Мы поступили правильно.

Я уже и не помню, сколько времени прошло с тех пор, как меня запихнули в камеру временного заключения. За окном целыми днями пасмурно, ничего не охота делать, даже просто встать с кровати. Лежу, уткнувшись щекой в подушку, смотрю в одну точку и ловлю себя на мысли, что в голове нет ни единой мысли, за которую можно было зацепиться и убить время, думая о ней. Камера временного заключения – это своего рода чистилище. Не знаешь, куда тебя отправят – в Рай или в Ад, и сколько осталось ждать до окончательного приговора. Здесь время идет мучительно долго, здесь ты теряешь своё «Я» и меняешься... Меняешься в совершенно непонятную сторону, никто и не может определить, хорошая это сторона или плохая. Проходит время, а в мою голову начинают забираться мысли о том, что было. Что я натворил, что я пережил, и почему всё произошло именно так. Почему нельзя повернуть время вспять? Да и изменилось ли что-нибудь из-за этого... Я бы ничего не изменил, ибо думаю, что поступил правильно. Я правильно сделал, первым повернувшись против Андерса, освободив Йозепа из женской раздевалки. Это было уже чересчур. Но... Одно единственное НО. Правильно ли мы пришли к выводу, что выбрали именно такую расплату за издевательства – убийство и абсолютно неконтролируемый расстрел всех обидчиков? Это очень спорный вопрос, и ни один человек в мире не решится на него ответить, пока сам не переживет... Не пережив... Нет. Мы поступили правильно. Это было оскорблением, унижением собственного достоинства, это нельзя простить на словах или просто кулаками. Нет. Никогда. Я умудрился сесть на кровати. За последние две недели мне это удавалось сделать с трудом. Отсутствовало желание. Почему я решил сесть? Мне нужно было выговориться. В одной камере со мной было ещё двое мужиков, но они вряд ли бы послушали моё откровение, а уж тем более поговорили бы со мной. Поэтому, пока у этих двоих были посетители, я решил... Я спустился с кровати на холодный, никогда не отопляемый пол, встал на колени, поднял голову в небо и начал : «Йозеп... Я даже не знаю, с чего начать мой никчемный, но очень нужный мне рассказ. Я сейчас сижу в каталажке. Почему я сейчас не рядом с тобой? Я не смог. Я струсил нажать на курок и лишить себя жизни вот так вот просто. Я даже не знаю, как оценить мой поступок. Но я нисколько не жалею о том, что тогда заступился за тебя. Я бы не мог просто так наблюдать за этими издевательствами всё время до окончания школы – это низко. Тебе, наверное, там хорошо. Ты в лучшем мире. Ты достоин его. За терпение всех унижений, что выливались на тебя кучей навоза каждый день, за выкрики неприличных фраз тебе в спину – я бы этого не выдержал и ушел бы из жизни намного раньше. Йозеп... Прости меня, что тогда не послушал тебя и всё равно заступался за тебя, я не мог этого просто так оставить! Возможно, был бы и совершенно другой исход ситуации, без крови и погибших, но тогда виновные остались бы безнаказанными. Это неправильно. Я не считал тебя другом раньше, но когда я тебя вызволил из раздевалки тогда, на уроке физкультуры, я неожиданно понял, что теперь я должен идти до конца. Это мой долг, и я не хочу пасть ниц, своё достоинство нельзя никому в обиду давать... Никому. Я не знаю, что ещё добавить. Наверное, надо было поступить по-другому, и не было такого стечения обстоятельств. Но это уже произошло. Вернуть всё обратно – невозможно, сколько бы мы этого не хотели. Если я что-то делал не так – прости, Йозеп, но это было ради твоего блага...» Я высказался. Но легче на душе не стало. На мне висят убийства, несколько статей и возможная остальная часть моей чертовой жизни в тюрьме. А вот за какие проступки я буду «нести свой крест» - это уже совсем другая история...