У них нет права на эту любовь.

Только в его руках Ван Линцзяо чувствовала себя действительно нужной и любимой. Не тогда, когда её брал Вэнь Чао, восхваляя красивые формы тела, не тогда, когда Вэнь Жохань вызывал её к себе, плача жалование даже сверхурочно, если удавалось особенно угодить. Нет. Необходимой она чувствовала себя только тогда, когда Вэнь Чжулю крепко обнимал её после очередной ссоры с кем бы то ни было, когда гладил по волосам, позволял выплакаться и размазать косметику по своему плечу. Линцзяо обнимает судорожно, цепляется как за последнюю надежду, впиваясь длинными ногтями в сильные плечи, дрожит от страха и плачет от облегчения. Они оба были преданы Вэнь Чао, оба были его слугами, игрушками, которых он ценил больше всего. Именно те, кто уже многие годы стоит за спиной господина, могут понять друг друга лучше всего. Они никогда не заходят дальше дозволенного, они никогда не забывают о том, что их тела и души не принадлежат им самим, что они не могут подвести своего господина. Девушка чаще всего прибегает сама; стуча каблуками чуть ли не на весь дворец, в этот раз она тиха как мышь. Приходит, утыкается в чужое плечо, вздыхает наигранно тяжело и просит обнять себя. Раньше Линцзяо думала, что не может прожить без плотских утех, сейчас же она уверена, что не может прожить без объятий Чжулю. Она не знает, что именно чувствует к этому человеку. Возможно, он стал ей семьёй. Хотя такого она даже о Вэнь Чао не думала. А вот Чжулю... его приходится искать самой. Он никогда ничего не скажет сам, он предан, молчалив, «глыба» - как его часто называет наложница на людях, «А-Лю» - как она называет его в своём сердце. Чаще всего переживания Сжигающего Ядра крутятся вокруг оставленного клана, семьи. И тогда Линцзяо отыскивает его в смежной комнате собственных покоев, заставляет усесться прямо на пол, а потом укладывает головой на свои колени, перебирая пальцами слишком шикарные для слуги волосы, разглаживая складку меж бровей. Только с ней, он может расслабиться. Она его понимает. Ведь точно также оставила клан и семью, хоть и примкнула к Вэням из других побуждений. Они не помнят, когда впервые встретились. Было ощущение, что они знают друг друга всегда. Их поставили перед фактом существования друг друга и они его более чем приняли, хоть и кричали первое время друг на друга, когда отворачивался господин. Никто бы и подумать не мог, что они сживутся. Самым трудным оказалось принять род деятельности другого. Осознание влюблённости проходит мимо Ван Линцзяо. У неё такое чувство, будто она всегда любила Вэнь Чжулю, будто тот всегда был неотъемлемой частью её самой. Она даже не пытается отрицать, принимает как факт, когда понимает, что бесповоротно запала на телохранителя своего господина. Линцзяо не считает это изменой Чао, она никогда не клялась ему верностью. Она клялась лишь Чжулю, обещала, что тот может зайти к ней в любой момент и она не прогонит. Вэнь Чжулю не помнит, когда его последний раз называли по настоящему имени. Впервые за долгие годы он слышит его от девы Ван. «Чжао-гэ» звучит из её уст намного нежнее, чем любое другое обращение, что он когда-либо слышал. И он позволяет ей называть себя так, пока вытирает подушечками больших пальцев слёзы смешанных чувств с красивого лица. Да, именно красивого, и Чжулю не стесняется говорить об этом Линцзяо в лицо. О том, что она намного красивее без своей маски, без вызывающего макияжа и слишком открытых одежд. Он полюбил её именно такую, полюбил то, что было внутри. Вэнь Чжулю не принимает свои чувства очень долго, ему кажется это бредом. Разве может такой как он влюбиться? Да к тому же ещё и в любовницу того, кому он предан всей душой. Это кажется абсурдным до тех пор, пока он не замечает себя за ревностью, от которой болезненно сжимается сердце, несмотря на то, что он понимает, что Линцзяо ничего не чувствует к Чао. Они не признаются друг другу в чувствах, не целуются или бесчинствуют. Им это не нужно. Они поддерживают друг друга, обнимают насколько крепко это возможно, почти невесомо прикасаются губами к щекам и скулам. Они принимают себя и показывают то, что готовы принять друг друга. А по тихим вечерам, когда Вэнь Чао отпускает их за ненадобностью, они лежат полуодетые в одной постели и жмутся друг к другу, пытаясь поделиться теплом, которого каждому из них не хватает в этом жестоком мире. Права на большую любовь у них нет.