером. Он сбежал, потому что знал, что им всем потребуется время. Аберфорту — чтобы смириться со смертью сестры. Альбусу — чтобы решить, насколько Геллерт для него важен. Самому Геллерту — чтобы подготовиться, если решением Альбуса все-таки станет отказ.       Несколько месяцев от Альбуса не было вестей.       Но одним пасмурным утром усталая и промокшая под дождем сова постучала в окно Нурменгарда.       «Ты чудовище», — почерком Дамблдора было написано на открытке с изображением Тауэрского моста. В поле отправления значился адрес гостиницы. Геллерт усмехнулся.       Вечером следующего дня он уже был в Лондоне и стучал в дверь гостиничного номера. Которая распахнулась перед ним на удивление быстро...       Стоящий на пороге Альбус выглядит старше и грустнее, но, кажется, стал за эти месяцы еще красивее.       — И я тоже тебя люблю, — с улыбкой говорит Геллерт, уверенно заходя в комнату и сразу попадая в плен жарких объятий.       Дамблдор все-таки выбрал его. И дело, конечно, не только в том, что данная ими магическая клятва оказалась намного сильнее, чем они оба думали…