За дверь я выгнан в ночь, Но выйти вон и сам не прочь. Ты без меня — хоть застрелись, Все решат, что это твой каприз, Повтори его на бис.
У Шнайдера жена красивая, но больно глупая. Невдомёк ей, что мужа надо пытаться удержать дома ласками, а не силой. И кричать вовсе незачем. Редко бывает дома? Работа ответственная, что поделать. Между прочим, ей на шмотки половина заработка уходит. Любит пропустить стаканчик-другой? Опять же — работа. С этими международными поставками всё время на нервах, а спиртное дарует какое-никакое успокоение. Не интересуется её жизнью? Извольте, тут не до сплетен и обсуждений содержимого гардеробов подруг, когда одни договоры да лицензии на уме. Вот и получается, что никто не виноват, а страдает Шнайдер.Да, я уйду, и мне плевать, Ты знаешь, где меня искать.
Но так ли сильно страдает?В квартале красных фонарей Я смогу тебя забыть быстрей — Это дело двух ночей.
Новенький Мерседес искрится и блестит так, словно лучи солнца — а не искусственный свет ламп — играют на его чёрном покрытии. "Красиво снаружи, удобно внутри", — нахваливали автомобиль в автосалоне. И это так, вне всяких сомнений. Безупречно гладкий глянцевый кузов, приятная кожаная обивка салона, стильная приборная панель... А всё-таки Шнайдер хотел другую машину — снова настояла жена. Но сейчас нет никакой разницы. Главное — наличие средства передвижения.Но хватит врать и все время хитрить, Здесь все за деньги несложно купить.
Заведение, в которое он едет, известно немногим. Там нет понятия "гость", а все — постоянные клиенты; там никто друг друга не знает и даже не стремится познакомиться: всем ясно, что это совершенно лишнее. Так заведено. Далеко не каждый может себе позволить любую шалость, всякий каприз. Герр Шнайдер избалован подарками судьбы; у него есть всё, чем может гордиться мужчина: куча денег, двухэтажный дом, дорогая машина, дача в Испании, а также красавица-жена с мозгами как у маленькой симпатичной курицы. Но это скорее побочный эффект: у какого богача нет подобного "счастья"? А он ещё и на брачный контракт по глупости согласился... Так что остаётся ему ходить каждый день на работу, стараясь с каждой сделки получить как можно больше прибыли, отдавать часть денег жене и изредка, поругавшись в пух и прах со своей "милой", находить себе развлечения.Какая грязь, какая власть, И как приятно в эту грязь упасть, Послать к чертям манеры и контроль, Сорвать все маски и быть просто собой...
Шнайдер испытывает некое удовольствие уже от того, что ему предстоит выбирать, с кем провести ночь, как будто перед ним не живые люди, а мебель или техника. Чувство превосходства над другими не покидает его, буквально разъедая изнутри. Даже при виде своих подчинённых он не испытывает такого: те говорят лишь в переносном значении, жалуясь знакомым, как их "затрахал на работе шеф".И не стоять за ценой.
Припарковав машину возле знакомого дома, он не спешит выходить. Необязательно даже пальцем шевелить — за Шнайдера и так всё сделают. И покажут, и расскажут, и пожелают удачи. За большие деньги, разумеется. А потом надо шевелить — и не только пальцем, а чем да как душа пожелает, и на сколько хватит наличных.Вокруг — живой товар, В сердцах — мороз, в глазах — пожар.
Перед ним — толпа молодых людей. И девушки, и парни разодеты так, что вопросов об их профессии не возникает. Они что угодно сделают ради этих цветных бумажек, зовущихся деньгами. Как жена Шнайдера, его подчинённые, он сам — как любой человек в этом мире. Здесь правят деньги. Если у тебя их нет — ты ничтожество, если есть — можешь выбирать себе уютное болотце и погрязать в грехах. Чревоугодие, зависть, похоть... Кристоф Шнайдер выбрал последнее.Мой маневр имел большой успех В доме сладостных утех.
И вот уже справа от него сидит юноша с всклокоченными светлыми волосами — забавное зрелище. Шнайдер непременно бы умилился, но забыл, как это делается.Не теребит, не пристает.
А девушки Шнайдера практически не интересуют. Уже давно. С тех пор, как он попрощался со стереотипами и мыслями вроде "а что подумают люди?", он понял, что, оказывается, проводить время в компании представителя сильного пола ещё приятнее. Ничего постыдного в нетрадиционных пристрастиях нет. К тому же женщины внезапно стали противны: то у них месячные, то голова болит, то, видите ли, нет желания. Keine Lust? Fine. С ними даже разговаривать толком не выходит. Натянуто, неискренне. А мужчина всегда поймёт мужчину. Особенно если он не глуп.Счет оплачен мой сполна.
Однако неприятностей гораздо больше, чем может показаться. Как Шнайдер платит долларами своим мальчикам-игрушкам за хороший секс, так и жизнь — проблемами на работе и в семье за минуты греховного, пусть и легального удовольствия. Он работает, чтобы были деньги на отдых, и отдыхает, чтобы были силы для работы.Но хватит врать и всё время хитрить...
— Я Пауль. Мы уже пересекались, ты помнишь? — паренёк разваливается в кресле, широко расставив ноги и улыбаясь. Шнайдер скорее машинально поправляет растрепавшиеся волосы и смотрит только в окно: там, похоже, начинает накрапывать осенний дождь. — У тебя милые кудри. Развяжи этот нелепый хвост, а? — Пауль тянет руку к его голове. И как у него не пропадает желание снова и снова флиртовать с незнакомыми мужиками?Здесь всё за деньги несложно купить.
Волосы, лишившись удерживающей их резинки, рассыпаются, тёмными завитками ложатся на лицо. Пауль хочет убрать их, но Шнайдер резко хватает его за руку и взглядом указывает на заднее сидение. Приходится выйти из машины, чтобы переместиться назад, ничего не повредив.Какая грязь, какая власть, И как приятно в эту грязь упасть.
Сверкает молния, озарив находящихся в машине мужчин. Шнайдер не отрывает взгляд от обнажённого тела под ним. Внезапно в его голову приходит странное сравнение: Пауль похож на этот Мерседес — такой же дорогой и искрящийся на свету. Он усмехается, развивая мысль дальше: "Пауль. Красиво снаружи, удобно внутри".Послать к чертям манеры и контроль.
Сдерживаться становится трудно. Приближение оргазма почему-то знаменуется чувством пустоты — нет, скорее опустошённости — где-то над желудком. По телу разливается жар, который тут же выйдет с потом, а в память о Мерседесе-Пауле останутся только царапины на спине — и то ненадолго.Сорвать все маски и быть просто собой.
— Тебе пора уходить, — лицо Шнайдера, как и его голос, не выражает абсолютно ничего. Пауль делает вид, что обижается, но от Шнайдера не укрывается факт ненатуральности происходящего. Этому парню не провести опытного бизнесмена. К тому же он придумал, что наплести жене ради мира и семейного благополучия.И не стоять за ценой.
Так ли сильно он страдает? А разве может человек, у которого нет ничего, кроме денег, жить счастливо?Какая грязь...