Метаморфозы

Немец внезапно резко отстранился, его хвост быстро распутался, отпустил Империю. Отодвинувшись, он отполз в темноту, свернулся там клубком, оставив союзницу сидеть на полу, заговорил уже оттуда. — Наверное, ты боишься меня, так? Ты испугалась, что я нападу на тебя и поэтому пытаешься наладить контакт. Стоило сразу догадаться. Я не хочу больше на тебя давить, да и убивать тоже не буду, можешь быть спокойна. Я просто пытался помочь. Она тяжело выдохнула, привалилась спиной к стене. Сейчас действительно был довольно напряжённый момент. Что она чувствует?.. Страшно. Больно. Девушка подняла прокушенную руку, посмотрела на две кровоточащие ранки. Они не были большими, но зато были очень глубокими. От каждого движения руку сковывала ноющая, тупая боль. «Чёрт, а ведь он действительно мог убить меня… Хотя кто знает, может он прав и смерть действительно лучше того, что меня ждёт. Только вот…» — азиатка с долей опаски оглянулась на союзника, который выглядел совсем подавленно, неподвижно лёжа в противоположном углу комнаты. — «…что именно меня ждёт? Никто, из тех, кто говорил мне об этом, не сказал ничего конкретного.». Повисла тишина. Сердце всё ещё бешено колотилось в ушах, коленки подрагивали от страха. Даже несмотря на то, что она его узнала, доля страха всё равно осталась из-за произошедших с ним изменений. Империи понадобилось некоторое время, чтобы успокоиться и перестать паниковать от одного вида того, кто раньше был довольно близок с ней. Шок постепенно проходил. Немец прикрыл глаза, отвернулся, чтобы даже случайно не смотреть в её сторону. Ну конечно… А чего ещё он ожидал? Выглядит как монстр, едва не загрыз при первой встрече, нёс какую-то чушь. С чего он вообще решил, что она как минимум будет рада увидеть его? Она, наверняка, презирает его, скорее всего боится. Такая тёплая и мягкая… Он зажмурился сильнее, снова вспоминая эти ощущения. Впервые за долгое время он почувствовал что-то настолько приятное. Её сердце билось очень быстро, кожа была немного влажной и приятно пахла. А ещё кровь. Он почувствовал несколько ран сразу же, так что постарался не надавить на них, чтобы случайно не повредить её хрупкое тело ещё сильнее. Странно было то, что она выглядела не совсем как человек. По крайней мере, левая сторона лица точно была изменённой. Скорее всего, изменения простимулировали извне раньше времени, чтобы залечить некоторые особо опасные раны и не дать ей умереть до того, как произойдёт обращение. Кровь… Он втянул воздух носом, снова чувствуя этот металлический, тяжёлый запах. Твари… Похоже, что и её пытали, как когда-то его. Бессильная ярость заклокотала в груди, он только тяжело вздохнул и уткнулся лбом в свои руки. По крайней мере, теперь она под его защитой и в случае чего, он будет драться до тех пор, пока ещё может двигаться. Даже если она теперь будет его ненавидеть, в жизни внезапно появилась цель. Лёгкое прикосновение узкой ладони к хвосту заставило его вздрогнуть, резко повернуть голову. Японская Империя подошла совсем близко, она закрыла человеческий глаз, оставив только второй, который хорошо видел в темноте, убедилась, что он обратил на неё внимание, медленно перекинула ногу, забралась верхом на хвост парня, поудобнее устроилась, с лёгким напряжением наблюдая за реакцией. «Мягкая…» — он прикрыл глаза, это прикосновение ему нравилось. Заметив, что нацист не против, она слегка улыбнулась. — «Странно, что она сама подошла.». — Сколько уже тебя тут держат совсем одного? — придвинулась ближе, протянула руку, пытаясь дотянуться до его торса. Услышав этот вопрос он вздрогнул, стало заметно, что ему не по себе. — … — азиатка добралась до человеческой части его тела, подвинулась ближе, прильнула к обнажённой грудной клетке, крепче стиснула руки. Рейх начал вести себя беспокойно, но всё равно приобнял в ответ, не сумев удержаться. — Ты не боишься меня? — Нет, — она крепче стиснула его, уткнувшись носиком чуть пониже ключиц, — я боялась, что мы больше никогда не встретимся… Думала, что смогу быстро забыть про тебя и твою смерть, но… Это оказалось совсем не так. — он не выдержал, опустился немного ниже, крепче прижимая к груди, обвил себя с ней кольцом, отгораживаясь от окружающего мира. ЯИ всем корпусом оперлась на него, прикрыла глаза. — Знаешь, ведь если всё так ужасно, почему ты ещё не убил себя сам?.. — Я пытался. Регенерация слишком быстрая, все мои попытки закончились только получением новых шрамов. Более радикальные способы я не пробовал, ведь если я покалечу себя, но выживу… Станет гораздо, гораздо хуже… — Если хочешь, я могу убить тебя. — внезапно предложила союзница. — Только… Мне будет очень сложно это сделать… Но если тебе настолько невыносимо, что ты готов… — Нет. — сухо перебил парень, прижал её ближе к себе. — Я не могу согласиться на подобное, пока ты рядом со мной. Я не могу оставить тебя тут. Оставшись одна, ты начнёшь медленно сходить с ума. Я не могу допустить, чтобы тебе пришлось пережить то же, что и мне. — он внезапно всхлипнул, плечи начали мелко дрожать. Судорожно втянул носом воздух, будто пытаясь вдохнуть как можно больше её запаха, подрагивающими, немного потными пальцами провёл по её ключицам. — Ты живая… Такая приятная и тёплая… Живая… Она начала медленно поглаживать его по голове, шептать что-то ласковое, чувствуя искреннее облегчение от того, что так быстро смогла наладить довольно тесный контакт. Похоже, что ближайшие несколько месяцев он страдал от одиночества, боли и холода, и только сейчас впервые встретил кого-то, кто не был настроен враждебно. Не по себе становилось от одной только мысли, что ему пришлось перенести, раз всегда холодный и суровый Рейх, сломавший ни один десяток жизней, плакал, уткнувшись в её грудь, сдавленно всхлипывал, изо всех сил пытаясь успокоиться, выровнять дыхание. Через небольшой промежуток времени, так и не разгибаясь, он задремал, положив голову ей на колени. Девушка удобно устроилась сидя на кольце из его хвоста, поглаживала плечи и спину нациста. Он выглядел измотанным и смертельно уставшим. На ощупь его хвост был довольно приятным, и, хотя первое время сбивал с толку и казался совершенно лишней деталью, совсем скоро она начала привыкать. «Случится ли такое же со мной?..» — она задумчиво провела ладонью по гладкой чешуйке, остановилась около насекомовидной лапки. Несколько секунд рассматривала её потом всё-таки решила потрогать, осторожно провела пальцами по твёрдой хитиновой оболочке, погладила кожу в месте её крепления к телу, там, где между верхним и нижним рядом защитных пластинок был свободный от брони участок, нужный, судя по всему, для того, чтобы тело могло нормально сгибаться. Нацистская Германия дрогнул, приоткрыл один глаз, с долей волнения бросив взгляд на девушку. Она этого не заметила. — «В целом, это выглядит очень странно, но на самом деле не так уж и плохо. По крайней мере, тогда мы с ним будем одного вида… Чёрт, о чём я думаю… В любом случае, терять мне уже нечего, так что даже если я тоже превращусь во что-нибудь, ничего не будет страшно, пока я вместе с семпаем, по крайней мере, я облегчу его страдания, а это уже достаточная причина, чтобы продолжать жить, даже когда война проиграна и весь мой мир рухнул.». Снова повторила движение, заметив, что кожа в том месте довольно мягкая. Рейх окончательно проснулся, приподнялся. — Пожалуйста, осторожнее… — П-прости… — она отдёрнула руку. — Неприятно?.. — Нет, скорее… Даже не знаю, как объяснить. Мм… — он снова лёг, на этот раз уткнулся лицом в её живот, неразборчиво пробормотал уже оттуда, стискивая руки на талии: — Там довольно чувствительное место, так что если поцарапаешь, мне будет больнее обычного, но пока ты действуешь осторожно, я не имею ничего против. — Ясно… Она снова потянулась, взяла в руки лапку, осторожно потрогала, будто всё ещё не была уверена в том, что она настоящая. Суставы легко сгибались без дополнительных усилий, конструкция оказалась на удивление довольно подвижной. ЯИ довольно быстро наигралась, перевела внимание обратно на человеческий корпус парня, неуверенно коснулась лопаток, погладила рельеф мышц под кожей. Она впервые прикасалась к нему так тесно, напрямую к телу, а не через рубашку. Их отношения сейчас, похоже, сами собой перешли на этап «доверительные», оказавшись здесь, Империя внезапно почувствовала, что её симпатия к немцу многократно усилилась, настолько, что он не вызывая волнения может касаться её там, где остальным не было позволено. Конечно, живот это не самое интимное место, но всё-таки. В этом плане союзница была довольно жёсткой. Начало́ ужасно клонить в сон, хотя она и была в отключке долгое время, отдыхом это назвать было затруднительно, тем более, что её моральные силы были полностью на нуле и требовали восстановления. Будь она одна сейчас, может уже получила бы нервный срыв, но присутствие союзника успокаивало потрёпанные нервы.