С любовью, Джи.»
Я всё ещё смотрел на эти строчки, отчего-то безудержно прыгающие, и не мог пошевелиться, словно тело сковала судорога. Он не мог так со мной поступить, я точно знаю, это всё — какая-то уловка, обман, попытка убежать от реальности. И я его не виню, потому что понимаю, как тяжело ему было все эти годы, сколько дерьма и боли он пережил. Я его никогда не винил. Единственное, что я не смог бы ему простить — это смерть. Но он обещал, что не станет этого делать, он клялся!.. И я хотел бы верить ему больше, чем буквам, всё ещё нервно скачущим по экрану (а может, только в моей голове), но если моё доверие станет последней доминошкой в его исчезновении, я никогда себя не прощу. Я отодовинулся от компа и импульсивно потёр виски, жмурясь настолько сильно, что под веками закружили ярко-зелёные фракталы. Надо спешить. Всё произошло в начале этого учебного года. Он вынужден был сбежать из своей школы в нашу, надеясь избавиться от разрушающих его воспоминаний и ужасных людей, но всё пошло совсем не так, как он того ожидал.* * *
— Твою мать, ты можешь не быть таким конченым хотя бы на репетициях?! — возмутилась Линдси, потому что я, по своему обыкновению рухнув с гитарой на пол, выдрал её провод из усилителя. — Ну, прости, блять, вообще-то тебе тоже иногда не помешало бы сдерживать себя, — проворчал я, поднимаясь, и с недовольным видом воткнул провод от её басухи обратно в разъём. Кстати, я был полностью прав. Если кто и мог посоревноваться со мной в бешеном темпераменте, так это моя лучшая подруга. Вообще, быть группой из двух человек — не самое благодарное дело, но Линдси была единственной, кто поддержал меня, когда в моей голове возникла эта странная идея. С тех пор мы репетировали раз в две недели в гараже её отца, иногда удобряя всё это дело крепким пивом. Кажется, родители Линдси видели в нас пару и радовались этому. А мы и не собирались их разочаровывать, тактично умалчивая тот факт, что пары из гея и лесбиянки не выйдет. Мы просто надеялись, что сможем однажды выйти хотя бы на школьную сцену и взорвать этот маленький зал. Хоть кому-то доказать, что мы не такие лузеры, которыми привыкли видеть нас многие придурки из нашей школы. Ради этого, пожалуй, стоило рвать задницы. После репетиции я, как обычно, укатил домой на велике, напоследок отбив прощальный кулачок Линдси и взяв с неё обещание не опаздывать завтра на первый урок. Ветер свистел в ушах, но я не собирался тормозить даже на резких спусках, наслаждаясь выбросами адреналина. Солнце садилось, окрашивая золотисто-рыжим небольшие домики, практически пустую дорогу и траву. Она в этом году всё никак не хотела желтеть, на что очень жаловалась моя мама, утверждая, что конец света близок. А я радовался, потому что любил лето и ненавидел зиму. В конце концов до глобального потепления всё ещё далеко. Мне нравилось это время суток, такое уютное и тёплое, словно большой оранжевый плед. Но ещё больше я любил ночь, когда над городом не висели тучи и ничто не закрывало обзор. Любил садиться на подоконник, слушать тишину и глядеть на звёздное небо, чувствуя себя героем чёртового подросткового сериала, которые вообще-то презирал. Однако в такие моменты, когда я был наедине с собой, я мог позволить себе свесить ноги из окна и долго смотреть на звёзды, глупо улыбаясь, потому что... Просто потому что мне правда это нравилось.* * *
Будильники были придуманы в преисподней, могу поклясться чем угодно. Мерзкое изобретение Сатаны будило меня каждый день, напоминая, что я для кого-то незримого должен поднимать свою задницу и идти на учёбу. Самое отвратительное — это то, что мне всю жизнь предстояло терпеть эту жуткую несправедливость. Да, я до сих пор не смирился с этим, потому что считаю, что мир устроен неправильно, и никто меня не переубедит. Последствиями утреннего продолжительного лежания в кровати стало то, что в итоге я носился по дому как угорелый, в спешке одеваясь. — Фрэнк! – услышал я строгий голос ле маман, хватая тост со стола и быстро пакуя его в небольшой контейнер. — Честное слово, это последний раз! — скороговоркой пообещал я, замерев на месте и испуганно глядя в её глаза, предвещающие нервотрёпку. — Когда ты уже вырастешь? — тяжело вздохнула матушка, видимо, порядком уставшая от моей инфантильности. — Ты хоть понимаешь, что ни одна уважающая себя девушка не согласится связать свою жизнь с таким балбесом? — Знаешь, — усмехнулся я, накидывая рюкзак на плечо и быстрым шагом направляясь в сторону прихожей, — уж это я точно как-нибудь переживу. — Но тебе почти восемнадцать! — Вот именно, вся жизнь впереди, — я беспечно пожал плечами и быстрым движением наклонился к кедам, с трудом натягивая их, поскольку имел привычку не развязывать шнурки. — Фрэнк... — Пока, мам! — я широко улыбнулся и, махнув на прощание рукой, выбежал из дома со скоростью света. На этот раз пронесло, надеюсь, что когда я вернусь домой, она забудет об этом разговоре. Я почти не думал о том, что сказала мать, но когда сел в автобус, и по оконному стеклу, моему лицу и салону поползли тени проносящихся мимо деревьев, вдруг вспомнил её фразу о том, что со мной ни одна девушка свою жизнь не свяжет. Снова усмехнулся, но вышло как-то уныло. Я бы мог признаться ей в том, что понял ещё лет шесть назад. Девушки никогда меня не интересовали. Именно на этой почве мы и подружились с Линдси — я случайно узнал о её отношениях с уже бывшей девушкой, но не стал осуждать, вопреки её опасениям. Я сказал Линдси, что понимаю её, как никто другой. Нам было по четырнадцать, и мы на крови поклялись, что никогда не передадим друг друга. Что эти два секрета навсегда останутся между нами. Мы многое пережили вместе, и если прежде у меня были лишь приятели, но не было лучшего друга, то теперь я мог назвать Линдси даже своей сестрой, настолько мы за это время сблизились. Из автобуса выходить не хотелось, я едва поборол в себе безудержное желание продолжить свой утренний сон. Это явно не помогло бы мне улучшить успеваемость. Поэтому я лениво потянулся и, дождавшись, пока толпа подростков покинет салон, вышел самый последний. Солнце уже поднялось над облаками, хотя с каждым днём это происходило всё позднее. Я прищурился и, смахнув со лба тёмные пряди волос, поспешил в сторону школы. — Эй, педик, постригись! — услышал я насмешливый голос, проходя мимо компании придурков-спортсменов. Ну, конечно, кучка идеальных Аполлонов, они и придумать ничего умнее не могут, кроме как обосрать человека за его внешний вид. — Тебя забыл спросить! — бросил я, даже не глядя в их сторону. — Что ты сказал? Компания быстро нагнала меня, окружив пока ещё не очень плотным кольцом, но мне уже стало не по себе, потому что пятеро на одного — перспектива не самая лучшая. — Что слышал, — процедил я сквозь зубы, стараясь идти как можно быстрее. К счастью, вокруг нас довольно много людей, так что бить меня точно не станут. По крайней мере сейчас. — У вас проблемы? — с холодным интересом вклинился женский голос, и парни пренебрежительно оглянулись. — Тебя только не хватало, — сплюнул один из них, надвигаясь на Линдси, появившуюся так внезапно и вовремя. Она же, не теряя времени, сбросила сумку с плеча и быстрым движением достала из кармана чёрной кожаной куртки раскладной нож. — Давай, подойди ближе, ублюдок, — отчеканила она, глядя на парня с неподдельной яростью. — Твой дружок не в силах за себя постоять? Поэтому каждый раз за него заступается девчонка? — Ой, да пошёл ты нахуй, — скривилась Линдси и, быстрым шагом подойдя к парню, встала на цыпочки и, мило улыбнувшись, приставила нож к его горлу. — Да ты поехавшая! — воскликнул он, тут же испуганно отпрянув. — Чёртовы фрики, парни, уходим. — В следующий раз предупреждением не отделаешься! — крикнула девушка им вслед, довольно улыбаясь, после чего подняла сумку с земли и, спрятав нож, перевела взгляд на меня. — Ты как вообще? — Моя боевая подруга появилась вовремя, так что я в порядке, — хмыкнул я. — Идём уже, а то на урок опоздаем. Вообще, подобные стычки были отнюдь не редкостью. Отчего-то элиту школы задевал внешний вид таких, как мы. И если я предпочитал замять любой конфликт, но не нарываться на неприятности, то Линдси действовала напролом. Пару раз мы даже попадали в драки, по её инициативе, конечно. Мы синхронно со звонком влетели в кабинет, но перед тем, как плюхнуться на своё место, мой взгляд зацепился за парня, сидящего в среднем ряду. Мне хватило около пары секунд, чтобы понять, что я никогда его прежде не видел. Новенький?