слышишь?

то критическое состояние души, жалко бившейся то ли в груди, то ли в башке с набитыми синяками от многочисленных ударов о стену, было обусловлено безграничным желанием изменить мир и в придачу собственной слабостью, потому что она не то, что не могла изменить человека, нет, она даже не была в состоянии справиться со своими страхами и своим бессилием, с которым они сплавились в одно целое под гнётом отцовской ярости. желание, конечно же, было, однако зачем оно, когда ты от страха говоришь какую-то глупость наподобие тех бредовый идей, что когда все будут себя хорошо вести, мир будет прекрасным и чистым, ты просто не понимаешь ага. просто попробуй и все увидишь, произойдет магия, будут летать бабочки, а улыбка на твоем лице уже не выведется никогда не под какими химикатами, сколько не лей. — мистер голос… обрывками своих идей, которые появлялись в ее башке, пока по ней дубасил собственный отец, рамирес пыталась показать одному безнадежному паразиту, что мир любит не то чтобы только сильных, не то чтобы только тех, кто на порядок сильнее и способен наказывать за непослушание на физическом уровне. да, это именно про это, упади с уровня своей депрессии и разбейся в ничего. — ты вообще слушаешь меня? она пыталась доказать, что мир любит тех, кто добрее, кто готов отдать последнее для ближнего, кто готов умереть для счастья остальных. рамирес мысленно ставит галочки, вспоминает отца и ставит пожирнее, почти закрашивая пустое место. в ответ лишь тишина. в ушах звенит, родители за дверью орут, но в голове пустота. она потеряла связь? действие подписки попытайся уговорить какого-то паразита в том, что мир для добрых, закончилась, для дальнейшего использования нужно заплатить своей жизнью. она ставит галочки. смех раздался не то чтобы резко, не то чтобы рамирес его испугалась и теперь сидела с лопнувшим сердцем, которое чудо что дожило до этого момента. ей надо кровью писать все это или что или как? почему этот придурок, по ошибке привязавшийся к ней, не может слушать ее слов? почему не воспринимает всерьез? — ты такой ребенок, — говорит он мягко, не хватает того, что б он по головке погладил и в лобик поцеловал. не то чтобы рамирес обиделась на эти слова, не то чтобы рамирес почувствовала непонимание со стороны взрослого друга. она просто ставит галочки и замолкает. обдумывает все и, собирая всю свою слабость, говорит два слова.