Аллергия

Генджи закуривает, задирает рукав пиджака и вглядывается в правую руку. Должна быть сыпь, или ожог, или укус — что-то, от чего коже горячо и рука ощущается не своей, — но ничего нет, кроме пары свежих царапин и уже сходящего синяка. Царапины не припухшие, не гноятся, значит, не инфекция. Что за хрень? Генджи заметил это вчера вечером, придя из бара, где Идзаки учил его кидать дротики — Генджи не умел. Странно: его кулаки всегда точно находили цель, а вот направить в мишень дротик никак не получалось. Идзаки придерживал его локоть, а другой рукой сжимал запястье, заставляя мышцы двигаться в незнакомом размахе. Генджи бросал, сбиваясь на привычный плечевой, Идзаки подходил и показывал снова. Генджи на его месте давно бы психанул. Он и на своем психанул бы от череды неудачных бросков, но не хотелось. Казалось, не то место, не то время. Да и повод слишком мелкий. Ему ведь не надо было выигрывать, а значит — чего психовать? А теперь он не мог избавиться от ощущения фантомного жара на запястье. Может, у него аллергия? На Идзаки. Такое тоже бывает. Да, видимо, аллергия. Генджи врет себе так настойчиво и наивно, что его начинает тошнить табаком и желчью. Когда-то точно такая же аллергия была у него на Токио. От дружеских тычков в бок и руки, закинутой на шею, на коже оставались долго не сходящие невидимые следы. Аллергия, решил Генджи, потому что больше ни одна болезнь не подходила под симптомы. Аллергия, думает он теперь, глядя на Идзаки. И даже спрашивает в аптеке антигистаминное, но забрасывает прием уже на второй неделе, оправдываясь перед собой забывчивостью. Просто избегает случайных физических контактов с Идзаки. Вредно же. Когда он снимает Идзаки с веревки, аллергия захватывает его целиком, без остатка. Даже мозг плавится. Генджи впервые хочется не избить до крови, а убить. Хорошо, что Идзаки его останавливает. Он держится всего лишь за край пиджака, но Генджи чувствует, как жар очередной волной охватывает бок, легкие, горло — будто пустыня дохнула ветром, опаляя кожу. Хотя Генджи понятия не имеет, как там, в пустыне. Он чувствует, что полыхает, как костер, и кто его знает, что останется, когда огонь догорит. Когда аллергия завладеет им без остатка. Возможно, Идзаки знает? Генджи обещает себе спросить.