Ultimatum

В пятый раз оглядываю свой образ в зеркале, стараясь найти хоть один недостаток. Джинсы оказались на два размера меньше, так что пришлось накинуть объёмный кардиган, которому лет десять, и прикрыть неудобные места. Выглядит довольно обыденно и просто, но я не воспринимаю эту встречу за свидание. В конце концов, возможно, дальше будет легче. Странно, но ощущение страха улетучилось, оставляя только интерес. Совесть никуда не делась и больно напоминала о том, что строить отношения с чужим бойфрендом - не лучший факт в автобиографии. Тем более, с парнем твоего близкого человека. В последние дни я совсем отдалилась от Джессики, словно мы больше не знакомы. Перестала отвечать на её сообщения, звонки и просьбы погулять. Просто не могу смотреть ей в глаза и притворяться, что всё хорошо. А если я буду показывать свои эмоции, то не смогу объяснить причину. Это словно замкнутый круг, в котором даже, если изменить направление, исход будет одинаковый. Но тогда зачем согласилась? Я не могла ответить на этот вопрос. Раньше, мне казалось, что разум всегда побеждает сердце, даже, если твою душу разрывают чувства, но теперь не могу найти логики в своём поведении. Читая романы, я не понимала главных героинь, считая их нелогичными и легкомысленными, а теперь превратилась в настоящую идиотку. Можно ли назвать это любовью? Нет. Это тяга, которая связана с природным любопытством. Дело не в поцелуях, не в горячих прикосновениях и длинных пальцах на талии. Не в сладком голосе с лёгким акцентом и не в мягких кудрях, которые вечно спадают на лоб. Нет, дело не в этом. — Надеюсь, что я не пожалею, — поднимаю взгляд на часы. Без пяти восемь. Скорее всего, он уже подъехал, но выходить всё равно рано. И откуда у него такая пунктуальность? За практически два месяца нашего знакомства, ни разу не опоздал. У него по этому поводу огромные загоны. На счету не минуты, а секунды, — Пусть всё пройдёт удачно. Мой пульс начинает шалить, по мере приближения к главному выходу. Соседки опять не было, а Зейн со мной больше не разговаривал. После драки я не подошла к нему, а поддалась Стайлсу. Это обидело брюнета. Мне нужно с ним встретиться, всё объяснить и сохранить дружбу. Я уверена, что в словах Гарри нет правды и это лишь часть игры, в которую теперь втянули Малика. Он отличный парень с прекрасным чувством юмора и невероятный улыбкой. Если бы всё сложилось иначе, если бы я смогла дать шанс ранее, то, может быть, не оказалась в ловушке. Почему люди всегда совершают ошибку, если жизнь предоставляет выбор между двумя дорогами? — Сорок восемь секунд. Ты опоздала, — чувствую запах дыма, щелчок часов, и ловлю знакомый силуэт. На нём белая футболка с подшитыми рукавами, несмотря на то, что на улице недавно был дождь, — Знаешь, как я к этому отношусь? — Знаешь, что меня это не волнует? — в последнее время я стала более смелой в отношении его. То ли это смирение, то ли желание победить. Не хочу быть безвинным котёнком, но и превращаться в стерву у меня нет цели. Всё же, люди не меняются, — Прости, но я не могу заставить лифт ехать быстрее. — Ты можешь заставить работать свою задницу быстрее. Молчим, наблюдаю за тем, как он курит, не отрывая от меня взгляда. По его коже ползут крупные мурашки, на лице это никак не отражается. — Скажешь мне зачем пригласил? — вопросительно изгибаю бровь, всё ещё сохраняя дистанцию. Между нами приличное расстояние, а, значит, у него не получится прижать меня к машине или стенке. Судя по некоторым моментам, это его любимый способ заканчивать, начинать и продолжать разговор. — Классный мешок. Ты одолжила его у кого-то? Стоит вернуть, — снова издёвки. Стайлс обязательно должен задеть мой внешний вид. Хорошо, что к такому быстро привыкаешь и уже перестаёшь реагировать. Портить настроение из-за человека, что носит одинаковые футболки глупо. — Я задала вопрос. Ответь мне, пожалуйста. Если ему просто хочется врать? Врал про Малика, очернил его и теперь за несколько часов придумал новое, решив добить окончательно. Глядя на меня, создаётся впечатление, что я буду принимать близко к сердцу каждое слово? Скорее всего. Пока что... я глотала все наживки. — Какой? Повтори его ещё раз. Подхожу ближе, на секунду доверившись. Его тон не кажется насмешливым. — Зачем ты меня пригласил? — Прости, я забыл, что не захотел на него отвечать, — он выбрасывает сигарету и резко открывает дверь машины. И как с таким можно хотя бы дружить? Не хватит терпения и нервов, чтоб выдержать подобные сцены. Бруно имеет к нему очень сильные чувства, раз терпит такое отношение к себе на постоянной основе. Я наблюдала за их общением: он её критиковал, а она опускала голову и кивала, не пытаясь перечить золотому принцу. Ему могло не понравится что угодно и это напрягало, — Ты сядешь или тебя нужно запихнуть? Я не против второго варианта. Стоит немного расслабиться, как тут же следует очередная шпилька в спину. Может молчать? Молчать и слушать. Тяжело сглатывая и ныряю в салон, удобно устраиваясь на пассажирском сидении. Вокруг ничего не изменилось. Всё так же грязно. Хоть в чём-то Стайлс стабилен. *** Ожидая чего-то фееричного, я уж никак не могла подумать, что приедем мы в кафешку, недалеко от шоссе. Просто перекусим? Мне казалось, что более интимная обстановка сулит хорошему разговору, раскрытию секретов. В оцепенении смотрю на Кукловода, он паркуется, глушит машину и вылазит, не посмотрев на меня. Зря себя накручивала и выламывала пальцы всю дорогу, ведь это... обычное заведение, где у него не будет возможности меня потрогать. Пытается создать иллюзию безопасности? С такими парнями всегда нужно находиться начеку. — Почему ты вечно тупишь? — он фыркает и распахивает дверь своего автомобиля. Нужно перестать размышлять, чтобы не злить его. — Ждала, пока ты, как джентльмен, откроешь дверь. Спасибо, — закатывая глаза и покидаю нагретое место. Не даю ему покурить, сразу рвусь внутрь. Желание разговаривать с пепельницей возникает не часто. У меня практически никогда. В особенности с грубой и прямолинейной пепельницей. Проходим сквозь двери и усаживаемся за дальний столик. Гарри ёрзает и пытается найти удобную позу, вытягивая и расставляя ноги. Мне приходится сжать бедра, максимально компактно устроившись. — Ты что-то будешь? — меня раздражает его поведение. Я не на свидании и не болтаю с близким другом. Хочу услышать от него то, зачем пришла. — Нет, не голодная. Блестящий взгляд падает на меня, бровь поднимается. Что уже не так? — Ты не будешь есть, пока не начнёшь греметь костями? Возьми что-нибудь. — Спасибо за заботу, но у меня нет аппетита. Натянуто улыбаясь, подмечаю, что вокруг нет никого, кроме официантки. Я погорячилась, назвав это место не интимным. Все столики пусты, лишь мы, как белое пятно. — Ты поешь. Тут я начинаю на него пялиться. Это приказ? Он решил, что может мной управлять, даже в таких мелочах? Мне очень жаль его самооценку, но я буду выбирать что, и когда делать. — Я не хочу. — Нужно, — смотрю ему в глаза, сжимаю зубы. К нам подходит женщина в белом фартуке с ярко-розовой помадой на губах. Ей, кажется, больше сорока и, видимо, возможность найти мужчину на работе - не миф. Прежде чем успеваю открыть рот и сказать, что ничего не буду, Гарри заказывает два чизбургера и две коллы. — Ты просто невыносимый. — Я невыносимый? Хватит пытаться быть гордой, и тогда я перестану быть невыносимым. Образ недотроги тебе не идёт. Стайлс сейчас намекает на то, что я притворяюсь, чтобы привлечь к себе внимание? Фантастично. — А тебе образ мудака подходит..! Прямо вошёл в роль, чёрт возьми! — всплескиваю руками, и складываю их под грудью, откидываясь на спинку кресла. Так и будем ходить вокруг? Гарри достаёт свой телефон из кармана, теряя ко мне интерес. С безмятежным лицом он печатает кому-то сообщение. Его ресницы такие длинные, что тень от них падает на щёки. Не удержавшись, засматриваюсь на это, и покрываюсь еле заметным румянцем. Людям дают внутреннюю красоту или внешнюю. Стайлсу явно достался второй вариант. Не смотря на поведение, он может покорить своей внешностью. Если бы не открывал рот, то был бы лучшим мужчиной на земле. — Я не буду есть, — говорю лишь для того, чтобы он вспомнил, что пришёл не один. Хочу внимания. — Кого ты сейчас пытаешься обмануть? Меня или себя? — Я никого не обманываю. Ты расскажешь зачем меня позвал? Мне нравится смотреть на тебя... — на лице подонка расплывается улыбка, больно кусаю кончик языка и хмурюсь. — Заканчивай. — Зачем ты меня позвал? — под столом начинается движение, он переставляет ноги. Марта, если верить бейджику, приносит его заказ и ставит перед нами, желая приятного аппетита. — Давай договоримся: ты поешь, а потом я отвечу на интересующие тебя вопросы, хорошо? — Почему я должна играть по твоим правилам? Ухмыляется, как чеширский кот. — Возможно, потому что у тебя нет другого выбора, Бри. Мой изумлённо открытый рот его ни капли не смущает, ещё несколько секунд он смотрит на меня, а потом начинает есть. Не могу поверить, что готова плясать под его дудку, чтобы послушать очередную порцию лжи. А на что я собственно надеялась, когда соглашалась с ним встретиться? На то, что он извиниться за своё поведение и оставит меня в покое? Наивно. Смотрю по сторонам, топаю ногами, бесшумно стучу пальцами по столу и всячески пытаюсь абстрагироваться. Британец со мной не разговаривает, ждёт пока у меня лопнет терпение, и я начну есть. Что ж... он победил. Спустя пятнадцать минут напряжённого молчания, распаковываю маленький чизбургер и начинаю есть. Похоже на бумагу. По сравнению с домашней едой — полный отстой. Запиваю этот вкус колой. Если Гарри ест такое каждый день, то не удивительно, ведь мы то, что мы едим. — Доволен? — рот протираю салфеткой, комкаю её и бросаю на тарелку. — Более чем. Валяй, что ты там хотела узнать. А ничего, что ты меня позвал?! Какие вопросы?! Почему ты ударил Зейна?! Почему ты ведёшь себя так, будто я твоя собственность?! И самый главный, почему меня так тянет к тебе, ведь ты мне не нравишься?! — буря в моей голове набирает обороты. — Почему ты обозвал меня овцой и позвал сюда? — Я предложил тебе перестать быть овцой, а не обзывал — это две разные вещи. Ехидная улыбка меня злит. Стайлс ждёт момента, чтобы нахамить мне. — Хорошо, как я могу перестать быть овцой? Никак. Как и ты не можешь перестать быть козлом, который обманывает свою девушку. — Перестать верить Зейну, наверное. Какой умный. Перестать верить своему лучшему другу, потому что они в прошлом что-то неподелили? Очень дельный совет. Меняюсь в лице и понятливо машу головой. — Может мне перестать верить тебе, чтоб не слушать всякие глупости подобного рода? — мой желудок ноет от газировки. — Я говорю тебе правду. Говорил только правду. Мне незачем тебе врать, а вот Зейну есть зачем. Опираясь локтями на стол и нагибаюсь ближе. Стайлса выдают детали, волнение на лицо: вены вздулись, глаза навыкате, вечно поправляет волосы. Вот только по какой причине он волнуется? Неубедительно смотрится в таком антураже. — Зачем Зейну мне врать? — Чтобы залезть тебе в трусы. — По твоему мнению каждый парень хочет залезть в трусы своей подруги? Хочу сжать его волосы и пару раз стукнуть о стол, чтобы он перестал умничать. Его поведение вызывает во мне негативные эмоции. Щёки горят не от смущение, а от накатившей злости. — По-моему? Да, Бриджит, каждый. — А знаешь почему? Твоё мнение — полная фигня! — тыкаю в него пальцем и облизываю губы. Малик никогда не переходил черту. Никогда не пытался меня трогать и не делал ничего без моего разрешения. Он был милым и понятливы, очень галантным и осторожным. Почему моё сердце не хотело его? А выбирало... вот это? Чудовище, которое не разобралось в себе и навязывало своё мнение другим. Успешно навязывало. — Если это всё, что ты хотел мне сказать, то я ухожу. — Знаешь почему я перестал с ним дружить? — главный крючок забрасывается, когда я собираюсь вставать. Мой взгляд красноречивее, чем любые слова. Застываю и вглядываюсь в Стайлса. Не хочет говорить, но давит на себя. — Его никто не кидал. Он был в компании и ушёл только потому, что не был популярен у девушек. Мы его затмевали. Зейн выбрал тебя, не потому что влюбился, а потому что на тебя никто не обращал внимание. Ты никому была не интересна, а, значит, стопроцентно доставалась ему. Думаешь ваша встреча была случайной? Нихуя подобного. Ага... — Ты умная девочка, красивая и совсем не легкомысленная, так почему ему доверяешь? Потому что он единственный человек, который заполняет пустоту между моими ребрами. Второй мужчина, после моего отца, который думает о том, что у меня внутри, а не в трусах. Зейн не идеален, но он очень мне помогает не уйти в себя. — Потому что он мне нравится, а ты нет. Пожимаю плечами и поднимаюсь, сдерживая слёзы. Да, меня это задело. Ещё никто мне не говорил, что я никому не интересна. Нет, мне было всё понятно, что... не самая популярная, но... не так. — Бр... — Спасибо большое. Я пойду в туалет, а потом отвези меня домой. Молча, пожалуйста. И что это такое? Обещала себе, что не буду принимать всё близко к сердцу, а сейчас стою в туалете придорожного кафетерия и в шестой раз умываюсь холодной водой, чтобы остудить лицо. Больно слышать от привлекательного парня такие слова. Он целовал меня, я считала, что интересна ему... но, оказывается, в этом не было ничего, кроме как средства достижения определенных целей. Склоняясь над раковиной и роняю слезы, готовлю себя к сорока минутам компании этого грубияна. — Бриджит? Ты плачешь? Беспокоится? Пусть катится к чёрту! — А тебе какая разница? — шмыгаю носом и смотрю в зеркало на парня, позади меня. Туалет женский. Он дверью ошибся? — Я не хотел тебя обижать. — Нет, ты хотел этого. Это было твоей целью. Кусаю солёные губы, и рукавом кардигана вытираю прозрачные сопли. Так трудно не трогать меня? Ему обязательно нужна девочка для битья? — Я не хотел тебя обижать. Я не думал, что будет... вот так. Гарри делает несколько шагов вперёд. Выпрямляюсь, чтобы увеличить расстояние, но он подходит вплотную. Зажимая мои бедра между умывальником и своими бедрами. — Как вот так? Думал, что я приму с улыбкой факт о том, что главный красавчик Братства назовёт меня непривлекательной? — Я не хотел тебя обижать. — У тебя зажевало пластинку? Он выше меня, через зеркало пилю его взглядом, усердно посылая сигнал: отойди от меня. — Ты обижена на меня? Большие ладони оказываются на моём животе, и я откидываю голову, сдерживая хохот. Мы не будем так решать проблему. — Чтобы ты не собирался делать, я совершенно не согласна. Кладу руки на его запястья, Стайлс отбрасывает полы кардиганы и гладит мою футболку. Вопреки наигранной неприязни чувствую приятное тепло и покалывание. — Нет, Гарри... — Что нет? — Я не буду заниматься с тобой ничем эдаким посреди туалета кафе, — сжимаю пальцы, но ему всё равно. Брюнет гипнотизирует меня глазами и поднимает футболку, оголяя ширинку джинс и ребра. — Эдаким? Я ничего не делаю, Бридж. — Убери руки... — Я так соскучился по тому, как ты стонешь. Не хочу убирать руки. Кладу затылок на его грудь, чтобы не смотреть в зеркало и теперь могу только чувствовать, что он делает. — Как же Джессика? Как долго ты будешь её обманывать? Это неправильно... — Я бы не сказал, что тебя это сильно волнует, верно? Это твой единственный аргумент. Акцент усиливается, мои коленки начинают подгибаться от еле ощутимых касаний. Да, это единственный аргумент. Чувствуя его запах, и у меня сносит крышу. Я могу сопротивляться до того момента, пока командиром не становится он. То есть никогда. Указательный и средний палец считают мои ребра, он расстёгивает пуговицу и ширинку узких джинс. — Я ненавижу тебя, — тихо шепчу и отвожу бедра назад. Условно отвожу. Пространства нет. — Хватит врать. Ты слишком жульничаешь. Ставлю сто баксов, на то, что ты уже мокрая. Он гладит мой лобок, через белье, издавая смешки. Видимо, зрелище в зеркале вполне потешное и я выгляжу, как плохая путана. Этот вечер не мог закончиться по другому. — Я не смогу смотреть ей в глаза... — Ничего страшного. — Зачем ты всё это делаешь? — Потому что ты мне нравишься. Ты реагируешь не так, как другие. Гарри отодвигает ткань моих трусиков, удивительно легко втиснув не маленькую руку в джинсы, и продоходится кончиками по складкам. — Все даже хуже, чем я думал. Да ты течешь, подруга, — краснеют мои кончики ушей. Плотно зажмуриваясь, чтобы не испытывать позора и не пытаюсь придумать внятного ответа. Стайлс растирает смазку по плоти, задевая мой клитор. От каждого резкого движения я дрожу и сжимаюсь. Чувствую задом, что он тоже возбудился. Холодные кольца добавляют острых ощущений, он входит в меня самым длинным, средним пальцем и стонет в макушку. Распахиваю глаза и напрягаюсь: фалангой мужчитель ищет мою чувствительную точку, и, как только находит, я начинаю постанывать, сгибаясь напополам. — Ты меня возбуждаешь, когда вот так дергаешься. Твоё лицо выглядит так, будто ты вот-вот кончишь. До чего я докатилась? Надевала кардиган, чтобы прикрыть задницу, а сейчас хмыкаю от того, как большой палец натирает мой клитор. Открываю глаза и смотрю в зеркало, Стайлс сгибается в такт со мной, чтобы не останавливаться, а второй рукой крепко держит меня за талию предотвращая падение на колени. — Давай, ангел. Я хочу быть первым парнем от рук которого ты кончила. Веки тоже дрожат, хватаю его за запястье и чувствую, как британец выскальзывает из меня полностью. Врезаясь снова, парень дарит мне ту точку, до которой я ещё не доходила. Громко стону и закрываю рот рукой, чтобы никто не услышал. А он улыбается, как победитель, наполняя мой разум своим свистящим дыханием. Разряд за разрядом. Моё тело слабеет, а ноги немеют. Только что я поставила штамп «Невозможно», на нашей с Джесс дружбе. Напряжение, что сковывало моё тело улетучивается. Всё, что я чувствую — влагу у себя между ног и удовольствие. Сжимаюсь вокруг его пальца, ногтями впиваюсь в оливковую кожу и ещё больше понимаю глупых героинь романов. Это было очень хорошо, я никогда такого не испытывала... я никогда не прибегала к удовлетворению сексуальной потребности. У меня её попросту не было. — О нет, ты опять начала думать. Это произошло слишком быстро. Я прощён? Рука выскальзывает из моих джинс и он проделывает обратное сделанному. Застегивает штаны и опускает футболку. — Я не была обижена на тебя. — Снова врешь. Маленький манипулятор. Приведи себя в порядок и возвращайся к машине. Он стал мягче, чем был до этого. Не пытается меня подколоть и оскорбить. Руки покидают меня. До побеления пальцев держусь за раковину и стыжусь посмотреть на него. Какую глупость я только что сделала... окончательно дала ему понять, что нахожусь в его власти. Мямлила, пыталась отказать, хоть на самом деле, с того момента в комнате, отчаянно желала почувствовать его руки. — А ты... — у него эрекция. — Ничего страшного, — в тот момент, когда я решаюсь на него посмотреть Гарри облизывает пальцы, разворачивается и идёт на выход. Лукавый блеск его глаз не ускользает из внимания. Ещё один повод издеваться и контролировать меня. Теперь это намного больше. Если поцелуй можно было бы списать на одностороннее желание, то тут... тут я никак не смогу оправдать всё тем, что меня заставили. Я делала это, я молила об этом, а брюнет просто почувствовал это и выполнил. Из зеркала на меня смотрит раскрасневшаяся, растрёпанная девушка, что не может восстановить дыхание. Как я выгляжу? Будто... только что я занималась чем-то не тем. Запуталась. Запуталась в своих и его чувствах. То готова убить, то теперь дрожу. Это похоже на иллюзию. Одной рукой убираю прилипшие волосы с лица, и кладу руку на бойкое сердце. Что же ты творишь? К чему ты меня склоняешь? Он же не даст ничего из того, о чём ты мечтала. Он разобьёт тебя на части и растопчет. Уже начал. Из-за него тебе придётся отказаться от всего, что ты любила... Я готова к этому? Да, я уже знаю всё наперёд, но это меня не останавливает. Опасность и адреналин подливают масла в огонь. Гарри тот, кто зажигает меня, и я в этом не виновата. Да простят меня Зейн и Джессика. Даже если я обожгусь. — Ты дура, — шепчу отражению и запахиваю кардиган, закутываясь в него, как в защиту. Киваю так же отражению, глубоко выдыхаю и иду к машине. Стайлс ко мне не равнодушен, и я вижу это. То как он смотрит, то как ведёт себя и какими приёмами пользуется. Он... просто ревнует к Зейну.