Побочный эффект

Остаток дня Драко провел в лаборатории, где вместе с Гермионой и остальными лаборантами под чутким руководством Панси крошил ингредиенты для будущего противоядия. Иногда он отрывался от разделочной дощечки, чтобы посмотреть на сосредоточенную Гермиону, которая даже в лабораторном халате, шапочке и маске оставалась узнаваемой и, пожалуй, самой прекрасной из всех. Собранная и спокойная, она уверенными и четкими движениями шинковала корень кусачей капусты и, судя по взгляду Панси, делала это просто идеально. Иногда, увлеченный растиранием жал веретенницы в ступке, Драко чувствовал, как кожа под медицинским халатом вспыхивает огнем, поднимал голову и ловил на себе ее взгляд. Тогда жала в ступке превращались в тончайшую пыль. Панси, глядевшая на них то сквозь пробирку с лунной росой, то сквозь бутылки и пузырьки с жидкими ингредиентами, усмехалась. — Даже жаль, что ты у нас теперь Генеральный Директор, — бросила Панси, когда все лаборанты разошлись, и Драко с Гермионой засобирались домой. — Такого рукастого лаборанта еще нужно поискать. Гермиона только улыбнулась и пожала плечами в ответ. — Ладно, нам еще нужно перевезти из отеля вещи и заглянуть в магазин. Мяса и овощей в доме хватает, а вот йогурты… Я их случайно взял, не думал, что Ариадне они нравятся. Панси махнула рукой, и Драко вышел из лаборатории. Гермиона шла за ним, на ходу перевязывая пучок из волос. В конце концов, они остановились в конце коридора, Драко протянул ей руку, а во второй крепко сжал палочку. Сконцентрировавшись на номере отеля, он аппарировал. — И все же, ты мог бы просто спросить, что нравится Ариадне, — произнесла Гермиона, когда они появились посреди номера. — Я спрашивал, но, наверное, это имело бы куда больше смысла, если бы Ари отвечала на мои вопросы. С того момента, как я встретил ее в аэропорту, в мой адрес прозвучало едва ли более десяти слов. — Не преувеличивай, — Гермиона покачала головой и вытащила из-под кровати свой чемодан. — Ты видела ее за завтраком. Даже Грег, и тот достоин большего, чем я. Гермиона нахмурилась и стала складывать в чемодан те вещи, которые успела достать. Драко же обессиленно опустился на краешек кровати и наблюдал за сборами, думая о том, что именно знает Ариадна о разрыве родителей. Что ей рассказала Гермиона? Почему вообще она убежала от него, не объяснив ничего, не попрощавшись, не оставив записки? Тринадцать лет Драко пытался ответить самому себе на самый главный вопрос: «Что я сделал не так?» — и сейчас, когда он был в шаге от ответа, вдруг испугался. За все эти годы Драко старался не оставаться в одиночестве. В его доме всегда были гости, или сам он ходил к кому-то. Но все же, в редкие вечера одиночества, он снова и снова возвращался мыслями в те времена, когда Гермиона была рядом, и беспощадно препарировал самого себя. Драко пытался вспомнить каждое свое слово, каждый взгляд, каждый жест, бесконечно воспроизводил в памяти отдельные диалоги и даже целые дни в попытках понять, где и в чем он оступился. Что могло заставить Гермиону, проповедовавшую открытость в отношениях, проговаривание проблем и обсуждение даже мельчайших деталей, вдруг сорваться прочь, даже не попытавшись прояснить ситуацию? Тащиться с чемоданом в магазин было бы крайне неудобно, и Драко даже подумал о том, чтобы сначала забросить вещи домой, но Гермиона вдруг взмахнула палочкой, заставляя его уменьшиться, и убрала в карман. Драко не удержался и тяжело вздохнул. — Что-то не так? — Гермиона повернула голову и с тревогой посмотрела на него. — Удивляюсь, как закостенел мой мозг, — с трудом выдавил Драко. — Подумать только, я рассуждал, как неудобно нам будет таскаться с твоим чемоданом по магазину. Гермиона рассмеялась, но умолкла, заметив напряженное выражение лица Драко. — С кем не бывает, — она подошла и посмотрела ему в глаза. — На тебя слишком много всего свалилось в последнее время. Неудивительно, что ты во всем видишь трудности. Тебе нужно расслабиться. Драко хотел сказать, что прошлой ночью он знатно расслабился, и не против повторения, но все же решил промолчать. Если память ему не изменяла — хоть она в последнее время и подводила — Гермиона не слишком любила обсуждать постельные дела. — Да, наверное, ты права, — произнес Драко. Будь перед ним любая из предыдущих пассий, он бы наверняка затребовал массаж и множество других расслабляющих практик, но с Гермионой он не мог себе позволить таких бесед. В конце концов, он слишком долго ждал ее возвращения, надеялся хотя бы на общение, чтобы в один миг нарушить шаткое перемирие глупой и неуместной пошлой шуточкой. — Если ты готова, мы можем аппарировать к магазину, — Драко поднялся на ноги и протянул ей руку. Гермиона кивнула и вложила пальцы в его ладонь. По магазину они прошли довольно быстро, задержавшись только у стойки с йогуртами. Драко, воодушевленный намечающимся воссоединением семьи, решил взять по два йогурта каждого вкуса, и не реагировал на Гермиону, которая отговаривала его от этого. — Куда столько-то? — Для Ариадны, — отрезал Драко и уже не слушал доводов о том, что тринадцатилетний ребенок физически не способен съесть столько йогурта. И даже ворчание Гермионы о том, что он сошел с ума, воспринималось как высшая награда. Эти беззлобные, полушутливые упреки Драко находил в некотором роде милыми, и они были точно лучше, чем молчание и неизвестность. — Мама! — раздался радостный вопль Ариадны, как только они аппарировали в гостиную, а через полминуты перед ними предстала и сама Ари, растрепанная и раскрасневшаяся. За ней брел Гойл, тоже помятый и по неизвестным причинам с синяком на локте. — Что тут было? — спросила Гермиона, строго нахмурившись. — Я показывала Грегу приемы из борьбы сумо! А он никак не желает учиться, и говорит, что лучше один раз хватить соперника парализующими чарами, чем пытаться опрокинуть. Драко рассмеялся. — Да, Грег больше по боевой магии, — кивнул он. Ариадна смерила его недовольным взглядом и повернулась к матери. — Мам, а можно сегодня ты приготовишь ужин? Гермиона посмотрела на Драко поверх ее головы и вдруг покачала головой. — Ари, я совершенно не ориентируюсь на этой кухне. Если я начну готовить, ужинать мы сядем к полуночи. А у нас сегодня был тяжелый день. Ари нахмурилась. — Ну и ладно. Попробуешь его тушеные овощи, поймешь, о чем я. — Да что не так-то с овощами? — не понял Драко. — Драко, иди на кухню, пожалуйста. Мы догоним. Мне надо кое-что объяснить Ариадне. Судя по тону, ничего хорошего этот разговор не предвещал, а потому Драко подхватил пакет с йогуртами и быстро вышел. Грег поспешил за ним. — Кстати, Грег. Ты давно не отдыхал. Думаю, нам ничего не угрожает, так что я рискну отпустить тебя домой. Отдохни, поешь нормально, выспись. — Да, босс, — Грег хмыкнул. — Кстати, — Драко нужно было непредвзятое мнение. — А что с овощами-то не так? — Ты. Их готовил ты, — простодушно ответил Гойл. — А она тебя не любит и боится. Драко тяжело вздохнул. Похоже, Гермиона и впрямь чем-то запугала Ариадну. И, если сейчас они смогут помириться, он не мог представить, как с этим справится Ари. Гойл аппарировал с громким хлопком, оставив Драко один на один с метаниями. Гермиона и Ариадна вошли на кухню, когда Драко уже почти справился с овощами. Ари все так же молча уселась за стол, насупилась и уставилась в одну точку перед собой. Гермиона же встала возле Драко и заглянула в глубокую сковородку с овощами, затем принюхалась и удивленно улыбнулась. — Где-то есть еще мясо. — Да, разогревается в духовке. Вчера слишком много сделал. Нет, если ты против, я могу запечь свежее, правда, придется подождать. — Я же говорю, что он подозрительный, — проворчала Ари. — Он хочет усыпить твою бдительность. — Ариадна! — цыкнула на нее Гермиона и повернулась к Драко. — Все нормально. Я не против вчерашнего мяса. Правда, это совершенно неважно, вчерашнее оно, свежее или простояло в холодильнике три дня. Знаешь, поездка в Африку изменила мое отношение к таким вещам, хотя я и раньше не была особо притязательна. Драко кивнул, не подавая вида, будто слова Ари его задели. Да, он хотел показать себя идеальным, чтобы они обе поняли, что он не монстр, не опасное чудовище, что Гермиона — что бы она себе ни надумала тринадцать лет назад — совершила ошибку, уйдя от него. И конечно же он готов был просить о возвращении. Наконец, Драко справился с овощами, разложил ужин по тарелкам и уселся за стол. Он внимательно — пожалуй, даже пристально — смотрел, как Гермиона пробует овощи, отрезает кусочек мяса. Раз уж Ариадна находила всю его стряпню неудобоваримой только лишь потому, что готовил он, то вердикт Гермионы был невероятно важен. — Все в порядке, — она улыбнулась и кивнула. Только после этого Драко смог расслабиться и тоже принялся за ужин. Ариадна с самым недовольным видом ковырялась в тарелке. — Ари, — Гермиона строго посмотрела на нее. Под строгим взглядом Ариадна немного поежилась и быстро доела. Тихо клацнул чайник, и Драко занялся приготовлением чая. Уже разливая заварку по чашкам, он подумал, что совершенно не поинтересовался, хотят ли они непременно черный чай, возможно Ариадна любила больше зеленый или вообще фруктовый. — У меня только черный, — извиняющимся тоном произнес Драко, выставляя чашки на стол. — Если нужно докупить зеленого или фруктового… Гермиона задумчиво посмотрела на него. — Знаешь, а ведь мы могли бы неплохо жить вместе, — она отхлебнула из своей чашки и неожиданно улыбнулась Драко. Тот вернул ей улыбку и посмотрел на Ариадну, которая с совершенно отсутствующим видом пила чай. — Если бы маме не пришлось бежать и прятаться, — проронила она, особо ни к кому не обращаясь. — Ничего не объяснив, — напомнил Драко. — В один день я просто пришел и обнаружил пустой дом. Ни вещей, ни записки. — И ты не пытался нас искать, — отрезала Ариадна. — Если хочешь — можешь спросить у Гойла, — парировал Драко. — Вся служба обеспечения безопасности месяц простояла на ушах, но твоя мама хорошо умеет прятаться. Когда-то они провели чуть менее года, скрываясь от Волдеморта по лесам, так что обвести вокруг пальца меня ей не составило особого труда. Но я не терял надежды. — Какой еще надежды? — фыркнула Ариадна. Гермиона молчала и сосредоточенно помешивала чай. — Ладно. — Драко поднялся с места и подал ей руку. — Я хочу кое-что показать вам. Пойдемте. Гермиона недоверчиво покосилась на него, но все же вложила пальцы в его ладонь. Драко повел ее к лестнице, не прерывая своего рассказа. — Твоя мама уже носила тебя, Ариадна, я хотел дать тебе все, что только смогу. Пока твоя мама занималась осмотрами — и маггловскими, и магическими — я готовил ей сюрприз. Вам двоим. Он остановился у двери одной из комнат.  — Каждый вечер я проводил тут по несколько часов, потому что хотел быть хорошим отцом. Хотел дать юному Малфою то, чего он заслуживает по праву рождения. Дверь распахнулась. Их взорам предстала детская, обставленная с особым вкусом, и, пожалуй, в ней можно было найти все: кроватка, мобиль, развивающие коврики и игрушки всех цветов и размеров, пеленальный столик. Эта комната была мемориалом несбывшемуся счастью, который Драко ревностно оберегал от чужих глаз. Ни одна его женщина, сколько бы она ни провела в доме, не имела доступа сюда. — Он не врет, — выдохнула Ариадна. Гермиона и сама видела это. Хоть комната и была нетронутой, обставлена она была достаточно давно. Бесспорно, пыли и паутины не было, здесь явно убирали, но сам дух чего-то давно прошедшего витал в комнате. — Да, — Драко уловил мысли Гермионы. — Каждую субботу я убираю здесь. Иногда поднимаюсь в эту комнату и думаю, как это могло бы быть. — Не понимаю, — пробормотала Гермиона. — Ничего не понимаю. — Я тоже. Тринадцать лет я спрашивал себя, за что ты так меня наказала. Почему поступила со мной так. Ариадна снова нахмурилась, глядя на Драко. — Ты прикидываешься! — она неожиданно больно ударила его в плечо. — Ты все прекрасно знаешь! Гермиона схватила Ари за руку и отдернула. Она тяжело дышала, часто моргала и переводила взгляд с Драко на комнату и обратно. — Гермиона? — он встревожился. — Гермиона, ты можешь объяснить, что произошло? Ариадна смотрела на него как волчонок. Драко перевел взгляд на нее и решил, что будет лучше, если он начнет этот разговор. — В последний раз мы с твоей мамой были в Министерстве на Рождественском приеме. Она тогда была на пятом месяце. В какой-то миг она отошла с кем-то поболтать, и больше я ее не видел. Я сбился с ног, оббежал все Министерство. Уизли сказал, что видел, как она уходит домой. Я, конечно же, подумал что ей стало дурно. Наверное, не стоит об этом говорить сейчас, но твою маму частенько тошнило во время беременности. Я думал, что ей настолько внезапно стало дурно, что она не смогла найти меня, и поспешил домой. И обнаружил, что ни ее, ни ее вещей дома нет. Я вызвал Грега, он поднял на уши всю службу безопасности корпорации, но безрезультатно. Только через месяц я получил письмо от адвоката твоей мамы, что я не имею права приближаться к ней и не должен пытаться выйти на связь. Конечно, я не переставал искать. Точнее, Грег. Он успел разузнать, что ты родилась, что тебя назвали Ариадной, а потом пришло второе письмо с запретом нанимать людей для розыска вас двоих. А потом в корпорации случился кризис и… Я не смирился. И никогда не смирюсь. Он перевел взгляд на детскую. — То есть, ты не хотел избавиться от Ариадны? — Гермиона непонимающе смотрела на обстановку детской. — Да с чего ты вообще взяла, что я этого хотел? — Я слышала твой разговор на том приеме. Как ты рассказывал, что нерожденный плод полукровки может содержать необходимые для твоих исследований элементы. Что ты придумал, как накачать меня снотворным зельем, извлечь из меня плод, а мне стереть память. Конечно, я сбежала, как только услышала это! Драко замотал головой. — Никогда в жизни я и помыслить о таком не мог! — Но ты так уверенно об этом говорил, даже хвалился, что все идет, как надо, что я ничего не подозреваю. Блейз еще похвалил тебя, сказал, что такое зелье произведет фурор на рынке. — Стоп! — воскликнул Драко. — Стоп, милая, остановись. Какой Блейз? — Не прикидывайся идиотом! Блейз Забини, твой финансовый директор, которому ты рассказывал это в одном из коридоров Министерства! Гермиона крепче прижала к себе Ариадну. Драко помрачнел. — Рождество две тысячи пятого, — тихо произнес он. — Блейза не было на том приеме. Блейза не было в стране. Вместо того, чтобы праздновать Рождество, в две тысячи пятом Блейз за два дня до праздников умчался в Италию, на похороны шестого отчима. Я физически не мог разговаривать с Блейзом в тот день, Гермиона. Повисла тишина, а потом Ари вдруг оттолкнула Гермиону и с топотом умчалась прочь. Хлопнула дверь гостевой комнаты. — Ариадна! — воскликнула Гермиона. — Ари! — Драко бросился по коридору к двери, из-за которой доносились рыдания. — Ариадна, я войду? — Гермиона постучала в двери. — Ари? Дверь открылась. Ари сидела на кровати, уткнувшись лицом в свою подушку-кошку, и рыдала. — Что такое, милая? Что случилось? — Я боюсь за тебя, — выдавила Ари. — Мама, тебя прокляли. Тебя правда прокляли, профессор Итокори говорил о таких проклятиях. И это был не он, наверняка был не он. Она указывала пальцем на Драко, и тот понял, даже почувствовал, что ему негласно разрешили подойти. — Конечно, не я. Я ждал тебя так же сильно, как и твоя мама. Хотел дать тебе лучшее из того, что мог. И все эти тринадцать лет я хотел только увидеть вас обеих. Узнать, как ты выглядишь, поговорить с тобой, поговорить с твоей мамой. Я перебрал в голове все наши с ней разговоры, пытаясь понять, что могло оскорбить ее настолько сильно. Я даже думал, что схожу с ума, что выдумал и нашу с ней любовь, и тебя. — А оказалось, что с ума сошла я, — прошептала Гермиона и прижала руки ко рту. По ее щекам стекали слезы. — Мама, не плачь, пожалуйста! — взвизгнула Ари, отбросила подушку и прижалась к Гермионе. Драко поднял подушку с пола, положил ее в угол и присел около Гермионы с Ариадной. — Вы разрешите вас обнять? Ни слова не говоря, они обняли его, чем окончательно выбили из колеи. — Все будет хорошо, клянусь вам, все будет хорошо, — произнес он прижимая к себе жену и дочь. — Я завтра же подниму весь лабораторный корпус, и они не уйдут домой, пока не скажут, что с тобой, Гермиона. — Я сломала нам троим судьбы, — прошептала она. — Украла у тебя тринадцать лет счастливой жизни, украла их у себя. Я рассказывала Ариадне то, что считала правдой, и фактически украла у нее детство, заставив прятаться и скрываться. — Не ты, а тот, кто тебя проклял, — успокаивающе произнес Драко. — Я узнаю, кто это был, я найду его. И лучше бы ему к тому времени уже быть мертвым. Ариадна отстранилась и посмотрела на него с испугом. — Это отец так шутит, — попробовала успокоить ее Гермиона. — Нет. За вас двоих я порву его голыми руками. Ариадна всхлипнула, но все же снова прижалась к нему.