Про триумфы, педагогику и опасности юного возраста

Ода Сансити, третий сын Оды Нобунаги, правителя Овари, Мино и прочих земель, возвращался домой с добытой в бою головой врага. Возвращался с победой, с разорванной штаниной и с боевой раной, кое-как залепленной целебными листьями. Страже на воротах замка он гордо продемонстрировал свой трофей, привязанный на длинную палку, и молодые низкоранговые самураи, после положенных поклонов, приветствий и выражений почтительности, еще долго восклицали: ого! вот это да! ничего себе! Мальчик велел немедленно доложить о нем отцу и попросить увидеться с ним прямо сейчас. Отец вполне мог быть и занят, но Сансити распирала гордость и желание поделиться своим торжеством; конечно же, это было важное событие, достойное немедленного внимания князя, как же иначе! Видимо, Ода Нобунага полагал так же, не стал даже ожидать сына у себя, сразу явился сам, шагая через три половицы. - Отец! Смотрите, вот! Я его сам победил, честное слово! Ни один человек не помогал! Правда, он здоровенный? Вот какущие клыки, как у тигра! Правда? - на палке, накрепко привязанная скрученной полоской ткани от все тех же рваных штанов, красовалась мертвая собачья голова. От не мелкой собаки, тут не поспоришь. - Я за хурмой хотел, - рассказывал мальчик, размахивая руками и аж припрыгивая от возбуждения… и каждый раз ойкая, когда припадал на укушенную ногу, - ну, вы знаете, туда, через овраг… может, уже поспела! Ну я только посмотреть, может поспела. Ну вот, я спускаюсь в овраг, иду никого не трогаю, а тут он каааак выскочит! И хвать за штаны! Не знаю, чего он. Я вообще иду никого не трогаю. Там рядом усадьба Кобаяси, это у них такие псы, наверно он оттуда отвязался и убежал. Он меня прямо зубами! Знаете, как больно! Но я ни капельки не забоялся, честно-честно! Я его как хрясь по башке! Там же палки везде валяются, вот я палку схватил - и его по башке. Он знаете какой злющий! Лает, рычит, зубами щелкает! Он, может, меня вообще насмерть съесть хотел. А палка длинная была, я его палкой по морде - и он никак ко мне подобраться не может. А тут палка - хрясь - и сломалась! А я уже, пока это всё, второй рукой нож достал и его прямо ножом! Знаете, какая кровища! Прямо водопад! И тут уж он мне больше ничего сделать не мог, и так и сдох. Вот! Прямо настоящее сражение было. Князь молча, нахмурясь, слушал. Приподняв черные брыли, посмотрел на клыки, потрогал остроту пальцем. Сказал: «Да, впечатляет». Больше не сказал ни слова. Уже на ходу кликнул первых попавшихся самураев и распорядился немедленно собрать всех детей, их матерей и наставников. Семейство собралось достаточно быстро, все как раз были дома - трое сыновей и две дочери, не считая совсем маленьких на руках у кормилиц. Сверточки такие, это ж трудно поверить, что сам вот такусеньким был. Сансити гордо поглядывал на старших братьев, вертясь на месте от предвкушения. К его огромному сожалению, вносить голову в зал категорически запретила мама, сказала «еще не хватало тут грязь разводить». Но он был уверен, что отец его трофей всем остальным непременно покажет. Ода Нобунага, сидя на своем княжеском месте, оглядел своё ожидающее семейство, и объявил: - Чтоб по одиночке никто не шлындал! - В окрестностях замка можете гоняться где угодно, - продолжил он после некоторой паузы, - верхом, пешком, хоть на тенгу летайте, не запрещаю. Если куда будет нельзя - я вам отдельно скажу. Но за ворота замка - только в сопровождении, хотя бы с кем-то еще одним. Всем понятно? Наставники, отвечаете мне за этого головой. И не в фигуральном смысле. А вы, дамы, пожалуйста, не забывайте своим детям об этом напоминать. И сразу предупреждаю всех: если кто решит «все равно всё сделаю по-своему», и с кем что случится - я за такого непочтительного сына мстить не буду. - Отец, - Кимё приподнялся со своего места, как школьник, которому ужасно хочется ответить. Он, как наследник, мог позволить себе больше, чем остальные, - это потому что враги не дремлют, да? И могут прокрасться даже сюда? - Не исключено. - Пугать детей ему все-таки не хотелось, поэтому он прибавил, - но маловероятно. А вот долбоёбов везде хватает. Большая часть матерей подумали, что говорить такие слова детям все-таки бы лучше не стоило, но все промолчали. То, что указывать Оде Нобунаге, какие ему слова говорить, какие нет, определенно не стоит, все уразумели еще в ту пору, когда сам он был чуть постарше присутствующих здесь детей. Нобунага думал, что если враги, что и вправду не исключено, действительно попытаются убить или захватить в заложники представителя клана Ода, один спутник, даже телохранитель, тут все равно ничем не поможет, ни два, ни три. Тут нужен уже целый отряд… но нельзя же растить юных самураев боязливыми неженками, шагу не давая ступить без свиты. - Так что, - счел нужным он повторить, - берите с собой, кого сочтете нужным, я вас не ограничиваю, хоть черта зеленого, но по крайней мере один сопровождающий должен быть. - Отец, - Сансити, обиженный за свой несостоявшийся триумф, никак не мог удержать язык за зубами. Он знал, что отец не выносит возражений, а вот спрашивать можно. - Черти - они разве обычно не красно-синие? - Можешь красно-синего, не возражаю, - Нобунага махнул рукой. Девчонки тихонько захихикали в рукава. Сансити сам покраснел почти как чертенок, от обиды, злости и неловкости разом. - И сейчас объясню, почему. Все разом насторожились, включая и взрослых. Особенно их. И домочадцы, и вассалы и слуги знали, что Ода Нобунага не любит ничего объяснять; если все-таки вдается в объяснения - значит, дело особо серьезное. - Мой младший брат Хидэтака, когда он был чуть постарше, чем вы, как-то поехал кататься верхом в одиночку. А там поблизости оказали два долбоёба из свиты нашего дяди Нобуцугу. И эти дебилы почему-то решили, что стрелять из лука в людей - это весело. Один из них выстрелил в Хидэтаку… и попал. И Хидэтака от этой раны умер. Долбоёбы, понятно, с перепугу удрали, дядюшка, перетрусив, что ему придется за них отвечать, сбежал тоже, бросив вверенный ему форт, другой мой младший брат, Нобуюки, рвался дяде мстить и, хоть я ему и говорил, чтоб не суетился, сначала надо во всем разобраться, самовольно полез воевать - и захватил, положив людей, наш же, не вражеский, форт. А мне пришлось разбираться с этим делом, потом пришлось воевать уже с Нобуюки, так что он тоже жив не остался, пришлось искать и возвращать дядюшку, что тоже стоило немалых трудов, чтоб все уладить - короче говоря, уйма мороки. А если бы с Хидэтакой кто-нибудь был, чтобы оказать ему помощь - он мог бы остаться жив. Всем всё понятно? По залу прокатилось, на разные детские голоса, нестройное, но единодушное: «Хай!». Взрослые голоса были более слаженными, отрепетированными на совещаниях и военных советах. - Отлично, - Нобунага поднялся на ноги. - Кимё, ты старший, я полагаюсь на тебя, что ты будешь подавать другим хороший пример. Сансити, ты храбрец, я это знаю; теперь покажи еще, что ты умеешь выполнять приказы. Можете идти. Дети расходились молчаливые и задумчивые, впечатленные существованием таинственных долбоёбов, от которых, оказывается, не в безопасности даже княжеские дети, такие же, как они сами. Сансити - гордый отцовской похвалой и возложенным на него ответственным заданием; а трофей свой, когда все выйдут, он братьям все же покажет! Току задержалась последней, когда все вышли. - Отец… а нам тоже можно? - Что можно? Кому вам? - не понял Нобунага. - Нам, девочкам; кататься верхом где угодно, если вместе с зеленым чертом. - А почему нет-то? – удивился он. - Кормилица говорит, что девочкам неприлично гоняться верхом вместе с мальчишками. - Твоя кормилица... - он притормозил, потому что все-таки не годится говорить ребёнку, что его кормилица, заменившая покойную мать – дура набитая. - У нее несколько устаревшие взгляды. А верхом ездить всем надо уметь. Вдруг, к примеру, - ему все-таки не хотелось слишком пугать детей, - срочно куда-нибудь понадобится, в паланкине быстро разве доедешь? Езжай, можешь сказать, что я разрешил. Только длинные штаны надевай. - А почему длинные штаны? – тут же залюбопытствовала Току. Нобунага с таинственным видом поманил девочку поближе, и, когда она подошла, приподнял штанину: - Видишь, какая грубая кожа? С внутренней стороны? - Ага... - Току добросовестно потрогала пальчиком, прежде чем подтвердить. - Когда в твоем возрасте был – дурак был, обычных хакама не признавал, зимой и летом в коротких гонялся. И вот так об потник натер, до сих пор не сошло. Мужчине это невелика беда, а тебе, я думаю, ни к чему. У Току оставался еще один невыясненный важный вопрос, и она его задала: - Отец, а долбоёбы – они штаны какие обычно носят? Ода Нобунага поперхнулся воздухом. Ни отец, ни дочь не ведали, что Току-химэ и вправду еще придется столкнуться с долбоёбами, и отнюдь не на конной прогулке, но она на них, не зря нобунагина дочь, управу найдет. И что умение очень быстро ездить верхом однажды ей тоже весьма пригодится. Получив наконец ответ, что всякие могут, тут по одежде не скажешь, Току умчалась вприпрыжку маленьким розовым вихрем, оттенка хаги. Нобунага проводил дочку взглядом, уже ожидая, что сейчас на весь замок зазвенит голосок: «Няня, няня, а папа сказал, что можно!» - и дивясь самому себе. В детстве шлындать в одиночку было у него одним из любимых занятий. В пять лет однажды удрал и отправился из Нагои в Фуруватари пешим ходом. Конечно, его хватились, нашли, догнали, честно пытались отвести молодого господина обратно, а не получится – так попросту оттащить в охапке. Молодой господин визжал, дрался, кусался – и так-таки заставил доставить себя в Фуруватари. Кстати сказать, совершенно зря – мама его отругала, а папы в замке вообще не было. Но ведь добрался же! А вот когда сам становишься родителем – оно уже совсем по-другому выглядит.