Отмеченные магией

      К счастью для большинства магической Британии и не к счастью для Гарри Поттера, заключить магический брак было принято в немногочисленных чистокровных семьях. Большинство же заключало гражданский, законодательно легитимный брак, который было возможно завершить не прибегая к смерти одного из супругов. Гарри неоткуда было перенять чужой опыт или спросить совета, ведь он не знал были ли ещё волшебники столкнувшиеся с похожей ситуацией. В газетах писали о парах, что были в магическом браке и метки, которых совпали. О тех, у кого совпадения не случилось в газетах не было. Зато в газетах всё чаще стали освещаться громкие судебные процессы по разделу детей и имущества в гражданских браках. Некоторые метки принесли бедствия, кому-то просто разрушили всю жизнь.       Прошло полгода с судьбоносной ночи дня всех святых, когда каждый совершеннолетний житель Британии независимо от своего местоположения на земном шаре, по факту гражданства получил метку. Для каждого родина Мерлина и Морганы нашла партнера или нескольких партнеров. Весь мир наблюдал, как изменялась работа бюро по регистрации союзов и проведению свадебных церемоний. Работники не желавшие свидетельствовать и регистрировать однополые браки или союзы нескольких человек у многих иностранцев вызывали понимание. Вначале из-за этого создавали специальные отделы, а в последствии отдельные организации по регистрации традиционных союзов. По причине того, что каждый необычный союз был громко освещаемым событием, люди не сразу заметили, что в количественном соотношении таких союзов было немного. А значит, о вымирании магической нации, о котором разглагольствовал приверженцы традиционных ценностей, речи не шло. Ситуация в Британии подняла дискуссию в мире о легализации подобных союзов в других странах. Министерство Магии всё еще продолжало работу над адаптацией законов к новой реальности, законотворческая деятельность требовала времени. Одним из популярных мнений за рубежом было не спешить и посмотреть, что выйдет у этой маленькой страны на туманных островах. Но если позиции государств были сдержанными и отстранёнными, то простые люди совсем не стеснялись ни в выражениях, ни в действиях. Туристы видящие однополую пару с одинаковыми кольцами тыкали пальцами и громко обсуждали. Выбравшиеся за границу пары подвергались оскорблениям и отказам селить в один номер с одной кроватью. И это было самым безобидным. Такие пары также подвергались нападениям, а в лечебнице супруга отказывались признать родственником и пускать в палату, предоставлять сведенья о лечении. Министерство Британии признавало проблему, а так же своё временное бессилие, рекомендую таким парам и союзам не покидать родину. А на улицах собственных городов быть осторожнее.       Для исследователей эти полгода принесли неутешительные результаты. Избавиться от метки и остаться волшебником всё еще было невозможно. Люди от бессилия прибегали к самым разным ритуалам и заклинаниям, самые отчаянные вырезали метки со своих тел. Были и те, кто отрубал конечности. К сожалению, и это не срабатывало. Встретив того, кто носил такую же метку, как та что была удалена с тела наступал процесс магического принуждения вступления в союз. Причем для тех несчастных, что избавились от метки путём потери собственной плоти, проявления принуждения были куда более жестокими, чем для остальных. Небольшое открытие всё же удалось сделать: у тех, чей суженый стал сквибом или умер, метки на руках серели. Не было больше ни магического принуждения, никаких иррациональных желаний, страданий или проблем с управлением Магией. Этих людей стали называть «освобожденными». По всем показателям колдомедиков, они оставались полноценными взрослыми волшебниками. У этих волшебников был выбор, была свобода, о которой часть носителей меток мечтала. Однако прямая попытка навредить партнёру по союзу (еще не заключённому) приводила к магическому откату, попытка собственноручного убийства приводила к смерти обоих. В заключенном союзе партнеры не могли друг другу навредить по определению. Один криминальный случай расследованный авроратом, показал, что существовала лазейка. Волшебник воспользовался услугами расшифровки рун на метке и узнал имя волшебницы, с которой должен был по законам Магии вступить в союз. Он не встречался с ней лично, на нём не висело магическое принуждение к союзу. Он нанял другого волшебника для её убийства, после которого стал «освобожденным». Этот случай заставил британский мир встать на уши вновь. Убийства среди волшебников вне войны были редкостью, но нынешнее положение дел заставило многих обеспокоиться о собственной безопасности. Потоки объявлений о поиске человека с такой же меткой в газеты значительно снизились. Организации обещающие расшифровать руны на метке стали закрываться на следующий день после публикации подробностей расследований. Министерство еще не успело рассмотреть закон запрещающий такую деятельность, как таких организаций почти не осталось. Никто не хотел брать на себя даже косвенную ответственность за смерть другого волшебника. В итоге, министерство решило лицензировать подобную деятельность, так как возросший спрос и цены на такие услуги могли стать отличным источником дохода и для них. Списки раскрытых имен партнеров по союзу такие организации должны были предоставлять в министерство ежедневно. В случае смерти людей из этих списков, первыми подозреваемыми становились партнеры, для суда такие обстоятельства становились отягчающими. Лицензирование также не допускало на рынок различных мошенников, так как в процессе получения лицензии необходимо было доказать верность своих методов на конкретных примерах.       Не только для страны, но и для Гарри весенние месяцы оказались тяжёлыми. Продуманный и рискованный план по вызволению Люциуса из Азкабана откладывался. Оказалось, что посещение Азкабана весной, предполагало самый конец весны. Грейнджер предлагала обратиться в министерство напрямую, чтобы там сравнили колдографии их меток и на основании этого освободили бывшего Пожирателя. Поттеру эта идея не нравилась из-за того, помимо работников суда и тюремной системы в дело бы подключались бы простые сотрудники, нового департамента отвечающего за союзные метки. Необходимость появления дополнительного информированного о его личной жизни звена ему категорически претила. Чем больше человек были бы в курсе, тем с большой вероятностью, это перестало бы быть секретом. С другой стороны, он также мог бы обратиться в министерство с расшифровкой имен с его метки. Однако, пока Гермиона заканчивала школу, а Роджер дорабатывал артефакт, они не могли получить лицензию и их расшифровку бы не признали. Обращаться к кому-то на стороне было еще опаснее, чем к министерским клеркам. Так как имеющиеся пути решения проблемы его не удовлетворяли, Гарри решил остановиться на изначальном плане и просто дождаться своей возможности.       В то же время Малфой младший не хотел вступать в союз. Первые две недели он игнорировал письма Поттера. Как бы он их не прятал или заколдовывал, ничего не срабатывало. Гермиона писала, что тот просто измельчал письма Гарри даже не читая, видимо каким-то шестым чувством понимая, что они от Поттера. Подруга не раз предлагала свою помощь, но Поттер отказывался, понимая, что к ней блондин испытывает не самые тёплые чувства, и попытки передать информацию через неё, это сознательное рытьё себе могилы. Так что она могла выступать в роли его глаз, но не больше. Из её писем он узнал, что в Хогвартсе Малфой держался особняком. Возможно в Слизерине он и был с кем-то близок, но Гермионе этого не удалось узнать. Мысль послать кричалку стала посещать чаще, так как хотелось хоть какой-то реакции блондина. Вместо кричалки было решено отправить большой букет цветов с открыткой, по-идее, это должно было вывести Малфоя из себя, заставить прочитать открытку и наконец ответить.       В крайнем случае, Поттер намеревался отправить мягкие игрушки и любую мерзкую розовую дребедень какую только сможет заказать и найти почти не покидая стен академии. По мнению Поттера, в таком случае слизеринец не смог бы справиться с желанием сообщить ему, что он идиот, и пусть на почве оскорблений, но диалог бы начался. К счастью, не пришлось, Малфой унёс букет белых лилий в спальню, а в ответ на открытку написал лаконичное: «Отвали, Поттер». Этими же словами он стал отвечать на все последующие письма, в следующую неделю. Письма он всё еще не читал, просто переворачивал конверт, оставлял два слова и отправлял обратно. Именно в эту неделю с Гарри случился его первый «обморок». В середине тренировки он просто отключился, как сказал колдомедик — заснул. Проспал он до следующего утра. Пока он спал ему снился Драко, во сне было лето, и они с Драко сидели по разные стороны широкой реки, Гарри пытался докричаться до него, но тот его не слышал. В первый раз Гарри не придал этому значения, но сон навел его на мысль, что если снова прислать блондину карточку с короткой фразой, тот не сможет её игнорировать и прочтет. Не долго думая он вывел: «Ты мне снишься». Ответ от блондина пришел спустя пару дней: «Во сне со мной можешь делать, что хочешь. В жизни — оставь в покое». Малфой не давал ему никакой новой информации, упрямо стоя на одном. Следующая карточка была с вопросом, на который Гарри надеялся у Малфоя просто не хватит выдержки не отвеить: «Ты тогда не ответил, ты тоже почувствовал нечто особенное?». В этот день Гермиона написала, что получив её Малфой менял цвета словно новогодняя гирлянда: краснел, бледнел и кажеться даже светился изнутри. Малфой ответил письмом в свойственной ему манере:

      «Не ответил, потому что не мог поверить твоей тупости, Поттер. Я ведь ясно объяснил твоей подружке, что не желаю тебя видеть, и чтобы ты не совался ко мне. Тебе в академии последние мозги на тренировках отбили или что?       Почувствовал ли я нечто особенное? О да! Особенную досаду. Ты чертов эгоист. Ты думаешь раз ты был избранным и победил Тёмного Лорда, то любому будет приятно на твою рожу вблизи посмотреть? Или что, любой будет оказаться счастлив связать себя с тобой на всю жизнь? Ты хоть понимаешь, в какой союз ты меня насильно втягиваешь?       Я не какая-то девка без рода. Я не буду вешаться тебе на шею. Я не буду за тобой волочиться.»

      В письме Малфоя не было прямой фразы про то, что он не будет вступать с ним в союз, и хотя тон письма её предполагал, Гарри всё равно считал это победой. Он счел разумным, не писать больших писем, и стремился найти баланс между предложениями Малфою перестать валять дурака и вступить в союз, и вопросами к нему. Тем временем «обмороки» стали случаться чаще, Гарри просто отключался от реальности и засыпал, никто и ничто не могло его разбудить. В своих снах он видел Драко. Тот был то ближе, то дальше. И в каждом своём сне Гарри ощущал необходимость добраться до него, оказаться рядом с ним. При всём этом, со слов Гермионы, Малфой как будто не испытывал никакого магического принуждения к вступлению в союз. Он не был замечен в больничном крыле. Мадам Помфри заверила девушку, что слизеринец к ней не обращался. На занятиях он появлялся исправно, внешний вид его был здоровым. Отчего Гарри терялся в загадка, какое же принуждение постигло Малфоя, но спросить об этом в письме и навлечь на себя праведный гнев он боялся.       В начале мая всем уже стало ясно, что Поттеровское недомогание, это не результат переутомления и тренировок. И если руководство академии не могло требовать от него имен и лишь ограничилось письменным заверением, что это не он препятсвует вступлению в союз, а партнер, то Рон требовал назвать имя. Точнее имена, он знал, что Гермиона разгадала имена на метке Гарри, но ему раскрывать не стала, сказав: «Это личное дело Поттера. "       Ему снился лабиринт на подобии того, что был на 4 курсе, только вместо кубка он отчаянно пытался найти Драко. Иногда он видел его фигуру поворачивающую за угол, гнался и упирался в тупик. Лабиринт был живым и постоянно менялся, Гарри не мог стоять на месте и постоянно бежал, искал блондина. В какой-то момент он увидел спину Крама и вспышки заклинаний, испугавшись, что тот напал на дорого ему человека он послал: «Ступефай» тот упал на Землю, но перед ним никого не было. Поттер растерялся, поглядел по сторонам и внезапно очнулся в казарме. Было позднее утро выходного дня, Гарри повернул голову в сторону и увидел расплывчатую рыжеволосую фигуру друга. Ему не нужно было надевать очки, чтобы быть уверенным, в том кто это. — С пробуждением — Спасибо, Рон. Долго я спал? — В этот раз почти 12 часов. Кажется с каждым разом ты всё дольше и дольше спишь, тебе хоть что-нибудь хорошее снится? — Рон внимательно изучал профиль друга, что продолжал лежать на кровати вперивь взгляд в потолок — Мне снится партнер, до которого я должен, но никак не могу добраться — с печалью и обреченностью проговорил Гарри. — Значит всё-таки парень? У тебя в союзе все парни или ты специально решил с этого начать? — он старался как мог скрыть отвращение в своих словах, но оно всё равно было слышно. Это заставило Поттера тяжело вздохнуть, прикрыть глаза на минуту, чтобы собраться с силами. Он сел на кровать, всё еще не надевая очков он стал смотреть мутным взором туда, где были очертания лица его друга. — У меня 4 партнера, двое из них были мертвы, еще до появления меток. Одного я лично убил. Ты знаешь о ком я, хочу просто, чтобы ты помнил, не я выбрал эти имена, — он сдела паузу, шумно сглотнул и продолжил — двое живых…это Малфои. Драко и Люциус.       Повисла гробовая тишина. Уизли сидел как громом поражённый. Самое худшее, что он представлял, что его лучший друг окажется в однополом союзе и захочет найти всех четверых. Если бы Гарри променял возможность быть с его сестрой, на мужиков, то Рон бы его не понял, просто не понял, обиделся и перестал бы общаться. С «такими» он дружить не собирался. Бывших врагов на месте партнёров друга он представить не мог в самом страшном кошмаре. И еще он не мог представить, что его друг победитель Темного Лорда будет искать встречи с бывшими пожирателями, да чего уж, пожирателем, ведь только Драко был на свободе. — Скажи, что вы случайно столкнулись. Умоляю, скажи что это досадная случайность. Ты виделся с Гермионой и прежде, чем сумел среагировать, вы столкнулись. Прошу, только не говори, что ты это специально — Рон кипел от ненависти, он побагровел и тяжело дышал. — Нет, это не так. Я специально…       Он не успел закончить фразу, Уизли ударил его кулаком по лицу, после чего встал и вышел из казармы. Гарри пальцами аккуратно ощупывал место удара, ему в любом случае после пробуждения надо было показаться колдомедику. Боль в лице значительно уступала боли в сердце. Ему было очень горько и гадко на душе. Он знал, что это было неизбежным. Рано или поздно правда бы всплыла, она не могла не всплыть, он заключит союз с Драко, убедит ли он его, или магическое принуждения доведет блондина до этого. Но факт наличия и имени супруга от друга и сослуживца было бы не скрыть. Он поморщился от боли, надел очки, положил палочку в брюки, и отправился в лечебный корпус. Его осмотрели, продиагностировали, показатели записали в карту, без лишних вопросов залечили лицо, что было немного удивительно. Гарри отправился в зал для тренировок, для отработки той, что он проспал вчера вечером. В зале занимались ребята, но увидев вошедшего Поттера переглянулись и начали собираться уходить. «Значит слухи уже поползли по академии, » — с печалью подумал парень, но вместе с тем начал закипать от злости. Он провел в зале до самого вечера без обеда, вымещая злость на маникенах — разбивал их, взрывал, связывал и крошил в труху тисками. В конце дня он отправился на пробежку, изматывая себя окончательно. Перед отбоем он тенью скользнул в казарму, но не смог остаться незамеченным. — Фу! Чем это воняет? — О, это же грязная подстилка Пожирателей. Ты им плохо отсасывал, что даже они не хотят с тобой связываться? — Эта подстилка уроет тебя на дуэли, если рискнёшь — огрызнулся Гарри, собирая вещи для посещения душа. — Тц, даже не отрицаешь под кем лежишь…       Хлопнув дверцей тумбочки, он отправился в душ. Ему было противно от слов сокурсников, то что всё это время Рон сидел и молча наблюдал, делало ситуацию еще гаже. Он отчаянно тёр тело мочалкой, словно надеясь стереть эту словесную грязь с себя. Он успел различить лишь пару лёгких вспышек от заклинаний, когда он смыл мыло с лица, понял — его замуровали. Кто-то трансфигурировал бетонные блоки вдоль двери кабинки и по бокам, до самого потолка. Палочка осталась в кармане халата, на крючке на выходе из душевой. Беспалочковая магия никогда не была его коньком. Оставаться в ловушке он не собирался, но пришлось потратить немало времени, чтобы выбраться.        Он покинул душ уже после отбоя. Вернувшись к своей кровати он не обнаружил ничего, кроме жёсткого металлического каркаса. Матрас, подушку и одеяло куда-то спрятали. В казарме стояла тишина. У него почти не осталось сил и магии, он с трудом трансфигурировал каркас в небольшую кушетку и плед, а затем рухнул в бессилии.       Его разбудил грубый толчок дежурного перед общим подъемом. — Вставай, Поттер. Тебя вызывают в главный корпус к главе академии. И будь добр убери это убожество, на котором ты спал.       Он переоделся в форму. В главном корпусе секретарь сказал, что ничего не знает, и никто его никуда не вызывал. А ещё язвительно добавил, что ему лучше поспешить на построение, иначе он заработает штрафные отработки. Гарри с досадой поблагодарил секретаря и отправился на плац, но дойти не успел, по дороге его настигла внезапная отключка. Мир резко потемнел, он не заметил и не понял, что всё вокруг резко переменилось. Он просто оказался в поле высокой травы, где-то вдалеке он увидел беловолосую макушку. «Драко!» — с нежностью подумал брюнет и кинулся к нему бежать. Сколько бы он не бегал, стоило ему приблизиться, как цель исчезала. Он останавливался, осматривался вокруг и бежал в его сторону вновь. В какой-то момент он понял, что запах свежей полевой травы сменился запахом настоек и лекарств и он проснулся в лечебном корпусе. Стояла ночь, он был один. На прикроватной тумбочке лежали очки, палочка и письмо. Он надел очки, зажёг Люмос и с досадой обнаружил, что письмо было вскрыто. В этом грубом нарушении его границ не было ничего удивительного. Похоже ребята собрались его травить, и если учесть, что письмо было от Малфоя, удивительно, что они его не сожгли, или не ответили вместно него. Он развернул письмо и начал читать: Привет, Поттер       Это моё последнее письмо, не надо меня забрасывать письмами снова или посылать цветы. Мне приятно твоё внимание, но прекрати. Через месяц у меня экзамены, и у меня нет времени отвлекаться на тебя. Я пишу это так же, чтобы предупредить тебя: не вздумай что-то выдумывать. Если ты помешаешь мне сдать ЖАБА, я тебя прокляну, и плевать я хотел на магическую отдачу. Ты итак подпортил мне и себе жизнь, остановись. Тебе может быть сложно это понять, раз тебя взяли в академию авроров после войны без экзаменов, но чтобы я, как бывший Пожиратель смог стать целителем, я должен сдать экзамены на отлично. Зная тебя, я не думаю, что тебе будет достаточно, просто моей просьбы. Так что давай заключим сделку: ты оставляешь меня в покое на месяц и даешь спокойно сдать экзамены, а после сдачи в середине июня мы встретимся в Лондоне. Если согласен, то просто не отвечай на это письмо и приходи 15 июня в 12:00 Чайный пакетик Розы Ли

Драко Малфой

      Дочитав письмо, Гарри испытывал смешанные чувства. Люди издевающиеся над ним знали, где и когда он увидеться со своим потенциальным партнёром, это было опасно. И в тоже время, если он сейчас предупредит об этом Драко, то он нарушит требования, и встречи вообще не будет. Гарри, разумно заключил, что предупредит Малфоя за пару дней до встречи и перенесёт её, сейчас же он оставался без возможности общаться с ним. Ему оставалось только наблюдать глазами Гермионы, насколько это было возможно, потому что ей тоже нужно было сдавать экзамены. Мысль, что через месяц с небольшим он увидит Драко согрела Гарри, помогая забыть о произошедшем в академии. Он прижал письмо к груди, свернулся калачиком и снова заснул. Утром его разбудил дежурный колдомедик, сняв показатели и занеся их в карту, он сообщил, что после завтрака будет собрана специальная комиссия по вопросу его обучения в академии. Гарри занервничал, потому как комиссия не сулила ничего хорошего. У него были отличные учебные показатели, несмотря на то, что всю весну он вынужденно пропадал. Комиссия состояла из главного медика академии, главы академии и координатора его учебной подгруппы. Трое мужчин сидели за длинным столом и внимательно смотрели на стоящего перед ним Поттера. Глава академии начал свою речь громким басом. — Ваши заслуги перед магической Британией неоценимы мистер Поттер, ваши успехи в учёбе не оспоримы, однако состояние Вашего здоровья и…- он слегка замялся — и личные взаимоотношения с сокрусниками на данный момент вынуждают нас принять решение о Вашем отстронении. Мы не можем позволить Вам продолжать тренировки, когда Вы в любой момент можете отключиться и уснуть. По этой же причине мы не можем принять у вас экзамены. Разрешите Вашу проблему с Малфоями и сможете вернуться в академию сдать экзамены. Пришлите сову мне лично, когда ситуация разрешиться и мы соберём индивидуальную экзаменационную комиссию для Вас. В данный момент, целитель рекомендует Вам не оставаться одному, возможно нанять кого-то кто сможет присматривать за Вами в случаях вашей внезапной неспособности о себе позаботиться. Соответствующий приказ уже подписан, это решение не обсуждается. Соберите вещи и покиньте академию до обеда. Вам всё понятно? — Да — глухо ответил Гарри. Он стоял потерянным, в растрепанных чувствах. В голове всплыли строки письма Малфоя: «Ты итак подпортил мне и себе жизнь…» Он и правда сам подпортил себе жизнь. Развернувшись на ватных ногах он отправился к двери, продолжая невеселые размышления: «Если бы я не отправился на встречу с Малфоем не доучившись в академии, меня бы сейчас не отчислили. У нас ведь вся жизнь впереди, зря я так поспешил, я ведь мог в любой момент после окончания учёбы подойти к нему. С другой стороны, после учёбы он мог стать неуловимой мишенью. В любом случае теперь буду заперт у себя на Гриммо как в тюрьме. Стоп! Люциус!» Он резко остановился и повернулся к собравшимся. — Сэр, Вы сказали, когда разберусь с Малфоями. Академии и министерству известно, что Люциус Малфой один из моих партнеров? — Известно, как и то, что он осужден пожизненно, и что он уже состояит в магическом браке. Регистрацию второго брака для этого волшебника министерство не одобряет.