1/9 жизни Куроды Юкинари

Тренировочный лагерь Курода находит без труда: на первом году старшей школы он втайне от команды проводил в этом спортивном комплексе каждые выходные. Наматывал круг за кругом с незнакомыми велосипедистами, валился с ног, обливался водой — и всё, чтобы победить Аракиту. Пожалуй, Курода и сейчас с содроганием вспомнит все ямки на этой трассе, все повороты и подъёмы, которые так упорно преодолевал. Как-то раз он привёл сюда Ашикибу, сказав, что тут можно выиграть мягкого мишку, если проехать весь километраж за десять минут. Ашикиба тогда чуть не расшибся, попытавшись уложиться в это время — с непривычки тщетно, конечно, — а потом долго и смешно обижался. Яркое ощущение прошлого окутывает Куроду настолько, что он чуть не забывает о своей первоначальной цели, и хорошо, что ему не позволяют выйти на трассу. — Прости, парень, — жмут плечами охранники, остановив его у входа. — Тут сейчас тренируется команда, которая будет участвовать на межшкольных от Чибы. Они специально попросили никого не пускать, забронировали всё заранее, так что... Приходи через пару дней. Вроде они уже закончат. — Ой-ой, как же жаль, — вздыхает глубоко Курода, с сожалением посмотрев на свой велосипед — специально взятый в клубе старенький шоссейник. По слухам, Шинкай-старший однажды врезался на нём в стену, зажевавшись батончиком. Правды, естественно, никто так и не узнал, но такая легендарная репутация у шоссейника уже не первый год. — Можно тогда хотя бы посмотреть, как они катаются? Ни разу не видел профессиональные тренировки, а мне так интересно… — Ну, — те переглядываются, и Курода сжимает потёртое седло ладонью, смотрит так умоляюще, как только умеет. — Ты главное их не отвлекай, ладно? А так смотри сколько хочешь, хотя вряд ли это настолько увлекательно... — Очень, на самом деле. Я дико люблю велоспорт, — улыбается им широко — и облегчённо — Курода. — Спасибо огромное. — Странные вы всё-таки ребята, велосипедисты, — хмыкают охранники и возвращаются к насиженным креслам. Возражать им не хочется. Оставив шоссейник на стоянке, Курода нетерпеливо поднимается на обзорную площадку. С неё открывается замечательный вид: безоблачное просторное небо, густой лес и кустарники на обочине, извилистая длинная дорога с удачным ракурсом для наблюдений. Курода любуется несколько секунд, дыша свежим воздухом, вспоминая, сколько километров оставил тут позади, а потом собирается с мыслями и пристально вглядывается в зону отдыха. Ребят из Сохоку там сейчас всего двое. Имаизуми и Аояги, если Курода не ошибается и правильно помнит их описания. Они о чём-то разговаривают, пьют воду, потом садятся на велосипеды и уезжают вдаль по трассе, соблюдая дистанцию. Аояги Куроду не заинтересовывает — техника хороша, но стандартна, верится, что он побеждал несколько раз в региональных соревнованиях, но на межшкольных, если в запасе нет сюрпризов, его шансы ничтожно малы. Не хватит ни опыта, ни скорости, ни какой-либо индивидуальности, которая может устрашить соперников. Имаизуми по сравнению с ним в разы лучше — Курода не удивится, если после школы он подастся в профессиональный велоспорт. Движения у него ещё с прошлого года выверенные, ни одного лишнего, он сам по себе слаженная быстрая машина. В случае гонки с ним Ашикибе придётся нелегко, но думать об этом Курода будет позже, когда повезёт его к финишной прямой. Он наблюдает дальше. Очередной круг заканчивают спринтер Наруко и, скорее всего, тот универсал-первогодка Кабураги. Оба шумные, переругиваются о чём-то, не останавливаются на перерыв, впрочем, Курода успевает проанализировать их и так. И если Кабураги — очевидный птенец и новичок, который пока будет танцевать на педалях без тормозов, то в Наруко читается некая концентрация. А ещё — что-то странное. Он наклоняется к рулю не совсем так, как подобает спринтеру, он явно сдерживается, чтобы не выпендриваться перед кохаем и не гнать со всей силы. Похожим стилем перед ним ехал Имаизуми, но Имаизуми — универсал… Курода улыбается, придя к логичному выводу, что Наруко экспериментирует. Опрометчиво, конечно, делать это всего за месяц до межшкольных, но кто Курода, чтобы осуждать? Тем более, вспоминает он текущий состав из папки Изумиды, ещё один ас Сохоку не помешает, так что решение теоретически хорошее. Провальное оно или нет — вопрос совершенно другой, однако прикинуть, получится ли всё у Наруко, Курода не успевает. Он видит Тешиму. В том, что это Тешима, сомневаться не приходится — он оставляет велосипед у стойки и первым делом идёт к ноутбуку на столе, снимая шлем. Походка уверенная и одновременно расслабленная, кудри мягко падают на плечи и слегка пружинят. У ноутбука Тешима переговаривается о чём-то с сидящим там же тренером — иностранец Пьер, вроде бы так, — и принимается щелкать по клавишам, периодически беря паузу для внесения записей в блокнот. Видимо, анализирует команду, как это сейчас делает Курода. Методично, скрупулёзно. Максимально бесстрастно. Тешима, насколько понял Курода из доклада скаутов, скорее стратег, чем спортсмен. Он нигде раньше не побеждал, никак не выделялся, зато, неожиданно вспоминаются слова Ашикибы, хорошо пел. — Чёрт бы тебя побрал, Такуто. Не сбивай меня с мысли, — ворчит под нос Курода, прогоняя из головы его мирную улыбку и рассказы о детстве. Тешима садиться обратно на велосипед не торопится. Мимо него проезжает какой-то незнакомый рослый парень в очках, и Курода подмечает, что у того явно есть потенциал. Он крупный, собранный, целеустремлённый. Может, второгодка, а следовательно, будет заботой уже следующего капитана Хаконе, как знать. Манами там или Добаши — Курода, по правде говоря, обоих капитанами не видит. Манами кажется ему ветреным и инфантильным. Добаши — в основном нестабильным, и это если постараться забыть о проблеме с агрессией. Первый наверняка забудет прийти на тренировку и утвердить состав, проспит начало межшкольных; второй — пустит всё на самотёк и распустит руки, когда не нужно, а ещё растеряется в непредвиденной ситуации. Вероятно, задумывается Курода, до третьего года они и исправятся, возьмут себя в руки, но лучше бы, по его мнению, капитаном стал кто-то другой. Например, тот же Юто. В нём уже сейчас просматриваются качества, которыми обладал его старший брат — недюжинное спокойствие, наблюдательность, умение взглянуть на ситуацию со стороны и развеять атмосферу всего одной меткой фразой. В сочетании с лёгкой безразличностью к старшим, подростковым максимализмом и саркастичностью из него, по мнению Куроды, вполне может получиться отличный лидер и капитан, хотя казалось бы. Жалко, конечно, что до капитанства ему ещё два года, и Куроде в любом случае не застать его взросление. Он ставит мысленную метку обсудить это с Изумидой и тут вдруг замечает, что за всеми его нечаянными размышлениями Тешима куда-то пропал. Его велосипед на месте, ноутбук тоже... — Привет! … а кудрявая башка — здесь. Курода оборачивается, опирается спиной об ограждение и доброжелательно улыбается. Тешима стоит от него на достаточном расстоянии, чтобы не нарушать личное пространство, и Курода испытывает лёгкую симпатию. Буквально на несколько секунд, потому что затем она сменяется неясным раздражением. — Привет. — Наш тренер заметил, что ты наблюдаешь за нами, и я решил подойти, — светло улыбается Тешима. Он почти одного с ним роста и веса, однако мышечной массы у него явно гораздо меньше, чем у Куроды. Последнего это воодушевляет. — Меня зовут Тешима Джунта. Я капитан команды Сохоку, которая тут тренируется последние три дня. — Рад познакомиться, — прохладно отвечает Курода и решает не юлить. — Меня зовут Курода Юкинари. Я вице-капитан нынешнего состава академии Хаконе. В принципе, как раз из-за твоей команды я и приехал. На лице Тешимы, к удовольствию Куроды, мелькает растерянность. Хорошо ещё, что не испуг, иначе разговаривать с ним дальше Курода бы вообще не стал. — Можешь не волноваться, — продолжает он спокойно, — я не собираюсь устраивать дебош, чтобы как-то вывести твоих ребят из строя. В Хаконе приветствуют только честный, справедливый спорт. Мы уважаем своих противников и никогда не причиним им вреда ни в обычной жизни, ни на трассе. По крайней мере, специально. — Зато узнаете всю подноготную, да? — голос Тешимы ничуть не меняется, звучит так же ровно. В какой-то степени это достойно уважения, ну или Курода так отчаянно пытается понять, что же делает его капитаном. — Наглое шпионство тоже стало честным занятием? — Я бы предпочёл назвать это разведкой, не так подло звучит, — усмехается Курода, сунув руки в задние карманы джинсов. — И брось, неужели ты сам не навёл о нас справки? Не посоветовался с бывшими семпаями? Не провёл кучу времени за архивами? Да ты уже знаешь нас как облупленных, Тешима Джунта. Просто на той моей фотографии, которую ты видел, я ещё не отрастил чёлку, поэтому-то ты меня не узнал. — Возможно, да, — нехотя жмёт плечами Тешима. — Возможно, нет. Тебе теперь в любом случае надо будет уйти, Курода-кун… Я не разрешу тебе дальше наблюдать за нами как ни в чём не бывало. — Ничего страшного, я уже и так узнал всё, что нужно. Спасибо, — Курода оглядывается за плечо. В зоне отдыха сейчас тот маленький гений-второгодка, Онода Сакамичи. Печально, очень печально, что посмотреть на его сумасшедший каденс вблизи не получилось, но да ладно, не велика потеря. — Хочешь пару советов, Тешима-кун? — Спасибо, но нет. — И хорошо, потому что я изначально не собирался их давать, — Курода пристально смотрит на него. Лицо у Тешимы красивое, взгляд ясный, прямой и решительный. Такой не встречается у кого попало, и теперь отчасти понятно, почему он капитан. Курода правильно сделал, что не поторопился его недооценивать. — Учти, что моя команда в этом году тоже серьёзно настроена на победу. Мы постараемся не оставить вам даже шанса подняться на первое место. — Как и ожидалось от академии Хаконе, — неожиданно говорит Тешима с улыбкой, словно Курода ему не пригрозил только что, а предложил подружиться и сходить в караоке. — С нетерпением будем ждать встречи с тобой, Курода-кун. Ты же тоже горняк? — Увы, но нет, у тебя неправильная информация, — качает головой Курода и прикусывает язык. Отстранившись от ограждения, он идёт мимо Тешимы, ощутив, как тот на мгновение напрягся, и это забавно. Курода улыбается. — Мне передать привет от тебя Такуто? — Таку… Ашикибе Такуто? — Тешима, потеряв былую невозмутимость, оборачивается к нему. — Ты его знаешь? Он всё-таки будет участвовать в межшкольных? — Да уж, у тебя совсем с разведкой беда, Тешима-кун, — осуждающе отвечает Курода. — Я не собираюсь тебе с ней помогать, просто спросил, передать ему привет или нет. В конце концов, если мне не изменяет память, вы раньше дружили. — Да, дружили… И передай ему привет, конечно, спасибо, — Тешима определённо выбит из колеи, и Куроде это не нравится. Крайне не нравится. — Я буду очень рад с ним увидеться, хотя мы… Довольно давно нормально не общались. Не знаю, захочет ли он со мной теперь поговорить. Курода медлит, глядя на него, а потом трёт лоб большим пальцем. — Если тебе станет легче, то он о тебе как минимум иногда вспоминает. — Правда? — спрашивает Тешима с поразительно такой же интонацией, как Ашикиба, и Курода жалеет, что вообще открыл рот. — Мне теперь действительно стало легче после того, как ты это сказал. Мы с Шикибой как-то не очень хорошо расстались, и я потом долго переживал, появились ли у него новые друзья… Я так рад, что ты с ним общаешься, Курода-кун. Честное слово. Тешима смотрит на него уже открыто и доброжелательно, а Курода не знает, что из услышанного злит его больше. Тот факт, что он зовёт Ашикибу «Шикибой». Тот факт, что они не очень хорошо расстались. Тот факт, что Тешима за него переживал и при этом ничего, абсолютно ничего не делал. — Раз ты так о нём пёкся, надо было взять и позвонить, — бросает ему Курода, не сдержавшись, и идёт к лестнице. — Не очень хороший ты ему значит был друг, Тешима-кун. — Погоди, я же… — До встречи на гонке, — поднимает ладонь Курода, не обернувшись, и слава богу, что Тешима больше ничего не говорит.

***

— Ну и? Как тебе новая команда Сохоку, Юки? Изумида на треке уже один — подвешивает велосипед на стойку, заботливо протирает влажной тряпочкой руль. Курода подозревает, что он задержался тут только ради него, тогда как остальные уже давно разбежались, и это как-то приятно. Даёт понять, что Изумида — не только хороший друг, но и наверняка ответственный капитан, желающий убедиться в удачном возвращении своего заместителя. — Да так себе, — Курода катит старенький шоссейник к небольшому ремонтному углу с ящиком инструментов, столом и стулом. — Трио второгодок не в счёт, они и в том году показали себя многообещающе, а вот другие под большим вопросом. Во всяком случае, меня никто из новичков не впечатлил. — Даже их капитан? — выгибает бровь Изумида, направляясь к нему. — Как он выглядит? — Запредельно обычно. Ни мышц, ни бакенбард, ни крутых очков, — поставив шоссейник на подставку, Курода приседает перед ним, придирчиво всё осматривает. — Если бы ты увидел его в команде, ты бы и не понял, что он капитан. — Может, он из тех капитанов, которые являются тайным оружием команды? Или он капитан только формально, а делами на самом деле заведует кто-то другой? А может… — Тоичиро, ты теорий заговора начитался, нет? — Курода берёт со стола маслёнку и начинает смазывать цепь, не забыв сперва протереть её от пыли. — Сохоку в этом году тупо не повезло. У них ушли сильные третьегодки, и на межшкольных они так легко теперь не победят. Может, этот Тешима и проявит чудеса смекалки, но это такое… один процент из ста. — Что весьма хорошо для нас, — улыбается Изумида, опершись бёдрами о стол. — Скрипит, да? — Да, она ещё на пути туда начала, — Курода проверяёт звёзды, и те, к его радости, в отличном состоянии. — Ты видел, кстати, что я оставил тебе каталог велозапчастей в шкафчике? Такуто раму новую хочет для своего шоссейника, и я подумал, что ему правда не помешает… — Видел, да. И закладку твою на той раме тоже видел, хороший выбор. Отдал тренеру, посмотрит, что сделать можно, но бюджет у нас не резиновый после прошлогоднего проигрыша… Так что я бы не сильно рассчитывал, если честно. Цена там ого-го какая. — Знаю... Спасибо и на том, Тоичиро, — Курода улыбается. — А, и ещё про Сохоку. Их прежний спринтер, похоже, теперь универсал. Или пытается им быть, не знаю, но надо быть начеку. — О? Какой из них? — Мелкий такой, громкий… Наруко, — вспоминает Курода. — Не ожидал от него подобного перехода, так что за ним надо следить. — Рыжий Наруко? Хм… Хорошая работа, Юки, возьму всё на заметку, — Изумида протягивает ему упаковку салфеток. Курода вытаскивает оттуда одну и вытирает испачканные в масле пальцы. — А какой у тебя финальный вердикт? Они по-прежнему наши главные соперники? Курода тщательно обдумывает вопрос, пока катит шоссейник на место — в отдельную зону с клубными велосипедами, которые или остались от бывших участников, или были подарены спонсорами, или вовсе собраны из разных запчастей. Оставив шоссейник и погладив напоследок его руль, Курода возвращается к Изумиде и жмёт плечами. — У Сохоку нет шансов, если не случится чудо… А чудеса у них, к сожалению, случаются. Ты сам в том году видел. Расслабляться нельзя. — Онода-кун, — вздыхает Изумида. — В таком случае, нам надо тренироваться, тренироваться и ещё раз тренироваться. Остался всего месяц, и хотя кажется, что это так много… — … это на самом деле чертовски мало, — Курода хлопает Изумиду по лопаткам. — Мы справимся, Тоичиро. Будь уверен. — Да я-то буду, а вот остальные? — Изумида недовольно хмурится. — Манами постоянно пропускает, Добаши я с трудом держу в состоянии покоя, Юто иногда просто ведёт себя… странно… — Пубертат ещё не ударил по нему как следует, не парься. Кстати, я как раз хотел поговорить с тобой о Юто… но, пожалуй, в следующий раз, — решает смилостивиться Курода, заметив, как Изумида устало трёт глаза. — Иди-ка отдыхай. Ты заслужил. — Это мы тебя не заслужили, Юки! — шмыгает носом растрогавшийся Изумида, на что Курода из здравого смысла предпочитает не отвечать. — Если бы не ты… — Да-да, если бы не я. Иди давай, Тоичиро, я тут всё закрою. Изумида кивает, и Курода остаётся на треке в одиночестве. Без команды и велосипедного стрёкота тут тихо, спокойно — идеальная обстановка, чтобы обо всём неспешно подумать. Обо всём — о межшкольных, о Сохоку, о режиме тренировок. Курода, улёгшись на стопку мягких матов, думает о Такуто и Тешиме. Неужели он оказался прав? Неужели Тешима обо всём узнал и всё равно предпочёл перестать общаться с ним, несмотря на крепкую дружбу? Он струсил? Разочаровался? Курода смотрит в высокий потолок и представляет, как, наверное, сильно переживал такую потерю Такуто. Он по-любому винил себя и не понимал, что происходит, задавал себе кучу вопросов и не получал ни одного ответа. Будь у него тогда твиттер, думает Курода, он бы писал в нём каждые пять минут. И кстати о твиттере — Курода выуживает из кармана телефон, на котором остались жалкие десять процентов зарядки, набирает в браузерной строчке выученный адрес и резко садится. Профиль Такуто, полный его эмоций, мыслей и любви, оказывается закрыт.