Ты не одна

Почти безболезненно лезвие разрезает кожу над щиколоткой. Спустя пару мгновений появляется капля крови и стекает вниз. Тонкие светлые пальцы перехватывают ее, прикладывая чуть ниже салфетку. Когда кровь перестает течь, те же пальцы заклеивают свежую рану пластырем и прикрывают ее носком. Вам, наверное, непонятно, почему она это делает. Ответ очень прост — одиночество. Когда вот-вот поверишь, что кому-то нужен, вновь появляется напоминание о том, что ты — лишь временный вариант. Так что этого даже никто не заметит. Как и все предыдущие порезы. Девушка осторожно отодвигает тяжёлую штору, свесив ноги с холодного каменного подоконника. Она могла бы любоваться отблесками луны на гладкой поверхности озера, темной поляной около нее, от которой, казалось, поднимается морозный запах ночи, или яркими звёздами, но она не обращала на них никакого внимания. Оправив юбку, она подняла выше волшебную палочку и осветила коридор. Почти все обитатели замка уже давно спали, и когда она услышала доносящийся издалека гулкий стук шагов, шепнула «Нокс!» и исчезла в ночной тени. Мимо нее кто-то торопливо прошел. Точнее, попытался, ведь тут же был схвачен цепкими пальчиками Гермионы Грейнджер. — Какого дьявола?! — воскликнул никто иной, как Фредерик Уизли, один из величайших шутников Хогвартса. Он попытался вырваться, но от хватки старосты не так-то просто избавиться. — Уже два часа ночи, какого дьявола ты здесь делаешь? — прошипела Гермиона, всё ещё не отпуская руку близнеца и вновь зажигая шарик света на кончике палочки. Ответа не последовало, лишь многозначительный взгляд. — Фред, ты ведь мог попасться кому-то из дружины, чем ты думал? — уже громче воскликнула она, обеспокоенно поглядывая на парня. Она знала, где он был. Они говорили об этом на прошлом собрании. Нужно было приготовить больше заживляющего зелья, но ингредиенты кончились, так что близнецы «намекнули» на личные запасы школьного зельевара. Только вот если они попадутся, станет ещё хуже. Потушив волшебный свет на кончике палочки, они молча направились в гостиную факультета. В воздухе парило напряжение и страх. Они спокойно вздохнули лишь когда оказались за портретом, ведущим в общую комнату. При мягком свете свечей девушка взглянула на парня, всем своим видом выражавшего беззаботность. — В следующий раз посоветуйся с Гарри. Вам лучше брать с собой хотя бы карту. Рыжий потупился, и его взгляд упал на рукав его рубашки. Взмахнув каштановыми кудрями, Гермиона собиралась уже уйти спать. — Откуда кровь? — послышался сзади озабоченный голос Фреда. Девушка дернула плечом, костяшки ее пальцев побелели, когда она сжала ремень сумки. — Все в порядке, просто слегка порезалась. Это было сказано спокойно. Слишком спокойно. Сам тон выражал какой-то липкий страх. Пара бледных рук легла на ее плечи, разворачивая и подводя к глубокому мягкому креслу. Гриффиндорка опустилась в него, старательно отводя взгляд. Никто никогда напрямую не спрашивал ее, поранилась ли она, не больно ли ей, так что она не знала, как себя вести, чтоб не выглядеть подозрительно. Она не хотела выдавать свою маленькую тайну. Не хотела, чтоб ее останавливали. Это помогало ей ощущать себя живой, напоминало, что она может чувствовать. Мягко коснувшись ее подбородка пальцами, непривычно серьезный шутник приподнял ее личико, заглядывая девушке в глаза. С пустым выражением лица она смотрела на него, пока по ее щекам катились слезы. Рыжий мягко прижал ее к себе, и девушка прикрыла глаза, наслаждаясь теплом другого человека. Она знала, что это не продлится долго, что завтра она будет так же одинока, но сейчас ей хотелось насладиться этой маленькой надеждой на то, что она будет кому-то нужна. — Тебя обидел кто-то из слизеринцев? Его голос звучал где-то в районе ее макушки. — Не спрашивай, все равно не скажу. Тихий вздох. Нежное касание пальцами волос. — Почему ты постоянно отталкиваешь меня? Я же хочу быть твоим другом, Гермиона. — У меня не может быть друзей. Ледяной, спокойный голос. Слишком спокойный. — Просто доверься мне. Я не подведу тебя. Он не знал, что ему делать. Просто пытался как-то убедить, не спугнуть вопросами и уговорами. А она поверила ему. Зачем? Хотя, может, все закончится не так плохо, как обычно. Последняя попытка обрести покой. Последний шаг на пути к жизни. И если не выйдет, то зачем пытаться снова? Зачем вообще жить? А слезы продолжали катиться по ее щекам, только грусть эта была согрета его теплом, и эмоции, что так долго скрывались, вырвались из хрупкого тела девушки. С этого момента начинается решающая глава ее жизни, даже более важная, чем приближающаяся война.