Чужаки на Татуине...

      Чужаки на Татуине не приносят ничего, кроме несчастья.       Оуэн Ларс понял это давно. Только он один это понимал. Беру говорила, что ему это кажется, и это все просто совпадения. Но Оуэн настаивал на своем.       Чужаки на Татуине не приносят ничего, кроме несчастья.       Как там говорил сводный братец?       — Пути силы неисповедимы, — усмехнулся кудрявый юноша, а на щеках появились маленькие задорные ямочки.       Может, это сила настроилась против них? Посылает им несчастья с чужаками? Оуэн не знает. Он простой фермер, ему нет нужды разбираться в философии Силы и прочей ерунде, на которой был помешан сводный брат. Это его и погубило. И мачеху.       Оуэн поправил одеяльце на младенце в руках.       Чужаки на Татуине не приносят ничего, кроме несчастья.       Все началось с пришельцев в Мос Эспа много лет назад. Об этом ему поведала Шми Скайуокер, тоскующая по сыну, которого она не видела уже десять лет и никогда больше не увидит.       Шми была самой обычной женщиной. Клигг выкупил ее из рабства, полюбил, и они поженились. Такие истории на Татуине не редкость. Обычно их делают до ужаса романтичными, но тут и не требовалась ничего приукрашивать.       И все бы хорошо, но глаза Шми часто были грустны, а по вечерам она выходила на крыльцо их маленькой фермы и смотрела на небо. Ее глаза были устремлены к далеким звездам, словно она кого-то выискивала там. Ждала.       — Что ты ищешь там? — спросил у нее однажды Оуэн после тяжелого рабочего дня.       Шми вздрогнула, застигнутая врасплох. Она медленно обернулась, а Оуэн увидел в ее глазах прозрачные слезы. Они таинственно блестели в свете двух садящихся солнц Татуина.       — Моего Эни. Малыша Эни, — шепнула Шми.       Эни. Провести параллель было несложно. Рабовладелец, у которого отец выкупил Шми, обмолвился:       — Эх… был бы здесь мальчишка Энакин, он бы все проблемы решил, — голос тойдарианца стоял в ушах, как наяву. Словно не прошло нескольких лет.       Эни. Энакин. Они никогда не спрашивали ее о нем. Оуэн считал, что это ее сын, вероятно погибший в детстве, или перепроданный кому-то еще. Это все чертова работорговля. Столько семей разлучилось, столько сломанных жизней… А Республике плевать! Внешний Круг! Кому какое дело до захолустной планеты на краю Галактики?       — Я… Отпустила его тогда. Ему было здесь не место. Звезды тянули его всегда. Те Джедаи забрали его так давно… Почти восемь лет назад. Я его никогда не увижу. Я чувствую. Та наша встреча была последней…       Оуэн крепко обнял женщину.       Вот как оно было, оказывается. Шми поведала ему о мудром Джедае, что забрал ее сына далеко, к звездам. Такое тоже случалась. Нет, не на Татуине. Но пилоты говорили, что Джедаи ищут одаренных детей по всей Галактике и забирают их с согласия родителей.       Но кому это принесло счастье? Убитой горем разлуки женщине или ее сыну, оторванному от матери? Хотя, он ни разу не прилетел к ней за все это время. Но Оуэн откинул эти мысли прочь. Все равно.       А потом пропала Шми. Ушла и не вернулась. Сколько сил было брошено на ее поиски? А Клигг потерял ногу, пытаясь отбить ее у тускенов.       Появление космического корабля около дома сильно удивило Оуэна. Кому могла понадобиться их маленькая ферма?       Из корабля вылезли двое. Высокий мужчина с соломенными волосами и льдисто-голубыми глазами и женщина, облаченная в легкий явно дорогой голубой плащ. В ней чувствовалось высокое происхождение. Чувствовалось во всем. В уверенной походке, высоко поднятой голове, в прямой осанке, гладкой белой коже и двух серебряных браслетах на руках.       Когда гости представились, Оуэн выпал в осадок, а сознание тревожно кричало:       Чужаки на Татуине не приносят ничего, кроме несчастья.       Сын мачехи был совершенно не похож на нее. Энакин Скайуокер не был хуже или лучше. Он был другим. Жизнь в Центральных мирах сделала его походку такой же уверенной, как у женщины, и другой. На Татуине таких, как Энакин, не встретишь.       По коротким фразам, которыми перебрасывалась пара, Оуэн понял, что раб с Татуина стал рыцарем Джедаем, миротворцем и борцом за справедливость. Оуэн его не понял. Имей он такие же возможности, как и Энакин, он бы вернулся на Татуин, освободил рабов, или хотя бы забрал мать. Гнев и ярость зрела в душе Ларса.       Известие о пропаже матери заставило лицо брата побледнеть. Не говоря ни слова, он рванул к гравициклу и исчез в закатном небе. Девушка, прибывшая с ним была ужасно грустной. Когда Оуэн вошел в комнату, то увидел любимую жену, разговаривающую с ней.       — Ох, Падме… Это так интересно! — воскликнула Беру. — Но… Энакин… Вы с ним?..       Вопрос не был озвучен, но и Оуэн и Падме поняли, что имела в виду Беру.       — Мы любим друг друга… Но слишком многое против нас, — горько сказала Падме.       Оуэн внутренне закипал еще больше. Что эта дура из Центральных Миров может знать о трудностях жизни? Что там? Туфельки не того оттенка к платью? Шпилька вылетела из высокой прически?! Она жила здесь?! Была в рабстве? Умирала от жажды и голода?       Он вышел из дома и наткнулся на своего отца.       — Оуэн? — тихо позвал Клигг. — Что тебя так рассердило?       — Я понимаю, что они не виноваты в пропаже Шми, но…       Чужаки на Татуине не приносят ничего, кроме несчастья.       Вернулся Энакин с телом Шми, завернутом в какие-то тряпки. Оуэн и Беру слышали какие-то крики из комнаты, где поселились Энакин и Падме.       -…тебе помочь!.. — донеслось до них.       -…Их всех, и детей…       -…Научиться возвращать…       Оуэн не хотел слушать и снова вышел из дома, подставляя лицо горячему ветру пустынь.       Чужаки на Татиуне не приносят ничего, кроме несчаться.       Маленький Люк вытянул ручку, пытаясь ухватить Оуэна за нос, выдергивая его из воспоминаний. Оуэн погладил его по руке и вернулся в прошлое, где отказался слушать свое сердце.       Четыре года. Прошло почти четыре года. И все было хорошо. Не было чужаков. Дела фермы наладились, погода была не такой жаркой. Все было хорошо.       Пока однажды на горизонте не показался мужчина, закутанный в такой же плащ, как и сводный братец. Оуэн готов был упереться всеми силами, но не пускать в дом пришельца. Все его естество кричало:       Чужаки на Татуине не приносят ничего, кроме несчастья.       Но этого не потребовалось. Чужак замер недалеко от дома, держа на руках сверток из белых простыней.       — Я знаю, что вы не ждете меня, но прошу! Меня зовут Бен Кеноби, — тихо и медленно произнес мужчина.       Его плащ развевался от легкого ветра, а на поясе он увидел рукоять светового меча. Такого же, как у Энакина.       — Был совершен государственный переворот. Все Джедаи в опале и считаются изменниками. Энакин Скайуокер, — мужчина помедлил. — Погиб, как и его жена при родах. Их сын… Прошу, позаботьтесь о нем!       На лице мужчины читалась такая боль, что Оуэн невольно отшатнулся. Предложение чужака было заманчиво. Беру не могла забеременеть, а они оба очень хотели ребенка. Малыш…       Чужаки на Татуине не приносят ничего, кроме несчастья.       — Мы воспитаем его так, как считаем нужным, — холодно сказал Оуэн. — Он вырастет и станет фермером. Не будет пользоваться этой вашей Силой. Он будет самым обычным!       — Оставьте ему только имя. Последнее желание его матери. Его зовут Люк.       Ребенок, словно в подтверждение слов, заплакал.       — Вы никогда не подойдете к Люку! Вы уедете, и больше мы вас не увидим.       Оуэн заключил очередную сделку с совестью ради семьи. Что принес Энакину космос кроме несчастий? Его Сила, способности?.. Они его не спасли, а лишь навлекли беду.       Что так влекло сводного брата в космосе? Кому от этого лучше? Останься Энакин на Татуине, пусть даже рабом, Ларсы выкупили бы его вместе со Шми. Пусть он не летал бы среди звезд, но был жив. Но Энакин не хотел этого. И Оуэн его не понимал. Не понимал этого авантюризма и желания бросаться в гущу событий. Ларс видел записи сражений в Войне Клонов. Самоубийственные маневры, безумные комбинации…       Даже в такой глуши, как Татуин, ходили слухи о Герое без страха, генерале Скайуокере. Оуэн был уверен, что это Энакин. Он вписывался во все это. В героические сражения, борьбу за справедливость. Оуэн легко мог представить его, стоящего на капитанском мостике космического корабля. Энакин Скайуокер был на своем месте.       Но правильно ли это было?       Люк не будет таким. Нет. Люк будет расти обычным фермером. Без глупых мечтаний о космосе и Силе. Он не будет пилотом, выполняющим самоубийственные маневры. Не будет таким, как отец. Люк будет обычным. Но живым. Живым.       Чужаки на Татуине не приносят ничего кроме, несчастья.       Сердце крикнуло последний раз, умолкая.       Маленький Люк заворочался на руках Оуэна и забавно причмокнул губами. На губах Оуэна заиграла легкая улыбка, и он не увидел, как маленькая сухая веточка чуть позади поднялась в воздух.