Я приду к тебе в полночь

Я приду к тебе в полночь — открой свои двери. Я на минуту к тебе загляну. Птицей без крыльев, истерзанным зверем, снова тянусь поближе к огню. Раны мои глубоки и смертельны, кто-то другой давно б умер от них, Сгинул бы прочь в колючей метели, и задохнулся от яда в крови… Знаешь, такие, как я — это редкость; ты не заметишь меня средь толпы. Я не познала заботу и нежность, и не свернула с заросшей тропы. Ты не найдешь вторую такую; я безысходней, я лучше других! Ни по кому никогда не тоскую, сердце не рвется моё от любви. Можно сегодня с тобой мне остаться? Можно еще, хоть немного побыть? Я научилась давно не бояться, и прочитала тысячи книг. Дай же бинтов, что прикроют мне руки, и до краев налей мне вина. Будет о чем говорить пред разлукой, прежде, чем снова останусь одна. Будь со мной ласков, хотя бы сегодня — пусть я поверю, даже на миг, Что мне хватает вдохнуть кислорода, что не придется срываться на крик. (Ты не старайся, я здесь не за этим; ты ведь не сможешь меня излечить. Мимо минуло еще одно лето, но что-то в груди так сильно болит!) Я лишь хочу ненадолго забыться, я лишь хочу окунуться в тепло. Я так хочу, хоть кому-то открыться, и позабыть, как шагнула в окно. Хочешь, я буду рассказывать сказки, и улыбаться немного всерьез. Хочешь, откину все свои маски, и вытру лицо, что опухло от слёз. Хочешь, спою тебе грустную песню, хочешь, усну у тебя на плече? Хочешь, мы ночь проведем эту вместе, не задаваясь вопросом: «зачем». А на рассвете, проснувшись от ветра, встреча ночная покажется сном. Будешь потом вспоминать за обедом, что же там дальше было потом. (Я оглянусь на закрытые двери, и позабуду минуту спустя, Как приходила раненым зверем, а уходила невинным дитя).