💌💌💌
— Поверить не могу, что ты затащил меня на этот фильм! — А что с ним не так? — Чон, это супер-пупер розовосопельная романтическая комедия, у меня от одного взгляда на постер сахар в крови поднимается так, что впору выводить хэштэг ДиабетикиТожеХотятЖить. — Нет, ну у тебя правда эмоциональный диапазон, как у зубочистки! Это же свидание! — Вот на Гарри Поттера я б сходил… И это свидание двух парней, а не чирлидерши и капитана футбольной команды! — Можем дома устроить марафон, у меня есть все диски и гигантский телек… И капитан футбольной команды повёл бы её на ужастик, чтобы она пищала и жалась к нему весь фильм! — Ну вот и что ж ты меня не повёл на ужастик? — Стоп, а ты что, реально боишься ужастиков? — Ну, есть такое… А ну не смей смеяться! — Даже и не думал! — Я видел, как подскочил уголок твоих губ! — Так всё, чирлидерша, пошли уже, нам ещё напитки покупать, фильм уже скоро начнётся. — О боже нет, я же не переживу, если мы пропустим начало этой сахарной ваты, — уровень саркастичности зашкаливает за максимум. — И эй! Я не чирлидерша! — Ты несносен, но я всё равно тебя обожаю, пойдём, — он тянет его за рукав в сторону фудкорта. — И сейчас ты ведёшь себя так капризно, что очень даже на неё похож. Пока Тэхён ковыряет мыском кроссовка пол, Чон делает заказ. — А ты ещё и сладкоежечка, уву, есть ли предел твоей милоте, м, грозный мистер Чон Чонгук? — Так, иди в задницу и не смей осуждать мой вкус в выборе кофе! Глясе с карамелью — лучшее, что придумало человечество, и не вздумай спорить! — Малыш, а у тебя попка не слипнется? — спрашивает Ким, перехватывая из рук кассирши сладкий попкорн. — А ты потом сам проверь, — говорит Чон и, незаметно протянув руку, щипает Тэхёна за бедро. — Ауч, это подлый ход, Чон! Удар ниже пояса, я бы сказал! — Учился у лучших, — он показывает язык и направляется в сторону залов.💌💌💌
«Но я же люблю тебя, Пак Сон Чу!» — всхлипывает на экране героиня. — Но я зе люплю типя, Пак Сон Тю, — передразнивает Тэ, и Чон еле сдерживает смех. — За что ты так не возлюбил ггню? Небось на Пака глаз положил, м? — Да упаси бог! Тупенькая она, вот и не возлюбил. Тэхён весь группируется, руки на груди складывает, и Чон готов поспорить, была бы в зале тишина, он бы услышал его недовольное сопение. Честно говоря, он согласен с ним чуть больше, чем полностью, да и на фильм этот потащил его скорее с реакции позабавиться, нежели смотреть очередную гипертрофированную историю любви «бедняжки и принца». Улыбнувшись, он тянется к стакану и, сняв с него крышку с трубочкой, одним глотком допивает кофе — на дне ещё есть орешки в карамели, грех их там оставлять. Аккурат в этот момент на него и смотрит Тэхён, кажется, в сотый раз за вечер умирая от щемящего чувства в области груди. Ну какой же Чон Чонгук невероятно многогранный, а! Вот зыркнет на тебя исподлобья, чёлку пятернёй назад откинет, ухмыльнётся так хитро и провокационно, и всё — у тебя в области паха палатка. А потом бац, он пьёт зашкаливающе сладкий кофе, морщит от удовольствия носик и не замечает пенных усиков, что оставили после себя взбитые сливки, и всё — ты помер от передоза милоты. Зависнув на десяток секунд, он сканирует пытливым взглядом чонов идеальный профиль, пока тот не говорит: — Тэ, кино прямо по курсу, ты во мне дырку проделаешь. — К чёрту кино, — рука скользит к колену. — Что это ты удумал? — Чон накрывает его ладонь своей и чуть сжимает, поворачивая голову. — Какая же ты прелесть, весь перепачкался и даже не заметил, ну-ка, — он протягивает ладонь к его лицу и, подцепив пальцем подбородок, притягивает к себе. Лёгкое касание губ, это всего лишь лёгкое касание губ, необходимое для устранения пенной сладости, от чего же тогда пульс так подскочил, и в штанах, кажется, становится теснее? — Вот так, — говорит он, отстраняясь. — А ну стой, — Чон тянет его обратно. — Куда это ты собрался? Раздразнил меня и заднюю? Ну уж нет — целуй! Тэхён улыбается и, убирая мешающий подлокотник, придвигается ближе, одной рукой упираясь на бедро Чона, пока вторая обхватывает его шею. У поцелуя вкус карамели и сливок, он сладкий, липкий и немного неловкий в силу позы, но несмотря на то, что Ким не самый ярый любитель приторности и дискомфорта, ему нравится, очень нравится ощущать этот вкус, и он готов изгибаться как угодно, лишь бы тела были как можно ближе друг к другу. Чонгук хватается пальцами за его толстовку на груди, сам жмётся ближе и ластится, кажется, ещё чуть-чуть и замурлычет, такой податливый сейчас, что у Тэхёна дыхание спирает. — Чон, — выдыхает он еле слышно. — Надо, — пауза, вдох. — Притормозить… — он кивает вниз, призывая Чона посмотреть на его ширинку. — Не хочу, — обжигая ушную раковину дыханием. — Не хочу останавливаться, — положив руку на тэхёнов пах и сламывая всякое сопротивление, шепчет он. — И не говори мне, что этого хочешь ты, — языком проведя по собственным губам. — Не хочу, но… — он снова втягивает воздух носом, стараясь держать сознание на плаву. — Но не в зале же, Чон, тут же камеры. — Тогда и правда к чёрту этот нудный фильм. Что насчёт моей машины? — Ох, блять… Стараясь не создавать лишнего шума, но и действуя без промедлений, Тэхён хватает ведёрко с попкорном, стакан с недопитой газировкой и в лучших традициях спортивной ходьбы, прикрывая всем этим стояк, направляется к выходу. Чон не отстаёт, ему и самому не терпится покинуть зал и оказаться в ласкающем мраке собственной машины, желательно верхом на коленях этого парня, что семенит перед ним, в идеале без штанов. До машины они добираются в считанные минуты, вот они — мотивация и сила желания! На подземной парковке влажно, прохладно, и освещение максимально жопное, и это так кстати, когда ты буквально вталкиваешь своего парня на заднее сидение своей машины с целью запрыгнуть на него следом. От удара головой Чона спасает кимова рука, которая «за секунду до» тянет Чона за шею вниз, вынуждая резко согнуться и без потерь разойтись с грёбаной крышей. — Аккуратнее, Чон, ты мне нужен в сознании, — лёгкий смешок покидает его губы, и сразу после Чонгук впечатывается в них настойчивым поцелуем. — Блять, надо было расстегнуть джинсы до того, как я тебя сюда затолкал, ну-ка, я сейчас приподнимусь на руках, а ты сделай что-нибудь с этим, — он кивает на их ширинки и, упершись одной рукой в стекло, а второй на спинку позади Кима, приподнимает бёдра, давая тому место для манёвра. — Чёрт, малыш, — у Тэхёна пальцы дрожат, над ним сейчас висит Чонгук, лёгкий жар мышц которого он ощущает почти всем своим телом, а сраная собачка на долбаных джинсах никак не поддаётся. — Ну что за блядство, а?! — он чуть ли не рычит, дёргая в стороны непослушную молнию, которая, нехотя и треща, всё-таки поддаётся и расходится в стороны. Рывком стянув с себя штаны вместе с трусами, он выдыхает с облегчением. Но впереди ещё ширинка Чона. «Да кто их, блять, вообще придумал», — думает Ким, нетерпеливо теребя чужие джинсы, Чонгук шумно втягивает воздух и инстинктивно подаётся бёдрами вперёд. — Твою мать, на следующее свидание надеваем треники, я в рот ебал эти молнии! — Согласен! В жопу моду, свободу членам, даёшь шаровары! — Аминь! Джинсы наконец-то поддаются, и Чон с таким наслаждением падает на кимовы бёдра, что аж стонет. Тэхён сразу же пристраивает свои руки на заднице Чонгука, сминая и подтягивая к себе, имитируя скольжение по бёдрам. — Не слиплась всё-таки? — ухмыляется он в поцелуй и чуть разводит руки. — Хах, какой же ты придурок, — Чон торопливо просовывает свою руку меж их животов.— Шутки в сторону, милый, — он сжимает их члены так резко и сильно, что Тэ невольно скулит ему в рот. Позиция не совсем удобная, джинсы по-прежнему приносят дискомфорт, впиваясь в область у основания пениса, но желание такое безудержное, что можно потерпеть. Начав надрачивать в быстром темпе, он разводит ноги в стороны, толкаясь в сомкнутые на стволах ладони, лицо его при этом — вершина непорочности, и Киму от этого натурально хреново. — Блять, Чон, ты словно ёбаный ангел, но такой распущенный, — он хватает его за подбородок и, чуть повернув его лицо к стеклу, цедит сквозь сомкнутые зубы, — ты только посмотри на себя, — он проводит большим пальцем по нижней губе, немного надавливая на неё. Чонгук осматривает себя в отражении и вспоминает тот день, когда в переписке они решили примерить на него роль детки. Вот же… Ведомый воспоминанием, Чонгук размыкает губы, позволяя пальцу проскользнуть внутрь. Чувство всё ещё немного непривычное, но Чону нравится. Один лишь факт того, что это делает Тэ, приятен и приносит удовлетворение, а от мыслей, что Киму это нравится не меньше, становится совсем хорошо. Обхватив пухлыми губами палец, он обводит его языком и начинает медленно посасывать. Немного потерявшись в ощущениях, он почти перестаёт двигать бёдрами и рукой, лишь иногда аритмично подаваясь вперёд. Тэхён всё понимает и перехватывает инициативу, он сам обхватывает их члены, начиная неспешно, почти что лениво водить их руками по скользким от предсемени стволам, наблюдая за тем, как его палец пропадет во влажной ловушке чонгуковых губ. — Ты такой хороший мальчик, Чон, — рука чуть крепче сжимает разгорячённую плоть. Чонгук и сам не знает, от чего его больше ведёт: от руки Тэхёна на их членах, от пальцев Кима у него во рту, от того, что он на его бёдрах ёрзает или от шёпота этого томного, который, кажется, каждый нерв в теле облизывает, а может, что вероятнее, от всего и сразу. — Тэ… Тэ, я, кажется, сейчас, мнхф… — Что ты сейчас? М? Скажи мне, малыш, — Ким набирает темп, то сильнее сжимая, то почти максимально ослабляя хватку. — Я, я сейчас кончу, Тэ, — Чонгук обхватывает его шею руками, тянет к себе и сильнее сжимает коленями его бёдра. — Чёрт, чёрт, не могу больше. — Кончай, — шёпотом в самое ухо. Высшая точка возбуждения пригвождает Чона, как булавка бабочку, он замирает, и Тэхён чувствует, как в его ладони пульсирует чужое естество, как сочатся сквозь сомкнутые пальцы тёплые струйки спермы, как горячо и рвано выдыхает Чон в его шею, немного касаясь её влажными губами, как сжимаются его пальцы, пока он весь дрожит от удовольствия. Тэхён ощущает на себе вес кончающего Чонгука, смотрит на мощную, вздымающуюся от частого дыхания спину, и понимает, что готов вечно гореть в созерцании этого невероятного представления. Оргазм настигает его в то же мгновение. Сжимая края кофты на чоновой пояснице, он с рыком жмёт его ближе к себе и изливается в свою ладонь. — Твою же мать, Чон… — Не приплетай сюда мою матушку, о таком ей лучше не знать. — Я тебя умоляю, скажи, что у тебя есть салфетки. — Влажные, с бальзамом, с запахом кокоса. — Ты лучший. — Я знаю, — он оставляет лёгкий поцелуй на скуле. — Осталось только придумать, как добраться до бардачка, не вылезая из машины с голым членом наперевес, и как при этом не убацать Гвен и наши шмотки. — Ты справишься, я в тебя верю, ты же лучший, — Ким смеётся и хлопает Чона по бедру. — Приступай, мой герой, спаси наши штаны и эту тачку от участи быть заляпанными нашей спермой!💌💌💌
— Ты блядский сукин сын, Пак Чимин! Никогда, слышишь, никогда больше я с тобой играть не сяду, я вот тебе клянусь сейчас! — Да ну не на столько же всё страшно, чего ты так разорался-то?! Кстати, идею мне подал именно ты, — он играет бровями и скалится в улыбке. — Не страшно? Это кому же? Тебе, например? Тебе вот нормально в таком по универу лазать?! Он машет крошечным, по его мнению, лоскутком ткани в воздухе и весь трясётся от негодования. — Ну ты же не прямо в них пойдёшь, на тебе штаны будут, никто не увидит даже! Да ладно тебе, у тебя завтра сокращёночка, сбегаешь, пару отсидишь, и всё, побежишь домой, делов-то! — Ладно, ты мудак, с этим всё понятно и давно, я-то вот что? Я-то вот пошто такой идиот ведусь из раза в раз, а? И как это, интересно, я подал тебе… — он вспоминает брошенные мимоходом слова о нижнем белье и проклинает себя за несдержанность в тот день, сам себя обрёк. — Ты азартный придурок, и я этим успешно пользуюсь, — он пожимает плечами. — Да и давай по-чесноку, я делаю нашу жизнь ярче! — Давай по чесноку, это свою жизнь ты делаешь ярче, моя становится только позорнее… — А как же Чон? — Это просто подло! — Это констатация факта, друг мой, ваша встреча — моих рук дело. — Не надо так говорить, будто ты с самого начала всё так и планировал, а. — А вдруг? — А хуюк, иди отсюда на хер… Они хоть новые? — Обижаешь, брат! Стал бы я тебе поношенные труханцы подгонять?! — Да кто тебя, дебила, знает, может ты их у Сонми стянул. — Чувааак… — Ладно-ладно, тут перебор, согласен, но ты бы реально шёл уже, пока я не решился и не запиздил тебя до смерти. — Не забудь про пруфец из раздевалки, без него не засчитаю и штрафану, — кричит он из коридора, хлопая вслед дверью. — Вот же ублюдок, — стонет Ким, оглядывая маленькие чёрные трусики. — И я мудак, каких свет не видывал…💌💌💌
Киму стоит неимоверных усилий сидеть на месте ровно, не ёрзать и не орать матом в голосину. Долбаное кружево впивается в мошонку так, что хочется закаверить Фаринелли°, а следом скосплэить Рэмбо и всем отомстить. Чимину за очередное тупое задание, себе за то, что снова повёлся, человечеству за то, что придумали стринги, а женщинам за то, что не кричат на каждом углу о том, какая это нахер пытка. Хотя последним он бы ещё и памятник поставил, сутками лазить с ниткой в заднице — это ещё уметь надо, теперь Ким это знает наверняка… А ещё он вчера впервые побывал на сеансе «Бразильской эпиляции», ну просто феерично вовремя! В салоне всё сделали качественно, почти безболезненно и с должным уходом, в конце концов, он там «особенный клиент», правда, за интимной эпиляцией захаживать туда ему ещё не приходилось… Лёгкий зуд после процедуры присутствует, а натирающая ткань трусов ситуацию только ухудшает. Знал бы он, что именно в этот вечер Пак соизволит рассказать о своём «пожелании», перенёс бы запись. Ну вот что за порода такая невезучая, а? Вот если пиздец, так везде и всюду! До конца пары десять минут, и Тэхён утешает себя этим, как может. Через десять минут он пулей вылетит из аудитории, долетит, если жопу пополам не разорвёт, до раздевалки минуты за две, ещё десять придётся подождать пока все оттуда свалят, пара минут на снимок, и можно рвать когти до дома, а это значит ещё немного страданий, и всё, свобода яйкам и раздражённому лобку! От: JK Кому: TaeV Как поживает моя прелесть? Я соскучился (ಥ_ಥ) «Ну уж нет, — думает про себя Тэхён. — Ты, конечно, дорог моему сердцу, Чон Чонгук, но сейчас не до тебя, поверь, тебе же будет лучше, если я не отвечу». Он переводит телефон в авиарежим и готовится к марш броску до раздевалки. 3 2 1 Звонок. Ким так резко подскакивает, что сидящие рядом студенты отстраняются от него, кто в удивлении, кто в испуге. — Плевать, знали бы они, через какие муки я прохожу… — буробит он, выбегая из аудитории. Всё идет по плану и довольно-таки неплохо, уже виднеется лестница, и осталось лишь завернуть, как вдруг… Прямо по курсу Чон Чонгук. — Какого хера он забыл в этом корпусе, — Тэхён с растерянным видом сворачивает на лестницу и прибавляет ходу. — Чёрт, чёрт, чёрт, хоть бы не заметил. — Тэ! Эй, Тэ! — доносится сзади. — Да ну блять, есть ли предел моим невезениям?! Он смерчем проносится по лестнице, перескакивая по две-три ступени за раз, ещё несколько раз слышится голос Чона, окликающий его позади, и Ким еле сдерживается, чтобы не остановиться, но… Но на нём грёбаные стринги, а Чон наверняка начнёт выпытывать у него, почему он бежал, и, не исключено, что в своём «допросе» он позволит своим рукам «обыскать подозреваемого». — На хер, потом как-нибудь объяснюсь и извинюсь, — думает он, скрываясь в раздевалке. Тем временем на лестнице стоит абсолютно охреневший Чонгук. Не то чтобы Ким сбегал от него в первый раз, но он думал, что они всё уже решили, и уж что-что, а побеги точно оставили в прошлом, и сейчас он капельку не раздупляет, какого хрена снова происходит. — Мне показалось, или от тебя только что на сверхзвуковой съебал какой-то парень? — спрашивает Бэм, как и обычно повиснув на его плече. — Ты у него что, карманные деньги отжимаешь? — Ты с ума сошёл, нахера мне его карманные? — Тогда чего он бежал от тебя, как от огня? — Да чёрт его знает… Самому, знаешь ли, интересно! — Чон малость раздражён. — Пошли, нам ещё до кабинета чилить, звонок скоро. — Одни тайны вокруг тебя последнее время, ты попал в секту? — Боже, Бэм! — У тебя сейчас выражение лица было ну просто вылитый Митхун Чакроборти°, знал бы заранее, приготовил бы камеру. — Чего? Какой ещё чакрой об бортик? Ты о чём, блять? Чон мыслями в переписке с Тэ. Тот ему не отвечает, и это начинает выводить его из себя, а тут ещё Бэм с какими-то чакрами и снова ржёт, как отбитый. — Чакрой. Об. Бортик. Сука, я запишу это. Чон, ты лучший, — он хватается за живот и на полном серьёзе записывает в телефон то, что ляпнул его невнимательный друг. А Чонгук снова отвлекается на чат, набирая новое сообщение. От: JK Кому: TaeV И как это понимать? От: JK Кому: TaeV Я не то чтобы хочу врубить режим агро-тянки в непонятках, но я, знаешь ли, обескуражен, ты же сто процентов видел меня, Тэ, так какого ты снова сбежал? От: JK Кому: TaeV А теперь ты не читаешь сообщения. Прекрасно. От: JK Кому: TaeV Надеюсь, у тебя охерительно важные причины для такого поступка, иначе я надеру тебе жопу. От: JK Кому: TaeV Во всех смыслах и понятиях! — Ну ты чего застыл, сам же на пару торопился. — Да иди ты, — рыкает Чон и срывается в сторону аудитории. — И правда что ль в секту попал, нервный такой, бу. Да, Бэм, страшная секта, самая многочисленная в мире — «влюблённые придурки» называется, жуть, что творят, сумасшедшие! Чонгук на лекции сконцентрироваться не может никак. В голове только вопросы относительно Кима, который по-прежнему молчит. Чон цокает и отворачивается к окну. Вот зря, наверное. Чуть ли не по газону, с выражением лица крайне страдальческим и постоянно озираясь по сторонам, несётся на всех парах Тэхён. — Да какого ж, мать её, хрена? Чонгук одним движением смахивает свои канцелярские пожитки в сумку и на полусогнутых направляется к двери. Бэм уже даже не спрашивает, просто кивает и шепчет вслед «Прикрою!». Брат за брата, как говорится…💌💌💌
— Ну наконец-то, блять, Господи! — Ким убирает телефон в карман, снимок сделан. — Добби свободен, — он может бежать домой, где сорвёт эти проклятые трусы и сожжёт их к чёртовой матери или задушит ими Чимина, если тот будет дома. Тот как раз писал, что забыл ключи, было бы очень кстати, если бы он вернулся за ними, Тэхён встретил бы его со всеми почестями. Попытка пальцем вынуть из межжопья мешающую ткань, дабы хоть как-то облегчить себе жизнь, не увенчалась особым успехом, счастье длилось пару секунд, а после анальное орудие пыток скользнуло обратно и продолжило медленно и планомерно распиливать его нежные булочки пополам, он уж молчит о своих многострадальных яичках, что трутся сейчас о джинсы, свиснув по бокам от кружевного мракобесия. До чего же несуразные труселя, спереди ткани хоть ртом ешь, хоть жопой, ещё и гладенькая, а «внизу» и сзади эта хренова наждачная верёвка! Хорошо, что гель с собой прихватил охлаждающий, хотя бы от зуда избавиться удалось. — Пять минуточек, пять минуууууут, — чуть ли не воет Ким, прибавляя скоростей к последнему рывку. В корпус общежития он влетает святым духом, лица на нём нет, он весь в холодном поту и бормочет что-то невнятное, редкие студенты, встретившиеся на его пути, спешат свалить куда подальше. В комнату дверь он выносит чуть ли не с ноги, сразу же падая на колени, вскрикивая победоносное «Ура, блять!» и перекатываясь на бок, он пытается как можно скорее расстегнуть джинсы, но дрожащие в нетерпении руки способствуют этому хреново. Проколупавшись пару минут, почти плача и очень громко матерясь, вспотев и покраснев, как рак, он, кое-как подцепив пуговицу, расстёгивает, наконец, ширинку. Однако бедный Тэхён не успевает даже выдохнуть с облегчением — в дверь стучат. Он стонет почти в голос, поднимаясь с пола, и вдруг озарение: это же наверняка Чимин! Ну некому же больше! Ох, он ему сейчас насуёт по самые помидоры! — Ну держись, сукин сын! Он распахивает дверь, и выражение лица с «Я тебе сейчас наваляю» резко сменяется нелеповатым «О, дратути». На пороге запыхавшийся Чонгук. Запыхавшийся и злой? Ким инстинктивно делает шаг назад и стягивает рубашку пониже, желая прикрыть расстёгнутую ширинку и торчащие из неё женские трусы. — Это ты мне? — спрашивает Чон, приподнимая немного бровь и толкая языком щёку, так тихо и вкрадчиво, что у Тэхёна всё тело мурашками покрывается. — Ч-что? Нет! Нет, конечно, не тебе! Я думал, это Чимин ха, ха-ха, — он переминается с ноги на ногу и почти физически ощущает себя маленьким по сравнению с Чоном сейчас. — Какого хера происходит, Ким Тэхён? Чонгук делает шаг вперёд, Тэхён шаг назад, Чон шаг вперёд и закрывает дверь, Ким шаг назад и утыкается в стену. Некуда бежать голубчик, платить по счетам придётся сейчас. — А что происходит, Ч-Чонгук? — Ты снова от меня свинтил, ты не отвечаешь на мои сообщения, ты бежал из универа так, словно совершил какое-то преступление, а сейчас ты выглядишь максимально растерянно, будто я поймал тебя с поличным. Итак. Я повторю вопрос. Что происходит? Он подходит почти вплотную и останавливается. Ким, зажмурившись, затихает, прижимая руки к груди, он чувствует на себе горячее и частое дыхание Чона, запах его парфюма и совсем малую толику пота — идеальное сочетание, будь они в другой ситуации, Ким бы возбудился и, уткнувшись носом в шею, втягивал бы этот аромат, как отпетый токсикоман. — Ничего. Правда. Совсем ничего. — Тогда почему ты дрожишь? — Да меня чего-то знобит, знаешь ли, простыл быть может, опять, хах, — сейчас он готов молиться на возвращение домой Чимина, он даже простить его готов, лишь бы тот не дал Чону лицезреть его в женском белье. — Да что ты говоришь? Как нехорошо, Тэ-Тэ, — он упирается руками в стену по бокам от его головы, наклоняется и говорит тихо, едва касаясь губами щеки. — Тогда за тобой нужно поухаживать? — Д-да? Тэхён в самом деле не знает, что сейчас подразумевает под «ухаживаниями» Чонгук, но ему отчего-то кажется, что всё лучше, чем то, что происходит сейчас. — Ну же, малыш, отчего так неуверенно? — П-поухаживай за мной, Чон? — Опять эта вопросительная интонация… Давай же, Тэ, смелее, как сегодня на лестнице, когда ты, проигнорировав меня, скрылся за поворотом, это было довольно нагло, знаешь ли. Рука соскальзывает со стены и, коснувшись его щеки, продолжает движение ниже, вдоль шеи, по линии ключицы, к рёбрам, и застывает на талии. Чонгук пальцами чувствует, что Тэхён ещё больше сжимается, и ему окончательно перестаёт это нравиться. Игры играми, а Ким его будто натурально боится, и подобное не приносит ему никакого удовольствия. — Малыш, эй, малыш. Ну, открой глазки, посмотри на меня, — он оглаживает нежно его скулу, заверяя жестом, что тот в безопасности и может довериться. — Что я опять сделал не так, почему ты снова избегаешь меня? Он произносит это с такой тоской, что у Кима сердце в груди сжимается, Чонгук ведь вообще ничего такого не сделал, а стоит сейчас и переживает, а всё из-за него и его придурочного друга. Ему становится так стыдно перед ним, что страх уплывает куда-то на задний план, он открывает глаза, видит перед собой расстроенного Чона, и это разрывает последнюю ниточку. — Прости… Чёрт, прости меня, я такой дурак, — Ким подаётся чуть вперёд и клюёт носом чонов подбородок. — Мне так стыдно… — Теперь мне ещё страшнее. Ты натворил что-то? — И да, и нет, блин, — он подбирает слова, но из-за волнения ничего не получается. — Ладно, тогда просто скажи, у нас… У нас всё хорошо? У меня же нет причин переживать относительно нас? — Нет, боже, нет, ни в коем случае! У нас, у нас всё замечательно, — Тэхён с такой скоростью выплёвывает слова, что чуть не задыхается. — Ну, если отбросить тот факт, что я мудачелло… — Так, остановись, ты не мудачелло, — он заключает его в свои объятия. — И я даже не буду допытываться, что такого ты натворил, только успокойся, — лёгкий поцелуй в самую макушку. — По крайней мере сейчас. — Ты и правда лучший, мне действительно очень стыдно, я обязательно объяснюсь! — А ты и правда чудной, но мне нравится, это весело. Иди сюда, моя персональная катастрофа. Киму даже протестовать не хочется, он и сам понимает, что накосорезил, и Чон сейчас спасает его задницу от всепоглощающей неловкости. Преисполненный благодарности, он растворяется в чоновых объятиях и в поцелуе, что следует за ними. А зря. Бдительность-то усыплена. А чонгучьи ручки нет. Они весьма себе по-хозяйски скользят по желанному телу, очерчивают полюбившиеся уже изгибы и, не встретив никакого сопротивления, пробираются под рубашку, собирая пальцами мурашки с поясницы. Одно движение, всего одно движение, и Чон касается кружева, выглядывающего из-под джинс. Сюрпрайз мазафакер. Он застывает в неверии, чуть отстраняется от ещё не осознавшего всей глубины пиздеца Тэхёна и смотрит на него вопросительно. — Тэ-Тэ… Это… Что? — он цепляет пальцем резинку трусиков. — Э-это, ну, понимаешь, дело в том, что я, ну в общем, ты же знаешь, — он комкает слова губами, хлопает глазами, как потерявшийся котёнок и, кажется, вот-вот заревёт. Чонгук делает полушаг назад и, резко схватив края рубашки, дёргает её вверх, да с такой силой, что слышен треск ниток, еле сдерживающих пуговицы от полёта. Глаза округляются против его воли, но, знаете ли, член Ким Тэхёна, облачённый в чёрное кружево и атлас — то ещё зрелище, из колеи выбивает даже Чон Чонгуков. — Блять, Тэ, — вырыкивает Чон и, чуть не сбив Кима с ног, впечатывает его в стену. — Ты… Блять, ты любишь… Ты носишь…? — прихватывая кимовы губы, неразборчиво мямлит он. — Нет, блин, нет, я, чёрт, я всё объясню, Чон. — Не надо, не сейчас, — обрывает Чонгук и скользит невесомо ладонью по его животу, опускаясь ниже. — Слова потом, сейчас я хочу, — тяжелый вдох, — другого. — Ч-чего? — Хочу отсосать тебе… Тэхён слов не находит, он просто выстанывает его имя сквозь зубы и сжимает крепче футболку на его плече. — Ты, ты разрешишь мне? — Боже, ты ещё спрашиваешь… Да, да, пожалуйста! — у Кима от одной мысли о минете стояк каменный. Да это, блять, первый в его жизни отсос! Уже этого достаточно, чтобы кончить, а уж если подумать о том, что этот минет ему сделает Чон Чонгук, можно словить мультиоргазм, а то и сквирт, и плевать, что это невозможно. В этой плоскости его удерживает только крепкая рука, блуждающая в опасной близости от паха. Удивительно, но трусики уже не кажутся такими ублюдскими… Чонгук на самом деле переживает неимоверно, хоть по нему и не скажешь. Он, конечно, пробовал практиковаться, ну как практиковаться… Банан пару раз на завтрак обсасывал, представляя на его месте тэхёнов член… Нет, ну а что? Надо же хоть как-то опыта набираться! Да и начитаешься в интернете всякого о рефлексах рвотных и заглотах горловых, спросить-то не у кого, да и неловко, вот и приходится всё самому, да подручными средствами с интернет-советами в обнимку. Он бы дал себе больше времени на рандеву с бананом, перейдя, быть может, чуть позже на что пожёстче, огурцы, например, но… Но Тэхён, как обычно, спутал все его планы. Несмело смотрящий на него сейчас Тэ, придерживающий лёгкую ткань рубашки, оголяющий свой мягкий, но подтянутый живот и налитый кровью член, который уже не умещается в плену кружева, являя взору розоватую головку, сочащуюся естественной смазкой. Он буквально всем своим внешним видом тянет колени Чонгука к полу и отбрасывает оставшиеся сомнения, наполняя рот слюной. Справится как-нибудь, он мальчик талантливый, сымпровизирует если что, главное — уверенность! И вид, будто всё ты можешь, знаешь и умеешь. С такими мыслями Чон начинает покрывать лицо Тэхёна воздушными поцелуями, тот от нежности и напористости млеет и отвечает невпопад, поддевая пальцами его футболку. — Сними. — Сейчас, малыш, — Чон отстраняется на мгновение, стягивает футболку и, отбросив её в сторону, — ты тоже, снимай… И джинсы. Тэхёну так неймётся, что он рубашку эту на себе почти рвёт, пара пуговиц звонко отскакивает от стен и пола под еле слышный смешок. — Так хочется? — полушёпотом говорит Чон помогая Киму избавиться от джинсов. — Чёрт, иди ко мне. Он снова вжимает его в стену и подаётся бёдрами вперёд, руки гуляют по телу, словно не знают, где им стоит задержаться, хочется оглаживать Тэхёна от макушки и до кончиков пальцев. Застылость ожидания почти сводит Тэхёна с ума, творческая фантазия заполонила голову картинками предстоящего наслаждения, а Чон всё медлит. Нетерпеливо проезжаясь эрекцией по чонову бедру, он решает взять штурвал в свои руки, ну или хотя бы попытаться, потому что от возбуждения его мысли напоминают ему желе, в котором плавают разноцветные звёздочки. — Детка, — выдавливает он из себя, чуть сильнее нажимая на плечо. — Ты, кажется, хотел что-то сделать? Чонгука эти чарующие модуляции низкого голоса Тэ почти доводят до исступления, он нехотя отрывается от его шеи и вступает в игру. — Папочке не терпится? — развязно улыбаясь, спрашивает Чон, спускаясь поцелуями всё ниже и ниже. — Так сильно хочется почувствовать эти губки на своём члене, м? Он глядит на него снизу вверх, но Тэхёну кажется, будто доминирует именно он. Чонгук окатывает его кипятком своих ласк, проходясь поцелуями-бабочками по груди, животу, тазовым косточкам, оглаживая самыми кончиками пальцев покрытые мурашами изгибы талии и бёдер. Чон медлит возле кромки белья, жаркое прерывистое дыхание касается паха, и Тэхён готов душу дьяволу отдать за то, чтобы Чон прикоснулся, наконец, к его изнывающему члену, он впутывает пальцы в его пушистые локоны и негромко стонет. — Я же даже не коснулся его, потерпи ещё немного, — он трётся щекой о кимово бедро и проводит кончиком носа по контуру члена сверху-вниз, почти касаясь его губами. — Такой возбуждённый, — чуть повернув голову, он оставляет поцелуй у основания. — Такой жаждущий, — он скользит губами по едва влажному от предэякулята атласу, оставляя невесомые поцелуи по всей длине, то поднимаясь ими вверх, то снова опускаясь вниз. — Блять, малыш, — Тэхён чуть усиливает хватку на его загривке. — Папочке хорошо? — спрашивает он, глядя так невинно, что Тэ воздухом давится от контраста. Головка его члена пульсирует прямо напротив этих невероятных губ, по которым то и дело проскальзывает влажный язык, в то время как в глазах собралась, кажется, вся святая непорочность этого мира. — О да, малыш, папочке очень хорошо, не останавливайся, — он оглаживает большим пальцем его острую скулу, и что-то в этот момент в его взгляде меняется. По какому-то едва уловимому ледяному блеску в глазах Чон понимает — пора переходить к основному действу. Дрожь, пробежавшая по нервам, сконцентрировалась на кончиках пальцев, поддевающих лёгкое кружево, воздух стал казаться осязаемым, словно мерцающим лёгкими вспышками. Стянув мешающую ткань, он на мгновение замирает, жадно облизывая стремительно пересыхающие губы. — Ты даже тут красивый, — выдыхает он на дёрнувшуюся головку. - И такой гладкий. — О боже, молчи… — Нет. Это правда, — он проводит пальцем от уздечки до основания и, выглянув из-под влажной чёлки, добавляет, — так бы и съел тебя всего. Тэхён давится воздухом в момент, когда чоновы губы обхватывают его плоть. Он, конечно, подозревал, что это приятно, но что настолько… Господь бог, спаси и помилуй, ему хочется кончить прямо сейчас, ощущения слишком острые и яркие, однозначно выше всех его ожиданий, и это настолько же хорошо, насколько и плохо. У Тэхёна колени подкашиваются. Чонов рот горячий, влажный и скользкий, губы, обхватившие ствол тугим кольцом, скользят вверх-вниз, поблёскивая от обилия слюны, мягкая настойчивость языка, очерчивающего окружность головки, задевающего иногда уретру, опущенные веки с веером дрожащих влажных ресниц — всё это просто за пределами любой, самой пошлой фантазии, которую позволял себе Ким. Он понимает, что балансирует где-то на грани между оргазмом и обмороком. Чонгук как будто чувствует его замешательство и перехватывает член у основания, складывает пальцы кольцом и, чуть сжимая их, шепчет: — Рановато, папочка, — он обводит языком пульсирующую головку. — Я только начал… Перед глазами невесомая свето-воздушная дымка, дыхание сбитое, и капельки пота расчерчивают спину, соскальзывая в поясничную впадину, Тэхён опускает глаза вниз, а внизу… Чонгук, заглатывающий его член так, словно это самое вкусное на свете угощение, причмокивающий, хлюпающий и сплёвывающий густую слюну на свою ладонь, прежде чем та снова сожмёт его член. — Детка, блять, меня сейчас сорвёт, — он силой удерживает свои бёдра на месте, ему невероятно тяжело смотреть на всё это развратное зрелище и не податься ими вперёд. — Сбавь немного обороты, иначе, бляяяяяять… Чонгук прерывает его тираду и смотрит с вызовом, высовывая член изо рта и продолжая неспешно надрачивать его рукой, задевая головкой собственную щёку: — Иначе — что? — широким мазком языка он проводит по всей длине, вновь вбирая в себя возбуждённую до предела плоть. — Иначе я трахну твой непослушный рот! — гаркает Тэхён. В этот момент Чонгук вздрагивает всем телом, сводя колени плотнее, он буквально сжимает своими бёдрами собственное возбуждение. Из его груди вырывается низкий гортанный стон, что вибрацией пробегает по члену Тэхёна. Низ живота скручивают тугие спазмы, с громким и пошлым звуком Чон снова выпускает тэхёнов ствол и, стиснув зубы, сипит: — Накажи меня. Тэхёну приходится зажмуриться на пару секунд и сжать свой орган как следует, чтобы не спустить на его лицо прямо сейчас. Картина перед глазами запредельная: у Чонгука взгляд расфокусированный и поплывший, губы припухшие, красные и блестят, по подбородку течёт слюна, и в целом он выглядит настолько потерянно-затраханным, что у Тэхёна тормоза слетают моментально. — Блять… Если будет неприятно, оттолкни меня, слышишь? — он тянет Чона за лицо и, заставляя того посмотреть ему в глаза, переспрашивает, — ты меня понял, малыш? Чонгук только кивает и зазывно приоткрывает рот, облизнув перед этим губы. Провоцирует, сучоныш… Тэхёна провокация устраивает. Он кладёт одну руку на чонов затылок, путая пальцы в волосах и немного оттягивая их, чтобы тот поднял подбородок выше, второй рукой он неспешно надрачивает себе. — Открой-ка ротик пошире, детка. С каждым толчком Тэхён входит чуть глубже, сохраняя при этом умеренный темп, однако, скоро, почувствовав приближающуюся разрядку, он начинает немного ускоряться, входя всё грубее и глубже, движения становятся рваными и беспорядочными, рука сильнее оттягивает волосы, и с губ слетают ругательства вперемешку со звуками наслаждения. Пару толчков спустя, он пальцами ощущает сильную дрожь, и ушей его касается задушенный всхлип. Опустив глаза, Тэхён окончательно сбивается с ритма. Закатив в удовольствии глаза, капая слюной на сокращающийся пресс и бедра, дрожащей рукой с паутиной пульсирующих вен, Чонгук сжимает свой член сквозь тугую ткань джинсов, на которой медленно расползается влажное пятно. — Не может, блять, быть… Малыыыш… Чонгук распахивает глаза, смаргивая влагу со слипающихся ресниц, вцепляется в кимовы бёдра мёртвой хваткой и, подавшись немного вверх и вперёд, принимает его член так глубоко, что Тэхён, ощутив гладкую стенку горла, видит перед глазами белые всполохи. Сразу после Чонгук отстраняется и, немного откашлявшись и сплюнув излишки слюны прямо на член, начинает дрочить так быстро и хаотично, что Ким кончает почти сразу. Он чувствует, как Чонгук поднимается с колен и прижимается мокрыми, скользкими губами к его ключице, ведёт носом по шее и прихватывает зубами хрящик ушной раковины. — Папочке понравилось? — сорванным голосом хрипит Чон. Он ощущает, как Тэ изливается в его ладонь, как пульсирующий член скользит в руке, пачкая её спермой, как он подаётся бёдрами вперёд, желая продлить удовольствие и как впивается пальцами в его бок, прижимая к себе. — Детка… Ты же… Ты кончил, пока я трахал твой рот? — чуть отдышавшись, говорит Ким. — Заткнись, — Чон сильнее сжимает его член, игнорируя тот факт, что после оргазма он слишком чувствителен: ему немного неловко, и он хочет отвлечь Кима. — Сссссс, — шипит на вдохе Ким. — Но… Но это же охуенно, малыш… — Мне так не кажется, — Чонгук последний раз проводит по члену рукой и немного отстраняется. — Но почему? Это же значит, что тебе было так же хорошо, как и мне, иди сюда, — он притягивает его и, не сумев сдержаться, просовывает руку меж их тел. Проскользнув мимо пояса и ощутив под пальцами едва подрагивающий, опадающий член, тепло спермы и влажность испачканного белья, он, тихонько рыкнув прикусывает кожу на его шее. Ему нравится, как вздрагивает от прикосновения Чон. — Ты просто невероятный… Чонгук от похвалы размякает и на Тэхёне коалой виснет. — Так… Всё это, несомненно, прекрасно, но до парковки-то мне теперь как дойти? — он смотрит на ширинку, пятно на которой продолжает расползаться, да и Ким постарался, и на бедре теперь тоже красуются капли спермы. — Как после мокрого сна, только наяву, и вместо пижамы джинсы, такого у меня ещё не было. — Всё бывает в первый раз, — говорит Ким оставляя поцелуй на его виске. — У Чимина наверняка найдётся что-нибудь подходящее, у вас комплекция приблизительно одна, вот с ростом, правда, — он окидывает Чона взглядом. — Ну, подвернёшь, если что, типа бриджи, — он давится смешком и направляется в комнату. «Ох, знал бы ты, как сейчас в яблочко с первым разом попал», — думает не без гордости про себя Чон. В его представлении минет был чем-то более сложным. Но то ли не так страшен чёрт, как его малюют, то ли он такой молодец, но на деле всё не так уж и стремно оказалось. Ну да, немного поработать над дыханием, а то он пару раз чуть не отрубился от нехватки кислорода, и с рвотным рефлексом немного пошуршать, но в целом-то. В целом-то красавчик же! И опытный Ким опять ничего не заподозрил и всем доволен! Он ещё из-за растительности переживал, опять же начитался на форумах, как всё это дело может меж зубов застрять... Но и тут Тэхён его приятно удивил. Кстати, об этом. — Тэ-Тэ, а ты в курсе, что ты всё еще в бабских труселях сверкаешь передо мной своей прекрасной голой задницей? А, главное, я по-прежнему без понятия, почему и с каких это пор ты стал фанатом Бразильской эпиляции? — Вот блять, я и правда забылся и натянул эту херню обратно! — чертыхаясь, он сворачивает в свою комнату вместо чиминовой, на ходу стягивая не такие уж теперь ненавистные трусы. — Это опять чиминьи проделки, расскажу тебе позже. А относительно эпиляции… Ну, — он выглядывает из комнаты, — помнишь нашу прекрасную дрочечку в твоей машине? — Ну, конечно, помню, Тэ, это было пару дней назад. — Да не важно, суть не в том, — из комнаты раздаётся шуршание. — Ты тогда пару раз так дёрнул меня за волосню, что я чуть не заплакал… — гыгнув, он выскакивает из комнаты, на ходу натягивая штаны. — А так уж сложилось, что у хёна моего хорошего свой салон со всеми этими штучками, и я, ну, в общем, я иногда туда захаживал. — А ты, оказывается, любитель интимных стрижек? — хмыкает Чон. — Да нет же! Подожди минутку, — Ким что-то набирает в телефоне. — Хён как-то подбил меня на депиляцию ног, ну и мне, в общем, понравилось. Я так-то сам по себе не сильно волосатый, как ты уже заметил, и эти общипанные волосяные островки на ногах были ну супер убогими. А брить всё это тот еще геморрой, так что вот, — он разводит руками. — Вот оно, значит, что, — будто задумчиво тянет Чон. — Ну, что я могу сказать, мне нравится, гладенький такой, — он хихикает и добивает поплывшего Кима. — Запиши и меня что ли. — Ты, ты серьёзно сейчас? — Вполне, меня, знаешь, твои дёргания тоже до слёз доводят. Под низкий тэхёнов смех, Чон, перебирая ногами, как пингвин, стараясь не размазывать содержимое трусов ещё больше, направляется в душ.💌💌💌
— Какого, блять, хрена?! — Чимин аж подскакивает на диване. — Ты чего орёшь-то, как потерпевший, совсем с ума сошёл? Я испугалась! — Сонми хлопает его ладонью по бедру. — Чего у тебя там стряслось? — она заглядывает в телефон и еле сдерживает смех. — Вот я больше, чем уверена, ты это заслужил, — она пристраивается поудобнее, разглядывая фото. — Это парень Тэ? Ну, конечно же, она в курсе, мало того что Пак ей растрындел как только, так сразу, так и сам Ким от неё особо не скрывался. Давно приняв её за свою, он с радостью делился с ней некоторыми подробностями их отношений, которые сверх натуральному Чимину не доложишь. Кто, если не яойщица со стажем, надаёт дельных советов и послушает с умилением? У них вон какой теоретический стаж огромный, любой начинающий гей обзавидуется! — Да, это он. — И, я так понимаю, на нём твои любимые джинсы? — Да, это они. — И, если память не спала с другим, они не были неровно подрезанными чуть ниже колена, так? — Да, всё именно так. Сонми долго сдерживаться не может, она смотрит на злого Чимина и заливается звонким смехом. — Что смешного-то? Самое забавное в злом Чимине — его внешнее спокойствие. Он не кричит, не машет руками, не бегает по комнате взад и вперёд. Он просто тихонечко излучает ту самую «черную аниме ауру», и Сонми это всегда веселило, наверное потому, что она никогда не была объектом, на который эта аура была направлена. — Прости, родной, — она делает глубокий вдох. — Чёрт с ними с джинсами, купим новые! Ну, он должен был тебе когда-то отомстить, ты и так многое себе позволял! — Это были особенные джинсы. — Чем же они такие особенные были? — она смотрит на фото ещё раз. — Джинсы, как джинсы. — Когда мы познакомились, на мне были эти джинсы. — Увуву, — она дует губки. — Ну что за прелесть? Я думаю, наши отношения как-нибудь переживут это, м? — Просто дай мне минутку. — Хорошо, я пока прихвачу нам чего-нибудь зажевать твою драму. Встав с дивана, она прихватывает телефон и направляется на кухню. От: SoMi Кому: TaeV Отлично сработано, чувак! Спасибо!От: TaeV Кому: SoMi Не стоит благодарностей *склонился в реверансе* Это была взаимовыгодная сделка
От: SoMi Кому: TaeV С Вами приятно иметь дело, надеюсь на дальнейшее сотрудничество ;)💌💌💌
— Ну что, как прошло? — Отлично, Сонми довольна, Чим негодует, тебе есть в чём дойти до машины, мои яйца отомщены, всё просто идеально, я считаю, — он поднимает большой палец вверх и улыбается своим фирменным прямоугольником. — А вы не слишком жёстко с ним? С этими штанами связана какая-то сэд стори? — Ну, цитирую: «Я когда в тот день его увидела в этом пиздеце, чуть не завыла в голос, ну кто, кто в наше время носит прямой клёш от колена с цветочным орнаментом внизу, ты мне скажи? Я тогда и номер-то ему дала, чтоб отвалил побыстрее да не ёрзал возле меня в этом наследии моего деда». Она уже не первый год думала, как от них избавиться, чтобы Пак не протестовал. — Звучит немного жутковато, будто ей на него, ну, плевать что ли? Он же их любил и берёг… — Ну нет же! Она любит его безгранично, думаю даже помрёт за него, не сомневаясь ни секунды! — Тэхён не хочет, чтобы у Чона сложилось неверное мнение о его подруге. — Ну, просто стиль, чувак… Мода и всё что с ней связано — её всё, она дизайнер с отличным, надо сказать, вкусом. А тут Чим со своим «я у мамы модник». Это сейчас он одевается по-красоте, её заслуга, а тогда, Чон, я сам чуть не рыдал порой. — Он осматривает Чона от пояса и ниже, — но вот ведь парадокс, стоило их укоротить и надеть на тебя, как всё заиграло другими красками! — Ой да ну тебя, — Чон спрыгивает с кухонного стола. — Так, ладно, теперь я хочу услышать рассказ о ваших с Чимином игрищах. Я так понял, это не первый и, узнав тебя достаточно, думаю, не последний ваш раз, мне кажется, я должен быть хоть как-то морально подготовлен. Сегодня я уж точно заслужил, — он подмигивает игриво и тянет Тэхёна за рукав в сторону гостиной. — И не поспорить ведь… Готовься, Чонгук, тебя ждёт долгая и наполненная до краёв моим стыдом история о том, как хреново иметь друга с ублюдочной фантазией и неудержимой страстью к издевательствам.