Пора меняться

Билли Бутчер подготовил целый пыточный арсенал, собираясь хорошенько отыграться, прежде чем лишить мир главной мировой угрозы, обёрнутой в красивую лживую обёртку супергероизма с принтом американского флага. Билли мог понять всё: уход жены. Стоит признать, он был хреновым мужем. Заслужил, сам виноват. Уход жены налево. Опять же, заслужил. Уход жены к женщине. Да хоть смену пола. Одного Билли понять не мог: почему с ним?! Почему из многих миллионов красивых, подходящих, перспективных американских мужчин и женщин, с которыми у неё могло быть будущее, его бывшая супруга выбрала одну ночь с супергеройским дерьмом, а затем сбежать без вести беременной суперским отродьем. Билли Бутчер ненавидел то, что не мог понять. На захваченного Хомлэндера у него имелись многочасовые планы, которые включали в себя скальпель, иголки, плоскогубцы, молоток и ещё несколько весьма занимательных вещиц. Планы полетели коту под хвост, стоило Билли открыть дверь и увидеть прикованного к столу красивого молодого мужчину, такого беззащитного в фиолетовом свете экспериментального излучателя. Всемогущего супера, не способного не то, что взмыть в воздух над высочайшими небоскрёбами, - даже сломить оковы и подняться. Когда не парил над головой и глаза не светились смертоносным красным, Хомлэндер выглядел молодым. Куда моложе самого Билли и каким-то... трогательно-привлекательным. Его хотелось коснуться. Узнать, как эта светловолосая супергеройская сучка отреагирует на крепкий член между своих идеальных булок. Бутчер был готов спорить на миллион, - лидера Семёрки ещё никто не трахал. Билли прикрыл дверь и вместо скальпеля взялся за пряжку ремня.... * * * День Благодарения, бейсбол, звёдно-полосатый флаг, собака, американская мечта, семья... гражданские права и свободы, среди которых свобода веры. Проведя детство в застенках лаболаторного комплекса, сложно не стать прилежным учеником. Джон стал. Также, проведя детство в застенках лаболаторного комплекса, а всю взрослую жизнь под прицелом камер в роли сильнейшего на планете существа, сложно не стать отличным актёром и не научиться идеально контролировать приложение силы относительно хрупких человеческих оболочек, чтобы, спасая, не сломать случайно хребет пятилетней девочке, не ломать запястья во время многочисленных рукопожатий. Но в первую очередь для себя. Потому что всегда хотелось живого человеческого тепла, контакта, тела к телу... постоянно. Быть кому-то нужным, привлекательным, желанным, сексуально интересным. Хомлэндеру хотелось, чтобы его хотели. И пропитанного фальшью фанатского обожания к медийному образу было так ничтожно недостаточно. Неудовлетворяюще мало. Хотелось по-настоящему. Грубо. Страстно. Безбашенно. Человечно. Поэтому Джон не сопротивлялся. Мог испепелить зазнавшегося таракана в любой момент, но не делал этого. Из-под опущенных ресниц сдедил, как Бутчер снимает штаны... позволил всё. Каждую грубость, каждую насмешку, каждое движение... думая о том, что пощадит и не станет убивать создателя этой фиолетовой хрени, от которой слегка болела голова и только. Враг, сам того не зная, обеспечил Джону лучший в жизни секс. В детстве и большую часть жизни Джон считал, что ему не хватало любви. Лёжа на неудобном металлическом столе, прилагая значительные усилия, чтобы случайно не порвать наручники, как газетную бумагу, Джон осознал, что нуждался вовсе не в любви. Билли Бутчер его ненавидел. Долго, искренне, горячечно, преданно, почти безумно, не учитывая очевидную разницу в весовых категориях, послав по известному адресу общественное мнение, не считаясь ни с чем и ни с кем. Джон осознал эту потребность, только попробовав, а попробовав, захотел ещё. Он сдерживался порядка получаса. Безупречно отыграл жертву изнасилования - возможно, свою лучшую в жизни роль. Бутчер повёлся. Наивный верующий в шансы обычного человека убить сильнейшего на планете сверха. * * * Просто лежать и принимать Хомлэндеру порядком надоело. К тому же, увлечённый собственной страстью человечек едва не раздробил руку о его челюсть, залепив пощёчину, - Джон чудом сумел достаточно сместиться. Усмехнувшись, Джон моментально поменял их местами, придавил человека к столу ладонью и продожил упоительное тактильное взаимодействие, наслаждаясь полыхающими такой восхитительной ненавистью глазами Билли Бутчера. Решено. Джон заберёт его Себе. Посадит под замок в каком-нибудь дальнем от цивилизации особняке, будет хорошо кормить и восполнять с ним свои тактильно-эмоциональные потребности.