Продолжение истории Аситаки и Сан

      Прошло полтора месяца с того момента, когда Железный город и Лес оставили вражду. Они оставили ее в виде маленьких пылинок пороха, летающих и уже почти растворившихся в чистом воздухе этой прекрасной части вселенной, в которой уже шесть недель живут в мире две стороны, люди и лесные обитатели.       На месте травянистого поля, оставшегося после смерти лесного Бога, смерти его в том виде, в котором мы с вами его знаем, выросли высокие, красивые деревья, одновременно могущественные и грозные, прекрасные и чарующие. В некоторые моменты в лесу было слышно потрескивание, не единичное, а доносившееся отовсюду и своим опьяняющим благозвучием создававшее резонанс. Эти замечательные поля, каменистые склоны и пещеры, величественные кедры с каждым часом наполнялись силой и энергией Бога леса, который не умер, а растворился во всем этом многообразии завораживающих ландшафтов и растений, став частью этой природы. Ненависть ослабевала с каждым днëм, оставаясь только в памяти людей и животных, оставаясь как напоминание о тех событиях, о том, к чему она приводит.       Аситака, как и обещал, ушел в Железный город, помогать восстанавливать плавильню. Это людское поселение было почти отстроено, оставалась самая малость. Юный принц обжился в городе, построил небольшую хижину, и каждый раз возвращался туда к вечеру, когда заканчивал работу. Ему удалось найти место для своего жилища, везде стояли дома и постройки, но Аситака приметил небольшое возвышение возле стен города, там было достаточно пространства для стройки. В его домике чувствовалась какая-то особая атмосфера, какой не было ни в одном другом доме Железного города. Это заметили Токи с Корукой, ставшие с Аситакой хорошими друзьями, госпожа Эбоси, которая несколько раз заходила поблагодарить хозяина дома за помощь ее подданным. Не заметил только один старик, всю жизнь занимавшийся мошенничеством и предлагавший всем жителям какие-то аферы.       По вечерам свет луны разбивал темноту через большое окно, открывавшее вид куда-то вдаль. Принц Эмиси смотрел через него на лес в минуты, когда тоска заставляла сердце ныть, не давая забыть о том, что пока человеку есть ради чего жить, он не может сдаваться. Аситака думал о своей деревне, об отметине на руке, о своих друзьях, о будущем, и конечно о ней, о той, которую любит.       Шум леса, шелест травы и стрёкот сверчков приятно ласкали слух, усыпляя своей успокаивающей песней.       Аситака обычно вставал рано утром, завтракал и уходил работать. Однажды он проснулся, но вместо бодрости, которую вселяла в него радость новому дню, почувствовал упадок сил. Дыхание было не совсем ровным, сердце билось быстрее, чем обычно. Он приподнялся и сел на футоне. Головокружение и потемнение в глазах не заставили ждать себя долго. Руки его слегка дрожали, в кончиках пальцев ощущалось покалывание. Аситака лег обратно, подумав, что это временный эффект, вызванный резким движением. Но когда он встал с футона полностью, голова закружилась слишком сильно, а в ногах была явно чувствуемая слабость. Аситака вышел на улицу с надеждой на то, что свежий воздух поможет ему прийти в нормальное состояние.       Лучше не стало, юноша сел на порог и заметил Токи с её мужем, приближавшихся к нему. Они должны были расклеить объявления на дверях домов, оповещающие о том, что происходит в городе. Токи, а затем и Корука поприветствовали Аситаку, на что тот ответил, но очень слабым голосом.       — Всё в порядке? — спросила Токи, — твой голос не внушает оптимизма.       — Да. Немного кружится голова, но думаю это пройдёт через минуту-другую.       — Ты выглядишь неважно, ты бледен, твои губы сливаются с кожей, — заметил Корука.       — Правильно, а ещё у тебя круги под глазами, а лицо аж зелёное! — добавила его супруга.       — Я подожду ещё несколько минут, думаю, ещё есть время до начала работы.       Корука удивленно сказал:       — Ты думаешь, что сможешь сегодня работать?! У тебя глаза закрываются!       — Он прав. Тебе лучше остаться дома сегодня. А может, и не только сегодня. Кажется, у тебя переутомление. Оно накапливалось всё это время, а сейчас дало о себе знать. Наша госпожа часто хвалила тебя и удивлялась, как много и хорошо ты трудишься.       — Я не уверен, но, возможно, я и впрямь переутомился, вчера я пришёл очень уставшим.       — Послушай, какой бы ни был сильный и выносливый человек, он должен отдыхать. Ты и так сделал много для восстановления плавильни, наверное, больше, чем остальные. Тебе нужно взять отпуск, иначе это будет усугубляться. А после хоть горы сворачивать. Во всяком случае, это лучше, чем довести до состояния, когда вообще не сможешь подняться с постели. Это будет лучшее решение для всех, никто в этом не будет сомневаться, — убедительно сказала Токи.       — Скорее, ты права, действительно в этом есть рациональность, — негромко ответил Аситака с нотой сожаления.       — Ещё бы, я знала, что ты мыслишь правильно. Ну, а нам пора, объявлений ещё целая сумка, — весело сказала Токи и попрощалась.       Она слегка толкнула в плечо Коруку, как бы разворачивая на путь следования, и они ушли.       Аситака всё ещё думал, что ему полегчает. У него невольно опустились веки, а под ними только что виденные образы и предметы мелькали ещё около минуты. Он был настолько слаб, что даже не заметил, что уже почти спит. Но тут юноша очухался, нашёл в себе силы встать на ноги, вернулся в дом и свалился в постель. Он пытался думать о чём-то хорошем, но тут же уснул. Под окном было слышно шорканье Якуру, работники города принялись за работу, выполняя последние штрихи ремонта плавильни, а солнце поднималось выше, затем все больше заходило за горизонт, темнота покрывала местность, на небе появлялись яркие звезды, и этот день уходил, как будто его и не было. Аситака продолжал спать мёртвым сном, и только ближе к утру начал ворочаться. К нему возвращались силы и ясность мыслей, и как только чёрное небо начало потихоньку становиться синим, он открыл глаза. Аситака лежал и смотрел в потолок, не сразу вспомнив, что с ним произошло.       Начинало светать. Было раннее утро, предвещавшее что-то неизведанное, загадочное, но такое манящее и, кажется, светлое. В доме из мрака постепенно прояснялись силуэты предметов, снаружи слышались звуки, абсолютно непримечательные днём, но настолько необъяснимо непривычные в тишине. Всё это создавало таинственную атмосферу зарождения нового дня, начала света после тьмы безлунной ночи. Аситака чувствовал себя бодро и не позволил себе валяться, зная, что проспал почти сутки. Он встал, провёл все утренние процедуры и пошёл кормить Якуру. Верный олень проснулся от шагов хозяина и принялся есть насыпанную пищу. Он знал, что ему нужны силы и энергия, предстоит дорога. Аситака тоже знал, он ни секунды не сомневался, что будет делать. Он столько ждал этого момента, когда наконец сможет поехать в лес, к ней, к своей принцессе-волчице, ни на миг не покидавшей его мысли, душу и сердце. Он вскочил на Якуру, закончившего трапезу, и подъехал к выходу из города. Стражники лениво открыли ворота, и быстрый всадник помчался вдаль от людского поселения.       Тем временем Сан проснулась в пещере от воя своих волчьих братьев. Они охотились, беспощадно умерщвляя добычу. Сан вышла на каменный выступ перед пещерой и начала спускаться к тропинке, ведущей к каменистому возвышению. Она шла и по привычке оглядывалась, чтобы заметить присутствие врагов, старалась напрягать слух, обоняние, чтобы выследить неприятеля. Но вместо недоброжелателей она лишь слышала шорох зверьков в траве, звук ручейка где-то вдали и робкое пение птиц, радовавшихся этому спокойному утру.       Сан шла всё дальше по тропинке, и в один такт с природой начинала дышать новой жизнью, в которой становилось мало поводов проявлять ненависть и злобу. На душе у неё становилось спокойнее, теплее, но пока она не могла осознать это полностью. Уже не было войны, убийств и прочих последствий бездумной, бессмысленной ненависти, злое чувство постепенно сходило на нет, но Сан пока не могла это понять. Слишком была она молода, слишком мало времени жила в мире и спокойствии, чтобы так быстро отпустить всё это.       Она пришла на скалистый холмик, села на одну из небольших каменных глыб и стала любоваться открывшимся видом. Сан смотрела вдаль на горную цепь, полностью покрытую деревьями, которая, словно огромная заградительная стена, охраняла лес от опасностей. Линия, которая разграничивала горы и небо, окрасилась в дивный сине-золотой цвет медленно приближающимся солнцем, чуть выше цвет становился белым, а затем чёрно-синим со сверкающими серебром звёздами. Сан не хотела думать о плохом, она хотела просто смотреть вдаль, освободив ум от мыслей. Но они всё-таки лезли в голову, и девушка не замечала, как начинала углубляться в них. Сан подумала о том, что, скорее всего, её лес в безопасности, ей не нужно больше воевать, её миссия выполнена, а всё-таки она всегда защищала лес от людей, она считала это смыслом своей жизни. Неужели теперь жизнь станет простым бытом в холодной пещере? Неужели весь смысл сведётся к проживанию своего века в однообразных тонах, лишённых эмоций и целей? Сан не могла дать ответа на эти вопросы. Может быть, просто было рано. А может, ответы сами найдут её? Кто знает… Может, время покажет.       Эти мысли не радовали девушку, ей становилось немного грустно. Но среди этих думок были те, которые отвлекали её от печали. Она вспоминала образ, незаметно согревающий её душу. Тëмные волосы, ясные глаза, уверенный голос молодого парня, сумевшего разжечь в ней маленький огонёк добрых, человеческих чувств. Когда она думала об Аситаке, неприятное уныние испарялось из души, а на его место приходило спокойствие и тепло. Сан понимала, что он человек, но поражалась его искренности, доброте и миролюбию. Он был человеком, занявшим место в её сердце, а это многое может объяснить.       Сан не замечала, как всё больше думала о нём, эти мысли сами заполняли её голову. Она сидела и смотрела вдаль, а тем временем ветер усиливался, на неподвижной поверхности лесных озер появлялись живые, красивые волны, что-то не поделившие птички вместе летели греться в свои гнёзда, а густая листва деревьев под потоком воздуха прижималась к веткам, открывая просветы во что-то неизведанное, но такое прекрасное.       Сан почувствовала, что начинает мёрзнуть, и решила пойти обратно в пещеру.       Утро наступало очень медленно, а лес и поля рядом с ним начали окутываться густеющим туманом. Всего несколько минут, и в нём уже нельзя было различить, где заканчивается ровная местность и начинается заросшая деревьями чаща. Но стремительно движущаяся фигура всё ещё хорошо была видна невооружённым взглядом. К тому же Якуру был быстр и неплохо разгонял туман. Они уже приближались к лесу. Как только первые деревья стали заметны, Аситака остановился и спешился:       — Дальше нужно идти медленно, земля здесь неровная, может быть опасно.       Он взял поводья, и вместе они осторожно пошли вглубь.       Под ногами постоянно попадались ямки, коряги, ноги то и дело проваливались или спотыкались, заставляя терять равновесие. Дальше лес стал совершенно непроходим, было темно, деревья росли слишком близко друг к другу, а рельеф был непредсказуем. Всматриваясь вперёд, Аситака нашёл глазами тропинку, там была ровная поверхность, и он сразу же повёл Якуру к ней.       — Кажется, здесь мы можем передвигаться быстрее, мой друг, но будь осторожен, — с этими словами юноша сел верхом, и они медленно двинулись вперёд.       Эта тропа будто была протоптана кем-то, как-то слишком дружелюбна была земля под ногами. Это успокаивало. Но стоило повернуть голову, как вид почти непрерывно растущих деревьев, между которыми были лишь тоненькие полоски мрака, убивал чувство спокойствия. С обеих сторон плотный забор из огромных, зловещих древесных существ словно был готов зажать в тиски любого, кто движется между ними. Аситака смотрел вперёд, но видел лишь темноту. Просто тьму. Ни больше, ни меньше. А под верхушками деревьев уже давно проснулись чёрные птицы, голоса которых звучали пугающе. Их не было видно, но казалось, что они провожают тебя глазами весь путь. От этого мурашки рождались в груди и, будто взрывом, разносились по всему телу к конечностям. Всё это наводило жуть, заставляло быть предельно настороженным. Казалось, что кровь в венах становилась льдом, но в любую секунду могла вспыхнуть пламенем. И постоянное ожидание опасности впереди так и звало вернуться назад. Сложно было представить, что кто-то выдержит это психологическое испытание терпения и смелости, с каждым метром всё сильнее режущее все нервные окончания живого существа. Казалось, войди сюда человек, оно бы без лишнего трепета развернуло его назад.       Но этим человеком был не Аситака. Он понимал, что бы ни ждало его на пути, он должен идти. Он бы никогда не повернул назад, он туда даже не оглядывался. Аситака бы не простил себе это. Он знал, что должен её видеть. Ожидание встречи успокаивало, притупляло страх и двигало его вперёд.       Якуру шёл осторожно, но было очень темно. Сплошная крыша листвы не пропускала ничтожные блики только начинающегося рассвета, ещё никак не вступившего в свои права.       Резкий звук треснувшей ветки внизу. Нога Якуру спотыкается, сгибается в колене и животное вместе со всадником падает. Грунт не выдерживает и они начинают вместе с кусками земли и камнями скатываться вниз по уклону. Через несколько секунд лёгкого шока неплохо бы просто почувствовать наличие своих ног в куче пыльной почвы, веток и булыжников. Аситака выбрался из-под небольшого завала, отряхнулся и попытался найти Якуру в темноте. Он осторожно делал шаги в разные стороны с вытянутыми руками, пытаясь не наступить на что-нибудь и не упасть снова. Аситака нащупал ствол дерева, опустил напряжённые глаза и смог разглядеть сквозь тёмное пространство рыжую шерсть.       — Якуру! — резко закричал он, обнаружив, что его ноги находились под насыпью земли и камней.       Аситака помог животному выбраться, и его лось быстро встал на ноги.       — Ты не ранен? Всё в порядке? — спросил парень.       В ответ Якуру по-дружески потёрся о него мордой и подошёл к продолжению тропинки, показывая, что готов следовать дальше.       Ещё несколько минут они шли по слегка извилистой тропе, потом темнота впереди стала рассеиваться, и наконец-то появился долгожданный свет. Вскоре тропинка и вовсе закончилась, ровно как и деревья, и друзья увидели перед собой потрясающий природный пейзаж.       Впереди было красивое озеро, в котором слабо отражался свет ещё не исчезнувших звёзд. Вода в нём была кристально чистой, поверхность ярко блестела. Позади него сразу начинались отвесные скалы, омываемые его водами, на вершинах которых росли деревья. Правее был лес, а слева начиналась холмистая местность. Через неё можно было обойти горы и попасть в лежащую за ними долину. Всё это выглядело невероятно красиво и сказочно.       Аситака спешился и застыл на месте, любуясь этой природой. Но прошло всего около минуты, и в его глазах стало темнеть, он почувствовал лёгкое головокружение. Аситака присел на землю и закрыл глаза, надеясь, что ему не станет плохо, как было накануне. Но ему и вправду стало легче. Он поднялся и повёл Якуру в сторону холмов. Небольшая слабость в ногах всё же имела место быть, это немного коробило. Они преодолели первое возвышение, заметив, что за ним рельеф был более ровным и низким. Где-то в трёхстах метрах начинался редкий лес, туман уже рассеивался, а рассвет стал окрашивать небо в розово-голубой цвет.       Пещера волков была неподалёку. Сан уже могла слышать звук копыт, она обладала почти абсолютным слухом.       — Аситака… — это первое, что посетило её голову.       Лёгкий, резкий волнообразный взрыв окатил всё тело, как холодный, бодрящий душ. Она волновалась. Но это волнение было совершенно другой природы, она почти не чувствовала его раньше. Сан вышла наружу и начала осторожно спускаться вниз, напрягая ноги и чуть сгибая их в коленях, чтобы не упасть. После она повернула направо и скрылась за деревьями.       А он был уже где-то рядом, Сан уже чувствовала его запах. Она шла осторожно и медленно, но вскоре сама не заметила, что почти бежит. Между деревьев уже сочился утренний свет, а затем они и вовсе остались позади.       — Са-а-ан! — громкий мужской голос эхом раздался через всё поле.       Молодой гость увеличил скорость, и расстояние стало стремительно сокращаться.       — Аси... та... ка... — сказала тихим голосом девушка, он едва ли мог это услышать.       Через полминуты они уже стояли рядом и немного удивлённо глядели друг на друга.       — Сан, я так рад наконец-то тебя увидеть! С тобой всё хорошо? Ничего не случилось?       — У меня всё в порядке, лес себя прекрасно чувствует. Я надеюсь, что так и будет дальше.       — Это очень хорошо, но знай, что ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь!       — Спасибо тебе. Я знала, что ты вернёшься. Я тоже рада видеть тебя. Но думала, что это произойдет чуть раньше.       — Прости, я хотел прийти к тебе раньше. Но я был очень занят, им нужна была моя помощь.       — Ты помогал людям… Но… разве ты мог после всего, что произошло, после того, что они сделали с лесом? Я больше никогда не увижу свою мать, мы больше не увидим Лесного духа… Зачем?       — Да, я помог им восстановить плавильню. Но поверь, Сан, в этом городе есть много хороших людей, они не хотят зла Лесу. Они просто работают, чтобы жить. На этой плавильне больше не делают металл для пуль и оружия. Люди больше не срубят ни одного из этих деревьев для топлива. Я знаю, ты не любишь говорить об этой женщине, но жизнь заставила её поменять свои цели и убеждения. Она всё осознала… И она больше никогда не тронет твой Лес. Я тебе обещаю это!       Сан сначала ненадолго смутилась, но затем лёгкая улыбка сверкнула на её лице.       — Я действительно пока не могу простить её… Это мои эмоции, они до сих пор не утихают. Но давай о хорошем! — звонким голосом сказала Сан, сияющим взглядом посмотрев прямо в глаза своему собеседнику.       Она начала путь в сторону, откуда пришёл Аситака, а он взял поводья Якуру и пошёл вместе с ней.       — Отлично! Как красиво здесь… Какой несравнимый рассвет! Я не часто обращал внимание на все эти вещи, но сейчас понимаю, что очень зря. А расскажи ты о себе, как прошло это время? Много изменилось? Мне очень интересно!       — Изменилось много! Этот магический лес вырос буквально за месяц, он меня очень порадовал! Я ухаживала за ним, но это выглядело как символичная помощь, потому что он рос сам и очень быстро. А ещё я... я скучала по тебе…       Последнее она сказала тихо, но весьма уверенно, а затем немного покраснела.       Это вызвало маленькую улыбку у Аситаки, он вдохнул и сказал тихим, добрым голосом:       — Я тоже скучал по тебе, Сан…       Секунд двадцать они медленно шли и молчали, затем девушка прервала тишину весёлым голосом:       — Я хочу показать тебе одно местечко, оно просто не может тебе не понравиться!       — Да, как бы просто это ни звучало, я очень заинтересован. В таком лесу ничего не может вызывать неприязнь, здесь всё волшебно.       — Сейчас мы зайдём за холм, там будет озеро…       — О да, Сан, я уже знаю, но мы очень спешили и не рассматривали его долго. Уверен, это действительно неотразимо, — прервал её Аситака с огоньком в голосе.       — Точно, можно вечно смотреть на это произведение искусства, созданное мастером по имени Природа.       — С этим и вправду не поспоришь, но вряд ли кто-то и собрался бы… — чуть протяжно сказал принц далёкого восточного народа, ещё недавно незнакомый никому в этих землях, но сейчас уже ставший довольно близким для многих в здешних краях.       Все втроём они уже поднялись на вершину холма, и тут же окаменели, не в силах сдвинуться с места и оторвать взгляд от этой великолепной открывшейся панорамы. Ни один из них не заметил, сколько времени они так простояли… После Сан начала спускаться вниз, повернув голову в сторону Аситаки, тем самым будто приглашая его пойти вместе с ней. Они пошли вниз по склону, оставили холм позади и подошли к озеру, вода в котором была почти полностью окрашена в малиновый цвет отражаемого неба, а маленькие волны оживляли эту ровную розово-кварцевую поверхность.       Аситака продолжил диалог:       — Потрясающе. Насколько этот чудесный водоём приковывает взор. Хочется бесконечно разглядывать его, это отвлекает от всех ненужных мыслей. Кажется, что это озеро просто искусно нарисовано, оно очень красиво, чтобы быть правдой. Но оно настоящее, и там тоже кипит жизнь.       Сан кивнула, глядя вперёд, и сказала:       — Я иногда прихожу сюда, когда мне становится грустно, и несколько минут, проведенные здесь, помогают мне. И это всего лишь одно из тысяч невообразимых мест в лесу. Наверное, даже жизни не хватит, чтобы во всех них побывать.       — Это и хорошо, на жизнь точно хватит! В некоторые моменты даже не верится, что природа здесь настолько прекрасна… А с другой стороны, какая принцесса, такой и лес! — произнес Аситака, не удержавшись от очередного комплимента.       Сан тут же улыбнулась, но улыбку быстро скрыла, а юноша сделал вид, что ничего не заметил, и они помолчали несколько секунд. Потом Аситака снова заговорил:       — Мне интересно, если пойти в правую сторону от озера, что будет за деревьями? Или слишком далеко придётся идти?       — Совсем не далеко… В смысле, относительно недалеко, конечно. Там тоже, безусловно, есть что посмотреть!       — И что же?       — За участком леса находится луг, там растет много цветов. Если пройти далеко вперед, можно достигнуть обрыва — там, внизу, течет река. Это очень живописное зрелище, но нужно быть аккуратней. Посмотрев вниз, может голова закружиться.       — Я думаю, оно того стоит! Я бы с удовольствием там побывал с тобой, если ты не против…       Тем временем Якуру насторожился, а издалека послышался вой волков.       — Мои братья возвращаются с охоты, мне лучше вернуться в пещеру на какое-то время. Обычно я не ухожу оттуда так рано, они могут начать беспокоиться. Мы обязательно сходим на ту цветочную поляну, но лучше, когда стемнеет. Звёздное небо идеально дополняет ее. У тебя же есть время до вечера?       — Конечно, времени теперь у меня много.       — Будь осторожнее, тебе нужно пока пореже пересекаться с ними. Они, конечно, знают о твоём присутствии, со своим-то обонянием, но лучше не рисковать. Я постараюсь вернуться поскорее.       — Не торопись, Сан, я подожду сколько нужно. Тем более Якуру проголодался, я его покормлю как следует. Если что, я останусь здесь, приходи сюда же, а то можем разминуться.       — Это необязательно, ты можешь не оставаться на одном месте, я все равно найду тебя.       Аситака, глядя на Сан, кивнул, она ответила тем же жестом и поспешила в свое жилище.       Солнце уже поднялось достаточно высоко, утро постепенно переходило в день. Где-то в середине озера маленькие забавные рыбки плескались, выпрыгивая из воды, которая ярко отражала солнечные лучи. Аситака почувствовал, что тоже голоден, и принялся есть взятую с собой пищу вместе с Якуру. Он чувствовал, как еда наполняет его силами, которых всё-таки ещё было мало. После Аситака взял поводья и они вместе двинулись в близлежащий лес, чтобы прогуляться.       Днём он выглядел не так опасно, как ночью. Пройдя несколько сотен метров, Аситака заметил ручей, от него приятно веяло прохладой. Они подошли к нему, молодой принц присел на землю, Якуру лёг рядом. Вместе они ясно ощущали, какой силой обладает эта природа, сколько энергии сосредоточено в каждом дереве, клочке земли, в каждом ручейке и речушке, которые, подобно венам, своей сетью пронизывают всю площадь этого леса. Эта энергия, медленно, но верно передавалась им, и они не заметили, как просидели почти час.       Уже наступал полдень. Погода была тёплой, но пока нежаркой, лёгкий ветерок приятно и нежно касался кожи.       Всё в этих местах дышало жизнью. Вся природа была настолько естественной, но в то же время необъяснимо сказочной, одновременно простой и сложной. Она была многогранна. В каждом, кто здесь бывал, соединялись чувство абсолютного единства и ощущение того, что он никогда не будет в силах прийти к полному пониманию с окружающим его миром. Но что можно сказать точно, придя сюда, хотелось остаться как можно дольше.       Тем временем Сан, встретив волков в пещере и поев вместе с ними, уже возвращалась, она шла через лес по направлению к озеру. Большая часть пути уже была пройдена, оставалось немного. Девушка осторожно двигалась по неровной земле, чтобы не упасть. Находясь в окружении такой дивной природы, было сложно не смотреть по сторонам. Что-то всегда отвлекало внимание. В какой-то момент Сан задумалась, и, не заметив остро торчащей обломанной ветки, задела её рукой. Это обстоятельство резко заставило отвлечься от мыслей, девушка рефлекторно посмотрела на рану. В области предплечья осталась царапина, немного проступила кровь, но она была вытерта. Прожив всю жизнь в лесу, Сан привыкла к такого рода ранениям и боли почти не почувствовала, но всё же сосредоточилась.       А между тем Аситака, всё так же сидя возле ручья, опустил голову, бросив взгляд на оживлённо текущую воду, в которой отчётливо видел своё отражение. Он сразу обратил внимание на шрам под левым глазом. Прямо в этот момент он почувствовал, как мимолётный приступ пульсирующей боли прокатился по следу от кинжала. Это заставило Аситаку собраться с мыслями, и он осознал, что потерялся во времени. Парень поднялся, разбудил уже задремавшего Якуру, и они вместе стали возвращаться обратно.       Выйдя из леса, Аситака увидел, что Сан уже спускается с холма и зовёт его. Они встретили друг друга и поднялись обратно на вершину.       Сан предложила пройти через лес, откуда она пришла, к здешней реке. День намечался жаркий, а возле водоёма температура была не так высока. Они неторопливо отправились в дорогу, по пути разговаривая на самые разные темы. Аситака и Сан довольно хорошо понимали друг друга, им обоим было интересно беседовать. В хорошей мирной обстановке, когда вокруг вместо боевых действий и напряжённости было спокойствие, дополняемое такими удивительными природными красотами, их общение с каждой минутой становилось более открытым. Чем больше времени они проводили вместе, тем еще больше усиливалось взаимопонимание. Даже время ускорялось в несколько раз.       Три часа прошли незаметно, быстро бегущая река уже виднелась впереди. Вся компания уже чувствовала прохладу, и вскоре они достигли воды. Каменный берег был застелен большими замшелыми валунами, передвигаясь по которым нельзя было терять бдительность: камни были скользкими. По обе стороны от реки основания деревьев, растущих ближе всего к берегу, тоже заросли мхом. Аситака и Сан двинулись вдоль реки и, пройдя около пятисот метров, присели на один из больших булыжников. Якуру чуть отошел от берега и лёг под одно из деревьев, полностью укрыв свое тело его тенью.       Солнце уже начинало медленно сходить вниз, затем спряталось под наплывшими облаками.       Аситака и Сан смотрели на текущую воду, слушали ее ненавязчивое журчание и продолжили диалог.       — Аситака, мы много говорим о разных вещах, отвлечённых от обыденности… Расскажи мне немного о своей жизни там, где ты поселился. Ты сказал утром, что люди больше не делают оружие. Но это же и был их заработок, значит, их быт должен измениться теперь. Что сейчас происходит в городе?       — Это долгая история, но я постараюсь не сильно вдаваться в подробности, чтобы чуточку сжать рассказ. После тех событий произошли изменения во внешних отношениях Айронтауна. Император всегда хотел получить железо, но ещё больше он хотел, чтобы весь город вошёл в состав его империи.       Но за правителем стояли более влиятельные личности. Некто, кого принято называть лорд Касигава, давно следил за действиями императора, и желание занять его место не покидало его. Долгое время об этом человеке знал только узкий круг лиц, ибо он всегда действовал чужими руками. Он управлял целой армией своих приспешников, а сам оставался в тени. Но эти люди не были глупыми марионетками, они имели от этого выгоду и были верны лорду.       Касигава заполучил доверие императора, и сейчас государь просто пешка в шахматной партии, которая близится к концу. Лорд Касигава видит своей целью объединение земель Японии, и у него для этого есть все карты на руках. Железный город эта ситуация не обошла стороной, и было принято решение поддержать Касигаву. Дело остается за малым, император уже стар, ему давно нужен покой, умиротворённая жизнь без тяжелых государственных забот. Новый правитель сможет постепенно собирать разрозненные земли в одно целое, и Железный город станет частью этого процесса. Касигаве не нужна литейная промышленность Айронтауна. У него давно налажено производство на своих территориях. В безжизненных горах добывается руда. Когда-то там жили люди, но они мигрировали на юг, оставив после себя оголённые хребты. На обширных полях люди выращивают деревья, которые используют как топливо. У Касигавы достаточно возможностей, чтобы производить оружие для борьбы с внешними врагами. Всеми ресурсами они также смогут обеспечивать присоединенные земли, в том числе и Железный город. А восстановленная плавильня продолжит работу, но вряд ли для какой-либо существенной лепты в общегосударственную выплавку металла… Скорее, просто чтобы жители не потеряли своё занятие и сохранили привычный образ жизни. Я надеюсь, что теперь настало спокойное время.       Сан задумчиво смотрела рассеянным взглядом перед собой несколько секунд, и ответила:       — Я тоже верю в это. Это даёт надежду на то, что всё изменится к лучшему. Что мир сменит войну на долгие годы.       — Мир — дело великое, — произнёс Аситака с мягкой и размеренной интонацией.       Вместе с тем палящее солнце и вовсе скрылось за появившимися тучами, а крохотные капли дождя стали разбиваться о камни, падать на поверхность реки, оставляя после себя расходящиеся круги, которые тут же смывались течением и теряли свою форму. В жаркий день этот дождь был таким приятным и неожиданным сюрпризом, что хотелось остаться в этом моменте как можно дольше. Но Сан и Аситака понимали, что может начаться сильный ливень, и, чтобы не промокнуть полностью, решили пойти назад, через лес, попутно укрывшись от дождевых капель.       Погода была пасмурной, в лесу наверняка стало темно. Идя вдоль берега, они хотели вернуться в то место, где они вышли к реке, чтобы пойти по тому же пути. Сан знала его очень хорошо. Но прежде ей, вместе со своими спутниками, нужно было пройти полкилометра, а дождь не думал прекращаться. Сначала он был едва ощутимым, и все надеялись дойти почти сухими. Но, как часто бывает летом, дождь резко зарядил таким напором, что все надежды рассеялись и уплыли вдаль по реке. Уже не было смысла спешить, так как все, кроме, может быть, пушистого Якуру, чувствовали себя частью этого ливня, просто очень крупной дождинкой.       Аситака шёл настороже, всё посматривая и следя за своим оранжевым другом, который только и успевал с характерным звуком встряхиваться от воды. Они все старались идти рядом и очень осторожно, потому что береговые камни под дождем стали предельно скользкими.       Течение начало издавать больше шума, оно ускорилось, как будто готовилось к буре, и этот симпатичный водоём стал чем-то напоминать горную реку. Воздух стал холоднее, начался ветер. Но даже в такую погоду природа была красива, она не могла оставить равнодушным никого.       Как минимум, полпути было пройдено успешно, и, казалось, ничего не может предвещать неприятностей. Все уже приноровились идти по скользкой поверхности, всё было хорошо. Дождь стал лить слабее, краешек солнца показался из-за туч. Заметив яркие лучи, Сан подняла голову и посмотрела на небо, на пару секунд совсем забыв об опасности берега. Тело чуть расслабилось, и неаккуратным шагом Сан наступила на мокрый закругленный край одного из камней. Нога внезапно согнулась в колене, девушка поскользнулась, началось падение. Внизу была река, она не была глубокой, но приветливо точно не выглядела. Мгновенное осознание произошедшего было первой мыслью, моментально посетившей её голову, и Сан уже смирилась и приготовилась плюхнуться в холодную воду.       Но она была удивлена, когда вместо этого она очутилась в объятиях Аситаки, который, оказывается, следил не только за Якуру. Он успел отреагировать и вовремя поймать её, обняв руками за спину. Сан в этот момент была слегка ошарашена неожиданным исходом, но маленький испуг от падения резко сменился ощущением безопасности и спокойствия. Взгляды их встретились.       Аситака стоял на самом краю и всеми силами пытался удержать равновесие. Через несколько секунд он нашел необходимый баланс, сделал шаг назад, и они уже твёрдо стояли на берегу.       — Вот оно как получилось, я уже собралась с рыбками поздороваться, а зря… Со мной же Аситака! Спасибо тебе.       — Да не за что, Сан, я только рад тебя выручать!       — Я знаю. Наверное, оно и ничего страшного, но упасть в холодную мрачную реку я бы сейчас точно не хотела!       — Может, ты просто хотела, чтобы я взял тебя на руки? — пошутил Аситака с улыбкой.       — Ты дурак! — озорливо ответила Сан, улыбаясь и легонько толкая его в плечо.       Солнце уже не закрывали тучи, они вообще больше не скрывали собой небесную материю. А дождь всё продолжался, его капли падали и стекали с мокрых волос Аситаки и Сан, но это уже не чувствовалось, он шел уже долго и все к нему привыкли. Тем временем ветер начал ещё быстрее гонять воздушные массы, стало холодно, Аситака посмотрел вперёд, и все вместе они продолжили идти.       Достигнув места, где начиналась знакомая тропинка, компания свернула и скрылась в лесу. Часа через полтора они устроили привал. Аситака достал еду и воду из дорожной сумки, которую возил на себе Якуру, и все вместе принялись есть. Утолив голод, жажду и как следует отдохнув, Сан, Аситака и Якуру двинулись дальше.       А день уже подходил к концу, близился вечер. Солнечный диск опускался ниже и ниже, он увеличивался и становился красным. Вся группа друзей не могла видеть этого живописного заката. Они шли под верхушками огромных кедров, оттуда не было видно неба. Зато когда они только входили в лес, это самое небо было идеально ясным, поэтому, если вновь на землю не кинут тень густые тучи, неувиденный закат прекрасно восполнят ослепительно горящие, но такие молчаливые звёзды.       Постепенно спокойная летняя ночь сменила глубокий вечер. В то время, как принцесса и ее сегодняшние гости миновали последние деревья и вышли на открытое пространство, они были встречены мягким ветерком, который приветственно обдал их, нежно касаясь уже успевшей высохнуть кожи. Вдохнув при этом воздуха, они почувствовали этот неповторимый запах, приходящий раз в год и уходящий через три месяца. Запах лета. Он вдохновлял. Он был одной из тех простых вещей, которым нельзя было не радоваться, а вместе с тем напоминал, как это — радоваться мелочам, а значит — радоваться жизни. Радоваться ей всего лишь за её наличие. Совсем по-детски, но так свободно и открыто. Этот воздух каждой своей частичкой пронизывал лёгкие, грудь и душу чистотой и зарядом энергии, он опьянял и вызывал беглое еле заметное головокружение.       Через какое-то время компания уже перешла холм и спустилась с него к озеру. Ночью оно было не менее прекрасным, чем утром. Только теперь вода отражала не розовый рассвет, а серебристые блики этих далеких небесных тел. Якуру остался стоять позади в нескольких метрах, а Аситака и Сан сели возле берега. Они чувствовали приятную усталость, они хотели просто сидеть и смотреть на этот плод трудов природы, такого беспредельно талантливого и ничем не ограниченного скульптора. Прошло минут десять, а может и тридцать, и, разбив на части молчание, прозвучал всё ещё бодрый голос Аситаки:       — Сан, я помню, ты сказала мне, что справа от озера, за лесом, есть поляна, и будет неплохо там побывать в компании звёзд.       — Хорошо, что ты напомнил об этом, у меня совсем вылетело из головы. Это место нужно обязательно увидеть, тем более, идти до него недолго.       Было решено более не ждать, и, взяв Якуру, они направились по незамысловатому маршруту.       Это действительно оказалось довольно близко, дорога не была труднопроходимой или опасной, и, когда лес был пройден, какое-то интересное и странное чувство охватило Аситаку. На какое-то время ему показалось, что он находится где-то между мирами, на границе этого мира и какого-то другого. Это поле казалось бескрайним, и, посмотрев далеко вперед, нельзя было увидеть его конца. Огромный и величественный небесный купол накрывал всё это пространство. Аситака никогда раньше не видел такого неба. Оно было окрашено совершенно несравнимыми красками, сочетая в себе иссиня-черный, благородный мятно-малахитовый и цвет королевского пурпура. Это небо было похоже на разрисованный холст, ставший шедевром вдохновенного мастера. Ну, а звёзды… Своим изяществом и грациозностью они создавали настоящую феерию для души, торжество для глаз.       Они постояли немного, а после, держа за вожжи Якуру, Аситака вместе с Сан зашагал вперёд. Он смотрел на эту поляну, и от многообразия цветов двоилось в глазах. Весь этот луг выглядел как сновидение мечтательного ребёнка, который будет помнить его очень долго и очень расстроится, когда проснется… Этот чудесный фестиваль соцветий просто поглощал взгляд. Он напоминал празднество дивной флоры, он был похож на неподдельный бразильский карнавал. В этом средоточии неизмеримого количества цветущих растений было действительно много видов, Аситака не знал всех их названий. Но отдельно выделялся один цветок, он попадался довольно редко, но был чересчур красив. Это был ликорис. Выразительно переплетённые лепестки производили завораживающий эффект на зрение. Они словно подзывали к себе. Неописуемой красоты лепестки, цвета алой крови, цвета адского пламени.       Юноша шёл и смотрел на всё это, ему нравилась эта природа, он удивлялся её великолепию. А рядом с ним шла его принцесса, такая же прекрасная, как и всё вокруг, и он любил ее всем своим существом, всей душой и сердцем. Сложно передать его чувства к ней. Они были чистейшими и настоящими.       Тем временем Аситака и Сан прошли уже около километра, и до обрыва оставалось примерно столько же. Повернув голову к своей лесной спутнице, Аситака сказал:       — Сан, мне необычайно нравится проводить время вместе с тобой, это был очень хороший день… Ты безумно дорога мне.       — Я правда ценю это… За всё время, что мы знакомы, ты тоже на самом деле стал мне очень дорог. Всё, что ты сейчас сказал… я чувствую это, — ответила девушка, посмотрев ему в глаза. Она подлинно верила его словам, верила, и не ошибалась.       Потом они ещё долго говорили на важные, жизненные и философские темы, а вместе с тем уже приближались к отвесному обрыву. Путь до этого места показался им очень короток. Беседы и разглядывание звёзд, цветов, неба и прочих чудес природы делали незаметным течение времени. Но всё-таки, отдавая должное, нужно сказать, что постепенно мысли Аситаки становились всё больше и больше заняты только ей, и, когда они наконец подошли к обрыву и присели на лежащее возле бревно, голова юноши полностью заполнилась мыслями о Сан. Он потерял сердце. Она его забрала, украла у него. И, кажется, не собиралась отдавать просто так…       Тем временем Якуру лёг чуть поодаль от них, а волчья принцесса и восточный принц сидели и смотрели на другую сторону за пропастью, где частоколом росли статные ясени. А Аситака всё продолжал думать:       — Она, конечно, знает это. Но я никогда ей не говорил об этом прямо. Наверное, настоящий момент не самый худший, чтобы это сделать. Я должен сказать ей сейчас. Ведь лучше любить и проиграть, чем просто сдаться и потерять всё…       Неожиданно его размышления прервал голос Сан:       — Знаешь, Аситака, я никогда не была на той стороне, но в детстве Моро рассказывала мне, что этот ясеневый лес за пропастью обладает волшебной силой. Он очень светлый и пропускает гораздо больше солнца. Каждое дерево там обладает собственной неповторимой душой и уникальным сознанием. Они являются символами мира, доброты и внутренней чистоты. Этот лес помогает скрепить прошлое с будущим, помогает обрести душевное спокойствие. Но он может как помочь, так и навредить, помешать. Он чувствует друзей и врагов. Я ощущаю его силу. Я часто прихожу сюда посмотреть на эти звезды и на лес, а ещё люблю отсюда смотреть на небо во время рассвета. Минуты или часы, проведенные здесь наедине с собой и своими мыслями, позволяют забыть о переживаниях и прогнать все тревоги. А эта река, поле, цветы… они тоже пропитаны магией. Ты же тоже чувствуешь это?       — Конечно. Я думаю, что весь лес и вся природа не лишены волшебных чар, но это место и вправду как-то по-особенному околдовывает. Как будто перенастраивает ритмы души.       — Вот видишь, это значит, что природа видит в тебе друга, она принимает тебя. Это хорошо.       — Сан, вообще, я хотел тебе кое о чём сказать, но ты начала раньше. Ты готова послушать меня?       — Да.       — Ты помнишь, как я первый раз увидел тебя возле реки? Так вот с этого самого момента моя жизнь разделилась на два отрезка, на до и после. Она наполнилась совершенно новым смыслом. У меня появилась беспрекословная причина просыпаться и радоваться каждому новому дню, причина жить. Моя жизнь перевернулась, потому что я полюбил тебя.       По виду Сан было заметно, что она усиленно пытается найти слова, но не может. Она немного смутилась, брови её нахмурились. Аситака видел это и произнёс:       — Сан, ты не должна мне торопиться что-то отвечать. Я не прошу ответа, я прекрасно понимаю твою обиду на человечество и ненависть к людям. Если ты не хочешь слышать то, что я сказал, прости меня и просто не бери это в голову.       Сан, кажется, собиралась что-то сказать в ответ, поворачивая голову, чтобы посмотреть ему в глаза, но резко она остановилась и удивлённо подняла брови, увидев, что с Аситакой что-то не так. Его глаза помутнели, а веки начали закрываться. Он поднёс руку ко лбу и чуть облокотился на неё, снижая нагрузку на шею. Аситака стал потирать лоб пальцами и тяжело хрипло вздохнул.       — А… Аситака, что с тобой? Плохо?       — Слегка кружится голова, у меня было подобное состояние накануне, я надеюсь, что должно пройти.       Голова, конечно, кружилась не слегка. Аситака не хотел думать о том, что повториться его недавнее состояние, но это было оно. Он опять почувствовал, как слабеет его тело, сердце колотится, как барабан. Дыхание становилось неровным, появлялась пульсирующая боль в голове. В глазах всё плыло, и какое-то колкое давление в районе переносицы сбивало с толку и перебивало все мысли. Аситаке очень хотелось спать, было очень трудно держать глаза открытыми. Он проговорил слабым хрипловатым голосом, почти шёпотом:       — Сан, мне нужно поспать немного, это поможет лучше всего.       Сан была напугана, он выглядел действительно неважно, как ослабленный и больной человек. Девушка начала переживать, она чувствовала своё желание заботиться о нём.       — Это точно ничего страшного? А то как бы это не оказались симптомы какой-нибудь болезни…       — Не волнуйся, Сан, просто нужен отдых и сон. Это хорошее лекарство.       Аситака говорил из последних сил, у него заплетался язык, потому что он уже почти спал. Он услышал вопрос от Сан:       — Чем я могу помочь? Ты… ты спишь почти. Но как спать на земле? Нужно придумать что-то…       — Там, где Якуру, на нём сумка, может в ней… есть мой плащ, но мне кажется, я не брал его.       Сан подбежала к уже спавшему животному и открыла сумку. На удивление, там оказался свёрнутый плащ, она его достала и вернулась к Аситаке. Тот всеми силами пытался усидеть на бревне, но было заметно, что вот-вот он окончательно уйдёт в сон. Она постелила развёрнутый плащ рядом, потрогала за плечо Аситаку, он очнулся, открыв глаза на несколько секунд и, слабо ориентируясь в пространстве, начал разворачиваться назад к своему плащу. Сан слегка помогала ему, поддерживая за плечи, но Аситака почти моментально рухнул на постеленный плащ и уснул.       Сан села на бревно рядом с ним и задумалась. Через пару минут она поднялась и пошла к обрыву. Сан отошла на несколько десятков метров влево и присела на лежащий на земле булыжник. Девушка думала о том, что сказал ей Аситака. Несколько минут прошли в раздумьях, и Сан услышала тихие шаги позади. Она повернулась и увидела Якуру. Он подошёл и прилёг на землю чуть левее от неё. Он пришёл её поддержать. Сан хотела поговорить с ним, она как никто другой понимала язык животных.       — Ты помнишь, Якуру, как мы говорили с тобой в лесу, когда он был ранен? Ты тогда много рассказал о нём, о его племени. Эти люди действительно были достойными существами. И это были люди… Неужели они могут быть такими?       Якуру глубоко вздохнул, а Сан услышала его ответ:       — Я понимаю, что тебе, возможно, сложно в это поверить… Так сложилась твоя жизнь. Но мы и все в племени Эмиси никогда не задавались таким вопросом. Для тех людей жизнь в согласии с природой была в порядке вещей. Посмотри на меня и Аситаку. Для нас не существует разницы, кто человек, а кто нет. Мы друзья и желаем только счастья друг другу.       — А теперь он живёт в Железном городе, там совсем другие люди. Почему они такие разные?       — Сан, наверное, разница в людях обусловлена внешними обстоятельствами, сложившейся культурой и традициями. А также тем, что им нужно для выживания. Эбоси собрала обречённых людей, обеспечила их всем необходимым, но чтобы Айронтаун жил, они должны были производить металл, тем самым нанося вред природе. Жители города были верны и благодарны госпоже, и они просто работали, чтобы жить. Но среди них тоже много хороших людей, и, поверь, им не было в удовольствие уничтожать природу. За то время, что Аситака помогал им с восстановлением плавильни, мы заметили, что люди становятся добрее и лучше.       — Становятся лучше? Но как это возможно?       — Люди имеют свойство меняться.       — Он поступил великодушно по отношению к ним. Они ему хотя бы спасибо сказали?       — Конечно, и не один раз.       — А что Эбоси, она вообще оценила это?       — Сан, конечно, Аситака делал это безвозмездно. Но когда все восстановительные работы близились к завершению, Эбоси попросила его явиться к ней. Она в очередной раз поблагодарила его и спросила, может ли она что-нибудь сделать для него, в знак своей благодарности. В ответ он попросил, даже, скорее, он потребовал, чтобы она и её люди больше никогда не покушались на благополучие твоего леса, не вредили ему.       Аситака в глубине души всегда верил, что в этой женщине есть и хорошая сторона, и он был несколько удивлён, когда она заверила его в том, что больше ни одно дерево не пострадает от её рук. На том и договорились.       — Он какой-то странный человек. И за людей, и за природу…       — Получается так. Он дико любит природу, любит тебя, но, тем не менее, не может откреститься от людей, потому что сам человек. Но эта двойственность всего лишь означает, что он желает мира между людьми и природой. И этот мир наступил, благодаря вашим совместным усилиям, когда вы вместе вернули голову лесному Богу. И теперь, благодаря вам, природа и люди могут жить в гармонии.       Сан задумчиво посмотрела вдаль, чуть прищурившись. Она как сейчас помнила тот момент. Как она стояла рядом с Аситакой, он обнимал её, и вдвоём они изо всех сил тянулись вверх, держа над собой отрубленную голову, чтобы вернуть её Богу леса. По коже Сан пробежали мурашки.       Много воспоминаний начало появляться в голове. В один момент Сан вспомнила про подарок Аситаки, который передал ей один из братьев. Она постоянно носила его на шее, но иногда брала в руки и рассматривала. Сан всегда хотелось узнать больше, и она решила расспросить об этом своего собеседника:       — Якуру, меня постоянно интересовало, а… этот кинжал, от Аситаки, он у него откуда? Я часто думаю об этом. Просто он выглядит как женское украшение, он же не мог носить его сам…       — Да, Сан, ты права… Раньше он принадлежал не ему, а девочке по имени Кая. Следуя обычаям Эмиси, они должны были впоследствии пожениться. Так было принято, что представители правящей династии вступали в брак не по любви. Но Кая была еще ребёнком и не понимала всех этих вещей. Они любили друг друга как брат и сестра, или как близкие друзья. А когда Аситака покидал деревню, она вручила ему этот кинжал в знак вечной памяти. А он подарил его тебе, в знак вечной любви.       Сан смотрела прямо, на лес за пропастью, потом опустила взгляд на землю и закрыла глаза. Она чувствовала, что в её уме начинает смешиваться огромное количество мыслей. Мысли лезут в голову, а чувства бушуют в груди, как океан во время шторма. Сан очень редко испытывала такое состояние. Она с каждой секундой ощущала всё больше и больше, что эмоции переполняют её, и скоро могут попроситься наружу. Можно сказать, что Сан была в замешательстве, потому что после слов Аситаки она не знала, что ей делать. Девушка понимала, что всё равно всё зависит от неё и от того, сможет ли разрешиться множество столкновений взглядов в её голове, но всё же решила задать этот вопрос Якуру, она доверяла ему.       Тот, закрыв глаза на несколько секунд от начинавшегося ветра, глубоко вдохнул, а затем сделал долгий размеренный выдох. А ответ его был таким:       — Это будет слишком заурядно, но, тем не менее, это вечная истина, которую мы не можем отрицать. У каждого есть сердце, и при необходимости выбора оно подсказывает верное решение. Если к нему прислушаться повнимательнее, можно заметить, что один вариант кажется каким-то холодным, отталкивающим, а другой, наоборот, тёплым, светлым, манящим. Слушай своё сердце, оно редко обманывает. И помни: кто не может ненавидеть, не может и любить.       Сан как можно дольше пыталась сдерживать себя, но осознавала, что надолго её не хватит. Ураган переживаний внутри неё всё стремительнее набирал обороты, слёзы проступили в уголках глаз. Сейчас она нуждалась в уединении, и потребность эта была полностью оправданной. Сан поблагодарила Якуру за разговор уже слегка дребезжащим голосом. После девушка поднялась на ноги и сказала:       — С тобой приятно беседовать, Якуру, ты хороший друг, но сейчас мне нужно побыть одной. Я думаю, ты понимаешь меня…       Он, конечно, всё понимал. Якуру кивнул ей в ответ, а Сан пошла вдаль от обрыва, слёзы уже текли по её щекам. Она прошла, может быть, всего сто метров или что-то в этих пределах, имея последние силы на смирение своих эмоций. Дальше Сан просто бежала в глубь поля, не замечая ни времени, ни расстояния. Когда обыкновенная физическая усталость всё-таки заставила её тело остановиться, Сан села на землю, а через секунду просто свалилась всем телом, и, лёжа на спине, неудержимо расплакалась навзрыд. Эта девушка почти не знала, что значит плакать. Она не была сделана из другой материи, отнюдь нет. Просто так сложилась её судьба. Жизнь сделала волчью принцессу сильной, но, тем не менее, не лишённой чувств.       Обстоятельства были таковы, что Сан пришлось воевать и защищать то, что ей дорого, а их итог — никакие слёзы уже не в силах смыть боевой окрас на её щеках.       Она продолжала лежать на холодной земле, среди прекрасных цветов, которые своими свисающими лепестками щекотали её тело, но Сан, увы, не чувствовала это. В данный момент она ощущала себя полем гигантского сражения, на котором схлестнулись её же собственные взгляды, желания, мировоззрения…       С одной стороны — её чувства к Аситаке, которые нежно и согревающе, но так неуловимо волновали сердце и трогали душу. С другой же — ненависть к людям. Бездумная, всеразрушающая, которая формировалась и копилась долгие годы. Немудрено, что, прожив всю жизнь среди волков, Сан считала себя волчицей. Иначе не могло быть. Почти с рождения наблюдая войну волков и людей, она возненавидела последних. Война не прекращалась, а ненависть множилась.       Но Сан ненавидела людей, зная о них так мало. Так получилось, что все люди, которых она могла знать, были её врагами, поэтому она не имела возможности испытывать к людям ничего, кроме злобы и ненависти. Но с появлением Аситаки Сан потихоньку начинала понимать природу людей. Этот юноша показал принцессе, кто такой человек с хорошей стороны. И с его помощью в конечном итоге она должна была понять, что достоин ли кто-либо ненависти или нет зависит не от того, кем он родился, а от того, что он делает.       В условиях мира прийти к пониманию этого становиться более, чем возможным. В конце концов, человек в обнимку с ней этот мир установил.       Сан, возможно, уже осознавала эти истины, но боялась признаться в этом самой себе. Она вспоминала слова Якуру про два этих чувства, про своё сердце. Но в это же время Сан чувствовала, будто от того, куда зовёт её сердце, она ограждена огромной непроходимой стеной. Словно какие-то оковы заключают её, мешают, сдерживают, не давая воли.       А что любовь?.. На что способно это чувство? Ответ донельзя прост: любовь смеётся над цепями. Она всегда отыщет лазейки, что бы ей ни мешало. И, если любовь есть, она расцветёт, как волшебный цветок ликориса.       Сан не знала, сколько времени она провела, рыдая и пытаясь разобраться в себе. Понемногу эмоции начинали утихать, а летняя ночь уже отступала перед приближающимся утром, небесное полотно светлело, становясь синим. Юная девушка вытерла слёзы, но признаки столь бурных переживаний всё же остались в виде покраснения на лице. Как ни странно, Сан очень полегчало. Она чувствовала нечто, похожее на свободный полёт: будто, освободившись от тяжёлого балласта, она обрела крылья. Дыхание стало лёгким, Сан ощущала необычайное воодушевление. Она поднялась и направилась обратно. Девушка волновалась, не случилось ли что-то плохое с Аситакой, ведь она помнила, в каком состоянии он уснул, а она оставила его, когда, возможно, ему могла понадобиться помощь. Идя назад, Сан действительно очень сильно беспокоилась за него, но, уже подходя к обрыву, выдохнула с облегчением, увидев Аситаку, который встревоженно ходил по сторонам и бросал взгляды вокруг себя.       — Аситака! — резко и радостно крикнула Сан, заставив его сразу заметить себя.       — Ты здесь, Сан, я потерял тебя. Я проснулся минут десять назад, тебя нет, начал переживать.       — Всё в порядке, я просто уходила прогуляться, пока ты спал. Ты уже чувствуешь себя лучше?       — Не просто лучше, всё и вовсе прошло. Я же говорил: сон — хорошее лекарство!       — Я и не сомневалась, что ты знаешь, о чём говоришь! Я очень рада, что всё хорошо!       — Сан, давай говорить потише, Якуру спит, ему тоже нужен отдых. Ладно я, с тобой-то что, что с лицом?       — Было ветрено, кожа покраснела. Не переживай, всё хорошо.       Аситака, кажется, понял, в чём дело, но принял правильное решение, не став расспрашивать Сан о настоящих причинах покраснения на лице.       Они вместе подошли к обрыву и сели на своё бревно. Около получаса прошло за непринуждённой беседой. Ветер, плавно играя податливыми листьями ясеней за пропастью, порождал множество приятных шелестящих звуков, сливающихся в мелодичную композицию. Уже было светло, небо окрасилось в розовые цвета рассвета.       Якуру проснулся и разгуливал в окрестностях поляны, отмахиваясь рогами от назойливых насекомых. Аситака краем глаза различил какое-то движение, повернул голову и заметил маленькую струйку дыма в небе, в стороне Железного города. Это означало, что плавильня была достроена и возобновила свою работу. Аситака очень хотел присутствовать при этом значимом событии, но он ничуть не жалел, что вместо этого провёл время с Сан. Но всё же он понимал, что вернуться в город всё равно придётся. Аситака действительно провёл уже много времени в лесу, и этот момент неплохо подходил для пусть и временного, но расставания. Он, повернув голову, посмотрел в глаза Сан и обратился к ней:       — Знаешь, мы провели сутки вместе, на этой природе, и без всякого преувеличения я могу сказать, что до этого я не проводил время лучше. Спасибо тебе за него. Мне очень понравились эти прогулки с тобой по лесу, но, к сожалению, я должен ехать обратно. К тому же, скоро в городе будет смена караула. Это дело небыстрое, и лучше ехать сейчас, чтобы успеть до неё, потому что иначе можно зависнуть у ворот надолго, будет некому открыть.       Сан встала с бревна и повернулась в сторону Аситаки, он встал следом за ней и, как-то сам того не замечая, взял её за руку. Смотря в его глаза, Сан сказала:       — Конечно, мы уже долго вместе, мне тоже было очень приятно гулять по этим местам в твоей компании, но ты не должен забывать про свой дом. Я всегда рада тебе здесь, возвращайся, как будет время.       — Непременно! Времени теперь у меня будет значительно больше. Надеюсь, что ничего не помешает вскоре снова увидеться!       — Я тоже верю, что всё будет хорошо, и мы скоро опять сможем встретиться. Но, всё-таки тебе лучше идти сейчас, ибо можно провести несколько часов за долгими прощаниями. Буду ждать тебя! До встречи.       — Ты права, так можно и вправду не уследить за временем. Пока, Сан.       С этими словами Аситака отпустил ладонь девушки, но кончики их пальцев в последний момент слегка притормозили, ещё на пару мгновений задержавшись в скользящем нежном прикосновении.       Юноша направился к Якуру, который уже ждал его и был готов отправиться в путь. Подойдя к нему, Аситака погладил и по-дружески потрепал своего скакуна, а после взял поводья и пошёл вместе с ним. Где-то в трёхстах метрах от них уже начинался лес, и, чтобы выйти к дороге на Айронтаун, нужно было преодолеть его пешком. Аситака не хотел лишний раз нагружать Якуру, которому и так предстоял долгий путь. К тому же ему всё же хотелось подольше задержаться здесь. Может быть, не осознавая это мыслями, но он ощущал, что природа как-то нехотя отпускает его. Аситака даже не пытался сесть верхом, потому что чувствовал, что при первой же попытке его тело окаменеет, он войдёт в ступор, не в силах лишить себя ещё нескольких минут пребывания здесь.       А взгляд Сан был направлен на уходящего парня. Хоть она и знала, что через некоторое время сможет снова увидеть его, на душе было какое-то опустошение. Сан будто пронзала глазами Аситаку, и с каждым его шагом грусть охватывала девушку всё сильнее. Она стояла на том же месте, где они расстались, и какое-то душевное уныние множилось внутри. Аситаке оставалось пройти всего чуть-чуть до начала кедровника… Сан никогда не испытывала чувство одиночества в лесу, но сейчас она понимала, что пройдёт меньше минуты, этот юноша скроется за первыми деревьями, и она почувствует себя самым одиноким существом в этой огромной непостижимой вселенной…       Прошло ещё несколько секунд, Аситака чувствовал на себе её взгляд, он думал о ней. Его волосы колыхнулись, лёгкий ветерок подул в спину, вместе со своими живительными частичками донеся до него:       — Аситааакаа!       Он обернулся, Сан звала его. Она крикнула это очень громко и резко, затем тут же ещё раз, юноша заволновался, что что-то не так. Аситака стал разворачивать Якуру, вскочил на него верхом и через полминуты уже остановился метрах в пяти от Сан. Он спешился и подошёл к ней.       Девушка сделала пару маленьких шагов, подойдя к нему ещё ближе, и расстояние между ними сократилось, став едва ли достигать каких-то десяти сантиметров.       — Аситака, я не хочу, чтоб ты уходил, — сказала она таким милым голосом, при этом посмотрев ему прямо в глаза светлым и словно гипнотизирующим взглядом.       Аситака был обрадован, но слегка ошарашен, поэтому не сразу нашёлся, что ответить. Он был удивлён и, очарованный этим взглядом, произнёс, спокойно выдохнув:       — Ааа, вот в чём дело. А я уж испугался. К тому же ты говорила, что любишь смотреть одна на рассвет, я не совсем был готов! Ты просто так громко и неожиданно закричала, я подумал, что что-то случилось.       — Я тебя люблю, а не рассвет, вот что случилось! — с этими словами Сан сначала посмотрела в изменившееся лицо Аситаки, а затем чуть опустила голову, положив ладони ему на плечи.       — Сан… — он произнёс её имя тихим голосом, обнимая свою любимую. — Я тоже тебя… Всегда любил…       Аситака левой рукой ласково обнимал её за спину, а правой гладил по её нежным тёмным волосам. Сан прижалась к нему, обхватив ладонями заднюю часть его шеи, и уткнулась лицом в его широкую мускулистую грудь. На душе у Аситаки воцарилось успокоение, он чувствовал бесконечное желание её защищать, желание, чтобы с ней всё было хорошо, чтобы Сан была счастлива. Но через несколько секунд Аситака заметил, что она плачет.       — Сан, ты чего? Тише, Сан, пожалуйста. Из-за чего ты плачешь? — удивлённо спросил он шёпотом.       Слёзы стали ещё сильнее литься из глаз её, она плакала тихо, не в голос. Но от этого плача Аситака чувствовал, будто его душу бросили в вольер на растерзание тиграм. Сан подняла голову и посмотрела на своего возлюбленного. Аситака видел эти заплаканные глаза, он чувствовал боль. Сан вытерла рукой слёзы, но тут же набежали ещё. Она промолвила тихим плачущим голосом:       — Это просто мои эмоции, они никак не затихнут. Прости меня, я соврала тебе. Когда ты спал, я плакала в поле. Мне нужно плакать сейчас, это остаток слёз, который должен высвободиться.       — Прости меня ты, Сан, мне, наверное, не нужно было так торопиться со своими признаниями. Ты же из-за этого плакала? Прости, я не хотел тебе сделать больно.       — Не стоит… Ты правильно сделал, что сказал мне о чувствах, хоть я и всегда знала это… Я бы всё равно плакала, это должно было произойти, чтобы открыть все двери на пути к чувству…       — Тише… тише… Всё будет хорошо. Любимая.       Они постояли ещё немного, потом сели на своё бревно. Аситака обнимал Сан, успокаивал её, гладил ладонью по голове, бережно заправляя короткие пряди за ушки. Девушка плакала, прижавшись лицом к его груди, как к подушке. Затем Сан всё же начала успокаиваться, она отстранилась от Аситаки и посмотрела на него, встретившись с ним взглядом. Юноша обнял лицо Сан ладонями, нежно положив их на её щёки. Он большими пальцами аккуратно вытер последние слёзы с её глаз, и в этот момент Сан полностью почувствовала себя маленькой девочкой, такой любимой и защищённой. Ей было очень приятно и тепло на душе, а через пару минут крохотные остатки солёных капелек окончательно обсохли на её милом лице, и Сан уже улыбалась, держа за руку своего Аситаку.       Прекрасный нежно-розовый рассвет окрашивал всё небесное пространство, и влюблённая пара любовалась этим картинным свечением утренней зари, сидя в обнимку и не говоря ни слова. Слова были излишни…       Через какое-то время Сан начала зевать. А Аситака, как бывает почти всегда, когда находишься рядом с зевающим человеком, начал делать то же самое. Девушка положила голову на его плечо, глаза её закрылись, Сан задремала. Она не спала больше суток, не спала ночью, ей нужен был сон. Аситака тоже хотел спать, он был уставшим. Ему бы тоже сон не помешал, после полутора месяцев напряжённой работы отдых был необходим и очень полезен. Юноша потрогал Сан за плечо, она открыла глаза и подняла голову, выпрямив шею. Аситака сделал пол-оборота назад, взял свой плащ, который остался лежать на том же месте, где он спал, повернулся обратно и постелил его на земле перед собой и Сан. Она сняла со своей спины накидку из шкуры и приложила к плащу. Аситака и Сан легли на такую нехитрую ''постель'' и начали засыпать. Молодой парень лежал на спине, а его принцесса рядом с ним на боку, положив голову ему на грудь и обняв рукой за плечо. Они уснули почти сразу, передавая друг другу своё тепло, согревающее в хоть и летнее, но прохладное и ветреное раннее утро.       Якуру прилёг на траву, сначала он просто лежал, его огненная шерсть развевалась на ветру. Вскоре он почувствовал накопившуюся усталость и тоже погрузился в сон.       А тем временем в Железном городе всё шло своим чередом. Жители занимались кто чем: кто-то работал, кто-то ещё спал, а у кого-то просто был выходной, как у Токи с Корукой. Они сидели за столом, уже позавтракав, и разговаривали. В какой-то момент речь зашла об Аситаке. Токи слегка взволнованным голосом сказала:       — Корука, я сейчас вспомнила… Аситаки нет уже второй день, как ты думаешь, с ним могло случиться что-то неладное? Всё-таки лес опасен… И принцесса людей, мягко говоря, недолюбливает. Что ты скажешь по этому поводу?       Корука спокойно ей отвечал, дожёвывая остатки риса:       — Уж в ком в ком, а в нём я точно уверен, ха, не переживай за него, — а ведь он знал, о чём говорит, помня о том, как Аситака героически спас его и ещё одного раненого.       Корука продолжил:       — А насчёт девушки-волчицы… Его-то она точно не недолюбливает. Аситака мне рассказывал, как она смотрит на него, как жизнь ему спасала, кормила изо рта в рот. Так с ненавистными не поступают! Хех, все уши прожужжал мне о ней. Я вот что думаю. Раз он в лесу так долго, скорее, всё хорошо с ним. Просто… Эта Мононоке… Она его охмурила!       — Ты знаешь, а я в таком случае рада за них. Как там её, Сан, кажется. У неё очень судьба незавидная, можно ей всё простить… Зато хоть муж будет у неё толковый, не как у меня! — сказала Токи слегка повышенным и ворчливым, но настолько нескрываемо любящим голосом, что кроме доброй улыбки на лице Коруки она ничего не вызвала.       А тем часом в лесу всё тоже шло в привычном ритме. Отовсюду раздавалось щебетание птиц, треск Кодама, журчание ручьёв, шелест травы и листьев… Лес давно уже не спал, жизнь кипела полным ходом. На цветочной поляне ветерок колыхал дивные цветы, а многочисленные маленькие насекомые энергично парили в воздухе повсюду, то садясь, то улетая с этих миловидных растений. Но как и любой другой, этот день тоже должен был закончиться, и, когда огневое солнце проделало свой привычный путь с востока на запад, всё это время согревая землю пламенными лучами, оно скрылось за горизонтом, уступив место звёздам.       Проспав с утра до ночи, Якуру расхаживал по полю, не зная, чем ему заняться. У него было много сил, сначала он вдоволь набегался, заприметив ручеёк, который находился где-то за полкилометра от обрыва, и потом ещё несколько раз бегал туда на водопой. Вскоре он решил, что кое-кому тоже пора проснуться. Он приблизился к Аситаке, ткнул его в лицо своей мордой и ускакал подальше. Аситака почесал лицо, заворочался во сне, а затем открыл глаза. Следом от его движений проснулась и Сан. Она разомкнула веки, затем снова их сомкнула, находясь ещё в полусне. Аситака накрыл её ладошку своей, чуть поглаживая, и спросил, не спит ли она. Сан сначала промычала что-то в ответ, ещё сильнее прижимаясь к нему, затем она окончательно пришла в себя.       Девушка приподнялась, потёрла глаза и села. Аситака, тоже сел, подняв корпус, и повернулся к ней. Было около часа ночи, нежный прохладный ветерок слегка шевелил их волосы, а свет звёзд и яркого месяца создавал приятную атмосферу. Они посмотрели друг другу в глаза, и в этот момент было похоже, словно порождённый могущественным алхимиком разряд молнии соединил их взоры. Сан так мило и по-доброму смотрела на Аситаку, через несколько секунд она чуть опустила голову, посмотрев на него исподлобья провокационным соблазняющим взглядом, сверкнув при этом игривой и обезоруживающей улыбкой. Тот сразу понял её недвусмысленные намёки, вскочил и сел на лежащее рядом бревно. Он два раза легонько похлопал по месту рядом с собой, тем самым приглашая туда Сан. Принцесса встала, сделала пару проворных шажков и уселась рядом с ним. Они не собирались много говорить, ведь помнили, что произошло утром. Тогда им помешал сон, зато теперь благодаря ему они были полны сил и энергии.       Аситака положил руку ей на коленку и стал поглаживать ладонью. Благодаря такому образу жизни у Сан были крепкие и ловкие ноги, но в то же время очень красивые и стройные. Ему очень нравилось ощущать пальцами её нежную молодую кожу, а Сан чувствовала тепло его ласковых прикосновений, блаженно прищуриваясь и улыбаясь от удовольствия. Они посмотрели друг на друга, юноша убрал ладонь с колена Сан и положил её ей на щёку. Аситака поправил её волосы, посмотрел в её мерцающие глаза.       — Я так люблю тебя, моя волчица. В тебе нет недостатков. Я приму тебя любой, для меня не имеет ни малейшего значения, кто ты, волк, человек…       Конечно, в ней были недостатки, но Аситака был не в силах их разглядеть. Сам того не замечая, в любом её минусе он видел плюс.       Сан отвечала ему, положив свою симпатичную небольшую ладошку на его мужскую тёплую ладонь, нежно гладящую её щёчку:       — Эх, Аситака… Всё, что произошло с нами накануне, всё-таки помогло мне осознать всю глупость отрицания своей человеческой сущности. Ты помог мне понять это. Но волчья часть меня всё же останется, я не могу и не хочу исключать её из себя. Знаешь, Моро, она… она всегда хорошо относилась к тебе, даже если и не показывала это. Она постоянно говорила мне, что будет счастлива, если счастлива буду я, не важно с кем и как. Так вот, Аситака, с тобой я счастлива!       Сказав это, Сан видела по виду и взгляду своего любимого, что всего за несколько секунд она сделала полностью счастливым и его…       Они всё продолжали всматриваться друг в друга, словно прожигая чувствами. После пара влюблённых стала будто исследовать один другого, бросая взгляды на разные части лица. Аситака смотрел то в её чёрные глаза, как магнит притягивающие взор, то на такие желанные, сладкие губы. Смотрел, и не мог оторваться.       Так прошло несколько минут. Вскоре Сан в очередной раз поймала взгляд Аситаки своим, и в этот момент у неё возникло впечатление, словно какой-то внезапный тайфун пронёсся внутри неё. Это был некий толчок, после которого она ощутила, что больше не может сдерживать чувства. Девушка обняла Аситаку за шею и подсела к нему ещё ближе, вплотную. Затем Сан начала гладить его ладонью по боковой части лица, а другую руку положила ему на плечо. Она прислонилась к его щеке своей и стала ласково о неё тереться. После девушка начала обнюхивать виски Аситаки, его скулы, нос, шею… Потом Сан облизнула его где-то в области уха, а затем продолжила облизывать всё лицо.       Всё это происходило в течение всего лишь нескольких секунд, но Аситака успел немного оторопеть. Вскоре он понял, в чём дело. Прожив среди волков всю жизнь, Сан не умела проявлять любовь по-другому. Юноша осторожно обхватил ладонями её лицо и легонько отстранил от себя.       — Сан, подожди, — произнёс он мягким ровным голосом.       — А… я… я поспешила?       — Да нет, дело не в этом…       Сан прервала его, говоря немного растерянно:       — Может, тебе не нравится это?       — Ха, хмм, я бы не сказал, что мне не понравилось! Даже наоборот! Просто у людей проявлять любовь принято чуть-чуть по-другому.       — Как? Ты должен рассказать мне это!       — Это нечто похожее на то, как птички кормят друг друга, передавая пищу из клюва в клюв. Что-то схожее было у нас, когда я был ранен, помнишь?       — Да… Я всё ещё не совсем представляю себе это, но ты должен меня научить!       — Это само собой! Только мне кажется, что будет лучше, если ты сядешь ко мне на коленки. Мы так будем ближе, к тому же не нужно будет так сильно поворачиваться.       Сан тут же пересела с бревна на колени Аситаки, на самую малость повернув туловище для удобства.       А природа, кажется, старалась изо всех сил способствовать интимной обстановке. Серебристый месяц озарял всё вокруг своим магическим светом, усыпанное алмазными звёздами небо одеялом укрывало землю. Ветер разносил повсюду душистый аромат цветов, упоительно стрекотали сверчки, журчала река внизу, шелестела зелень. Все эти виды, звуки и запахи сливались в одно целое, собирались в один букет райских ощущений, для них двоих.       Обвивая крепкую шею парня одной рукой, Сан гладила другой его голову, проникая пальцами между тёмных волос. Они смотрели друг на друга, и в этот момент в них огромным, ярчайшим пламенем разгоралась огненная стихия.       Аситака аккуратно взял Сан за подбородок, начал сокращать расстояние. В эти секунды она испытывала волнение, порожденное интересом и любопытством, но всё это не могло сравниться с полыхающим желанием. Юноша медленно тянулся к ней, смотря в её глаза, как в бездонный океан. А Сан, видя этот взгляд, хотела просто растаять в нём, она читала в нём всё: любовь, страсть, привязанность. Она видела через его взор, как сильно нужна ему. Аситака слышал её учащённое трепетное дыхание, слышал, как стремительно колотилось её сердце, будто по каменному мосту неслась резвая конница. Сердце, которое навсегда занято им.       Он любовно прижал ладонь к её щеке, передавая всё своё тепло, закрыл глаза и слегка наклонил голову вбок. Свободной рукой он крепко и бережно обнял Сан за спину. В этот момент лесная принцесса почувствовала, что, пока она в таких надёжных руках, ей не страшно ничего, она защищена от всех угроз, как будто охраняется неразрушаемыми гранитными стенами. Наконец Аситака, приоткрыв рот, вытянул губы и чувственно прикоснулся ими к таким вожделенным губам Сан, этим любимым губам леденцово-красного цвета.       А она, в свою очередь, немного вздрогнула. Внутри Сан бившееся в молниеносном темпе сердце на миг застыло на месте, а затем вновь застучало, рассылая по всему телу будоражащие импульсы.       По коже девушки пробежали мурашки. Сан закрыла глаза. Аситака раздвинул языком её сладкие губы и начал ласкать их своими. Он нежно целовал её мягкие и податливые уста, посасывал их и касался кончиком языка. Аситака скользил рукой по изгибу её спины, по её изящной талии. В мире не найдется слов, чтобы описать степень его наслаждения. Он гладил ладонью её красивую шею, её слегка покрасневшую шелковистую щёку, иногда касаясь пальцами ушка. Время от времени Аситака даже тёрся о губы Сан своими, ему был бесконечно приятен этот момент, он хотел целоваться с ней вечно. Юноша невыносимо любил её, он был готов на всё ради своей Сан.       А она, сидя в его объятиях сначала была напряжена, слегка остолбенев и привыкая к новым ощущениям. Но вскоре Сан уловила всю суть этого нехитрого занятия. Она полностью раскрепостилась, уже активно отвечая на движения губ Аситаки своими, не менее страстными ласками. Она обняла его, практически повиснув у него на шее. Сан максимально расслабилась, прижимаясь к своему любимому человеку. Ей было дико приятно, радостно и комфортно, в какой-то момент она начала непроизвольно постанывать, что очень нравилось Аситаке.       А парень заметил, что Сан уже стала действовать раскованно, и ей нравится это занятие. Он выждал момент, когда партнёрша разомкнула зубы, и проник языком в её пленительный рот. Аситака касался её язычка то более расслабленно и осторожно, то усиливая нажим, а то и вовсе круговыми движениями скользил по всей его поверхности. Целуясь, влюблённые тёрлись носами, согревающе обнимали друг дружку, не замечая уже вокруг ничего, кроме них двоих. Им казалось, что вся вселенная стала нематериальной, незаметной, они потеряли возможность внимать звукам, запахам, видам и прочим ощущениям и явлениям окружающего мира. Аситака стал миром Сан, а Сан — миром Аситаки. Они растворялись в этом чувственном восхитительном поцелуе, они утопали в пятом океане, океане нежности, наилучших эмоций и неиссякаемой, чистой любви.       Влюблённая пара не ограничивалась простыми поцелуями с контактом одних ртов, иногда Аситака целовал шею своей принцессы, ключицы, скулы, ушки, плечи, Сан изредка отвечала ему точно тем же, затем они вновь взаимно сливались устами.       Но всё-таки в определённый момент их мышцы лица, губы, языки и челюсти устали, их целования стали медленными, хаотичными. Задевая носы и подбородки друг друга, эти поцелуи больше напоминали просто смачивание друг друга слюной, но от этого они не становились менее приятными.       Вскоре Сан окончательно выдохлась и медленно отстранилась от Аситаки. Она вытерла влагу на лице, затем, улыбаясь, одобрительно посмотрела на своего принца.       Сан слезла с его коленей и села рядом, а после произнесла:       — Ты знаешь, Аситака, мне понравился этот твой пац-целуй. Ммм… хотя, нет. Я вру. Мне он не понравился. Я просто без ума от него!       — Ты проказница. Что ж ты делаешь со мной?! Ты меня уничтожаешь! — звучно заявил Аситака с игривой интонацией, обнимая Сан одной рукой за талию.       Он ещё раз бегло поцеловал её, а после стал ласково поправлять и гладить бархатистые каштановые волосы. Затем Аситака, будто испепеляя своим горячим взглядом, начал смотреть прямо в её умилённые глаза, не понимая, как можно быть такой прекрасной.       — Любимый мой, почему ты так смотришь на меня? Я что на самом деле так хороша?       — На самом деле так хороша?! Сан, ты чуть лучше, чем идеальна!       Сан не смогла сдержать улыбку, она и не пыталась.       — Ни в одном языке попросту нет слов, чтобы описать твою красоту. Нужно придумать новое!       После этого она уже начала звонко смеяться, покрепче прижимаясь к Аситаке, чувствуя весь уют и тепло его жарких объятий. Юноша смеялся вместе с ней, влюблённые наслаждались этим моментом и друг другом. После они ещё долго веселились, радовались, затем снова целовались, а затем снова смеялись и шутили, не заметив, как наступило утро.       На небе ещё осталось несколько звёзд, самых ярких, но вскоре и они должны были отступить под натиском утреннего солнца. Ясеневый лес исполнял свою будничную шелестящую песню, она повторялась изо дня в день, но была несказанно приятна именно в этот момент. Летние луговые цветы и ароматные травы танцевали под порывами мягкого ветра, разноцветные бабочки кружили над этой поляной, и всё это выглядело поразительно и до безумия волшебно.       Аситака и Сан уже просто сидели на бревне, подустав физически от поцелуев и прочих проявлений любви. Они смотрели друг другу в глаза, чувствуя друг друга через взгляд, на душе у них было тепло и спокойно. Влюблённые были в истинном восторге, чувство настоящей эйфории захватывало их сердца, души и каждую клетку их тел.       Этот восточный принц пришёл на запад, чтобы взглянуть глазами, не затуманенными ненавистью. Он встретил эту девушку, принцессу Мононоке, поначалу такую дикую и холодную, но такую настоящую. Прошло время, и теперь они смотрели друг на друга глазами, затуманенными любовью.       В какой-то момент юноша заметил, что у Сан потекли слёзы. Слёзы счастья. Они тихонько скатывались по её щекам, и, касаясь алых полосок, тоже становились алыми. Боевая раскраска, хоть лениво и неохотно, но всё-таки растеклась по её лицу. Аситака чуть сжал губы, глаза его заблестели, и он тоже заплакал, разделяя безграничную радость со своей любимой принцессой. Их сердца были навечно скреплены этим великим, всемогущим чувством любви. Они были обречены на вечное счастье. Аситака и Сан хотели целовать друг друга ещё и ещё, но у них попросту уже не было сил. Но ничего страшного, наступающий день сменит ночь, ночь сменит новый день, потом снова и снова, и они ещё успеют вдоволь нацеловаться и не только. У них вся жизнь впереди…       А где-то в сторонке, подмяв своим телом колючие травинки и цветы, лежал Якуру и блаженно потягивался после сладкого сна. Приятный ветерок колыхал его тыквенно-рыжую шерсть, заставляя время от времени прищуривать глаза. Иногда Якуру краем глаза посматривал на двух влюблённых и, что немудрено, тоже был счастлив…

<~~~~>