С твоей пряностью...

Свинцовые тучи снова закрывают собой холодное майское солнце. Казалось бы, последний месяц весны, а холод по прежнему стоит такой, что по ночам остается давиться спертым воздухом, лишь бы не пускать сквозняки внутрь огромного здания. Бэкхен открывает окно на проветривание, безразлично оглядывая такой надоевший пейзаж, сколько он себя помнит, дом, в котором он живет, всегда был огорожен высокой бетонной стеной, возведенной на случай того, если незваные гости решат навестить его обитателей. Через каждые десять метров стоят вооруженные люди, имен которых Бэкхен даже никогда не пытался узнать. Да и зачем, если каждый месяц их лица сменяются на новые? Бэка можно назвать заложником старых правил и традиций, передающихся из поколения в поколение, это был не его выбор. Ему, по сути его никогда и не предоставляли. Он не выбирал, в какой семье ему родиться, поэтому застрял здесь, в самом крупном мафиозном клане, который держит в «страхе» весь город. На его левом бедре с недавних пор красуется татуировка дракона, как знак принадлежности и бесконечной верности. Но был ли он по настоящему верен? Даже спустя какое-то время едкий запах имбиря не выветривается, у еще одного жителя этого места началась течка. Бэкхен выходит из своей комнаты и стучится в дверь напротив, за ней не слышно ни одного звука. Значит еще спит и еще ничего не знает. Бэк аккуратно открывает дверь, которая издает протяжный скрип, эхом распространяющийся по всей комнате, все еще погруженной во мрак. В просторном помещении душно и пахнет так, что на самом языке можно почувствовать привкус пряности. Как Бэкхен и думал, запах у них будет идентичный, как и все остальное. Видимо, судьба решила сыграть над кем-то злую шутку и просто Бэкхен и его брат попали под горячую руку. Они родились ровно двадцать лет назад, только Юонг на семь минут раньше. Два мальчика омеги в семье «драконов», какая неудача. Отсутствие наследника альфы, можно было бы считать полным провалом и разорением клана, если бы не удачное стечение обстоятельств и не договор о браке с не менее состоятельной семьей. Едва заметное движение на кровати жителя комнаты, заставило Бэкхена вернуться из горьких размышлений, касающихся недалекого будущего. — Бэкхен? — едва слышимый голос донесся до двери, — Это же? Это же не от тебя? Как же все тело ломит, господи… — Юо, мне так жаль. Подожди, я принесу подавители, — Бэк успел выйти в длинный коридор и направиться в сторону ванной, но все же услышал тихие всхлипы, которые доносились из спальни. Он не мог назвать Юонга тряпкой или нюней. Он даже не мог вспомнить, что бы его брат хоть раз плакал. Наоборот, Юонг был морально сильнее, даже новость о том, что после первой течки он должен будет покинуть стены родного дома и перейти в другую семью, ради выгодного брака, казалось, он принял стойко и даже не стал спорить с отцом. Это был его долг (?). Родители гордились им. Да, с Бэкхеном они были как две капли воды, но почему-то данная участь выпала ему. Бэк облокотился на раковину и посмотрел в зеркало напротив, ему правда было жаль брата, но иногда он даже думал, что Юонгу повезло больше, хотя в этой семье нет победителей или проигравших, скорее здесь они были оба проигравшими в борьбе за свободу. Бэкхен открыл дверцу шкафчика и достал красную пилюлю, на этот раз не для себя, его течка началась в шестнадцать и он прекрасно помнит то первое чувство желания и боли, что она принесла за собой, а так же появившийся запах острого имбиря, который не был характерен для хрупких и нежных омег. Дверь в спальню снова проскрипела, запуская внутрь немного света и свежего воздуха. Бэк подошел к кровати и аккуратно присел, стараясь не делать лишних движений, протянув привставшей фигуре таблетку со стаканом воды. — Спасибо, — слегка приподнявшись, дрожащим голосом произнес Юонг, — С днем рождения нас, кстати, извини, я знаю у тебя были планы… — Да брось, не такие уж они были и грандиозные, — ответил Бэкхен, открывая форточку, запуская внутрь комнаты немного свежего воздуха и света, — Это же наш не последний день рождения, — добавил он, ласково улыбнувшись, зажмурившемуся от света брату. — Боюсь, что последний совместный, судя по всему, максимум через месяц меня заберут в Поднебесную и будем друг другу только письма писать… — Ты думаешь, что господин Ван запрет тебя в своем «Поднебесном» замке и заставит без отдыха рожать наследников? — Бэкхен старался хоть как-то разрядить обстановку и у него кажется это получалось, подавители начинали действовать, резкий запах начинал выветриваться и, кажется, солнце стало пробивать своими лучами низкое серое небо. — Ну отец готовил меня именно к этому, даже как-то забавно, — горько усмехнувшись, выдал Юонг, — Ты это, за меня сегодня не переживай, сходи, развлекись, пока родителей нет дома, сегодня все-таки праздник, можешь считать это моим подарком себе на день рождения. — Твое тату зажило? Больше не болит? — решил перевести тему Бэкхен и внимательно проследил за руками собеседника, который, откинув одеяло, предоставил на обозрение свое правое бедро, на котором красовался точно такой же дракон, как и у самого Бэка, только его розы вокруг были забиты кроваво красным цветом, символизирующим занятость омеги, — Выглядит красиво, жаль значение паршивое, — он еще раз напоследок окинул брата взглядом и тихо вышел из чужой комнаты, закрывая за собой дверь.

***

Времени на сбор в институт оставалось крайне мало, водитель и так уже минут десять назойливо сигналил под окнами, оповещая о том, что его терпение подходит к концу. «Самодовольный ублюдок», — подумал Бэкхен, показывая средний палец человеку в машине. На самом деле Бэк был далеко не пай мальчиком. За пределами стен этого дома он был той еще оторвой. Ежовые рукавицы были не такими уж и ежовыми, пока о грязных делах омеги не знали родители и можно было откупиться деньгами. О да, Бэкхен знал, какую цену имеют его вольности. Дорожка кокаина N-ое количество долларов, N-oe количество долларов уходило на алкоголь и вечеринки, чуть дороже выходило расплачиваться мерзким журналистам и папарацциям, которые вечно совали свой нос в чужие дела, надеясь написать разоблачительную статью о жизни наследника, однако высокую цену тут уже назначал сам Бэкхен и размер определялся жизнями, с которыми журналюги вынуждены распрощаться. Все было честно, попался — значит погиб. Бэк никого не жалел, его же не жалели, то почему он должен? Когда белоснежные волосы были идеально уложены и наряд подобран, а само хрупкое, на первый взгляд, тело омеги село в давно ожидающую его машину, Бэк позволил себе открыть окно пассажирского сидения и прикурить первую за день сигарету. Дым сразу заполонил салон автомобиля и осел приятным запахом табака на длинных пальцах. — Доброе утро, господин Бен. Поздравляю вас с днем рождения, желаю вам счастья, здоровья…- но не успел водитель договорить и тронуться с места как его перебили. — Не фамильярничай, О Сехун, раздражает, — выдыхая дым, прошипел Бэк, — день сегодня дерьмо. Сехун был одним из немногих настоящих друзей омеги. Молодой и красивый альфа, чуть старше его самого, так же как и сам Бэкхен, застрявший в мафиозных делах. Личный охранник, водитель и нянька. Именно так представили Сехуна Бэкхену и Юонгу при их первой встрече. И изначально отношения между ними были сугубо деловые, как изначально и планировалось. До первой выходки Бэкхена. Тот на какой-то вечеринке обдолбался так, что О сразу смекнул, что дружить с омегой и прикрывать его задницу будет куда безопаснее и веселее, чем докладывать на него главе семьи Бен. Так оно и вышло. На очередной пьянке Бэкхен докопался до телохранителя за какие заслуги он вляпался в это мафиозное дерьмо, и О признался, что расплачивается за долги родителей, они его просто продали, а значит между ним и самим Бэкхеном не такая уж и большая разница. Оба являются расходным материалом в достижении определенной цели. А еще через какое-то время на плече альфы появился дракон. Бэк в тот день рвал и метал, а сам Сехун не мог понять, что же в этом такого страшного? Ну тату, ну и что? Он же не в рабстве, отработает и уйдет. — Ты никогда не расплатишься, О Сехун, тебя теперь так просто не отпустят. Есть дракон — значит верен. Здесь такие правила. Ты всю жизнь проведешь на службе у этих людей. Мне жаль тебя… А Се все равно не понимал: он обрел стабильную крышу над головой, его устроили в один вуз с братьями, даже прилично оплачивают его деятельность, бывает, конечно, грязная работенка, как, например, избавление от журналистов и прочих дотошных личностей, которые хотят знать больше, чем следует, но теперь и это не составляет труда, кошмары больше не снятся, вот и славно. И Бэкхен его не осуждает за его непонимание, О просто молод, самоуверен и глуп, но он когда-нибудь поймет, обязательно. — Юонга не ждать, насколько я понимаю? — косясь на омегу, спрашивает Сехун, — Заболел? — Если бы… Поехали уже, опаздываем, — отворачиваясь к окну, отвечает Бэкхен, наблюдая за тем, как тяжелые железные ворота открывают дорогу автомобилю. Путь до учебного заведения всегда занимает слишком много времени, Сехун обычно делится новостями в течение часа, объявляет распорядок дня, которому Бэк, естественно, следовать не будет и альфа это прекрасно знает, просто нужно чем-то заполнить тишину, вот он и надрывается. — У Юо началась течка, скоро нам придется с ним попрощаться, — на одном дыхании выдает Бэк, не глядя на водителя. — Вот черт. А когда глава Бен с мужем возвращается? — на лице Сехуна появляется неподдельное переживание, он не так близок с ним, как с Бэкхеном, но знает, как много тот для него значит, но все же игнорирует тот факт, что Юонга продают по сути точно так же, как и самого Се когда-то, но альфа же свободен в выборе партнера? Правда? — Должны завтра днем. — А что насчет праздничной вечеринки в вашу честь? Сегодня будет? Или звонить и все отменять? — Боюсь, вечеринка станет прощальной, но ничего не отменяется, это последний подарок на день рождения от Юо, — грустно улыбнулся Бэк, выглядывая в толпе студентов знакомую фигуру. Как всегда в это время на парковке их ждал Лухань. Студент по обмену из Китая, с которым сразу подружился Юонг. От Лу пахло красным виноградом и свободой. Он был обычным омежкой, чьи оленьи глазки всегда умиляли Бэкхена. Возможно, он даже в чем-то ему завидовал, такой неиспорченный жизнью парень, который в праве выбирать свою судьбу, и ни отчего не зависим. Да, Лухань был хорошим, даже очень, поэтому друзья не посвящали его в мафиозные дела, для него они были всего лишь детьми состоятельных родителей. В руках Лу держал две подарочные коробочки. «Это так мило», — подумал Бэкхен, сколько он себя помнит, подарков им никогда не делали, всегда лишь пополняли счет на карте, а дальше они сами покупали себе, что хотели. Припарковавшись рядом с омегой, Сехун неторопливо заглушил двигатель, посидел еще пару минут, прежде, чем последовать за Бэкхеном и покинуть автомобиль. — Здравствуй, Сехун, — лицо Лу как всегда светилось, и его медового цвета волосы казались золотыми под слабыми лучами солнца. — Се, смотри, что мне подарил Лухань! Это же, те самые серьги, — Бэкхен аккуратно достал сережку из коробочки. Это был гвоздик из белого золота, который по кругу украшал лунный камень, — Это очень красиво, у Юо, как я понимаю, второй экземпляр? — Да, я подумал, что вам захочется иметь парную вещь, — лицо омеги украсила белоснежная улыбка. Сехун лишь слегка приподнял уголки губ вверх, он никогда не поймет эту любовь омег к различным рода побрякушкам, однако подарок он оценил, ведь вещь правда редкая и дорогая, — А Юо сегодня не будет? Он заболел? — спросил омега, заглядывая в салон машины. — Он отдыхает, и попросил тебя не переживать за него, — тихо ответил Бэкхен, надевая только что подаренное украшение, — Ты же придешь сегодня? Лухань не особо любил такого рода мероприятия, точнее не любил пьяных в доску альф, которые набирались смелости и наглости позариться на приторный запах виноградной лозы и его обладателя. Но от празднования дня рождения друзей отказываться было нельзя. — Конечно, — слегка кивнув головой, дал свое согласие омега, украдкой взглянув на заскучавшего Сехуна. День обещал быть долгим.