Дендрофил

Она была истинным совершенством — Троил понял это уже в тот момент, когда увидел её в первый раз. И даже её внушающий уважение и почтение возраст, видимый в её тёмной коре и толстом, в силу возраста, стволе, лишь подчёркивал её совершенство. Он любил приходить к ней и прижиматься всем телом, крепко обнимая руками, чувствуя под ними твёрдость и неровный рельеф коры в сочетании с полным отсутствием мелких вредных сучков, которые могли бы впиться в его кожу, освобождённую от лишней и только создающей препятствия между ними одежды. Обнажаться перед ней он стал где-то к третьей или четвёртой встрече — Троил не вёл тщательного подсчёта, потому что каждый раз, когда он подходил к заветной берёзе, ему казалось, что он не на седьмом, а на несравненно высшем небе от счастья. На небе, по сравнению с которым даже Эдем покажется Тартаром. Однажды их связь наполнилась и заиграла новыми красками. Какой это был визит? Десятый? Сотый? Троил не мог сказать. Просто в какой-то момент эта берёза открылась ему с абсолютно новой и неожиданной стороны, о которой он никогда не подозревал — и о наличии которой не подозревал в самом себе. Однажды, обнимая берёзу, Троил понял, что прижимается к ней не только грудью. Опустив взгляд, Троил, чья одежда была сложена на земле, увидел собственный возбуждённый и поднятый жезл со стекающей по покрасневшей головке смазкой. Обычно стражи стараются избегать даже мыслей о плотской связи, и уж тем более — о самоудовлетворении, а Троил, как самый добропорядочный страж во всём Эдеме, никогда не был и не стремился стать исключением. Но сейчас он чувствовал, что обязан это сделать, потому что его любовь, его связь с этой берёзой, теперь значила для него больше, чем всё дело Света, весь Свет во вселенной. Ведь его светом стала эта берёза. Опустив руку и крепко сжав основание своего мужского достоинства, Троил принялся плавно двигать ею вверх и вниз, растирая кончиками пальцев головку, когда его рука доходила до кончика его крепкого и возбуждённого члена. В этот момент стражу казалось, что это не он сам движет рукой, а его движения направляет какая-то сила, о существовании которой он ранее не подозревал, но которой полностью доверился, едва ощутив соприкосновение с ней. Роща наполнилась возбуждёнными вздохами и стонами, свидетелями которых были лишь другие берёзы, но они хранили молчание, не желая вмешиваться в то, что сейчас происходило между Троилом и его возлюбленной берёзой. Ощутив желание получить больше, Троил прижался членом к тёплой и нагретой солнечными лучами коре. Волна тепла и удовольствия прошлась по его телу. — Аххх... — вырвалось из рта стража. Издавая возбуждённые и полные вожделения стоны, он стал тереться членом и кору, жадно ловя и касаясь каждого выступа, каждой неровности на ней. Руки Троила обхватили ствол берёзы, а разгорячённое тело — плотно прижалось к ней, так, что он смог почувствовать кору всей поверхностью кожи, а лицом — и вовсе прижаться к мягкой листве, такой красивой и зелёной... как глаза Троила! Как он раньше мог не заметить ещё одного подтверждения их связи — такого большого и яркого? Каждое движение бёдер стража, которыми он тоже обхватил берёзу, приближало его к вершинам блаженства. Кажется, небольшие листочки в нижней части ствола касались его яиц при каждом движении, мягко скользя по ним и доставляя Троилу дополнительное удовольствие, от которого он просто плавал в океане блаженства. Движения стража становились всё более быстрыми, всё более урывчатыми, резкими, его разум и чувства расплывались, помутневшие от удовольствия и слишком острого, чтобы с ними так просто справиться, блаженства, растекающегося по всему телу... Особенно — по головке возбуждённого члена, оставляющего на коре при каждом движении немного смазки. Опустив руку, Троил стал поглаживать свои заострившиеся и ставшие неожиданно чувствительными соски, то сжимая их пальцами, то растирая между ними. Ему очень хотелось прикоснуться к себе и в другом месте, но Троил интуитивно понимал, что делать этого не следует — так он лишь разрушит всю свою связь с его прекрасной берёзой. Минутная слабость, которая уничтожит всё доверие со стороны прекрасного дерева, не стоит короткого, но ни к чему хорошему не ведущего удовольствия. В конце концов подобные уступки своим минутным хотелкам — путь мрака, не света. Маленькая победа мрака не должна случиться. Но против того, чтобы он гладил свои соски, свет ничего не имел, как не имел и против того, чтобы Троил водил руками по своей груди и животу. Член же должен остаться для его берёзы и только для неё одной. Тем более, что его член чувствовал неописуемое удовольствие, когда его член тёрся о листья в нижней части берёзы, также ласкавшие и его яйца. Удовольствие, которое наполнило его тело, не только накапливалось. Ему необходимо было излиться — что и произошло довольно скоро. Громко застонав, Троил излил своё горячее семя на листву своей любимой берёзы.