Сцена с поцелуем

– Готов? Меня выводит из задумчивости чей-то голос. Оглянувшись, я вижу ту милую девушку, которая до этого подавала мне сценарий и поправляла волосы. Ума не приложу, что можно было там в сотый раз поправлять, но кто я, чтобы спорить? – Эм, да, да, готов, – неловко смущаясь, отвечаю. – Тогда пошли. Первый день съемок, я впервые на съемочной площадке – все так волнительно. Я всегда подозревал, что Голливуд – масштабное место, но настолько! Это целый город, где у каждого есть работа, цель, распорядок дня, его зона. Это точный и проверенный годами механизм. И каждый точно знает, что он должен делать, где его место – в этом отличие от реальной жизни. Нам в Небраске такое точно не снилось. – Ну что, готов? Смотрю на режиссера, уверенно киваю, но начинаю волноваться. Казалось бы, стандартная ситуация – поцелуй в фильме. Каждый актер хотя бы раз через это проходит. Надо бы привыкать. Но все равно это все так волнительно, так незнакомо – поцелуй с мужчиной… Моя лучшая подруга долго подтрунивала надо мной, узнав, что мне предстоит целоваться с Люком Эвансом. Сказала, что завидует и хотела бы сама поцеловаться со знаменитостью, да к тому же с таким красавчиком. Я не знал, что ей ответить. Я лично себе не завидовал. Мои друзья вряд ли смогут понять, что это только кино – от одной мысли об этом мне становится страшновато. – А вот и он, по местам! – закричал другой джентльмен на площадке, и я обернулся. Вот он – сам Люк Эванс. Я нервно кашлянул и сразу отвел взгляд, когда он посмотрел на меня. Еще час назад я лайкал его фотки в Инстаграме, смотрел милые видео с его молодым человеком и радовался за них. А вот уже сейчас мы встретимся, пообщаемся, может, даже подружимся… – Привет, парни, все готово? – он обвел взглядом всех присутствующих. – Да, Люк, смотри, мы начнем с этой сцены… – голос режиссера звучал приглушенно, пока я взволнованно бегал глазами по Люку и другим, по площадке, пытаясь осознать, что сейчас произойдет. – Да, порядок. – Тогда начинаем, – когда режиссер сказал это, я ощутил теплое прикосновение на своем плече. Резко обернувшись, я увидел теплый взгляд Люка. – Первый день? – неужели я выгляжу настолько взволнованным? Кивнув несколько раз, увидел его улыбку. Даже не заметил, как к щекам прилила кровь. От него исходит такой магнетизм! Очень притягательный мужчина, конечно. – Все будет в порядке, не волнуйся. Если что – Райли добрый, он даст еще дубль. – Но я так понял, что все должно выглядеть как в первый раз, – смотрю на него во все глаза. Люк слегка наклоняется ко мне и понижает голос. – Да, но ты ведь хороший актер, а? И с пятого дубля сыграешь как будто впервые, – подмигивает мне и похлопывает по плечу. Да уж, он прав. Вряд ли дело в моем профессионализме, скорее сыграет роль волнение, но ладно. Я выложусь так, чтобы с первого же дубля справиться. – Ты раньше не целовался с мужчинами? – спрашивает Люк, бросая на меня взгляд, когда мы подходим к своим разметкам на площадке. Я вскидываю голову, возможно, слишком резко. – Нет, – качаю головой, – только с девушками. Люк понимающе кивает и улыбается. Так очаровательно. – Ну что, готовы? – окрик режиссера. – Да, – Люк чувствует себя на площадке очень комфортно. Что ж, мне тоже надо стать увереннее. По сценарию я здесь не очень многословен, я только узнаю героя Люка. Поэтому легкое волнение допустимо. Но я все же стараюсь играть, а не просто быть собой. Люк приближается ко мне: так грациозно, как пантера. Ему идет черное, придает его образу какой-то «инфернальности». Да еще так гармонирует с его волосами. Мое сердце невольно начинает биться чаще. Но я стараюсь не думать, что Люк – один из моих любимых актеров, кумир, который вдохновляют меня не только своим профессиональным успехом, но и поступками в реальной жизни – почти героическими. Наклоняется ко мне, касается моего подбородка, приподнимая голову. Смотрит на губы – я невольно приоткрываю рот и моргаю, переводит взгляд на мои глаза – я затаиваю дыхание, и целует меня. Так спокойно, ненастойчиво касается губ. У него был бальзам на губах, который сделал поцелуй куда приятнее, мягче. Я прикрываю глаза и замираю. Чувствую, что не смогу пошевелиться. Мне становится немного душно, его губы согревают меня. Через несколько секунд он отрывается, но я все еще не могу открыть глаза. Наконец, открываю, смотрю прямо ему в глаза, а он улыбается уголками губ, слегка вскидывает брови и игриво, легонько наклоняет голову вперед. – Стоп, снято! – я вздрагиваю. Я даже не заметил, когда камера приблизилась почти вплотную к нам, чтобы снять лица крупным планом, все изменения в мимике… Парни точно не поймут. – Ребят, перерыв пять минут – Эрни подъехал. Потом еще дубль, чтобы закрепить. Хорошо справились, – ободряет режиссер и встает со своего места. Я вновь перевожу взгляд на Люка. Тот игриво улыбается гримерше лет пятидесяти и что-то рассказывает, пока она смеется, поправляет его волосы и убирает лишний блеск с лица. Возможно, не мне одному стало душно. Теперь гримерша подходит ко мне и делает то же самое с моими волосами и лицом. Люк смотрит на меня и отпивает воду из бутылки. – Ну как? Нормально? – дань вежливости. – Да, хорошо, – смущаюсь я, а гримерша, желая подбодрить, слегка сжимает мой локоть и улыбается. Я улыбаюсь в ответ. – Не чувствовал дискомфорт? – Я.. нет, я.., – как это сказать? – с тобой комфортно, – Люк вскидывает брови. – Неужели? Почему? – Да, я… не знаю, я… мм.. понимаешь, я знаю, что ты в отношениях, – начинаю путано объяснять, – у тебя есть парень, – «горячий перец», как сказала Мари, – и я… мм… понимаю, что поцелуй не вызовет такой неловкости.. как мог бы вызвать с девушкой, – Люк понимающе кивнул, но решил уточнить: – Потому что ты гетеро? – я смотрел на него во все глаза. – Ну, да, я, – смущенно улыбаюсь я и ковыряю ногой свою разметку, – я же говорил, что целовался с девушками… – Хм, – Люк задумчиво смотрит на меня – я вижу это краем глаза. Слегка щурится, – ну, да, говорил, – и делает глоток. – Так, продолжим! Люк, со слов… Спустя двадцать минут я был свободен, поэтому остаток дня просто сновал по площадке, во все глаза глядя на работу остальных. Да, здесь все работает как часы. Мне даже оператор позволил прослушать в наушниках перед мониторами одну сцену с участием Люка. Как он все-таки играет! А его валлийский акцент иногда звучит особенно пикантно – возможно, отчасти это стало причиной для режиссера пригласить его на эту роль. Под конец дня я даже не чувствую себя уставшим – как дети, попавшие на самые крутые аттракционы, не устают после пятидесятой горки. Я сижу в общей гримерке и листаю ленту – меня это расслабляет. Вся массовка давно ушла, некоторые эпизодические актеры тоже, а парочка еще собирается. Слышу стук в дверь, но не придаю большого значения. – Можно? – оборачиваюсь и вижу Люка. Удивленно убираю телефон и киваю. Парочка как раз уходит, кивая пришедшему. Он тоже кивает, поднимает руку в знак прощания и проходит внутрь. – Я ненадолго, уже ухожу, – я все еще удивляюсь, но киваю в ответ. – Хотел вот спросить, – слегка щурится и, опершись о шкаф и сложив руки на груди, произносит, – кем ты хочешь быть? – внезапно. – Нуу, я.. актером, – неуверенно говорю я. – Да, об этом я догадывался, – улыбается, – а еще кем? – Я.. не знаю… – я совсем теряюсь. – Я не хочу давать тебе советов, ведь мы впервые видимся, мы не друзья, – а жаль, – но я, когда был примерно твоего возраста, уже понимал, чего я хочу. Наверное, я понял давно, но сформировал позицию примерно в эти годы. Я внимательно его слушаю, боясь пропустить даже слово. Люк пусть и сказал, что не советы пришел давать, но я понимаю, что каждое его изречение может стать мне уроком. Он все-таки уже опытен, да и.. кумир. – Я давно понял, что, кем бы я ни хотел быть – актером, режиссером, музыкантом, – он жестикулирует, – главное, чего я хочу – быть собой. Повисло молчание. Я внимательно смотрю на него, а он – на меня. Я прищуриваюсь, делая вид, что не понимаю, но я все понял еще во время той сцены. Люк увидел то, что, может, даже я не хотел замечать. – Я понимаю… – Я был собой. Не скрывал, кто я, хотя поначалу и боялся, что меня не поймут или осудят. Иногда приходилось бороться за свое место в жизни, – с сожалением говорит Люк, – но я всегда понимал, кто я, и не хотел это отрицать или скрывать из-за общества, – он серьезно и в то же время тепло смотрит в мои глаза. – В конце концов, общество все равно смирится, куда оно денется, – мягко смеется Люк. Я смеюсь в ответ и киваю, смотря в пол. – Я.. я понимаю, да. Ты прав, – говорю я и вздыхаю. Не все общество готово принять. Но, наверное… – Моя подруга всегда говорит мне, что я должен быть счастлив. Что это главное. – Хорошая подруга, – кивает Люк. Я вспоминаю Мари и улыбаюсь. – Да, она такая. Но.. а если счастье не главное? Если от твоего счастья станут несчастны другие? – я поднимаю взгляд на него. Он наверняка точно понимает, о чем я говорю. Люк сочувственно произносит: – Это печально. Причинять боль другим всегда тяжело. Особенно тем, кого любишь. Но если они любят тебя, – он наклоняется ко мне и смотрит прямо в глаза, – они все поймут. И примут, – он ободряюще улыбается и кладет руку мне на плечо. Я улыбаюсь и вновь киваю. Если бы все было так просто… – Решать тебе, приятель, – он выпрямляется, – я лишь поделился своим опытом. Я благодарно смотрю на него, говорю: «Понимаю». Он подмигивает мне и, махнув рукой, выходит из гримерки. Я смотрю на медленно закрывающуюся дверь и вздыхаю. Откидываюсь на спинку стула и смотрю в потолок. Может, Люк прав? Беру телефон и ищу контакт мамы. Блокирую телефон и жмурю глаза, качая головой.