Бирюзовый хвост

Вольный ветер и огромные морские просторы были для Такао всем. С раннего детства его взгляд буквально приклеивали к себе картинки в книжках, на которых славные ребята в банданах, рваной одежде и с деревянными ногами отплясывали под задорные песни, прихлёбывая из кружки ром. С возрастом эти детские наивные представления вытеснили более живые, но не менее желанные. Свист пуль, влетающих в тела военных, звон шпаги, а также весёлые крики матросов навсегда, казалось, оказались впаяны в жизнь некогда скромного и тихого ребёнка. Мальчик, прячущийся за маминой юбкой, стал самым разыскиваемым пиратом на морях. И, пронзая очередного безымянного человека в форме своей острой шпагой под весёлый свист и хохот команды, он ни о чём не жалел. Он жил. Таков был его воздух. Такао задыхался в пыльных городских стенах, доверху набитых такими же сухими законами, и, лишь разрезая водную гладь носом корабля, он мог дышать. Его серые глаза загорались жаждой приключений, а рот украшала безумная, радостная улыбка. В такие моменты он из-за штурвала задорно кричал своей команде «всё бескрайнее море падёт к нашим ногам!», а те отвечали ему весёлым смехом. Почти никто из них не верил в мечту капитана. Но он, поглощённый своим долгим путешествием, совсем этого не замечал. Именно этих людей Такао называл своей второй семьёй, вкладывая огромное значение в каждого, кто находился на борту его судна. Не мать, которая, наконец, увидев не того послушного ребёнка, беспрекословно её слушающего, а взрослого юношу, отвернулась от него сразу же, не желая быть втянутой в проблемы с законом. Не отец, который бросил их, когда маленькому Казу исполнилось лишь 5, а его младшей сестрёнке не было и года. Единственной, о ком он думал и иногда писал письма, была как раз-таки Ая. Он всегда любил её больше жизни, потому что мать, погружённая в работу с головой, чтобы прокормить их, иногда лишь прерываясь на сон, скинула всю заботу о младшенькой на единственного мужчину в семье. И было не важно, что ему всего лишь пять. Не то чтобы Такао жаловался на такой исход событий — в сестре он души не чаял, да и видел, насколько тяжело приходилось маме, особенно когда приходил тот, кто сдавал им небольшой домик рядом с пристанью. Грузный мужчина с недельной небритостью и дешёвой сигарой в зубах переступал через их порог так, будто ему принадлежит весь мир, а не судьбы трёх бедняков, живущих в его халупе. Всю пафосность появления мужчины, однако, абсолютно разрушала нестиранная майка-алкоголичка, порванные спортивки и шлёпанцы, но вид «я — владыка мира» не спадал с его помятого лица. В один из дней даже до их отдалённого закутка дошли новости — налоги повышены, а значит и незапланированный приход хозяина был очевиден. Когда нахмуренный мужчина вновь переступил их порог, пребывая в крайнем раздражении, маленький Такао, наблюдавший из-за двери детской (общей комнаты, на самом деле, но она считалась детской из-за той разницы, что в другой его мать постоянно работала — штопала одежду, чинила сапоги и многое другое), понял, что ничем хорошим этот визит не кончится, и тревожно сжал маленькими ручками деревянный косяк. Уставшая женщина молила мужчину не поднимать плату за жильё, потому что не могла заработать больше, а с детьми было пойти некуда. Она стояла на коленях, складывая мозолистые ладони в молитвенном жесте, а маленький мальчик смотрел на всё это стеклянный взглядом и не понимал, почему они не могут жить спокойно? Почему его мама должна унижаться перед неудачником, лишь бы он не сдирал с них три шкуры за это отвратительное жильё? Почему добросовестная работа мамы не оплачивается по достоинству? Почему мир так несправедлив к ним? Такао впервые заметил, насколько уставшей и отчаявшейся выглядит его мама. Он смотрел на то, как её худые пальцы цепляются за дырявые штаны уходящего мужчины, и, как никогда, ясно осознавал, что мир не такой красочный, как в тех историях из дешёвых книжек, за которые мать отдавала последние копейки. С тех пор женщина взяла на себя ещё больше работы, стирая руки в кровь о стиральную доску и обжигая старые мозоли на ладонях об утюг, поэтому вся забота о маленькой черноволосой девочке упала на хрупкие мальчишечьи плечи. Ая всегда любила брата, но не могла вместе с ним бросить всё и жить пиратской жизнью, просто потому что кто-то должен был остаться с мамой. Девушка смотрела на серьёзное лицо брата и мягко улыбалась, желая ему попутного ветра и дружной команды. Она верила в его мечту также преданно, как солдаты верят в свои честь и долг. Всем сердцем. Но бросить в одиночестве мать не могла, поэтому, крепко обняв брата, она ещё раз кинула на него прощальный взгляд и, попросив писать ей хоть пару строк, ушла в их покосившийся от времени домик. Команда корабля стала его второй, после сестры, семьёй. Такао подбирал каждого лично и ни в ком не сомневался. Оцубо стал отличным старпомом, Киёши прекрасно ориентировался по картам, а Кимура оказался непревзойденным поваром (как он себя называл — для всех же просто «кок»). Вся их команда со временем стала действовать, как часовой механизм, работая без сбоев. Каждый из них доверял себя решениям капитана, поддерживая одну общую мечту — покорить всё море. Или же так казалось лишь Такао. Спустя несколько лет свободного плавания на небольшом, чёрном корабле, на мачте которого красовались такие же паруса и флаг с изображением ворона, команда Шутоку — теперь самые опасные пираты Южных морей — без каких-либо проблем совершали вылазки на торговые судна, уходя с приличной добычей. Такао всегда помнил про Аю и маму, поэтому после удачной атаки он чиркал письмо сестре (матери смысла не было — она боялась того, чем занимается сын, как огня, и не отвечала ни на одно из отправленных посланий) и отправлял им часть награбленного, обменяв в ближайшем порту на валюту, а затем направлялся с командой на праздничные попойки в ближайший кабак. В весёлом угаре Шутоку проводили около недели. Такао обычно не вылезал из объятий знакомых девушек, которые, очаровательно улыбаясь, подливали ему алкоголь, не забывая светить своими прелестями. Лёгкий на подъём, весёлый и игривый, а тем более молодой и красивый пират был очень востребован и привлекал много внимания. Один раз две девушки даже подрались за право заговорить с ним первой. В итоге Такао с довольной ухмылкой сидел и утешал обеих. Таковы были будни самых страшных пиратов Южных морей, но благодать не могла длиться вечно. В один день любой, даже самый отлаженный, механизм ломается под натиском какой-то пылинки, которая выбивает из него все шестерёнки. Просто, потому что не существует ничего вечного и настолько прочного. Вот и нашим пиратам не могла леди Удача улыбаться постоянно. Эта загадочная особа, напоследок сверкнув белоснежной улыбкой, очерченной красной помадой, закрыла лицо веером и тягучей походкой покинула сей корабль. В алкогольном угаре Такао даже не заметил, как упустил самую важную женщину в своей жизни. А затем очень пожалел об этом. Когда же всё пошло не по плану отважный пират не до конца понял, но удирать из порта ему пришлось в одиночку. Вся команда отвернулась от него, стоило кому-то из военных предъявить ему обвинение в краже какого-то важного украшения из королевской казны. Естественно, парень понятия не имел о какой именно безделушке речь, а затем ему указали на корабль, который они недавно грабили. То оказался королевский фрегат. Шутоку хоть и слыли самыми опасными пиратами Южных морей, но даже они предпочитали не связываться с военными — тогда дорога в порты им закрыта, а это прямой источник денег и удовольствий. Никто из них не хотел умирать на деревянной посудине в середине моря от голода или обезвоживания. Только ловкость и сноровка, а также заточенные на крови других навыки помогли Такао выбраться из того кабака живым и относительно невредимым — неплохая царапина от пули, конечно, украшала рёбра, но это было меньшим из зол, так что парень со всей своей скоростью рванул к кораблю. Вспоминать безразличные лица команды не хотелось совершенно. Сейчас самым главным было вытащить собственную шкуру из этой ситуации. Жажда жизни в парне росла просто в геометрической прогрессии, а адреналин в крови заставлял быстрее двигаться. Уже на родном корабле пирату удалось выиграть себе какое-то время, отплыв на достаточное расстояние от пристани. В одиночку было трудно управлять такой, хоть и не самой большой, но посудиной, однако жить хотелось слишком сильно, поэтому Такао вертелся, как белка в колесе, но справлялся. Через какое-то время огромный фрегат с белоснежными парусами стал нагонять сбежавшего пирата. «Неужели я так просто умру? Как собака, пристреленная за кражу куска мяса?» — эти мысли бешено вертелись в голове парня, пока он не мог отвести глаз от огромного судна, которое могло с легкостью проплыть по его кораблю и не оставить ни следа, но затем что-то зацепило его взгляд, и он увидел своё спасение. Смертельное спасение. Во всех водах можно встретить те самые опасные проливы, в которые не рискует войти даже самый отчаянный и смелый капитан, о которых складывают ужасающие истории. «Пролив Мидо» был одним из таких. Пираты передавали из уст в уста байки о том, какие ужасающие творения живут за тёмными раскидистыми скалами. Русалки, пожирающие свежую и обязательно человеческую плоть; монстры с сильными щупальцами, утаскивающие корабли на дно к морскому Дьяволу; но самым реальным и опасным были узкие проливы между скалами — не один опытный моряк погиб, пытаясь геройствовать в этом месте. Такао смотрел какое-то мгновение на этот смертельный пролив, и на его лице показалась та самая безумная, счастливая улыбка. Он так просто не умрёт. Не дождётся ни Бог, ни морской Дьявол. Сами силы преисподней будто помогали парню, иначе объяснить невозможно, каким образом он один прошёл через этот пролив, почти не раздолбав корабль. Да, повреждения были приличные, но пират не кормил рыб на морском дне, и то хорошо. А вот военное судно рисковать не стало, поэтому преследователи вовремя развернулись и, видимо, плюнули на сумасшедшего пирата. Всё-таки легенды о проливах доходят и до простых вояк. Мёртвый берег встретил Такао такой же безжизненной тишиной. Он огляделся, ступая на мокрый песок. Небольшой остров, поросший разными, незнакомыми парню, деревьями и цветами, примыкал к воде. На берегу тут и там валялись ветки, листья, а также останки кораблей. Внутренности некогда гордых посудин выглядели здесь, на диво, органично, но в то же время уныло и как-то промозгло. Такао поёжился от ветра, забравшегося под порванную рубашку, и, скинув высокие сапоги, плюхнулся на мокрый песок. Тяжело вздохнув, пират скинул свою капитанскую шляпу, откинув её подальше. Он чувствовал себя опустошённым. Теперь, когда его жизнь была более или менее вне опасности, можно было подумать о ситуации в целом. Он остался один. Все, кому он доверял, предали его в одно мгновение. Корабль почти полностью разбит. Семья его не примет, даже, если он каким-то чудом доберётся до неё, потому что всё ещё является самым разыскиваемым пиратом. Его мечта о весёлой пиратской жизни была разрушена за какие-то пару часов. Такао снова вздохнул, пытаясь облегчить тиски в грудной клетке хоть немного, но получалось скверно. Промозглый ветер шевелил его волосы, руки, лежащие на коленях, совсем опустились и безвольно висели, а пальцы ног зарывались в мокрый песок. Он цеплялся за любое чувство, лишь бы ощущать хоть что-нибудь кроме мрачного, непроглядного отчаяния, которое постепенно накрывало его с головой. Парень смотрел на тёмные скалы, нагоняющие какой-то животный страх своим величием, на серые тучи, которые заволокли всё небо вплоть до слегка виднеющегося горизонта, как бы намекая, что это всё, конец. Пути назад нет. Мечты и цели разбились об эти самые скалы «Пролива Мидо». «Осталось только утопиться,» — мрачно хмыкнул Такао, но тут его взгляд зацепился за что-то совершенно инородное во всей этой картине неизбежности и конца жизни одного небезызвестного пирата. Зелёная макушка виднелась из серых вод, цепляя взгляд любопытного по своей натуре парня. — Не думал, что моя жизнь кончится в брюхе у русалки. Ну, хоть на прелести полюбуюсь перед смертью, — устало хмыкнул пират, не меняя положения, пока то самое существо медленно подплыло ближе к его кораблю, не высовываясь из воды слишком сильно и рассматривая судно. Мёртвая тишина, которая раньше успокаивала, сейчас же наматывала нервы на вилки. Такао не привык смиренно сидеть и дожидаться смерти, а русалка не особенно торопилась что-либо делать. — Да кому ты сдался. Есть тебя ещё, нет спасибо, — от красивого и явно мужского голоса пират вздрогнул всем телом, разглядывая приблизившегося чуть ближе русала. Он, опёршись на сильные, накаченные руки, одним ловким движением запрыгнул на камень, находящийся на приличном расстоянии от берега. Такао невольно засмотрелся на необычную зелень волос, на крепкое тело, на бирюзовый мощный хвост. А затем и на то, как незнакомец зачесал мокрые пряди назад длинными пальцами. И, кажется, неприлично широко открыл рот. — А разве русалки не едят людей? Легенды гласят, что вы просто обожаете человеческое мясцо, — хмыкнул Такао, склонив голову к плечу, продолжая наблюдать за красивым существом, закрыв, наконец, рот. Всё-таки он более или менее приличный пират. — Едят, — согласился русал и продолжил, — Но я не ем. Тем более таких говорливых, — нахмурилось существо, слегка шевеля хвостом в воде. — Звучит не очень правдоподобно. Тогда чем же ты питаешься? — парень положил голову на скрещенные руки, опиравшиеся на колени, и с хитринкой в глазах следил за движениями и реакцией существа. Инстинкты, что странно, совсем не вопили об опасности, а тихо мурлыкали, заставляя расслабиться и довериться страшному чудовищу из сказок. — Рыбой, водорослями, — со взглядом «ты что, идиот?» ответило существо, снова зачёсывая упавшие на лицо пряди. — А что, люди кроме мяса ничем больше не питаются? Идиот. «Он всё-таки озвучил то, что думал,» — со смешком подумал Такао, всё также лёжа головой на скрещенных руках и чувствуя, как его клонит в сон после этого тяжёлого дня. Сам того не заметив, он уснул в том же положении. Головой он понимал, что нужно собрать хворост, развести костёр, как минимум доползти до корабля и взять подушку, иначе он может замёрзнуть насмерть, но усталость как физическая, так и психологическая имели свои взгляды на этот вопрос. Уже утром пирата разбудило настойчивое солнце, которое светило прямо ему в лицо, как бы намекая, что пора уже поднимать свою тушку со слишком уютной подушки. «Стоп. Подушки?» — первая сознательная мысль заставила его, наконец, открыть глаза и осмотреться. Надежда на то, что вчерашний день был лишь страшным кошмаром, и его команда всё ещё верна ему, улетучилась сразу же, как только он увидел тот самый серый песок, который под светом яркого солнца казался золотым. Недавнего безымянного знакомого нигде видно не было, зато рядом нашёлся уже потухший костёр. Два плюс два пират был в состоянии сложить, хоть и не особо понимал, как работает вся эта магия с хвостом у русалок. Он мягко улыбнулся чужой заботе и, потянувшись, встал. Морская вода смыла остатки сна с его лица, и Такао взбодрился. Свои проблемы и переживания он оставил на вчерашнем сером побережье, а сейчас главной целью было построить свою жизнь и себя самого заново, убрав все те кирпичи от развалившегося недавно здания, построенного на многолетней дружбе и слепом доверии. Весь следующий день, пока парень ходил по небольшому острову, срывая некоторые фрукты и цветы, а также хворост в тканевую сумку, сделанную из простыни, а затем и осматривал свой корабль, русал так и не появился. Время от времени Такао поглядывал в сторону камня, на котором вчера красовалось существо, но видел лишь гладкий валун, гордо торчащий из водной глади. Появился русал лишь вечером, когда парень, сидя у костра, раскладывал растения и фрукты на ткани. Уже ополосканные и отсвечивающие своими яркими боками свет от огня. Запах жареной рыбы щекотал нос не евшего до сих пор пирата, и, чтобы отвлечь себя, он неторопливо чистил один из фруктов с твёрдой кожурой. — Не думал, что ты хочешь свести счёты с жизнью таким экстравагантным способом, — раздался знакомый голос, и улыбка выплыла на губы Такао сама собой. — И тебе привет, русалочка. Где весь день пропадал? — не отвлекаясь от чистки уже другого фрукта, ответил парень. Ядовитый он отложил подальше. — А вот это уже съедобно, — кивнул парень, лёжа на мокром песке по пояс в воде. Его хвост шлёпал по тихим волнам, которые омывали широкую спину. — Думаешь у меня других дел нет, кроме общения с тобой? — фыркнул он, наблюдая за тем, как ловко орудуют чужие руки ножом. — Понятия не имею. А чем обычно занимаются русалки кроме прихорашивания? — усмехнулся Такао, перевернув рыбу и потыкав в неё ножом. — Мои сёстры ещё едят людей, — парировал русал, довольный тем, как вздрогнул от этой фразы пират. — А я наведываюсь к Джувии, охочусь на рыбу или плаваю на затонувшие корабли. — Как Русалочка из сказки? — недоумённо спросил Такао, снимая рыбу с огня, заодно заметив, как сглотнул русал. — И что за таинственная Джувия? Подружка твоя? — захихикал парень, передавая существу одну рыбку, за что получил благодарный кивок. — Не знаю, как остальным, но мне и правда интересно, как устроена жизнь людей. Тем более мне же надо где-то искать талисманы дня, а в открытое море я редко выбираюсь, — пожёвывая рыбку, ответило существо. — А Джувия и правда моя подруга, она что-то наподобие вашей гадалки. Предпочитает называть себя Оха-Аса, впечатлённая рассказами своих знакомых рыбёшек. — Талисманы? Это поэтому на твоих волосах сегодня болтается крючок? — хихикнул снова Такао, разглядывая гордого и одновременно возмущённого парня. — Талисманы помогают мне удачно проводить день. Раки сегодня на четвёртом месте, так что крючок помогает мне чашу весов удачи склонить в мою сторону, — Такао показалось, будь у существа очки, он непременно бы их пафосно поправил в этот момент. — Не знал, что русалки верят в астрологию. И я всегда представлял удачу в виде шикарной рыжеволосой женщины, — улыбнулся пират. — Может твои талисманы пригодились бы мне вчера, — вздохнул уже не так весело пират, разрезая спелый фрукт и половину протягивая существу. — Не моё, конечно, дело, но, если ты хочешь что-то рассказать, то я пока никуда не тороплюсь. Но не думай, что мне так уж интересны твои переживания, — опёршись головой на руку и постепенно откусывая сочный плод, незаинтересованно пробубнил русал. Такао краем глаза заметил острейшие зубы в чужом рту, но не испугался, посчитав даже это по-своему очаровательным. Свою реакцию на это опасное по своей сути существо он не понимал. Бояться неизвестного и нового было в природе человека, но Такао чувствовал себя до безумия спокойно рядом с русалом, будто он встретил давнего друга, с которым прошёл бок о бок самые тяжёлые моменты своей жизни, именно поэтому парень сразу же решился вывалить все свои чувства. Он никогда не считал себя «нормальным человеком» в полном смысле этого слова. — Вчера был самый отвратительный день в моей жизни. Моя команда отвернулась от меня, чтобы сохранить свои шкуры. И я вполне могу понять их всех, — грустно усмехнулся пират, закидывая сладкий фрукт в рот, — У них жизнь связана не только с морем, как у меня, но и с сушей. Оцубо нужно приглядывать за пожилой матушкой, а с работы его попёрли; у Киёши мечта — открыть фруктовую лавку, а денег на такое обычно не выделяется; Кимура же всегда хотел быть простым флористом, но я потащил его в пираты, чтобы он смог заработать на свой магазин. Вся моя команда пошла в пираты ради какой-то земной цели, лишь я всегда рвался покорить все море целиком. Теперь я понимаю, насколько был глуп всё это время, — вздохнул Такао и откинулся на всё ещё тёплый песок, закидывая руки за голову. — Мне всегда казалось, что море — моя судьба, что удача всегда будет на моей стороне, и даже морскому Дьяволу меня не достать. Я думал, что найду в море то, чего был лишён на земле. Семью, понимание, приключения. Может даже, чем чёрт не шутит, любовь. Но в конце концов я остался снова один, — в серых глазах отражались многочисленные яркие звёзды, которыми был усеян небосвод, поразительно контрастирующий со вчерашним пейзажем. — Не мне, конечно, судить, но все они идиоты, — припечатал русал. Такао вскинул голову, смотря на нахмурившееся существо, думая, что ослышался. — Что ты сказал? — неуверенно переспросил пират, теперь опираясь локтём на песок и смотря на то, как русал рисовал своими невозможно-красивыми пальцами на песке каракули. — Ты глухой? Я сказал, что они все идиоты, если бросили тебя так легко. Нельзя поддерживать чью-то мечту, путешествовать с этим существом, а потом в опасной ситуации сразу же бросить. И найти что-то настоящее в море — это не глупо и не наивно. Если в первый раз у тебя не вышло найти правильное окружение, то это не значит, что это конец, идиот, — раздражённо пробурчало существо, нервно стуча по воде хвостом. — Ребятам тоже, наверное, было тяжело отворачиваться от меня, — как-то не очень смело произнёс бравый пират, но почти сразу заткнулся под тяжёлым взглядом. — С чего ты вообще должен понимать и оправдывать предательство? Да, возможно, им было тяжело бросить тебя, а если нет? Если они настолько любят себя и свои мечты, что им было наплевать — убьют тебя или нет? Я на их месте отправился бы с тобой. Мне было бы всё равно, насколько это опасно, насколько ты прав или же нет. Если я кому-то пообещал быть рядом, следовать рука об руку, то уж точно не уйду из-за какой-то ерунды, — под конец своего яркого монолога русал тяжело дышал, а Такао смотрел на него ошарашенными глазами, будто совсем не верил, что услышал такие слова. Никто никогда не говорил ему подобного. И это чувство зажгло что-то внутри него. Что-то, что намного ярче сияющих на небе звёзд. — Спасибо, — мягкая улыбка скользнула на его губы, и русал залюбовался. Тёплый свет от костра мягко ложился на красивые черты лица также правильно и завораживающе, как вода скользила по хвосту существа, когда он плавал в морских просторах. — Тебе не за что благодарить меня, идиот. Это адекватная позиция нормального существа, — неловким движением он зачесал волосы назад. Русал уже собирался уплыть, ведомый смущением за свои чересчур яркие эмоции, но его остановил мягкий голос. — Кстати, мы же так и не представились друг другу. Как-то совсем не официально, — хихикнул парень, подползая поближе и протягивая руку. — Меня зовут Такао Казунари. — Какая может быть официальность между пиратом и русалом? — фыркнуло существо, но протянуло руку в ответ, пожимая ладонь поменьше. — Мидорима Шинтаро. Оба почувствовали ток, пробежавший по их телам, от рукопожатия, но никто не обратил внимания на этот факт. Или сделал вид, что не обратил. После этого разговора их отношения крепли с каждым днём. Мидорима приплывал ближе к вечеру с очередной побрякушкой чаще всего в волосах — носить где-то ещё было не очень сподручно, со временем он стал также приносить и Такао его талисманы дня. Тот, конечно, смеялся над этой странностью серьезной «рыбы», но в душе чувствовал теплоту каждый раз, принимая из мокрых перепончатых пальцев новый подарок. С загадочной Джувией — подругой русала — Такао познакомился через пару дней, когда щупальце вылезло из морской пучины и настойчиво помахало. Мидорима устало объяснял испуганному пирату, что девушка — тот самый Кракен, про которого все разводят гнусные слухи. И на самом деле Джу самое приятное существо, которое он встречал в своей жизни. Девушка она живая, интересная, обожает шить, а также вздыхает по какому-то морячку, с которым видится раз в неделю на пристани неподалёку. И именно Джувия помогла русалу оправиться после того, как его собственная семья выкинула парня из дома. — Как они могли от тебя отказаться, Шин-чан? — недоумённо спросил тогда Такао, сидя на том самом валуне, на котором красовался в их первую встречу Мидорима, и опустив босые ноги в прохладную водицу. Рядом расслабленно плавал сам русал, делясь историями из жизни. «Шин-чан» вошло в привычку практически сразу же. Нет, конечно же, сначала Мидорима долго и упорно ворчал и даже пару раз кидал в Такао что-нибудь, но в конце концов с упёртым пиратом было проще согласиться и смириться. — Во-первых, хватит так меня называть. А во-вторых, я бы не сказал, что всё было просто. По крайней мере мать пыталась уговорить отца, чтобы он разрешил мне остаться с ними, однако всё было без толку — сестра и отец явно не понимали моей жалости к людям, плюс мой достаточно своенравный характер склонял чашу весов не в мою пользу. В общем, мой папаша сказал мне убираться на все четыре стороны и есть «свою траву, где вздумается, но не в моём обществе», — поделился Мидорима, скользя в воде и наслаждаясь плавностью движений. — Это же так… неправильно! Несправедливо! — вспыхнул от негодования пират, чуть не свалившись с камня, но вовремя поймал баланс. — Как они так легко смогли отвернуться от тебя? — Именно из-за этого опыта я никогда не сделаю того же. Я даже благодарен моему отцу за такой «подарок», — хмыкнул Мидорима, в одно движение запрыгивая на валун, садясь совсем близко к пирату. На мгновение дыхание Такао сбилось, и он смотрел в эти гипнотические зелёные глаза, понимая, что его зрачки точно заполнили всю радужку, а сам он выглядит со стороны, как наркоман. Русал же, будто этого и добиваясь, подвинулся ещё ближе, рассматривая чёрные вихры волос, прямой нос, слегка раскосые очи и маленькие морщинки около рта — от смеха. — Шин-чан, я чувствую какую-то странную тягу к тебе. Это мои чувства или какая-то русалочья магия? — тихим голосом спросил Такао, ощущая чужое, горячее дыхание. Его рука каким-то неведомым образом оказалась у чужой щеки и мягко прикоснулась к мокрой коже. Мидорима слегка наклонил голову навстречу прикосновению, смотря этими гипнотизирующими глазами прямо в душу. — Как тебе самому больше нравится? — тихий голос пробирал до внутренностей, пробегая лёгкой щекоткой по позвоночнику. — Понятия не имею, но ты очень красивый, — Такао дотронулся до заострённого ушка и провёл по нему кончиками пальцев. Первые капли дождя упали на его ладонь, но он всё продолжал гладить чужое лицо. — Я тоже понятия не имею, как пользоваться русалочьими чарами, — признался Мидорима, прижимая хвост к чужим ногам и накрывая небольшую ладонь своей. — Значит, плывём по течению? — улыбнулся Такао, и что-то внутри него замурчало, как домашняя ласковая кошка, от чужого прикосновения. Дождь пошёл сильнее, уже не стесняясь стекать по лицам парней и попадать в морскую пучину следом, растворяясь в вихре собратьев. — Звучит, как план, — обычно безэмоциональное лицо исказилось в лёгкой, непривычной улыбке, и сердце Такао замерло на мгновение, сразу же после ускорившись в ритме. Он слышал этот стук в собственных ушах и не мог оторвать взгляд от чужих губ. Слишком красиво выглядел русал в данный момент. Но волшебный миг прервал нежданный гость. — Мидорима-кун, ты сегодня задержался! Ты не видел надвигающуюся бурю? — послышался женский голос. Джувия, увидев, что происходит, ойкнула виновато и скрылась в морской ряби. Парни отстранились друг от друга, насколько позволял камень, но смотреть в глаза напротив не перестали. — Она иногда совершенно не чувствует этот мир, несмотря на её талант предсказательницы, — произнёс Мидорима, аккуратно спускаясь в воду. — Доброй тебе ночи, Такао. — И тебе, — всё ещё чувствуя нежность, свернувшуюся клубком в груди, ответил пират. После того вечера их забота и интерес стали более очевидными. Такао умудрился даже выпытать, что это Мидорима его в первую ночь перенёс на подушку и разжёг костёр, насладившись покрасневшим существом вдоволь. Пара недель уговоров и строптивый русал всё-таки показал, как превращает свой хвост в ноги. Его народ всегда считался беззащитнее всего именно в момент сбрасывания чешуи, поэтому позволяли они присутствовать только тем, кому доверяли безоговорочно. А ещё мало кто решался на то, чтобы стать человеком. Первый раз превращение происходило ужасно болезненно. Мидорима поделился тем, как в тот же день, когда покинул семью, он сидел на пустынном берегу и разрезал свой хвост на два отростка с помощью ржавого остатка гарпуна. Перед его глазами всё ещё стоит то количество крови, которое текло по человеческим ногам. Сказать, что Такао был в восторге и в ужасе, значит ничего не сказать. Он с таким детским любопытством рассматривал новые конечности русала, что даже смутил обычно спокойное существо, но в то же время внутри него что-то содрогалось каждый раз, когда он представлял себе уставшего, разбитого русала, совсем одного на этом острове, режущего себе хвост и сдерживающего крик боли. Пару раз он уговаривал Шинтаро прогуляться с ним по острову. В такие моменты Такао всегда крепко держал сильную ладонь в своей руке и честно старался не смеяться слишком сильно с того, насколько обтягивающей была его одежда на русале, учитывая их разные комплекции. На острове было хорошо. Такао давно не чувствовал себя настолько счастливым. Он чувствовал в Мидориме родственную душу, именно поэтому они так быстро сблизились. Но затем он подумал не только о себе. В голову полезли мысли об Ае и матери. Как они? Может им нужна помощь? Переживает ли сестрёнка о том, что брат уже несколько месяцев не шлёт писем? Нуждаются ли они в деньгах? С каждым днём эти мысли всё сильнее давили на него, и парень стал постепенно чинить свой корабль. Мидорима ничего не говорил по этому поводу, лишь молчаливо наблюдал, а ещё всё реже появлялся на поверхности. Такао пытался достучаться до него, но далеко нырнуть не мог, а русал предпочитал ныкаться в пещере Джувии, что находилась почти на самом дне. Через пару заплывов он сдался и продолжил медленно, но верно латать своего верного друга. Его усилия окупились через пару недель интенсивного ремонта — корабль Шутоку был готов к новым путешествиям в море, но Такао не мог так просто уплыть, не поговорив с Мидоримой хотя бы ещё раз. Несколько дней ожидания не дали ничего — русал не торопился выплывать к нему навстречу, поэтому, как бы тяжело не было на душе, пират решил отправляться в путь. Напоследок он черканул письмецо, придавив его камнем на пляже, не сильно надеясь на то, что Мидорима найдёт его. Тяжёлые, мрачные тучи полностью покрывали небо, ветер нещадно раздувал чёрный флаг, а море волновалось, предвещая что-то жуткое, но отступать от своих решений парень не привык, поэтому, нацепив свою капитанскую шляпу, он задорно улыбнулся и крикнул: — Чёрт возьми! Я не я, если не выберусь отсюда сегодня же! — его гнало вперёд ощущение, что, если он не уплывёт сейчас, то не сможет этого сделать никогда. То ли дело было в его чувствах к парню с хвостом, то ли предчувствие большого шторма. Он выдохнул, а затем лихо крутанул штурвал, поворачивая небольшую посудину в сторону скал. Один раз ему удалось пройти сквозь них живым и здоровым — пройдёт и второй. По крайней мере так думал сам пират, но что-то явно пошло не по плану, когда он завертелся в вихре морских деток дождя. Глаза слабо улавливали лишь темноту, расползающуюся вокруг, видимо, из-за недостатка кислорода. Такао в панике пытался увидеть, куда нужно плыть, и, как только его острое зрение уловило серые оттенки где-то внизу, он отчаянно поплыл в ту сторону. До поверхности оставалось совсем немного, когда деревянная доска упала прямо на лицо парня, явно сломав ему нос и ещё сильнее усилив тьму. Тело пирата резко расслабилось, и он отдался на волю моря. Всё-таки слишком часто он бросал вызов Судьбе и морскому Дьяволу. Видимо, пришла пора платить по счетам. Последнее, что заметил теряющий сознание Такао, была бирюзовая вспышка во мгле. А следующее, что он почувствовал — разрывающую боль лёгкие, пока отплёвывался от воды на том самом сером и безжизненном берегу. Такая же мокрая, как и его рубаха, рука — это третье, что заметило сознание парня. А четвёртым был яростный крик. — Какого чёрта ты попёрся в шторм?! Ты вообще своей головой думаешь или ты только и способен на то, чтобы из раза в раз пытаться умереть самым экзотическим способом?! Да знаешь, как тяжело было провести тебя через эти скалы в первый раз? А сейчас ты бы просто погиб, если бы меня не было рядом! Идиот, — Мидорима почти не дышал, проговаривая всё это. Видимо, русалочьи лёгкие намного сильнее глупых человеческих, которые перестают функционировать от того, насколько перед ними красивое существо. — Шин-чан… ты пришёл, — единственное, на что хватило парня, и он из последних сил прижался головой к груди сидящего на своих ногах русалу. Под его ухом билось заполошное сердце, стремясь, наверное, настучать бесполезному пирату по голове. — Я же, кажется, говорил, что не оставлю тебя, — ворчливо пробормотал Мидорима, кладя ладони на чужую спину и прижимая чуть ближе. Такао заметил, как дрожали длинные пальцы, насколько испуганным выглядел Шинтаро, и насколько сам он счастлив. Пират хотел парировать — сказать, что русал оставил его почти на месяц, но сейчас ему впервые хотелось молчать и просто греться о чужое тепло.

***

— Шин-чан, ты такой медленный, а ещё русалка, — хихикал Такао, наблюдая за тем, как Мидорима привычным движением хмурится, но покорно следует за ним. — Вообще-то теперь ты тоже «русалка», так что не выпендривайся. И ты уверен, что мне следует идти с тобой? — он потёр шею, и парень улыбнулся, отмечая про себя, что Шинтаро всегда так делает, когда волнуется или смущён. Пират резко остановился, хватая чужие, сильные пальцы в свои ладони. — Шин-чан, Ая будет рада тебе, я уверен. Тем более они должны знать, кто мой возлюбленный, — довольно улыбнулся Такао, когда заметил яркий румянец на чужих щеках. Даже по прошествии нескольких лет русал никак не мог привыкнуть к их новому статусу отношений. После того шторма Мидорима категорически запретил Такао приближаться к кораблю под предлогом «ты ходячая катастрофа, починка судна лишь пустая трата времени, вот что», а затем поцеловал его. Покрасневший и удивлённый пират ещё какое-то время мог лишь открывать и закрывать рот, пока явно довольный русал наслаждался чужой реакцией. — Ч-Что? Зачем, Шин-ч-чан? — нервно смеясь, спросил Такао. — Теперь ты будешь плавать вместе со мной, так будет безопаснее. И всё-таки лучше, когда ты молчишь, идиот, — и снова поцеловал пирата, только потому что ему нравилось, когда тот молчит. Ничего более. Объяснять, что значат загадочные слова русала, пришлось на практике. Мидорима не отличался терпением, а Такао в некоторые моменты жизни — умом, поэтому всплеск воды стал хорошим впечатлением, как, впрочем, и чёрный, русалочий хвост. Таким образом они и стали жить, даже выплывали за границы их небольшого островка, окружённого «Проливом Мидо». И в один из таких заплывов Такао придумал, как он может помочь своим родным. Сокровища заброшенных кораблей. Мидорима тоже пришёл в восторг от этой идеи, но по-своему — хмуро бросил «в кое-то веки ты подумал», но пират видел сверкающие глаза русала. Они пересекли не одно море, узнали множество вещей, а ещё влюбились друг в друга только сильнее. Всё-таки Такао удалось найти в море то, чего был лишён на суше. Семью, приключения и любовь. Вот и говорите после этого, что мечты не сбываются!