Записки несчастного человека

Германия, 1950-е. Я сижу на крыльце старой деревянной хижины, смотрю вглубь леса напротив и болтаю о чём-то неважном со своим приятелем. Я вроде бы слушаю его, даже отвечаю, но моё сознание на самом деле витает где-то меж лесных массивов. Мне лет 25, приятель на пару лет старше. Он неплохой человек, ну, или просто кажется таковым. Я вроде бы хорошо знаю его, но в то же время не знаю о нём ничего. Мы давно уже работаем вместе здесь, в глуши, вдали от цивилизации, и сейчас у нас очередная миссия. У моих ног лежат два обесчувственных тела парней в военной форме. Оба связаны, с заткнутыми марлей ртами и лицами в ссадинах. Бедных парней ждёт печальная участь, а если быть точнее, то их ждёт смерть и расчленение, таков уж план. "Давай ближе к делу, пока не очнулись," - говорю я, повернувшись к напарнику. Он соглашается, и мы встаём с лавки, потягиваемся после долгой неподвижности. В это же время наши связаные жертвы начинают приходить в себя и покрикивать сквозь тряпичное препятствие у них во ртах. Я вздыхаю и подхожу к обездвиженным парням, поднимаю одного и пытаюсь повести в дом. Мой напарник делает то же самое. Жертвы сопротивляются и пытаются просить о пощаде. И ведь этим сукиным сыновьям правда удаётся действовать мне на совесть, мне и впрямь не хочется их убивать, но у меня есть задание и я должен его выполнить. Поэтому мы с ними особо долго не беседуем и всё же затаскиваем в дом. Во дворе слышится мотор подъезжающей машины, но мы не обращем на неё внимание, продолжая своё дело. Войдя в помещение с грубыми деверянными стенами и тусклым освещением, мы снова вырубаем парней и, как мне кажется, они перестают дышать. Затаскиваем тела в другую комнату побольше и кладём на лавки у большого стола. Напарник просит меня поискать пилу, а сам садиться на деревянную лавку и задумчиво смотрит в окно, где виднеются фигуры приехавших на машине людей. Я начинаю рыться в куче полок, ящиков, которыми заставлена вся стена в комнате. Всё вокруг пыльное, тёмное, всё сделано из грубой древесины. Здесь много рухляди, на крючках висит масса различных ножей, лопат, топоров. У меня никак не выходит найти нужный инструмент, зато выходит найти старый холодильник, от вида которого у меня развивается голод и я решаю перекусиь, ненадолго прекратив поиски пилы. Начинаю рыться в холодильнике, доставать какие-то продукты, в том числе пластиковый лоток с чем-то красным. "Что, маскируешь человечину под клубничку?" - иронизирую я, ставя перед напарником на стол этот лоток. Тот в ответ лишь усмехается и отрицательно качает головой. Тем временем в комнату заходят две женщины. Одна лет по сорок, с худощавым, сухим лицом, выражающим надменность, дорого одетая. Другая помоложе, примерно моих лет, пухленькая, с длинными волосами и одежда её больше походит на современную. Это оказались никто иные, как хозяйка дома (и возможно заказчик всех этих убийств) и её напарница. Хозяйка с грубым польским акцентом спрашивает нас, как идут дела и как мы собираемся платить за аренду. С ней в беседу вступает мой приятель, а я там временем просто сажусь в сторонку и смотрю на бессознательных жертв, совсем забывая про свой голод. Я снова ухожу в себя, тупо уставившись на окровавленные лица. Мне даже кажется, что один из парней жив и его избитое лицо подрагивает. В то же время я замечаю на столе немалый кусок мяса. "Интересно, когда он успел здесь появиться? Неужели мой приятель уже успел расправиться со вторым парнем?" - думаю я и решаю выйти из комнаты, прогуляться по дому, проветрив немного мозг от снова накативших мыслей и чувства жалости. Выхожу в тёмный, узкий коридор. Он абсолютно пуст, на стенах старые, ободранные обои. Создаётся впечатление, что коридор сужается и стены начинают давить на меня. Провожу по ним рукой, чтоб избавиться от этого идиотского ощущения, двигаюсь дальше. Захожу в одну из полупустых комнат, мебели почти нет, всё вокруг пыльное и старомодное. Мысли не дают мне покоя, я сажусь в ветхое кресло и потираю лицо руками. Время будто останавливается, и я никак не могу выйти из своего подавленного состояния и тупо смотрю на падающую сверху пыль...