Его звали Хан

Семнадцать лет прошло с того момента, как небольшой сельский домик на окраине Скрытого Камня взорвался столбом энергии - демонической чакры Пятихвостого. Двадцать лет, полных боли и ненависти. Уничтожив свой дом, Гоби убил всех родных своего хозяина. Цучикаге лишился лучших мастеров запечатывания, взамен приобретя новое мощное оружие. Которое, тем не менее, росло в полном одиночестве. И боль от него только росла с годами, внешне успешно прикрываемая маской спокойствия и равнодушия. Как ни старался шестилетний Хан добиться хоть какого-то понимания от людей, все лишь видели в нем чудовище. Ни друзей - они его боялись, ни врагов - они боялись его еще больше. Один, совсем один, как воин в поле. Рос Хан, и рос его гнев, который он до поры до времени усмирял изучением множества книг. С отличием закончив Академию, правда, чудом не устроив большой драки, и получив свою заветную повязку генина, он посмотрел на Цучикаге и аудиторию - и не увидел в их глазах ничего. Ни одобрения, ни страха, лишь равнодушие. И у вечно спокойного на вид Хана сорвало клапана. Он на глазах ошарашенного Цучикаге согнул стальной протектор в дугу и швырнул в него изо всей немалой силы. Ооноки успел уклониться - стальной уголок врезался в стену, да так и остался в ней торчать. Следующей стала дверь, которую взбешенный джинчуурики просто не заметил. Вырвавшись из ненавистной деревни, Хан бежал несколько часов без передышки. Все сильнее стучало в груди сердце, все сильнее щипало глаза от предательских слез. В его груди больше не было боли - была лишь ярость, бешеная, неукротимая. На старика Цучикаге, на экзаменаторов, на соседей по классу - обычных генинов, на всех людей в деревне... На весь мир, в конце концов! Не в силах больше бежать, шиноби упал на полной скорости, сильно ударившись о землю. Не обращая внимания на боль в разбитом носу, он тут же вскочил и обрушил кулак в стальной перчатке на ближайшее дерево. -Не прощу! Буц! Новый удар, новый крик, и так раз за разом. Конечно, удары тринадцатилетнего паренька не наносили сильного ущерба многовековому дубу, но, все же, это было единственным средством выпустить пар. В прямом смысле. Именно в этот момент Хан почувствовал то, чего боялись все жители его деревни - внутри подсознания что-то зашевелилось... Мощный взрыв в тихий полдень прогремел на многие километры. Взлетели потревоженные птицы, с шумом и треском рухнул тот самый дуб, на котором Хан тренировал удары. Трава вокруг мгновенно пожелтела и пожухла. Все заволокло огромной тучей пара. -Он внутри! - выкрикнул один из АНБУ Камня, находившийся ближе всех к тому месту. Шесть теней нырнули в паровой купол. Раздался свистящий рев, который быстро заглушили отчаянные крики. На этот раз им противостоял не Хан. Им противостоял Гоби, отрастивший уже третий хвост и заливавший всю округу фонтанами кипятка, попав под которые, злосчастные шиноби Камня сварились заживо. Как он оказался в фирменном кубе Цучикаге, Хан уже не помнил. Зато на всю жизнь запомнил момент, когда очнулся в наглухо закрытой комнате, прикованным цепью к стене за ногу. Причем цепь была такой толщины, что шиноби с трудом мог двигаться. Сколько попыток было разорвать цепь и освободиться - не счесть. Почти две недели без перерыва, всеми возможными и невозможными способами, прерываясь лишь на прием пищи, которую подавали через узкое окошко в потолке... Пока вновь не проснулось подсознание, произнесшее только одно предложение: "Зачем ты рвешься к тем, кто тебя ненавидит?" С этого момента Хан прекратил любое сопротивление. Так прошел месяц. И в камеру пожаловал Цучикаге, тут же сморщившийся от жуткого запаха и вида своего пленника, который при виде старика оскалился и глухо зарычал. -Я выпущу тебя, - сразу начал он. - Но только при одном условии. -И каком же? - весь гнев джинчуурики, казалось, мигом улетучился. -Ты не покинешь стен этой деревни. Этот браслет, - металлическая штуковина странной формы защелкнулась на запястье генина, - не даст тебе это сделать. -Почему? - только и смог спросить Хан, когда его освободили от цепи. -Потому что я не хочу терять свое оружие. Прошло два месяца. Все это время, на удивление знающих шиноби и радость простых жителей, джинчуурики практически не выходил из своей квартиры, откуда постоянно доносились какие-то странные звуки и днем и ночью горел свет. Единственные два места, куда выбирался Хан, были магазин с продуктами и склад старого оружия, которое ждало своей очереди на переплавку. Спустя еще неделю Цучикаге все же заподозрил неладное. На миссии он свое "сокровище" не посылал, вполне объяснимо боясь, что тот убежит, но даже предоставленный самому себе Хан слишком долго не проявлял никакой активности. Подозрения оправдались. Когда Ооноки все же решился заглянуть в квартиру генина, то обнаружил там не что иное, как полностью завершенный боевой костюм, сильно напоминавший броню самурая, только пластины больше были похожи на красную чешую или черепицу, и фирменная самурайская шляпа была тоже ей покрыта. Причем, как ни странно, костюм был размеров на десять больше, чем следовало бы сделать пусть и высокому, под метр-семьдесят, но худощавому мальчишке. И в нем он увидел Хана, казалось, готовящегося к атаке... Опять подвал. Опять цепь. Зато с руки исчез браслет, но костюм на теле остался - Хан специально соединил его со своим телом намертво, в расчете на возможность использования в режиме хвостатого... А особенно в расчете на то, что все сложится именно так, как сложилось. Но теперь в плену у Цучикаге был не хилый тринадцатилетний пацан, еще больше похудевший за время работы в домашней лаборатории без отдыха. Недаром костюм был именно таких размеров, что буквально болтался на парне. В запасе Хана было так же созданное им на основе найденного на свалке препарата вещество. Которое он, немного поколебавшись, ввел себе в вену и тут же раздавил ампулу кованым сапогом. Когда же через несколько часов в отверстие в потолке вновь подали порцию заключенного, оттуда вместо протянутой руки со свистом вырвался мощный поток пара, обварив руки стражника до костей... Взрыв в подвале, от которого содрогнулась вся резиденция, застал Цучикаге в самый пикантный момент - когда ему делали массаж уже тогда больной спины. И еще один, и еще... Едва подтянув штаны и нацепив какой-то халат, Ооноки рванул вниз по лестнице и тут же выпрыгнул прочь из здания, по которому от нового удара пошли трещины. Из подвала раздался свистящий рев. За несколько минут все АНБУ, находившиеся внутри здания, разбежались или были уничтожены. Из подвала хлестнула мощная струя пара, мгновенно заполнившая первый этаж. В белой завесе послышались тяжелые шаги. -Ооноки но Харасо! - рявкнул голос. Из тучи пара вышел великан. Только через несколько секунд Цучикаге понял, что это его джинчуурики. Хан изменился до неузнаваемости. Курящийся паром из всех возможных мест костюм теперь плотно сидел на нем, плюс и ранее будучи выше Ооноки на голову, парень вырос еще сантиметров на двадцать, если не больше, и сильно раздался в ширину. Неизвестный никому препарат подействовал точно так, как нужно. Полученные когда-то давно знания пригодились. -Стоять! - заорал Цучикаге. - Куда это собрался?! -От тебя подальше! - рявкнула груда бронепластин, из-под которой были видны только глаза. -Джинтон, Джи... - начал было глава деревни, но генин оказался быстрее: мощнейшая струя пара из открывшегося отверстия на грудном щите мгновенно остановила Цучикаге. А заодно скрыла мятежного джинчуурики от глаз всех вокруг. Выстрел субатомной техникой пришелся в остатки резиденции, окончательно ее разрушив. А Хан тем временем на полной скорости заряженного костюма и улучшенного собственного тела несся прочь из деревни, круша все на пути и сметая струями пара всех вокруг. У АНБУ не было шансов. Техники стихии Пара они видели впервые, а уж выполняющиеся без печатей и паровой покров... Ворота не выдержали. Но за ними, между Ханом и свободой, стоял изрядно обваренный и разозленный до предела Цучикаге. Звериные рефлексы Гоби вновь сработали первыми. Широкая труба за плечом Хана провернулась вперед. -Стихия пара: Паровое ядро! -Джинтон, Расщепление! От ядра избавиться удалось. Но вот гигантское облако пара стало настоящим побочным эффектом. И когда оно рассеялось, ни следов самого Хана, ни даже следов его чакры не было видно. Именно так и доложили сенсоры. Даже гигантский объем чакры Гоби засечь не удалось. -Козёл! - только и смог произнести Ооноки. Искали его долго. Несколько месяцев прочесывали всю территорию вокруг деревни на сотни километров вокруг, объявили в розыск как опаснейшего нукеннина, но все было тщетно. Джинчуурики Пятихвостого, убийца трехсот мирных жителей и не менее двух десятков шиноби, будто испарился... Как бы по-дурацки это ни звучало, при его-то способностях. Хан обосновался далеко в стране Волн, на необитаемом острове. Жизнь отшельника подарила ему телесный покой, но до конца подарить душевный не смогла. Он был по-прежнему одинок, пусть теперь его никто не ненавидел и не боялся. Все равно общаться он мог только со своим демоном, охотиться и тренироваться было слишком тяжело. Первый год прошел легко, второй - уже не очень, а потом произошло невозможное. Отшельник заскучал. Пусть он ненавидел людей и считал, что правильно сделал, убравшись от всех подальше, сейчас он думал лишь о том, кем бы он был, не будь в нем чудовищного создания, надежно закрытого печатью. Но на четвертый год этому пришел конец. Пришли какие-то люди. Кажется, они называли себя командой Гато... Все равно. Паровое ядро не щадит никого и ничего. Снова пришли люди, уже воины... И их ждал тот же конец. Снова, и снова... Хан вскоре устал отбивать еженедельные атаки. Человеческие ресурсы неизвестного Гато казались просто неистощимыми. А потом явился человек, о силе которого Хан читал, но, как и почти все другие, считал ее древней сказкой. Красноволосый худощавый юноша в черном плаще с красными облаками был носителем сказочной мощи - Ринненгана. В отличии от всех предыдущих "гостей", этот пришел один. -Ты и есть Хан Акизучи? - в лоб спросил он, увидев гиганта в красной броне. Тот немедленно перешел в боевой режим. Из всех трубок костюма рванулись тугие струи пара. -А ты еще кто?!! - проревел он. -Меня зовут Нагато. Я пришел забрать тебя. -От Цучикаге? - оглушительно заревел Хан, выбросив облако пара из трубы за спиной, и рванулся в лобовую атаку. -Нет, - спокойно ответил тот, всего лишь взмахом руки отбрасывая двести килограммов стали и мышц далеко назад. -А от кого тогда? - продолжал бушевать джинчуурики, поднявшись рывком. Вокруг доспехов начал образовываться паровой покров. -От себя самого. Я - глава Акацуки. -И кто вы, мать твою, такие?!! -Организация. Мы собираем джинчуурики. -На хрена? - тон из бешеного рева сменился более заинтересованным, но все еще повышенным басом. -Наша цель - освободить этот мир от войн. Успокоить его. И мы хотим использовать для этого силу Зверей, один из которых сидит в тебе. -Освободить мир? - недоверчиво спросил Хан. -Да. Не будет войн. Не будет лишних смертей. Страны объединятся. И мир наконец объединится. Спустя столько лет, спустя столько крови... -И что для этого надо? - хрипло спросил джинчуурики, окончательно успокаиваясь. -Чтобы ты пошел со мной. -Для чего? -Нам нужна чакра твоего демона. -То есть, вы хотите извлечь Гоби? - равнодушно произнес Хан. -Грубо говоря, да. -Что кончится моей смертью. -Это неизбежно. Воцарилась долгая пауза. Через несколько минут полного молчания Хан сбросил на землю свою шляпу, освободив порядочно отросшие белые волосы. Нагато не двигался с места. -И каков будет твой ответ? - наконец спросил он. За эти минуты перед глазами Хана пронеслась вся его недолгая жизнь. Вспомнилась вся боль, которая было давно улеглась. Вспомнилась жуткая ненависть, которую он начал испытывать к тем, кто ненавидел его. Вспомнилось то, как кто-то ему в ссоре крикнул: "Отцеубица!"... Вспомнилась вся горечь жизни бездушного оружия Цучикаге. Вспомнился безумный гнев, когда он в первый раз пробудил своего демона. Вспомнился второй раз, когда он шел сквозь свою деревню напролом, убивая без разбора всех на своем пути, даже тех, кто пытался убежать. Синие глаза парня было покраснели от ярости Гоби, но внезапно потухли. Все еще поднятые в боевой стойке могучие руки бессильно опустились. -Всю мою жизнь меня ненавидели... - глухим хриплым голосом начал Хан, отцепляя свое главное оружие - паровую трубу - и кидая ее рядом со шляпой. - Всю эту гребаную жизнь я никогда не был человеком. Даже тот, кто сделал меня таким, Цучикаге, относился ко мне, как к зверю. Я не знал, что такое любовь, дружба, все думали, что я воплощение зла. И теперь это зло готово вырваться на свободу. Передохнув, парень продолжил: -Не знаю, чем подпитывается Гоби, но он становится сильнее и сильнее. Мне уже сложно сдерживать его. И скоро станет невозможно. Говоришь, вы хотите создать мир во всем мире? -Да, - ответил Нагато. -За свою жизнь я не сделал ни одного действительно хорошего поступка. Зато убил множество невинных людей. Они меня ненавидели, но они не были ни в чем виноваты. А я их... Они потом приходили ко мне во сне. Видимо, их образы и подпитывали Пятихвостого. -Так что ты ответишь? - не выдержал носитель Ринненгана. -Я пойду с тобой, Нагато, - опустив голову, произнес Хан. - Пусть это смерть, но она послужит во благо этого мира. Нагато подошел к нему, дотронулся до бронированной груди, и через мгновение оба шиноби исчезли в фиолетовой вспышке.