***
Очако стучит о стол указательным пальцем тихо, но в такт сердцу, редко поглядывая на усталого и измождённого Изуку, что почти не похож на того паренька из 1А класса UA. Отпив отвратительный зелёный чай, думает, что сейчас они все не похожи на тех, кем были и кем хотели стать. Почти три года работы ПРО Героями всё расставило на свои места, показало, как сильно расходились их ожидания с реальностью. Мидория вдруг слегка улыбается и Урарака делает тоже самое: зеркалит почти все его движения неосознанно и так быстро, что уже перестала это замечать. — Я слышал, что ты недалека от создания своего агентства, это так здорово! Очако не слышно смеётся и мотает головой: — Может быть через год-другой, я пока не готова к такому. Девушка вновь отпивает чай, не морщится, всяко лучше, чем думать о том, что никакого "год-другого" может и не быть. Двоих из их класса уже нет в живых, а ведь те негласно считались сильнее неё. Собственные силы с каждым днём ей кажутся всё ничтожнее, и с каждой неспасённой жизнью эта уверенность растёт. Изуку, наверное, читает мысли, потому что в следующую секунду кладёт свою горячую ладонь на её запястье и ничего не говорит. Да и что тут говорить? Что дальше будет легче и лучше, что старые враги забудут о тебе, что новые с каждым днём будто более сильные злодеи перестанут появляться? Что груз почти спасённых жизней исчезнет с плеч? Нет, эту ношу никак не поднять гравитацией и не сбросить вниз. Их, вроде бы, научили сражаться, но вот противостоять ночным кошмарам – нет. Очако вздыхает и, чтобы просто отвлечься, неожиданно вспоминает, что влюблена в друга. Потом поправляет себя: "была влюблена". А потом отложила это в далёкий ящик и не вытаскивала никаких эмоций уже как-то до неприличия долго. Мидория всё также держит её за руку, но смотрит в окно и девушка видит по взгляду, что находится он далеко. Урарака пытается нащупать ящик и открыть его, посмотреть, что там ещё осталось. "Видимо, мне мало сложностей" — усмехается она себе. Мидория поворачивается резко и смотрит в упор, прежний Мидория бы такого не смог, а прежняя Урарака не выдержала бы прямого взгляда и двух секунд. Возможно, влюблённая Урарака тоже бы его не выдержала. Она первая убирает свою руку, прощается полуулыбкой и, уходя, точно знает, что ящика нет давно.***
Воздух становится тягучим и горячим как свежий мед. Дышать сложно, но справляться с тоннами завалов ещё сложней. Очако чувствует, как подгибаются колени, а к горлу подкрадывается тошнота. "Ещё чучуть, ещё минутку" — молит она своё тело. Урарака знает, что не слабая. Сколько раз уже, подобно Мидории, она переламывала себя? Конечно, не так как парень, она действовала на ментальном уровне, росла и расцветала, развивалась и упорно брала новые высоты, но с течением времени все забывается и кажется не важным, кажется, что не было никаких тренировок. Урарака не отступает даже когда точно понимает, что помощь не поспевает. Ей остаётся только выбираться от сюда, отпустить падающий потолок и стены на тех, кто не может выбраться и бежать. Она знает, что люди её поймут и простят, но сама к себе она больше не будет так благосклонна. Очако чувствует себя титаном, что дал трещины, что рассыпается быстро и чувствует, что все сделала правильно. В момент, когда силы кончаются совсем и темнота почти обрушилась на неё как поток ледяной воды, она, вдруг, видит себя. Видит, как тяжёлые камни меняют свою траекторию, как Она оборачивается к ней же и долго-долго смотрит, целое мгновенье, пока та, слабая и непонимающая Урарака, проваливается в морок.***
Когда Очако было шесть лет, она подняла над головой тяжёлый дубовый стол. Девушка уже не помнит зачем это сделала: то ли это был протест, то ли просто демонстрация силы. Стол упал на нее секунды через три и чуть не проломил голову. Очако помнит как неделю не вставала с больничной койки и какими печальными глазами на неё смотрели родители. Сейчас история почти повторилась, только к печальным вздохам родителей добавились ещё и грустная улыбка Мидории и волнение Ииды. Голова болела сильнее, но радость от того, что там никто не пострадал облегчало любую боль. Очако хочет немного приподняться и сразу натыкается на восемь рук, что удерживают её и поправляют тонкое больничное одеяло. — Так, — спокойно вздыхает она. — Вам всем пора домой. — Я останусь, — безапелляционно говорит мама, и Урарака знает, что спорить бесполезно, но пытается. — В этом нет нужды. Просто небольшое сотрясение и переутомление, завтра меня уже отпустят, — успокаивающе гладит она мать по плечу. Очако благодарит вселенную и богов, за то, что обошлось почти без нотаций, но, хотя все понимают, что в профессии ПРО-героя без травм не обойдётся, в глазах родных людей читается сильная боль. Отец почти ничего не говорил, хмуро молчал, и Урарака знает, что скоро ей придётся отстаивать своё право быть героем. — Да, тебе следует отдохнуть, хорошо, что ты почти не пострадала. — тихо говорит Мидория вставая со своего места и за ним, будто на автопилоте, встают все. Иида последний раз вздыхает, говорит, что придет завтра к выписке и, поклонившись родителям, быстро уходит. Отец с матерью мнутся, не решаясь уйти, но на выручку приходит Мидория, которому быстро удаётся уговорить их пойти домой. Урарака смотрит на это с лёгкой улыбкой и завистью; подчинять и направлять своими действиями людей — тоже очень сильная сверхспособность. Он уходит последним, задерживается у дверей и в последний момент оборачивается: — Я заходил к одному пострадавшему и...— он замялся, думая, говорить или нет, — В общем, он сказал, что ты вдруг разделилась на двое, вышла обнажённая, — он слегка покраснел и нервно продолжил — с другой стороны и спасла себя же, и остальных. Урарака, убедившая себя, что в тот раз ей всё привиделось закусила губу и продолжила молчать. — Конечно, наверняка тому парнишке все это показалось, мало ли, что бывает, когда, кажется, что вот-вот погибнешь, но если вдруг ты что-то вспомнишь... — Конечно, Деку, — кивнула она, устраиваясь по удобней. — Я совсем ничего не помню, но ты же знаешь, что я бы рассказала, — солгала она. Мидория солнечно улыбнулся и вышел из палаты. Урарака долго смотрела на закрытую дверь, думая ни о чём, и сама не заметила, как провалилась в тревожный, пахнущий ржавчиной, сон. Проснулась она также резко, не осознавая: явь это или сон. Очако тихо села на край кровати и всмотрелась в темноту стены. До неё вдруг дошло, что запах ржавчины не исчез и сейчас к нему добавился привкус соли. Кровь тонкой струйкой текла из носа и оставалась на губах странным вкусом. Темнота ослепляла, и глаза все никак не могли к этому привыкнуть. "В больнице разве должно быть так темно?" — пронеслось паникой в голове. Урарака замерла тушканчиком, прислушиваясь, и сама слилась с тишиной. Здесь, под своё собственное тяжёлое дыхание и необоснованный страх, она поняла, что находится не одна. В теле до сих пор не было никаких сил. Она подумала рвануть вперед и включить свет, чтобы после отругать себя за паранойю, но не сдвинулась с места, будто бы и вовсе оцепенела. Очако следила за мраком и готова была поклясться, что в одном углу он шевелился, приближаясь к ней. Тишина оставалась удушающей, собственное дыхание глушило все звуки и мешало сосредоточиться на успокоении. Когда она уже практически собралась крикнуть кого-нибудь из персонала, выставляя себя дурочкой, а не героем, ледяное и мимолётное прикосновение чьих-то рук к её рукам заставило девушку сжаться подобно напуганному зверю. Прикосновение длилось не более секунды, а после, темнота вдруг обрела облик, отступила, позволяя посмотреть в смеющиеся, желтые, звериные глаза. Урарака шумно выдохнула, приоткрыв губы, и незванная гостья резко приблизилась, слизнув уже почти запекшуюся кровь с губы. Разряд тока, который прошёлся по позвоночнику, окончательно её разбудил. Очако словно телепортировалась в сторону двери, но, дёрнув ручку, к своему ужасу поняла, что дверь заперта. Тога наблюдала за ней, тихо хихикая и заняв половину кровати. — Только не кричи, ладненько? — просит она, когда видит, что Очако вновь застыла у запертой двери. Вторая медленно повернулась, сжала кулаки и, сузив глаза, спросила: — Это ты? Ты меня тогда спасла? Зачем? Тога на секунды прекратила улыбаться: — Потому что когда-то ты спасла меня. Урарака вновь мельком посмотрела на дверь, в глубине души надеясь, что та исчезла, но, убедившись, что нет, просто прислонилась к стене. — Не подходи! — слегка дрожащим голосом воскликнула она. Химико, что уже почти встала с кровати, фыркнула и села обратно, не сводя глаз с девушки. — Знаешь, тебе лучше прилечь обратно, со здоровьем, знаешь ли, не шутят. — Притворно заботливым тоном говорит Тога, когда молчание затягивается. Урарака не отвечает, лишь напряжённо всматривается в окно и совсем не смотрит на блондинку. Ту это впрочем совсем не устраивает, но Химико больше не позволяет себе приближаться к Очако, уверенная, что та наверняка продумала парочку приёмов против неё. Сейчас, героиня вряд ли победит, но поднимать шумиху не на руку. — Я тебя не спасала, — вдруг спокойно произнесла Очако, встречаясь с Химико прямым взглядом, — Но, что бы ты не задумала, остатки Лиги... — О-ой, нет-нет, мы не будем о работе! — махает руками Тога и Урарака задыхается словами, напрягаясь ещё больше, когда она всё-таки вскакивает с кровати. — Ну, я вообще-то просто зашла тебя проведать, бывай, — махает злодейка, подходя к открытому окну. Урараку прошибает пот, ибо девятый этаж — это совсем не тот этаж, после падения с которого можно встать и уйти, но она не поспевает: Тога, спокойная и напевающая песню, исчезает в темноте.***
— Ты вообще спала? — Не очень хорошо, — кивает Очако, собирая волосы в пучек. — А я говорил, что тебе следует остаться ещё хоть на одну ночь, — строго говорит Иида. Урарака вздрагивает от этой перспективы. — Что-то произошло? — допытывается друг, постукивая пальцами по тумбе. Урарака не успевает отрицательно ответить — заходит бодрый Мидория с пакетами. — Витамины, — улыбается он на безмолвный вопрос. — Ну что, можем ехать? Твои родители ждут. — Мы поедем ко мне домой, — отвечает она. — С родителями я объяснюсь позже, хочу побыть одна. Мидория хмурится, видимо пару сотен вопросов рвутся на свободу, но он как всегда чутко ничего не говорит, а просто открывает ей дверь. К счастью Урараки, Иида вновь берёт пример с Деку и молча идёт в след. В машине Очако будто бы прозревает и, раздумывая на тему: "рассказать или нет", не слышит вопросов друзей, а после и вовсе притворяется сонной. — Ребят, вы и так пропускаете работу из-за меня, — говорит девушка, когда друзья вновь начинают в десятый раз напоминать о приёме лекарств и о том, что главное — не перенапрягаться. — Мы знаем, что назойливы, — смеётся Мидория у порога в её дом. — Просто за всё время работы героя ты впервые попала в больницу и...— он запинается, и Урарака, видя в нём школьного мальчишку, беззвучно смеётся и треплет его волосы. — И вы забыли, что опасность может поджидать и меня? Знаете, это довольно обидно, — наигранно хмурится она, — Я же не сахарная, сколько раз вы попадали в передряги и похуже? Причём, по довольно глупым причинам. — Ты во всём права! — немного испуганно отзывается Деку, а молчаливый Иида прячет взгляд. — Да, мы, и правда, ведём себя слишком назойливо, прости Урарака, — в такт вторит Тенья. — Но не думай, что мы прекратим. Урарака светло улыбается, на другой ответ она и не рассчитывала. — Ладно, нам действительно пора, а ты хорошенько отдохни и звони, если что-нибудь понадобится! — Кричит уже у машины Изуку. Очако махает в ответ и заходит в прохладу дома.***
Звенящая пустота в голове пульсирует, Урарака стоит, облокотившись спиной о дверь, более десяти минут, а потом просто на автопилоте идет на кухню. — Ты слишком долго! — доносится недовольный голос из комнаты. Девушка крупно вздрагивает и смотрит в проход гостиной. Она думает, что Тенья и Изуку уехали недалеко, и правильным, самым лучшим вариантом, было позвонить им. Урарака игнорирует голос разума и медленно идёт туда, где слышала Её. Тога сидит расслабленно, без оружия, ну, точнее, его просто не видно. Очако остановилась в полутра метрах от блондинки, та даже не подняла на неё взгляд. Тут, под дневным солнечным светом, всё выглядело так невинно и безопасно, даже Химико, что прикрылась маской спокойствия. "А может, просто повзрослела?" — отрешённо думает Урарака, не рискуя приблизиться или заговорить. Очако совсем не рассчитывала на вторую встречу, особенно так скоро, так как с первой не прошло и тринадцати часов. — Уходи. — Приказывает девушка, готовясь на всякий случай к защите. Химико вновь не отвечает, переворачивая семейный альбом Урараки, что всегда находился на журнальном столике. Потом, спустя напряженные десять секунд, она медленно поднимает голову вверх, встречаясь с теплыми карими глазами героини. — А как же гостеприимство? Ты даже не предложила мне чай! — обиженно восклицает она, и Урарака отметает свои мысли о взрослении блондинки. — Меня не было так долго, все мои друзья мертвы или в тюрьме. — Очако совсем не слышит в её голосе скорби и грусти, скорее ровное спокойствие и даже лёгкую смешинку, но в глазах она на мгновенье увидела спрятанные эмоции. — Мы с тобой подругами явно не будем. — стараясь выглядеть собранной отвечает Урарака. Химико опускает голову, и рука, переворачивающая страницу альбома, немного дрогнула. — Ну, я и не хочу, чтобы мы были подругами. Нет. Определённо, нет. Не подругами. Не ими. — бубнит она тихо. Очако разворачивается спустя минуту бездействия и к своему собственному ужасу идёт не звонить в полицию или Изуку, а ставить чайник. Тога встаёт сразу, как замечает, что героиня выходит из комнаты и, чуть торопливо, догоняет её. "Поворачиваться спиной к злодею, что мастерски владеет ножами...ты просто умничка," — нервно думает Очако, но исправлять ситуацию не спешит, лишь косится на блондинку, что идёт на расстоянии позади. Вместо школьной кофты с длинными рукавами, откуда с лёгкостью можно спрятать и достать нож, на Химико обтягивающая короткая футболка, вместо юбки – джинсы без карманов. Весь её вид, по мнению Урараки, так и кричит: "Смотри, я безобидна!". Вот только внешнему виду и первому впечатлению, она уже давно не верит. Своя собственная кухня кажется ей чужой, видя рассеянность хозяйки дома, Тога услужливо наливает воду в чайник и кипятит его. Урарака наблюдает за этим отрешённо, не своими глазами, но когда хочет что-то сказать или возмутиться, Химико уже отходит на достаточное расстояние. — И что? — всё же произносит она, — что дальше? Ты просто пришла через четыре года... Ко мне? Лёгкий смех, что издала Очако, занервировал её же, она знала, что в детстве так начинался нервный срыв. — Как будто бы я помнила тебя, будто бы ждала, я не понимаю, чего ты добиваешься? Хочешь убить меня? Тога смотрит на героиню как мать смотрит на своего ребёнка, что закатил истерику в магазине. — Я, наверное, приду попозже, — хмуро отвечает Химико. И приходит, не смотря на заверения Урараки, что в следующий раз её встретят десятка героев и отряд полиции.***
Оставшееся время она вздрагивает из-за каждого шороха, испытывает жуткое дежавю, пять раз звонит Мидории, но всегда сбрасывает; секунду после нажимает на вызов. Тога приходит неожиданно, вновь, меньше, чем через сутки — в полдень. Просто звонит в дверь как обычный человек. Урарака открывает, уверенная, что пришел кто-то из друзей, но видит желтые глаза демона и сразу пытается захлопнуть дверь. Естественно — не получилось. Очако много чего пыталась сделать после появления Тоги: включить инстинкт самосохранения и собственную голову, признаться коллегам, что стала объектом внимания маньячки, прислушаться к внутреннему голосу, что день и ночь кричит об опасности. Но, по правде говоря, он уже давно кричал, заглушая все чувства, эмоции и даже людей. Очако с испугом осознала, что теперь этот голос направлен только на Химико, что сейчас её больше не беспокоит ни одна проблема, ничего, что заставляло умирать ее каждую ночь. Её Клыкастая Беда заполнила мысли, создала эффект безопасности и пустыми разговорами открывала ей слишком много тайн и жизней. "Благодаря тебе я выжила," — твердила она очень часто. Очако вздрагивала на это каждый раз и каждый раз не понимала о чем идёт речь. — А когда все мои друзья умерли, благодаря твоему образу я осталась выживать дальше, — это она сказала лишь один раз, сказала слишком тихо, чтобы Урарака не услышала. Но героиня просыпалась всегда, когда Тога приходила в её дом поздно ночью. Очако недвижимо вжалась в одеяло, боясь прослушать что-то ещё, но Химико молчит, только смотрит в её спину и заламывает свои руки, а потом уходит, чтобы постучать в дверь днём.***
Очако сама не знала, как сильно ей это нужно. Эмоции, что больше похожи на атомный взрыв в её груди. Но теперь, она не представляет своей жизни без них. "Всю жизнь жила светлой и любила такого же, а теперь, чёрт возьми, всё вертится только возле той, кто в итоге меня сломает" — думает она, рассматривая вертикальные зрачки Химико. А "вертится" всё действительно быстро, и Очако уверенна, что Тога открыла в себе ещё сотню способностей, потому что Урарака не та, кто после проваленной работы бежит к злодею. Урарака не та, кто выпрашивает поцелуи и касания холодных рук, не та, кто идёт против системы и правил. Урарака не та, кто подставляется под сыпучие и нежные объятья, не та, кто верит хищным глазам, сухим губам, истошным обещаниям и грубым выдохам. Но тут, сидя на её коленях, почти скуля от боли собственного бессилия перед ней и её языком, не выдерживая и двух секунд прямого взгляда, слушая, запоминая, сохраняя в памяти все её слова, не верит лишь одному: тому, что “всё будет хорошо„.