Величайшее сокровище ювелира Ричарда

      Пускай их отношения уже давно продвинулись дальше интимных прикосновений, но Сейги все еще стыдно. По правде, он чувствует себя настоящим извращенцем.       Ему было так неловко после того, как он впервые подрочил на светлый образ своего начальника (и по совместительству бойфренда), что на следующий день так и не смог посмотреть Ричарду в глаза. Стыдоба! Дошло до того, что под конец рабочей смены Ричард, заметивший, что Сейги избегает его взгляда, вывел его на серьезный разговор, начиная от «ответь, я сделал что-то не так..?» и заканчивая «если у тебя снова проблемы, то…». Обрушенный тревожными предположениями, Сейги тогда правду не просто выложил – громко выпалил от страха, что лорд его сердца успеет надумать несуществующих бед, от которых Сейги нужно спасать, и в придачу возьмет вину за каждую из них на себя. В общем, Сейги буквально признался в рукоблудстве. Ошарашенное лицо Ричарда в тот момент стоило бы сфотографировать или… нет, – прерывает сам свои раздумья Сейги, – запечатлеть на картине. Студент сомневается, что красоту его лица может передать обычная фотография. Красоту очень удивленного лица. С растерянно вскинутыми бровями и каким-то затаенным томительным блеском на дне глаз. Впрочем, Ричард тогда сразу же прикрыл лицо ладонью в попытке сохранить самообладание, но Сейги все же удалось заметить, как он быстро облизнул губы в беспокойном жесте прежде, чем начать говорить. Что он сказал, Сейги уже не помнит. Как и не помнит, кто из них первым начал тот жаркий короткий поцелуй.       После этого случая парень немного расслабился, позволил себе касаться своего возлюбленного чаще, исполнил пару затаенных желаний, таких как поцелуи в шею и оглаживание чужой талии и поясницы. Что не помешало тому, что после их первого полноценного секса, он краснел еще пару дней. И вроде бы теперь-то и эта стадия смущения должна быть преодолена, но…       «Со мной точно что-то не так», – думает ассистент, сглатывая и застывая рядом с креслом клиента в приемной. Ричард, тем временем, показывает посетителю камни.       – Перед вами спессартин, который также называют «мандариновым гранатом», – объясняет ювелир, указывая на яркий самоцвет справа от него, – Этот полудрагоценный камень родом с Мадагаскара.       Сейги всегда с удовольствием слушал вводные речи своего босса, ведь то, с каким профессионализмом Ричард говорил о любимом деле, не могло не восхищать. Но прямо сейчас юноша явно слишком рассеян и толком не разбирает слов. Его взор прикован к чужим рукам.       – Обратите внимание на неповторимый оттенок. Ограненные спессартины часто сравнивают с пламенем костра или солнечным закатом, – ладонь, обтянутая белой ювелирной перчаткой, словно второй кожей, тянется к бархатной подложке.       В памяти невольно всплывает, как Сейги, еще до того, как они обозначили свои отношения романтическими, однажды в шутку поклонился и поцеловал тыльную сторону этой самой ладони, высмеивая принадлежность друга к голубым кровям. Ричард на это почему-то заметно раздражился, но попытался скрыть, не то пошутив, не то просто переведя тему: «Мне больше нравятся обычаи восточных стран, где выражая почтение к повелителю, целовали подол его одеяний». Сейги, отстраненно понимая странность ситуации, тоже решил отшутиться, сказав, что если бы ему пришлось придерживаться обычаев востока, то безупречные стрелки на брюках Ричарда оказались бы безнадежно измяты. Последовала неудобная тишина, и в итоге они сошлись на том, что в их отношениях вышестоящего и подчиненного в рамках работы в Étranger вполне достаточно сложившейся традиции подношения десертов.       Однако пускай они тогда смогли посмеяться над этой неловкостью, Сейги долго не мог выкинуть из головы вид полупрозрачной кожи вблизи, голубоватых вен и крошечной родинки, спрятавшейся у основания выступающей косточки на запястье. Это вызывало необычайное волнение в невинном сознании юноши, и воспоминание об этом ничуть не помогает и сейчас. Ему приходится сглотнуть вязкую слюну, незаметно стереть каплю пота, стекшую с виска, и вцепиться в поднос, который прижимал к себе. Ведь теперь он знает не только, как выглядят руки Ричарда, но и каковы они наощупь, когда он переплетает пальцы, держит в своих... И когда они сами касаются его тела.       – Эта деликатно-оранжевая разновидность известна под торговым брендом «фанта», – указательный палец ничего не подозревающего Ричарда красиво огибает небольшой спессартин овалом, – Хотите взглянуть поближе? – доверительным голосом предлагает он.       Ох, Сейги хочет.       «Стоп, стоп, стоп, соберись!», – ругает он себя и тут же возводит взгляд в потолок, – «Тебе действительно, действительно, не стоит так пялиться!». Но самовнушение работает недолго, и он не выдерживает. Оправдывает себя тем, что выполнять работу, играя в жмурки, не выйдет, и опять поднимает глаза на сидящих перед ним.       Один камень уже держит клиент, подняв перед собой и просвечивая кристалл на солнечный свет, другой, уже более темного оранжевого оттенка (видимо, Сейги упустил момент, как представляли сей экземпляр) – в том же жесте показывает Ричард.       И ассистент бессовестно рассматривает чужую руку. Не может отвести глаз от длинных пальцев и изящных ладоней, облаченных в белоснежные перчатки. Ричард держит огненную каплю так грациозно, что Сейги может поклясться – ни для какого камня не найдется оправы изысканней, чем эти руки.       – Вероятно, вы не знали, но существуют поверья, что спессартины притягивают прибыль и приносят успех. А еще… Если носить их, например, в качестве кулона или колье в непосредственной близости к голой коже, они подкрепляют силу воли и… – в увлеченном взгляде Ричарда отражаются рыжие закатные всполохи, – разжигают страстность.       Он поворачивает огненный спессартин другой гранью к свету, и множество солнечных зайчиков рассыпаются ослепляющими искрами по поверхности стола. Совершенно завороженный этим представлением, Сейги задерживает дыхание, забывает о течении времени, прослеживая, как руки ювелира аккуратно и неспешно возвращают камни на свои места, укладывают в футляры с соответствующими ярлычками. Жесты плавные, размеренные, но без единого лишнего движения. Будто незамысловатый танец пары белых птиц.       – Сейги.       Ассистент приходит в себя только тогда, когда Ричард поочередно стягивает перчатки с ладоней (и впечатлительному юноше это кажется неуловимо непристойным). Запоздало он понимает, что клиент, как раз последний на сегодня, уже успел попрощаться и удалиться, а его босс смотрит на него недоумевающе.       – Непохоже, что тебя увлек мой рассказ о спессартинах. Что-то не так? – Ричард складывает ладони на коленях, и Сейги ему безумно благодарен, ведь теперь он может не отвлекаться на них, скрытых за столом.       Он присаживается на кресло напротив, в котором до этого располагался посетитель.       – С чего ты это взял?       – Ты ни разу не проявил бестактность своими комментариями в общении с сегодняшним господином.       – Упс, теряю хватку.       Они обмениваются уже привычными понимающими улыбками.       – М, все в порядке, я просто… – неправдоподобно начинает парень, пытаясь придумать что-то на ходу, а затем натыкается взглядом на предательски оставленную пару перчаток на столе, – Думал примерить твои перчатки.       Светлые брови Ричарда непонимающе дернулись вверх.       – То есть, эм, я хотел сказать, что тоже хотел рассмотреть камни поближе. Держа перед собой, – наконец, находится Сейги с ответом, надеясь, что звучит убедительно.       – А, вот как, – теперь ювелир кивает с неким одобрением, – Тебе следовало сказать это раньше. Что ты хочешь посмотреть?       Когда решаешься врать, дальше придумывать становится легче.       – Помнишь браслет с тем зеленым аметистом, который принесли на прошлой неделе на оценку? На самом деле… Он очень меня заинтересовал.       – Это не совсем вписывается в нормы профессиональной этики, – задумчиво говорит Ричард, но без тени сомнения, – но тебе я доверяю. Любопытство стоит поощрять.       Подарив теплую улыбку, мужчина встал, бросил пару слов, что вроде бы его перчатки должны подойти Сейги по размеру, и скрылся в комнате с камерами хранения, позволяя юноше выдохнуть.       Оставшись наедине со своей ложью и мысленно взвыв, что же он делает, бедный парень понимает, что отступать уже поздно и берет перчатки. И именно в этот момент его накрывает осознание, такое сильное, что щеки скоро заливает румянцем. Осознание, что сейчас он наденет рабочие перчатки, которые только что плотно облегали восхитительные руки Ричарда Ранашинха Де Вулпиана. Поерзав в кресле, Сейги преодолевает накатывающее смущение, натягивает белые перчатки и понимает, что тонкая микрофибра все еще хранит тепло чужих ладоней, и от одного этого голова идет кругом. «Извращенец! Я определенно точно извращенец!», – повторяет он про себя. Теперь ему кажется, что он обманом влез в личное пространство того, кем дорожит всем сердцем. После разглядывания своих рук, обтянутых белой тканью, зрелище кажется ему настолько непотребным, что когда Ричард возвращается с футляром аметистового браслета, Сейги уже снимает перчатки, осторожно их распрямляет и откладывает в сторону.       – Не подошли? – Ричард присаживается на свое место, даже не представляя, что сейчас испытывает его партнер, – На днях я собирался заказывать новые, заодно можем взять несколько пар и твоего размера. Пока можешь воспользоваться хлопковым платком-…       – Прости! – перебивает юноша, вжимая голову в плечи.       То, как Ричард так добр и внимателен к его лжи… Наката Сейги, герой Справедливости, так просто не может.       – Я соврал… – он трет под столом свои руки друг о друга, пытаясь избавиться от неправильного ощущения приставшей ткани.       – Соврал? – моргает Ричард.       – Я, – Сейги сглатывает и бубнит почти себе под нос, – Я просто пялился на… – и добавляет совсем тихо, – на твои руки.       – На мои руки, – без интонации повторяет мужчина.       Студент отворачивается к окну, боясь посмотреть в его лицо, и кивает чуть уверенней. Возникает небольшая пауза, за которую Ричард внимательно рассматривает своего возлюбленного.       – На руки, подумать только.       Сейги узнает в голосе Ричарда то, что выдается услышать редко – веселье и насмешку. Он робко косит взгляд, и оказывается, что его любовник в самом деле смеется.       – Тогда почему ты выглядишь таким пристыженным, будто разглядывал не иначе как мою задницу?       Слово «задница», совершенно не подходящее обычному поведению выходца аристократии, заставляет Сейги подавиться воздухом. Теперь он даже начинает раздражаться – с какой это стати Ричард вдруг начал над ним смеяться?       – Ты не понимаешь, послушай, я… Это невозможно, – нахмурившись и упрямо наклонившись вперед, втолковывает Сейги, начиная тараторить все быстрее, – Твои эти руки… Невозможные..! Тонкие изящные запястья и длинные пальцы, прямо как у пианиста! Ах, но ладони у тебя достаточно крупные, и я помню наше первое рукопожатие, я тогда подумал, что несмотря на внешнюю хрупкость, у тебя сильные руки, и это… Это заводит еще больше, – выдавливает он почти беззвучно, не замечая, как взгляд у Ричарда темнеет, – Я чувствую себя грязным, потому что пока ты работаешь, я представляю, как если бы ты… Погладил меня по волосам после похвалы, и… Погладил бы по затылку, по плечам… И как делаешь, когда нам удается побыть наедине, – он, наконец, смотрит прямо в глаза и заканчивает чуть ли не скороговоркой, – И пока ты показывал спессартины, я все это время хотел, чтобы ты прикоснулся ко мне, Ричард.       Выражение лица у Сейги такое открытое и беззащитное, что у Ричарда перехватывает дыхание и ноет в груди. Ему пора бы привыкнуть, что как только Сейги начинает одаривать комплиментами, то не сразу вспоминает, когда нужно остановиться. Но это признание… Совсем уж выбило Ричарда из колеи. Он правда не знает, что ему делать с этим искренним мальчиком. Уже как два года Сейги снова и снова заводит его в тупик.       – Я понял, Сейги, – выговаривает мужчина, запоздало отмечая, как пересохло во рту.       – А еще перчатки эти твои! Когда их надеваешь, то…       С откровенностью, как и с ложью – стоит начать и нелегко вовремя прерваться.       – Я понял, – с нажимом повторяет Ричард, скрывая волнение.       Юноша вздрагивает, будто опомнившись, и замолкает. Неловко трет свое плечо, походя на школьника, ожидающего выговора в кабинете директора. Ричард еще недолго его разглядывает и поддается сиюминутному порыву.       – Перчатки, значит… – он поднимается, обходит низкий стол и встает прямо перед Сейги, фривольно опираясь о край стола, чего раньше себе никогда не позволял.       Оглянувшись через плечо, он поднимает перчатки. Надевает каждую так же, как и всегда до этого, поочередно проверяя пальцы на плотное прилегание микрофибры к коже.       – Ричард, что ты… – непонимающе начинает было Сейги, а потом затыкается, стоит мужчине наклониться перед ним и накрыть его ладонь, лежащую на колене, своей.       Сначала Ричард трогает руку – гладит тыльную сторону ладони, медленно, волнующе. Затем скользит выше, к самому локтю, и замечает, что кожа Сейги покрывается мурашками вслед за его прикосновениями, а весь он напряженно застывает в своем кресле. «Неужели настолько нравится?», – задается вопросом Ричард, и уголки его губ подрагивают.       – Ричард… – прерывисто выдыхает Сейги, когда вторая рука в белой перчатке опускается на его бедро и легонько поглаживает.       Это все слишком. Мужчине стоит неимоверных усилий, чтобы сохранять внешнее спокойствие, а ведь между их телами остается едва ли больше пяти сантиметров. По крайней мере, судя по тяжелому дыханию обоих, воздуха уже становится катастрофически недостаточно.       К своим годам лорд Клэрмонт прекрасно знал, какой эффект на людей может возыметь его очаровательное лицо или стоящее за титулом состояние, но Сейги… Сейги так просто признался ему в симпатии тогда, в холле предпоказа аукциона коллекции Азумы. А перед этим еще проявил немыслимую учтивость к нему, не готовому рассказать о своем прошлом… И Сейги все равно произнес те несколько простых слов – «ты мне нравишься», не глядя ему в лицо и не зная, кем Ричард является на самом деле. В тот день он признался ни красивому образу, ни наследнику графа Клэрмонта, а своему добросердечному руководителю, дорогому другу Ричарду, владеющему блестящими знаниями в области ювелирных изделий и питающему смехотворную слабость к десертам. Наверное, Ричард уже тогда понимал, что Сейги настойчиво занимает себе место в его сердце, и более важное, чем способен занять обычный друг по работе. И ныне, в эту самую секунду Сейги такой преданный и отзывчивый под его руками. Любящий его, всего целиком. Сколько уже раз он обезоруживал этим Ричарда?       «Наверное, теперь я обязан ответить той же честностью».       Он приподнимает чужой подбородок, заставляя заглянуть в глаза, гладит большим пальцем щеку, взгляд бродит по лицу. Только спустя вечную секунду Сейги не только чувствует – осознает, как нежно бархатистая ткань льнет к его коже и что его лицо в высшей степени бережно обхватывают обеими ладонями. С большим благоговением, чем любую драгоценность. Губы Ричарда складываются в особенно трепетную улыбку, и Сейги готов променять жизнь, лишь бы видеть ее хоть немногим дольше.       – Ты величайшее сокровище, что я когда-либо находил, – неожиданно шепотом признается Ричард.       Сейги удивленно распахивает глаза, а затем меж его бровей залегает морщинка, на лице дрожит какая-то растерянная мучительная эмоция. Он снимает чужие руки со своего лица, опускает вниз и сжимает в своих, рот дергается в улыбке.       – Вообще-то, это я тебя нашел. Если уж начистоту, – подтрунивает он хрипло, – А во-вторых… Это нечестно. Нечестно так говорить, – под конец голос все же срывается.       – Эй, разве не ты первым называл меня ожившей драгоценностью? – шутливо отвечает ему Ричард, а затем удивленно вздыхает, – Подожди, Сейги, ты что, плачешь..?       Но вместо ответа юноша только притягивает его к себе, запечатывает рот поцелуем, и судорожно выговаривает, когда находит силы отстраниться:       – Я тоже люблю тебя, Ричард.       Счастье переполняет его грудь, пока мужчина осторожно сцеловывает его слезы.       – Разреши мне бестактный вопрос, – шепчет Ричард между поцелуями и продолжает, не дожидаясь ответа, – Значит, из-за моих рук ты последние пару дней так странно прижимал к себе поднос во время консультаций?       Сейги задушенно фыркает, его лицо теплеет от новой волны смущения.       – Мне повезло, что поднос достаточно большой, чтобы скрыть… – он замолкает, зажевав губу, и неловко поводит коленом в сторону, позволяя рассмотреть недвусмысленный бугорок, натягивающий ткань брюк.       – Сложно представить, каких масштабов бы оказался конфуз, если бы клиент все-таки это заметил, – совладав с собой от представшего зрелища, соглашается Ричард и без всяких церемоний расстегивает чужую ширинку.       Мужчина опускается на колени, вместе с тем стягивая с Сейги брюки и нижнее белье, тем самым заставляя его стыдливо закрыть лицо руками.       – Ты уверен..? Делать это прямо здесь…       – Я тоже не могу больше терпеть, Сейги.       В кристально-голубых глазах Ричарда отчетливо плещется страсть, подобно палящим закатным лучам, играющим на поверхности пронзительно-синего моря. «Ты не единственный, кто все это время до отчаяния желал близости», – читалось в них.       Одна из его рук, все еще облаченных ювелирными перчатками, забирается под рубашку парня, гладит по спине, пока другая невесомо касается головки члена. Сейги успевает сжать губы, но ему все равно не удается подавить всхлип.       – Они же испачкаются, – он сам признает, как жалко звучит эта попытка, ведь мешать происходящему ему попросту не хочется.       – Я же говорил, что и так собирался заказывать новые, – пальцы движутся вдоль возбужденного ствола вниз, обхватывая неплотно, потому как сухая ткань скорее принесет дискомфорт, чем удовольствие.       Но для Сейги эти ощущения наяву оказываются куда лучше, чем в любых фантазиях. Перед глазами все расплывается, но он не может не смотреть, как руки Ричарда ласкают его. Неторопливо, но очень старательно. Ричард действительно хочет сделать все так, чтобы Сейги было хорошо. От этого он выглядит сосредоточенным и внимательным прямо как во время своей работы с камнями, и сравнение кажется таким забавным, что Сейги вдруг неуместно шутит:       – Только в лупу не разглядывай, пожалуйста. Это ударит по моей самооценке.       Мужчина сначала издает короткий высокий звук, очень похожий на то, что он только что еле подавил громкий смешок. Сейги даже немного чувствует себя победившим, раз смог вызвать такую реакцию у обычно сдержанного Ричарда, а затем мужчина вдруг поднимает взгляд на своего возлюбленного, точно в то время как его рука сдвигает крайнюю плоть.       – О, мне все и так прекрасно видно, – он улыбается, – И, уверяю, экземпляр достаточно крупного размера.       «Эта улыбка абсолютно точно принадлежит дьяволу!», – взвывает Сейги то ли про себя, то ли по-настоящему стонет, ведь в следующий момент губы Ричарда смыкаются на его члене. Чувствительную кожу сначала обжигает дыханием, а затем горячим языком, осторожно скользящим по головке.       Сглатывая, Сейги явственно чувствует, как сорванно дышит Ричард, тоже возбужденный до предела. Видит, как к вспотевшему лбу прилипли светлые локоны, падающие на глаза и скрывающие их всякий раз, как Ричард подавался вперед, чтобы взять в рот еще немного глубже. Тело Сейги незамедлительно отзывается дрожью, от того, как сладко становится от каждого прикосновения губ Ричарда, помогающего себе рукой. Еще немного, и… Взгляд Сейги припекает к родинке на запястье, выглядывающей из-под края жемчужно-белой перчатки, и это становится последней каплей. Запрокинув голову, Сейги со стоном позорно быстро кончает. В последний момент Ричард успевает отстраниться и протянуть руку так, чтобы сперма не расплескалась повсюду, а смогла запачкать только перчатку.       – Весьма… Весьма интересный вышел опыт, – внешне спокойный, Ричард выговаривает слишком тихо, не вернувший обладания над голосом.       Сейги, обмякший от испытанного оргазма, и с расфокусированным взглядом видит, что сам Ричард менее собран, чем хочет показаться.       – Нужно закрыть магазин.       Сказав это деловитым тоном, мужчина поднимается с колен, пошатываясь и снова опираясь о стол, на сей раз совсем уж вальяжно. Очевидно, ему трудно стоять прямо с тяжестью в паху, которая теперь становится заметной и для Сейги. Ричард стягивает перчатки, свернув их грязным клубком. И это, и то, что его ярко-розовые губы все еще блестят, влажные от слюны, заставляет Сейги дернуть Ричарда за подол пиджака, обратно притягивая к себе.       – Но ты ведь еще не… Теперь твоя очередь, – не будучи уверенным в том, что он делает, юноша обнимает его, и Ричарду ничего не остается, кроме как склониться и принять нежный поцелуй в шею.       Несколько мгновений Ричард наслаждается чувственной лаской, даже отклоняет голову в сторону, безотчетно предоставляя Сейги большее удобство, но затем берет себя в руки и мягко его отталкивает.       – Сейги… Нам необходимо закрыть магазин, – и прежде, чем его возлюбленный успеет расстроиться или неверно истолковать, добавляет с улыбкой, – И как только мы это сделаем, мы сядем в машину и поедем домой. И тогда настанет моя очередь. Хорошо?       Не сразу смысл слов доходит до Сейги, засмотревшегося вглубь ворота чужой рубашки, который успел помять во время поцелуя. Затем юноша нехотя отстраняется, кивает, улыбаясь в ответ.       – Не хочешь, чтобы секс на рабочем месте превратился в привычку, я все понял, – он демонстративно обижается, – А ведь это ты начал первым!       Стоит ли упоминать, как они любят свои детские препирательства?       – Исключительно под напором твоей провокации, – состроив смешную высокомерную физиономию я-не-понимаю-в-чем-меня-обвиняют, ответил Ричард, – И тебе уже пора надеть свои брюки, Сейги.       Спохватившись, студент все же принимается приводить себя в порядок.       – И за что я только в тебя влюбился, – он закатывает глаза, но жесту не хватает драматичности из-за дурацкой счастливой улыбки.       – Я предполагаю, что за мои великолепные… Как ты там сказал? «Невозможные» руки? – со всей серьезностью цитирует Ричард прозвучавшие несколько минут назад слова и подкрепляет жестом ладони, нарочно элегантно покрутив кистью.       – Ну нет, не смей меня теперь этим дразнить!       Ричард уже откровенно смеется, откинув назад голову. Сейги думает, что любит его и за это тоже.

*BONUS*

      Темные аллеи, освещенные фонарными столбами и неоновыми вывесками, проносятся за окном автомобиля. Судя по вниманию, которое оказывает им Сейги, пейзаж чрезмерно увлекателен.       – Эм, насчет перчаток… Правда, прости, что я их испортил.       Они оба знают, что Сейги извиняется не столько за перчатки, сколько за неудавшийся обман. Ричард в ответ всего лишь мычит, и студент не может понять, приняты ли его извинения или это затаенное недовольство. Или разочарования, ведь Ричард подумал, что Сейги проявил искренний интерес к работе с драгоценными камнями. Набравшись смелости, юноша отвлекается от вида за окном и поворачивает лицо к партнеру.       – Ты упомянул заказ… Я бы на самом деле хотел иметь свои. Поможешь определиться с размером?       Рука Ричарда, лежащая на руле, напряглась. Затем расслабилась, но мужчина так и не посмотрел в ответ. На светофоре его пальцы начинают мерно постукивать по рулю, а Сейги начинает нервничать, что разозлил его еще больше. Со стороны Ричарда было бы логичным посчитать, что Сейги врет и сейчас.       – Конечно, – между тем отвечает Ричард, – Я подберу для тебя подходящие модели. Наверное, раньше ты не интересовался этой темой, но использование специальных перчаток на практике очень удобно. Ты можешь выбрать расцветку и материал – эластан, микрофибра или хлопчатобумажная ткань. Выбор в основном сводится к индивидуальной восприимчивости кожи. Позже я покажу тебе, в которых работаю сам.       Развернутое объяснение в своей привычной для ювелира манере успокоило Сейги и заставило чувствовать радость, что Ричард выполнит его просьбу.       – Спасибо. Мне вправду стало интересно. А еще мне нравятся твои профессиональные комментарии, – он улыбается, и ни одно его слово не является лестью, – Я бы послушал еще.       Ювелир кидает взгляд на него, не поворачиваясь, словно в сомнении, а затем Сейги кажется, что губы Ричарда на мгновение растянулись в улыбке. Не похожей ни на одну из сегодняшних.       – Мне приятно твое внимание. Хм… Что ж, я знаю не так много. Качественные перчатки должны хорошо тянуться, но не деформироваться, сохраняя изначальную форму, – не отвлекаясь от дороги, Ричард опускает ладонь на рукоять коробки передач, но не меняет положение, только задумчиво… гладит ее, – А, и еще немаловажным свойством является препятствие скоплению статического электричества. Чтобы было комфортно при работе.       Сейги приказывает себе оторвать свои зенки от руки немедленно. Он поверить не может, что опять, опять это делает, он пялится, пока Ричард великодушно решает рассказать ему об особенностях ювелирных перчаток по его же просьбе. Смущенный своим фетишем, юноша срочно начинает нервно метаться взглядом то за окно, то по салону, а затем наталкивается на прямой внимательный взгляд синих глаз Ричарда в зеркале заднего вида. Он выглядит неожиданно довольным. Но Сейги попросту не успевает задаться вопросом или уловить причину, потому что…       – Для ювелира лучшими считаются самые тонкие перчатки, – Ричард растягивает слова своим бархатным голосом, – которые позволяют ощущать предметы в мельчайших деталях.       Потому что стоило Сейги отвести взгляд от чужой руки, как она уже оказалась на его колене.       – Как «в голых руках», – …и стремительно подбиралась к паху юноши.       – Х-хватит! – студент дергается, как от ожога, а его уши мгновенно вспыхивают, – Хватит, я понял, – он неловко перекладывает руку Ричарда со своих коленей на его.       Ричард усмехается в кулак.       – Я просто хотел сказать, что-…       Сейги возмущенно перебивает, о, теперь ему все понятно, он видит своего возлюбленного насквозь.       – Что, естественно, ты носишь лучшие, самые тонкие перчатки, и замечательно все… чувствовал, там, в приемной.       Он все равно спотыкается на слове, вспоминая, как и где скользили пальцы по его телу. От прилива чувств Сейги с мученическим стоном сползает по спинке пассажирского кресла и закрывает свое лицо обеими руками. Его бойфренд бессовестно воспользовался новым знанием об увлечении Сейги и нашел способ смутить его этим. А парень еще беспокоился, не обиделся ли Ричард за…       – Я не злюсь, Сейги, – через несколько секунд он чувствует, как его мягко гладят по волосам, – Ни за перчатки, ни за неуклюжее вранье. Позволь добавить, что и испытывать интерес ко всем мелочам в моей деятельности ты не обязан.       Сейги хочет возразить, что уж это он делал не из чувства долга или просто для того, чтобы порадовать Ричарда, а из собственного желания, но его любовник не оставил паузы.       – Я также не имею ничего против твоего… повышенного внимания к моим рукам. По правде, мне даже излишне приятен этот факт.       Его ладонь перетекает с макушки на затылок Сейги, массируя.       – Но если быть честным до конца… Перчатки это все равно перчатки. Мне гораздо больше нравится трогать тебя без них, – он ставит ударение на последних словах и его большой палец поглаживает чувствительное местечко за ухом, заставляя студента беспомощно выдохнуть.       – Благодарю, – Сейги пытается звучать твердо, но ему приходится прочистить горло, – за то, что поделился своим мнением, – набирает воздуха в грудь, – Но, ради всего святого, Ричард! Положи уже обе руки на руль, не издевайся надо мной!       – Неизменно очарователен, – с улыбкой комментирует Ричард, все же отняв руку, но согрев лицо Сейги одним ласковым взглядом.       – И смотри на дорогу!       – Да-да.